Может быть поэтому, или из-за своей серьезной темы, памятник к окружению совершенно индифферентен. Он из тех объектов, которые можно поставить – ну, почти – где угодно. Индифферентен, но, в то же время, полностью открыт. К нему несложно подойти, круг в его основании, вероятно, даже может служить скамейкой. Он продувается ветром и фасадность в нем только намечена – поворотом зеркального треугольника потолка в сторону улицы.
Он похож на несколько стилизованных крыльев: одно – камень-стела на точечном основании, с высеченным на нем текстом, другое – камни, закрепленные на разной высоте, «нанизанные» на тонкие металлические тросы. Третье – треугольная кровля на свободных опорах, не тетрапилон и не призму... Тройной пилон?
Трехугольность хорошо помогает разместиться в неопределенном пространстве окружения, в конце концов и перекресток тут рядом какой-то неопределенный. В то же время треугольник позволяет уклониться от избыточности, раскрыть, не загромоздить опорами середину, сами парящие камни.
Ну и нельзя не заметить, что острый нос зеркала, смотрящего в небо и отражающего землю в сильном ракурсе, потолок, никак не способный защитить ни от дождя, ни от снега, бессмысленный козырек – в нем есть спокойный тонкий трагизм. Отражение неустойчивости человеческого существования: и держится оно неизвестно на чем, и в пространстве присутствует не без случайности, но как-то же ведь держится вот. Парит. Сгорая, остается. В этом много щемящего чувства, которое, тем не менее, серьезным образом абстрагировано, не навязывает себя.
И да, сразу скажу, что согласно авторской трактовке, парящие на тросах камни образуют не крыло, а пламя: камень – символ памяти, огонь – символ души человека.
В ночной же подсветке камни как будто светятся. Как драгоценности. Или души.
Тут есть серьезное отличие от фигуративных памятников-статуй, восходящих к греческим идолам, и от пафосных монументов в большим количеством гранита и, нередко, строго выстроенным путем к ним. И еще, к слову: да, в скоплении камней можно увидеть и крыло, и пламя, но тут получился не вечный огонь. И если начать рассуждать об огне, что что значит огонь из камня? Тут многое приходит в голову. Вообще-то они противоположности, но в расплавленном виде магмы или на солнце камень тоже огонь; памятник показывает нам крохи камня как искры огня? Есть тут какая-то метафизика. Кстати, интересно, насколько физика-метафизика заложена в замысел – иногда произведения, будучи намечены, уже сами ведут автора, или, наоборот, зрителя куда-то к умозрению. Ну и фигура на плане размещения камней, кольцо в треугольнике, выглядит метафизически. Может быть, его и спроектировали «от плана»?
Но я о другом, о вечном огне. Даже не о то, что вечный огонь из камня способен простоять дольше, нежели тот, который требует поддержки газом. Нет, не о том. О доступности памятника. У нас сложилась и усиливается временами традиция делать монументы недоступными – в чем, вероятно, усматривают благоговение перед святыней. Когда-то в 1987 году милиционер в Ленинграде строго отчитал меня с подругами за то, что мы сидели на хвостике каменного постамента «Медного всадника»: «...вы оскверняете народный памятник!». Да и сейчас, в наше время, то и дело доходят истории об арестах тех, кто присел у вечного огня.
К чему я это все? К тому, что памятник в Екатеринбурге не выглядит таким, недоступным. И я буду очень рада, если окажусь права и на круглом кольце действительно будет позволено сидеть.
А если и нет, это не сделает памятник хуже. Хуже это сделает, там-там-там, нас...
Камни – привезены из мест массовой гибели евреев во время II Мировой войны; мест десять, на каждом камне металлическая табличка.
Дальше приводим полный авторский текст; он размещен и на стеле памятника.
«Камни у евреев – символ памяти, их оставляют на могилах в знак уважения.
Парящие в воздухе камни, побеждающие законы тяготения, олицетворяют преодоление силы тяжести зла и невероятную борьбу за жизнь.
Силуэт этих камней имеет форму пламени: огонь – символ души человека.
В числе камней монумента есть десять специально привезенных из десяти мест массовой гибели евреев в Великую Отечественную Войну:
Освенцима, Треблинки, Собибора и Майданека (Польша); Бухенвальда и Дахау (Германия); Бабьего Яра (Украина); Румбульского леса (Латвия); Ямы (Белорусия);
Змиёвской Балки (Россия).
Каждый парящий камень – память о миллионах жертв холокоста, благодарность Красной Армии и труженикам тыла, победившим нацизм в годы Великой Отечественной Войны».
Моя коллега, изучив все материалы, сказала – надо же, я и не знала, наша Змиёвская балка самое массовое захоронение в России, 27 тысяч человек... Не только, но и в этом тоже цель таких памятников. Чтобы узнавать и помнить.