Когда Юрий Аввакумов только придумывал новую структуру выставки, он обещал, что один из павильонов будет носить гордое имя «Россия» и показывать конкурсную кураторскую экспозицию, «способную представить российскую архитектуру на международной сцене». Это описание и сегодня можно найти на официальном сайте «Зодчества», но, строго говоря, реальности оно уже не соответствует. Во-первых, в этом году на фестивале в принципе нет кураторской экспозиции – манифест напечатан крупным шрифтом на боковом фасаде одного из ближайших ко входу павильонов, и, ознакомившись с ним, посетители могут отправляться в самостоятельный поиск национальных особенностей российской архитектуры. Во-вторых, нет и «России», хотя «Регионы», в которых собраны экспозиции мастерских и проектных институтов из самых разных концов РФ, уцелели. Что же до «России», то, видимо, в честь выбранной темы куратор решил растянуть это название на все павильоны – благо, оно состоит из шести букв и в русском, и в английском варианте, как раз на 12 «кубиков» хватило.
Нет в этом году отдельного павильона и у Санкт-Петербурга, который раньше всегда очень масштабно присутствовал на фестивале. Зато собственные «кубики» у «Республики Саха» (лишь маленький кусочек пришлось отдать конкурсу «Дом XXI века», которому одного павильона не хватило), «Краснодарского края», «Москвы» и «Сколково». В последнем посетителям обещают 4D, но вибрации и запахов можно не бояться: «четыре-дэ» по-сколковски – это четыре видеопроектора, которые показывают красочные ролики про будущий инноград на всех четырех стенах павильона. А для тех, кто намерен посмотреть все фильмы или просто отдохнуть под заводное техно, на полу разбросаны яркие пуфы.
«Краснодарский край» – павильон не менее посещаемый, чем «Сколково», и причина всеобщего интереса примерно та же: все слышали про олимпийскую стройку, но никто не знает, что там на самом деле будет. Краснодарская экспозиция приподнимает завесу тайны: в центре павильона установлены два больших макета, на которых собраны все объекты Имеретинской долины и собственно Краснодара, а по стенам развешены планшеты проектируемых стадионов, дворцов спорта и ледовых арен. И, кстати, почти все эти объекты созданы или адаптированы российскими архитекторами, а на некоторых планшетах гордо красуется штамп «САР 30 лет».
В павильоне «Москва», наоборот, открытий очень мало: стены там буквально ломятся от всевозможных генпланов и градостроительных схем, а по диагонали пущена красная ковровая дорожка, над которой возвышается стеклянный стенд Москомархитектуры. В этом коробе демонстрируются всякие важные с социальной точки зрения объекты – удобные многоквартирные дома новых серий, например, типовые садики с достаточным количеством игровых комнат, досуговый центр со спортблоком. С языка уже готов сорваться вопрос: «А архитектура ж где?», но два раза туда-сюда пройдешь по алой дорожке, и послание Москомархитектуры становится очевидно: до архитектуры ли, когда городу не хватает удобных объектов социальной инфраструктуры.
Так же невнятен, увы, павильон «Градоустройство», расположенный в самом хвосте экспозиции. С одной стороны, это явное следование тренду – о том, что современные города неудобны и нуждаются в скорой помощи профессиональных и мудрых градостроителей, сегодня не говорит ленивый. С другой, следование довольно формальное – ну, развешены по стенам планшеты (в основном, планы территориального развития отдельных областей и районов), ну, имеется в центре павильона огромный безымянный макет, изображающий морское побережье, горы и уютные поселения между ними, – но ведь ни на один острый вопрос ответ не дается. Нет, кстати, ни одного планшета (в рамках всего фестиваля) и про «Большую Москву» – сейчас, наверно, самый больной вопрос для двух центральных регионов страны. Правда, в выходные организаторы обещают провести дискуссию на эту тему.
Внешним (и как всегда довольно тонким) экспозиционным слоем по обеим стенам Манежа рассредоточены постройки и проекты, представленные на конкурс. Правда, выставочный зал, как известно, имеет очень приличную длину – на столько метров за последние два года, увы, не набралось ни проектов, ни построек, так что их доукомплектовали всеми смотрами, которые состоялись недавно или проходят в настоящий момент. Это и серия выставок храмовой архитектуры, проведенных Союзом архитекторов в нескольких городах, и премия «Дом года» (из-за которой многие представленные постройки повторяются дважды), и Национальная премия по ландшафтной архитектуре, и Первый российский конкурс «Стекло в архитектуре». В общем, такой дайджест событий за год – видимо, идеальный вариант для тех, кто в столицу приезжает только на «Зодчество», но искренне интересуется «ну что у них тут еще».
Так же мало в этом году оказалось участников традиционного смотра-конкурса молодых архитекторов, а архитектурные школы и вовсе присутствуют в экспозиции как-то призрачно: в каталоге заявлен 21 вуз, а реально работы студентов показывают только 3-4. Ну, а апофеозом скромности стала экспозиция претендентов на главную награду фестиваля – «Хрустальный Дедал». Это проекты и постройки, предварительно отобранные жюри как наиболее достойные и уже награжденные дипломами разной степени. И если «бронза» и «серебро» набрали по три положенных регламентом объекта (правда, в обеих номинациях за счет реставрации культовых сооружений), то на «золото» в этом году претендует всего один проект и две постройки – Академия танца Бориса Эйфмана «Студии 44», комплексная реставрация музея-заповедника «Ораниенбаум» (ООО «Деметра») и Федеральный научно-клинический Центр детской гематологии, онкологии и иммунологии Александра Асадова. При таком скудном раскладе исход борьбы за «Дедала» почти очевиден, равно как очевидно и то, что русская архитектура все еще переживает тяжелейший кризис. Даже как-то жаль, что название «Русское бедное» уже использовал другой, не менее известный куратор.
Фото А.Мартовицкой
