Раньше у нас было
так много комнат,
полных людей,
полных идей...
Вячеслав Бутусов /
Ю-Питер / Дети минут
так много комнат,
полных людей,
полных идей...
Вячеслав Бутусов /
Ю-Питер / Дети минут
Тема любого фестиваля – вещь непростая, это мы видим даже по венецианской биеннале. Кто-то из участников стремится ее раскрыть, другие столь же традиционно игнорируют. Каждый раз с темой какой-то затык, вроде она и нужна, должна объединять и сподвигать на размышления, и всё равно кому-нибудь да и не понравится.
В этом году тема Арх Москвы – «Идеи» – охватила существенную часть экспозиции и обсуждалась на круглом столе под названием «12 разгневанных мужчин». Разговор метался между крайностями: <никаких идей нет, мы все, архитекторы, обслуживаем коммерческую реальность> – до <идей полно>, <нужны только деньги, чтобы их реализовать> или <не надо ждать никаких денег, а надо устраниться от неприятной реальности и генерить идеи>. Не были забыты и герои «бумажной архитектуры», в самые застойные времена предлагавшие яркие вещи, и общество потребления, которое из-за многообразия выбора мешает мыслить неординарно.
Круглый стол «12 разгневанных мужчин», посвященный основной теме фестиваля – «Идеи»
Фотография: Архи.ру
В Арх Каталоге в этом году, по словам Василия Бычкова, «решили не напрягать архитекторов представлением реальных проектов», дав полную свободу и подтолкнув, таким образом, вместо самопрезентации сосредоточиться на теме выставки «Идеи». Но поскольку «главный герой выставки – Москва», то идеи для Москвы. Так что графические высказывания Арх Каталога превратились в размышления о том, что на самой выставке не было освещено в полной мере – о реалиях современного развития Москвы, ее превращения в агломерацию, сверх-мега-полис. То есть рефлексия наличествовала, а ее предмет – почти что нет, он присутствовал только в головах у зрителей и участников, или, как было сказано на том же круглом столе, вокруг нас в самом городе, выходи – смотри. И вроде бы, действительно, видно, захочешь мимо не пройдешь, но лишившись базы, рефлексия превратилась в разговор между строк, о том, что «все понимают». Прямо как в восьмидесятые.
1. Рост вверх
Главное московское явление последних лет – уплотнение вверх, рост башен. Посвященные им высказывания звучат в основном как критический памфлет.Николай Полисский попросту назвал свой рисунок «Лубянской вертикалью», Василий Кулешов из ABD architects соединил башни с он-лайн-торговлей, Юрий Аввакумов нарисовал «растущий забор», похожий, в лучших традициях «бумажной архитектуры», на лестницы в небо; CITIZENSTUDIO в очередной раз вспомнили нереализованные гипер-башни авангардистов. К высказываниям о «прорастающих» башнях и их масштабном соответствии человеку и исторической застройке можно отнести также графику Сергея Чобана и АБ Цимайло, Ляшенко и Партнеры. Николай Лызлов сопоставил новый масштаб с масштабом исторической застройки: «...всё городское строительство перешло в распоряжение небольшого (для мегаполиса) количества суперкомпаний, оперирующих сотнями тысяч квадратных метров». Что, надо признать, уже не рефлексия, а констатация. Совершенно серьезными и неироничными также выглядят планы расстановки башен на картинке Zaha Hadid architects для 2100 года, не иначе как перед нами планируемый результат работы с упомянутыми выше суперкомпаниями.
