Кроме того, на Яндекс Картах появились 3D-модели не только зданий, но и малых форм. И не только скульптур, но и скамеек.
Например, несколько скамеек в виде колец – недалеко от метро Аэропорт, на безымянном бульваре за Амбулаторным прудом. Или скамейка из органных трубок на Космодамианской набережной рядом с Домом Музыки на Павелецкой.
Нам известен целый ряд скамеек и малых архитектурных форм, появившихся в Москве за последние 15 лет, но именно этих мы не знаем.
Сразу после публикации определились авторы скамейки у Дома Музыки, реализованной в составе проекта благоустройства набережных острова Балчуг под руководством Департамента капремонта Москвы – это архитекторы бюро A4. Авторов скамеек-турбин пока ищем.
«Литературная скамейка» – две дугообразные лавочки на Пушкинской площади – определенно нарисованы «в пандан» самому памятнику как достопримечательности.
Видя, что Яндекс Карты взяли курс на реалистичность – от 3D зданий и деревьев до детализированных дорог с полосами и развязками – мы задали представителям сервиса несколько вопросов: почему именно было решено работать над трехмерными изображениями скамеек и других малых форм, сколько именно объектов отрисовано и сколько планируется, как были выбраны предметы для дизайнерской работы.
Михаил Лукашин, руководитель группы картографического дизайна Яндекс Карт:
Последние два года мы делаем Карты более интуитивно-понятными, чтобы по ним было проще ориентироваться. Вместо абстрактных объектов на карте появляется все больше реалистичных и легко-узнаваемых 3D-моделей. Например, зданий, памятников и малых архитектурных форм. Сейчас таких 3D-макетов у нас уже более 550 в 35 городах России.
В работе по визуализации зданий на картах важны одновременно две вещи: реалистичность и точность архитектурных деталей и нужная мера обобщения и детализации, чтобы изображение не было слишком «тяжелым» и не перегружало карты. За последние годы мы хорошо освоили этот баланс, создав свой собственный дизайн-код для трехмерной визуализации. Однако работа с малыми архитектурными формами – особый челлендж для картографических дизайнеров. Она сложнее, потому что масштаб объекта меньше, он должен считываться как сопоставимый с реальным в сравнении со зданием – и в то же время быть узнаваемым.
На данный момент мы отрисовали девять скамеек. Выбирали по тем или иным критериям узнаваемости: скамейки с необычной формой турбины или органа, расположенные в неочевидных местах или просто культовые. Первой пришла на ум всем известная «скамейка Воланда» на Патриарших, к которой пользователи охотно оставляют отзывы и загружают фото. Из других необычных примеров – «скамейка для интровертов» напротив Дома культуры «ГЭС-2», на ней умещается только один человек. «Большая глина» Урса Фишера попала на карты как объект, входящий в ансамбль «ГЭС-2».
Мы не можем сказать, что готовы в ближайшее время заняться моделированием многих малых форм даже в Москве – хотя петербургский «Чижик-Пыжик» на карте присутствует – но какие-то объекты мы могли бы запланировать к добавлению.
В работе по визуализации зданий на картах важны одновременно две вещи: реалистичность и точность архитектурных деталей и нужная мера обобщения и детализации, чтобы изображение не было слишком «тяжелым» и не перегружало карты. За последние годы мы хорошо освоили этот баланс, создав свой собственный дизайн-код для трехмерной визуализации. Однако работа с малыми архитектурными формами – особый челлендж для картографических дизайнеров. Она сложнее, потому что масштаб объекта меньше, он должен считываться как сопоставимый с реальным в сравнении со зданием – и в то же время быть узнаваемым.
На данный момент мы отрисовали девять скамеек. Выбирали по тем или иным критериям узнаваемости: скамейки с необычной формой турбины или органа, расположенные в неочевидных местах или просто культовые. Первой пришла на ум всем известная «скамейка Воланда» на Патриарших, к которой пользователи охотно оставляют отзывы и загружают фото. Из других необычных примеров – «скамейка для интровертов» напротив Дома культуры «ГЭС-2», на ней умещается только один человек. «Большая глина» Урса Фишера попала на карты как объект, входящий в ансамбль «ГЭС-2».
