С российской стороны совместно с музеем выставку подготовил Фонд «Русский Авангард», с бразильской – мастерская Нимейера, его фонд, а также Посольство Бразилии в РФ. Это совместное российско-бразильское мероприятие призвано вновь привлечь внимание к неординарной личности патриарха архитектуры XX века и к его творчеству.
Выставка посвящена 100-летнему юбилею архитектора, который в своем почтенном возрасте продолжает проектировать и даже – были такие слухи – подумывал о том, чтобы приехать на юбилей в Москву. Визит не состоялся – и архитектор, празднуя сотый день рождения на построенной по собственному проекту вилле casa de Canoes, выслушал московские поздравления по телефону. Зато на открытии присутствовал внук Нимейера Каду, который, собственно, и звонил поздравлять дедушку. Многие пришли на вернисаж специально для того, чтобы присутствовать при этом действе. Правда, голос знаменитости никто не услышал, зато все получили возможность лично поздравить Нимейера, хором крикнув «ура» в телефонную трубку.
Парадокс в том, что Оскар Нимейер – последний представитель «героического модернизма», практикующий в наши дни, убежденный «твердокаменный» коммунист, в России не построил ничего, кроме небольшого монумента в 2004 году. После того, как в Бразилии пришла к власти военная диктатура, Нимейер жил во Франции и много работал для французской компартии, а несколько позднее – для кубинской. В СССР же архитектор не работал, хотя ему и присудили в 1963 г. Ленинскую премию – вручив удаленно, в Бразилии. Зато в советской архитектуре 1970-х многое заимствовано от Нимейера – массивные изгибы, бетонные купола и обширные бетонные площади, посреди которых так холодно зимой.
Выставка, открывшаяся в анфиладе музея архитектуры, столь же эмоционально-поэтична, как и само творчество великого бразильского модерниста. На ней показано 40 избранных работ, как построек, так и проектов – наиболее значимых по убеждению куратора выставки бразильского историка архитектуры Маркуш де Лонтра Кошта. Немалая часть экспозиции относится к 2000-м годам – с целью показать, что и сейчас Оскар Нимейер активно работает над проектами для Бразилии и других стран: только в этом году было закончено строительство нескольких его новых зданий в Бразилиа и Нитерое.
Архитектура показана большими цветными картинками, фотографиями построек и визуализациями проектов, которые чередуются с совершенно белыми лапидарными макетами. Даты проектирования каждого сооружения не подписаны – что усиливает и без того присущий архитектуре Нимейера вневременной эффект, однако экспозиция разбита по хронологии на 5 этапов и щедро разбавлена текстами – из Нимейера и про Нимейера, а также выдерживающими любое увеличенные линейными в духе Матисса рисунками архитектора, главных героев которых – человеческие руки и женские тела – можно при желании разглядеть в почти любом из показанных здесь зданий и проектов.
Среди текстов немало посвящено социально-политическим проблемам: убежденный коммунист Оскар Нимейер, друг Фиделя Кастро и Уго Чавеса, с одинаковой горячностью призывает молодых архитекторов к творческому самовыражению и к борьбе с социальным неравенством, «империей Буша» и прочими проявлениями несправедливости и империализма. Его социальные высказывания преисполнены искренности и убеждения, архитектор на мыслит своего творчества без борьбы, отчего творчество Нимейера начинает казаться неразделяемым сплавом из латиноамериканской чувственности, левого пафоса и лаконичной «скульптурной» архитектуры – одно без другого здесь невозможно, что, собственно и утверждает знаменитый бразильский модернист в своих высказываниях разного времени. К выставке издан объемный каталог, практически полностью отображающий ее содержание.
Как любая монографическая выставка, «Поэзия формы» заставляет задуматься о той роли, которую Нимейер сыграл в развитии мировой архитектуры. Экспозиция в МУАРе начинается с комплекса в Пампулье начала 1940-х, и за скобками остается здание Министерства просвещения и здравоохранения в Рио-де-Жанейро, над проектом которого молодой Нимейер работал вместе с Ле Корбюзье в 1930-е гг., а ведь именно оно связывает его с «современным движением» европейской архитектуры. В результате на выставке бразильский архитектор предстает как сформировавшийся самостоятельно, без внешнего влияния и раннего периода развития.
Большинство работ архитектора демонстрируют различные варианты использования криволинейных форм – это основа личного вклада Нимейера в современную архитектуру. Необыкновенная пластичность его построек, роднящая их с произведениями скульптуры, очень привлекательна: ведь архитектор сам называет красоту целью своего творчества. Также он говорит о роли поэзии, эмоций в архитектурном проектировании. Его музеи в Нитерое, Бразилиа, Куритибе, общественные здания в Сан-Паулу, Гавре, Константине, той же Бразилиа – выглядят украшениями городов, где они находятся. Нимейер даже призывает с осторожностью относиться к ландшафтной архитектуре и озеленению вообще: ведь его собственные здания лучше всего смотрятся посреди огромных залитых асфальтом или выложенных бетонными плитами площадей, на фоне яркого южного неба.
Но их подчеркнуто лаконичные формы, с почти полным отсутствием деталей, которые позволили бы человеку соотнести себя с этими удивительными зданиями и оценить их действительный размер нередко делают их похожими огромные макеты. Висящие на выставке рядом фотографии и трехмерные визуализации проектов Нимейера очень схожи – даже слишком схожи для реальной и воображаемой архитектуры.
Определяющее значение свободы творчества для художника, о котором часто говорит архитектор, наталкивает на мысль: Нимейер, начинавший свое обучение как художник, работает в категориях изобразительного искусства, а не архитектуры. Его игра с криволинейными формами и геометрическими объемами часто выливается в противоречие между внешним видом и решением внутреннего пространства постройки – а иногда и ее функциональностью. Например, эффектная полусфера Музея Республики (2004-2007) в Бразилиа плохо приспособлена для экспозиции живописи или графики: мягко изгибающиеся стены ее интерьера вынуждают кураторов изобретать особые варианты развески произведений. Так Нимейер неожиданно предстает первым из когорты архитекторов-художников, для которых формальный эксперимент играет главную роль в творчестве, а функциональность и ориентация на будущего «пользователя» здания имеют лишь ограниченное значение. Иногда Оскара Нимейера добавляют четвертым к «триаде» гениев архитектуры XX века: Ле Корбюзье, Людвига Мис ван дер Роэ и Алвара Аалто. Но кажется более справедливым его связать с чередой младших современников, из которых можно назвать Фрэнка Гери или Даниэля Либескинда, также увлеченных поиском новых, пластичных и эффектных форм в ущерб утилитарному назначению здания. Если принять такой ход рассуждений, то великий бразильский старец архитектор Оскар Нимейер – дедушка современной криволинейности, в столетнем возрасте бодро не выпускающий из рук карандаша – более чем достоин своих почестей, он и правда живая легенда.