-
![zooming]()
1 / 7Луч идей. Василий Кулешов, ABD architects. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
-
![zooming]()
2 / 7Луч идей. Николай Полисский. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
-
![zooming]()
3 / 7Луч идей. Wall. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
-
![zooming]()
4 / 7Луч идей. Юрий Аввакумов. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
-
![zooming]()
5 / 7Луч идей. Николай Лызлов. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
-
![zooming]()
6 / 7Луч идей. В центре – рисунок Сергея Чобана, правее – Цимайло, Ляшенко и Партнеры. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
-
![zooming]()
7 / 7Луч идей. Взгляд извне. Zaha Hadid architects. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
2. Рост вширь
Вторая тема – рост вширь, увеличение московского мегаполиса до ЦКАДа и даже дальше него. Вот что говорит, к примеру, футуролог Кирилл Игнатьев: «... новая Москва охватит города и территории во всех направлениях, не только на юго-западе. То, что мы сегодня называем Москвой и Подмосковьем, будет управляться искусственным интеллектом и единой цифровой мэрией всего гипермегаполиса». С этим прогнозом стыкуется «Дедал-агломерация» Андрея Чернихова, сверхновая Москва, распространенная АБ ASADOV на всю Россию с пересадочными станциями в виде аэропортов (собственного авторства). На рост Москвы вширь намекает, как кажется, и рисунок Сергея Никешкина «Девочка на шаре», поскольку в виде «девочки» там представлен протуберанец Новой Москвы, и вокруг разлетаются некие лабиринты.Тотан Кузембаев нарисовал остро-критичную, но визуально красивую антиутопию, в которой Земля непригодна для жизни, а москвичи расселяются в космосе привычными для них кольцами, «тем более что для безвоздушного пространства это оказалось как нельзя кстати» – «в 3021 году Москва была признана лучшим городом галактики на фестивале Арх Москва и награждена золотым кольцом от созвездия Бычков».
-
![zooming]()
1 / 4Луч идей. Тотан Кузембаев. Новая Москва 3021. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
-
![zooming]()
2 / 4Луч идей. Андрей Чернихов. Дедал-агломерация. Компьютерная графика – Александр Кинзерский. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
-
![zooming]()
3 / 4Луч идей. АБ ASADOV. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
-
![zooming]()
4 / 4Луч идей. АБ Крупный план. Арх Москва 2021Фотография: Архи.ру
3. Биоценоз
Все, что касается роста вверх и вширь, выглядит как наблюдения за очевидными вещами, сформулированные с разной степенью ироничности. Следующая группа относится скорее к объяснению специфики этого роста, представляя его как своего рода биологический процесс. Максим Скулачев: «Мне, как биологу, Москва очень нравится. Она напоминает, скажем, биоценоз ливневых лесов Амазонки – сообщество живых существ с максимальным разнообразием». В следующей фразе биолог ошибается, говоря, что в Москве трудно найти ракурс с хотя бы двумя зданиями с одном стиле, это утверждение верно только для центра города, и то не вполне. Но в целом он озвучил характерную идею – беспорядочный рост Москвы нередко объясняют «всеядностью», заложенной исторически пестротой развития города. В то же время это верно для мегаполисов в целом, о которых известно, что растут они как опара, подчиняясь своим каким-то внутренним законам, и все разговоры об управлении ими это нередко лишь имитация управления.Биологическую составляющую – города как хаотического живого роста как такового – ярче других отразила инсталляция Алексея Козыря и Александра Пономарева, которые дали посетителям возможность полюбоваться в микроскоп на простейшие организмы дафний: «Структурный принцип «Природосообразности планировки» должен проявляться в композиции города и служит основным ресурсом его архитектурно-художественного своеобразия».
Луч идей. Архитектурная мастерская Алексея Козыря. Александр Пономарев. Город как развивающаяся структура. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Некий культурный бэкграунд, трактованный в том же ключе – «разнообразия образов жизни» – предложили ТПО «Резерв» в живописной абстрактной картине. Здесь разнообразие дано через многослойность пятен, которые поначалу кажутся наложенными как слои обоев, содранных при переезде, или как пятна краски, которыми ЖКХ закрашивает надписи на стене трансформаторной будки, но разноформатные сетки делают пятна похожими на дома. Это высказывание поначалу кажется посвященным разнообразию жизни города в целом, но впоследствии можно понять, что оно, на самом деле, напоминает о конкурсном проекте «Резерва» 2017 для пилотной площадки Царицыно, кварталов 2а и 2б, девиз которого был «сочетание различных укладов жизни для различных социальных кластеров». [У проекта непростая история, на его основе сделан ППТ района, как выяснилось позднее, больше архитекторы с этим участком не работают, а работают с соседним, севернее].
Луч идей. ТПО «Резерв». В. Плоткин. Д. Веркеенко, М. Ксенофонтова. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Самый цветистый вариант «города наслоений» видим в высказывании Wowhaus, в котором, помимо идеи разнообразия, сквозит некая тревога: как бы не пере-благоустроить весь город, надо ведь оставить место для живой жизни – что несколько неожиданно, а может быть, напротив, даже и логично для бюро, специализирующегося на проектах благоустройства.