Мы не можем сказать, что готовы в ближайшее время заняться моделированием многих малых форм даже в Москве – хотя петербургский «Чижик-Пыжик» на карте присутствует – но какие-то объекты мы могли бы запланировать к добавлению.
Таким образом, малые объекты – это, с одной стороны, в некоторых случаях «пара» большим, заметным; а с другой – опыт для работы с мелким материалом. То есть, в сущности, для отрисовывания города как такового, целиком. Когда мы видим нарисованных в 3D Чижиков-Пыжиков и автомобильные полосы с их разметкой, и в то же время знаем о новых правилах полигональной модели для Москвы, – то можем предположить появление, в какой-то момент, полной трехмерной модели всего на свете.
Есть, впрочем, и другие примеры в наборе Яндекс Карт: трехмерная модель скульптуры «Дорогу утятам!» в Новодевичьем парке, как мне удалось понять, появилась на картах «в пандан» к скамейке: довольно малопримечательной, но с хорошим видом на монастырь.
А скульптура, вообще-то любопытная, это подарок Барбары Буш детям СССР, она копирует скульптуру Нэнси Шёна по мотивам американской сказки Роберта Макклоски «Дорогу утятам», стоящую в Бостоне. В Москве ее установили в 1991 году, затем несколько раз вандалы спиливали и похищали утят и даже маму, но скульптуру восстановили, в последний раз – в 2000 году, и открыли в присутствии Михаила Горбачева.
Так вот, глядя на старые панорамы, можно заметить, что в момент установки скульптуры, в 1991 и в 2000, и даже в 2012, рядом с утятами, а они расположены на выходе одной из аллей парка к пруду, не было никаких скамеек, а те, что были поблизости, были другими: классическими, московскими, изогнутыми. Какими они были в Новодевичьем парке и в 1960-е, и в 1970-е, и заменены были между 2012 и 2016.
Рисование мелочей провоцирует исследование города, ставит какие-то новые вопросы. Надо сказать, что, если скульптуры, как правило, восстанавливают даже когда те страдают от вандалов и воров, то вот «урбанистическая мелочь» – вещь очень преходящая, и идет под нож без раздумий. Затем появляются копии, люди рассматривают старые фотографии, способные напомнить им о городе другого времени. Хорошие киношники восстанавливают фактуру для съемок на определенный период. Но, по большей части, не всякий отличит новую скамейку или фонарь от старой, и еще меньше кто – скажет, по каким признакам можно судить.
«Скамейка туриста» на Никольской
Фотография © Георгий Копылов
Малые формы городского благоустройства – скорее, часть привычного окружения, как интерьер собственной квартиры. Предмет личных воспоминаний. Вот например, с одной девяти скамеек Яндекса, той, что на детской площадке в Сокольниках, у меня связано одно личное: 15 лет назад я там так поругалась с мамочкой из-за места на той самой – вот удивительно! – скамейке, что до сих пор не могу забыть... Может быть, у людей есть какие-то еще истории о скамейке в Сокольниках, потому она и появилась на картах?
К тому же это самая свежая из традиционных скамеек, то есть обычных для взгляда, но сделанных недавно. Любопытно сравнить ее с роскошным прообразом викторианского типа, сфотографированным в одном из парков Москвы.
Как далеко способны уйти повторения от своих прообразов, подумать страшно.
Большая часть скамеек, появившихся сейчас на картах, относится именно к «традиционной» разновидности. Это неудивительно – она, та самая викторианская скамейка, заимствованная больше ста лет назад всеми просвещенными странами, оказалась очень живучей. Может быть, ее придумали хорошо? Многие люди говорили мне об эргономичности «классических» скамеек и неудобстве современных рубленых форм. Тем не менее, их попросту больше, следовательно, и шанс получить некое название возрастает.