Луч идей. Wowhaus. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Луч идей. Wowhaus. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Москву как паттерн наслоений форм, слов и смыслов, чреватый постоянным развитием и бесконечным усложнением, в котором, вероятно заключена некая парадоксальная устойчивость – сколько ее ни трансформируй, надстраивай-перестраивай, а все равно жива, – увидели Сергей Надточий, Юлий Борисов, Nowadays, Илья Мукосей и, с другой стороны АБ «Остоженка», чье рассуждение стартует с «города рек» и приходит к городу будущих времен, который «наследует так или иначе <...> атрибуты всех предыдущих этапов развития».
Луч идей. АБ «Остоженка». Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Луч идей. Сергей Надточий. АБ ATRIUM. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Луч идей. Юлий Борисов. ГК UNK. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Луч идей. Илья Мукосей. Guibellini. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Луч идей. Арсений Леонович. Тропосфера. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Если две первые группы, о росте вверх и росте вширь, скорее пугают как антиутопия, то третью группу при всем разнообразии смыслов объединяет идея восхищения разнообразием форм жизни. Оно обосновывает устойчивость и жизнеспособность через множественность шансов. Мегаполис безудержно растет, абсорбируя все, что может, но он и дает почву для существования и развития внутри себя. Хотя, как говорят те же биологи, шанс для индивида и шанс для популяции вещи разные; ну да будем надеяться, что хотя бы взаимосвязанные.
4. Отказ / молчание / меланхолия
Самый яркий отказ от высказывания – у Сергея Скуратова, белый лист, чистое молчание. Однако он назван и подписан, так что отказ получается уже не полным, скорее он сродни утверждению «ничего не скажу» (человек, который это произносит, как известно, уже говорит) или трубке Магритта (ceci n'est pas une pipe). То же самое проделал Сергей Скуратов и на круглом столе: вначале заявил, что идей нет, затем сказал, что хотел этим заявлением разбудить и «потроллить» аудиторию, а идеи на самом деле есть. Но так или иначе белый лист Скуратова представляет собой самую яркую форму отказа от высказывания, недаром его поместили в начало (или в конец) Арх Каталога.
Луч идей. Сергей Скуратов. Белый. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Другая форма отказа – no idea Евгения Асса, а говоря точнее, Архитекторов Асс. «Идей нет», или, как справедливо заметил Илья Мукосей, эти слова также переводятся как «не знаю». Однако картинка есть – то ли это портрет Москвы как таковой, мол, нет идей для неё, то ли все же портрет башни и намек на циклическое возвращение темы доминант, смотри пункт 1.
Луч идей. Архитекторы Асс. No idea. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
К теме отказов примыкает Наринэ Тютчева со словами – а нужны ли наши идеи Москве? Может быть Москву надо просто узнать и полюбить? Ей созвучно высказывание Ирины Прохоровой о «стыдливо скрываемой нежной сути Москвы», «с церквушками и кафе» как «самом ценном». Сюда же можно отнести рисунки Михаила Филиппова и Максима Атаянца с идеалом исторического города. Все это столь же мило, сколь и утопично.
5. Руководство к действию
Самая малочисленная и разрозненная группа – руководства к действию. Илья Заливухин показывает свою известную картинку о полицентричности, Борис Бернаскони перечисляет, в каком-то нездешнем брюссельском духе, пункты 5Е. Главный архитектор города Сергей Кузнецов как крепкий хозяйственник призывает жителей ждать красоты не только от архитекторов, но и от себя, и не вешать кондиционеры на фасады исторических зданий, не создавать хаос.***
Каталогизировать идеи – дело неблагодарное. Как и печалиться об их отсутствии или уверять в их наличии. Вообще говоря, любое многозначительное слово, к примеру, «идея», будучи 10 раз повторенным, теряет вкус и начинает раздражать. Что мы сегодня ищем в архитектуре? Идеи? А вчера искусство искали? Главная тема быстро начинает пробуксовывать и обнаруживать потертости. И между тем и выставке без темы нельзя, и, с другой стороны, ничто не проходит даром: легкие теоретические «вздёргивания» – мы что, бессмысленные / безидейные? – провоцируют порассуждать, выйти из рутины, сформировать какой-то внеположный реальности взгляд, задуматься, пусть на два дня, а потом опять побежать.Если говорить об идеях, то надо признать, что наши мэтры совершенно правы: идей нет и в то же время их полно. Они все разные, и никакая не имеет серьезного веса, и все быстро надоедают. Сама по себе безидейность тоже идея, отказ от идеологии в пользу свободы или отказ от поиска смысла / идеала в пользу обслуживания коммерческой составляющей – все это, будучи декларировано, становится идеей.
Идеи бывают разные, бывают сверхидеи на несколько сотен лет или политэкономические на полторы сотни, идеи, внеположные архитектуре и искусству – большие идеи, в основном, кстати, все таковы, они норовят подмять под себя и поставить на службу. Мы такие идеи ищем? Они временами порождали очень интересные формы, целые движения и направления. Но и съедали в своем метаболизме тоже немало.
Есть, с другой стороны, пластические идеи, чисто формальные, часть набора приемов – пример поиска таких идей на стенде реновации любопытным образом срифмовался с поиском более поэтических идей в Арх Каталоге. Впрочем представить себе, что Арх Каталог возьмет под козырек и предложит некий набор путей развития города на выбор, а город возьмет их на вооружение, как, к примеру, идею развития общественных пространств, квартальной застройки или декорирования фасадов, и будут все эти идеи совершенно новыми и родятся прямо здесь, – не то чтобы просто странно, скорее немыслимо. Так тенденции не рождаются, чтобы их попросили, они родились и все дружно отправились шагать в новом указанном направлении.
Показанные размышления больше похожи на попытку поддержать эстетическую / незаинтересованную составляющую архитектурного творчества, еще раз доказать себе и другим, что дело «бумажной архитектуры» если не побеждает, то хотя бы живет. Недаром контекст «бумажных» проектов был сейчас представлен на Арх Москве очень обильно выставкой Зосимова и Аввакумова, да и в Каталоге участвовало несколько корифеев движения 1980-х, и даже Василий Бычков признался в своей когда-то причастности к движению.
Бумажная архитектура. Архив. Арх Москва 2021
Фотография: Архи.ру
Движение (боюсь написать «как известно», поскольку тема тонкая) не имело непосредственных лидеров и программы, а было серией проектов, которые студенты и молодые выпускники МАРХИ делали для международных конкурсов и для себя. Конкурсы не были рассчитаны на реализацию, и работы были скорее местом стыковки концептуализма в искусстве с какой-то чуть более архитектурной проблематикой, где-то добавлявшей несколько иные сюжеты. В отсутствие возможности прямого архитектурного высказывания оно, сросшись с тогдашним совриском, сформировало какой-то тип высказывания в картинках и сопровождающих их текстах, но не как тезис и диаграмма, а оставляющих некий зазор для толкования. С реальностью они пересекались в основном в том, что были от нее далеки. Но, как все далекое от реальности, эти фантастические миры были, конечно, ее интерпретацией, в достаточной степени отстраненной, хотя у всех по-разному. Мне кажется, что ответ на вопрос, какие идеи искала нынешняя Арх Москва, находится где-то здесь: сохранили ли архитекторы способность к коммуникации через такого рода картинки? Жива ли традиция? Не надоело ли? Ну, пожалуй, жива, и если ее время от времени подталкивать, наверное, будет шевелиться.
Подчеркну еще раз, что какие-то новые сюжеты для развития мегаполиса Москвы, или, упаси Бог, его регулирования, здесь искать не имело смысла – в этом отношении «идей нет». Нет этой вот руководящей и направляющей: путь там, иди туда. На самом деле все такого рода идеи уже не просто высказали, но и затерли до дыр аналитики, причем самым честным признанием кажется, опять же, то, которое исходит из отрицания и катастрофического мировидения: мегаполисы неуправляемы, но растут хорошо. То ли еще будет. Участие архитекторов в их росте разве что декоративное, из разряда тех идей, которые выбирают на конкурсах-ярмарках. Так в чем же ценность показанного нам, художественного, в сущности, высказывания? Предположу, что, помимо очередного регулярного обращения к корням бумажной архитектуры с проверкой (жива-жива), еще и вот в чем: повлиять на что-либо сложно, но наблюдать-то мы еще можем. Это создает, возможно никому не нужный в практическом плане, но по-своему привлекательный слой рефлексии бытия.