Вот, например, скамейка Воланда на Патриарших прудах. Понятно, почему она попала в список – достопримечательность. Никто ведь не может доказать, что легендарный разговор об атеистах проходил именно на ней. Ну, разве что музейщики. И, кстати, почему не Берлиоза? В конце концов, это было место его последнего, опять же легендарного, прижизненного выступления. Скамейка как скамейка, справа и слева такие же. Но нет, кота на ней нарисовали. Я поначалу подумала, что кот настоящий – ну то есть, бронзовый. Но нет, он существует только на картах. Вот вам и воспроизводство мифа... Чистейшее.
«Скамейка туриста» на Никольской, совершенно традиционная, согласно моему предположению, напоминает о ЧМ-18. «Зеленая скамейка» в Коломенском – кажется вымыслом, говоря точнее, мифологизацией обыденности: рядом немало похожих скамеек, так же спрятанных в кустах. Но как они похожи друг на друга. В московском благоустройстве период расцвета длился, кажется, до конца 1970-х и воспевал, с небольшими вариациями, всю ту же викторианскую скамейку с двумя чугунными опорами по бокам.
Московское благоустройство 2010-х отразилось в трех уже упомянутых объектах, пока неизвестного, к сожалению, авторства, и – в «Скамейке интроверта», чей макет появился на Якиманской набережной напротив «ГЭС-2».
Дело, однако, в том, что никакая она не «интроверта».
Современная Якиманская набережная появилась в результате реализации проекта КБ «Стрелка» и голландских ландшафтных архитекторов OKRA. Проектом руководил Баудевейн Алмекиндерс и это был один из первых больших проектов в рамках программы «Моя улица», – он соединил цельным пешеходным и велосипедным пространством Парк Горького и Балчуг. Сообщалось, что установили 22 скамейки и 39 урн. На отрезок напротив «ГЭС-2» пришлось 15 скамеек: две длинные, их поставили спиной к воде, и 13 одиночных, группами пореже и погуще, некоторые из них развернуты друг к другу, а две по центру стоят параллелельно, смотрят на Дом культуры и на канал. Строго говоря, эта была пара скамеек для совместного созерцания и тихой беседы – к примеру, для пары, которая давно знает друг друга. Ну и мало ли для кого еще.
До 2024 года не дотянули 9 скамеек из 15: одна длинная посередине, четыре одиночки к востоку и четыре к западу, среди одна из нашей созерцающей пары. Так и появляются скамейки для интровертов, когда соседей забрали. Неизвестно, почему. Что-то там с запчастями, вероятно.
Но этот случай показывает нам, как быстро исчезает «городская мелочь», благоустройство, насколько оно временно. Так что его, вероятно, полезно и фиксировать, и «отрисовывать», и давать, в конце-то концов, скамейкам имена. Предположу, что «Скамейка интроверта», отмеченная в Яндекс Картах, просто так уже не исчезнет. Радуюсь, что в этом, может быть, заключается сила слова. Ну, и рисунка.
Но хотелось бы поднять и другой вопрос: не только скоротечности малых форм и их незащищенности, в отличие от тех же городских скульптур – но и анонимности этих объектов. Казалось бы, волна популярности благоустройства, да и даже споров вокруг него, в 2010-е годы принесла множество имен, и иностранных, и наших. Но как-то все это быстро забывается, вымывается из повестки. Повестка она же какая: поговорили и забыли. На домах по реновации таблички вешают, хотя мне иногда кажется, что это в наказание, а на благоустройстве – ничего не написано, и не всегда легко выяснить. А ведь его много, уже очень много. Прежде всего, конечно, в голову приходят, как одни из первых, скамейки Wowhaus вокруг цветочных клумб на Крымской набережной и их же скамейки – вот те действительно для интровертов, обращенные высокой спинкой к прохожим, в парке Красногвардейских прудов. Но авторских объектов намного больше.
Вот что мы предлагаем: кто знает авторские скамейки, не обязательно в Москве, но обязательно придуманные для конкретного места – напишите нам место и архитекторов. Сами авторы уникальных скамеек – тоже, напишите, пожалуйста. А мы соберем материал.
Предложить вашу скамейку можно в опроснике ниже: