Д.А. Петров

Автор текста:
Д.А. Петров

Патология вместо архитектуры. Рецензия на книги Дмитрия Хмельницкого. "Зодчий Сталин" и "Архитектура Сталина"

0

Приведенные в заглавии слова – не мои, а Дмитрия Хмельницкого («…патологией была вся сталинская культура»), опубликовавшего в 2007 году две книги – «Архитектура Сталина» и «Зодчий Сталин». Эти книги описывают механизм превращения «разношерстного» архитектурного сообщества в системный элемент государственного управления и инструмент идеологического воздействия. (Содержание и тексты обоих изданий очень близки друг другу, во второй книге добавлены рассказы о деятельности А. Кана и приведены новые сведения о том, как принимались руководством СССР решения по конкурсу на Дворец Советов.) В книгах тщательно и последовательно изучается и описывается процесс изменения сознания советских архитекторов в течение 1930–1950-х годов. Богатейший фактический нарративный и изобразительный материал придает этим книгам вид фундаментальных исследований по истории советской архитектуры.

Если бы автор остался в рамках исторической науки и описывал бы исследуемое им явление человеческой деятельности без идеологических и эмоциональных оценок, то, вероятно, мы имели бы блестящую работу, похожую на работы друзей Д. Хмельницкого – военных историков, скрупулезно изучающих предвоенное развитие Красной Армии и пытающихся раскрыть стратегические замыслы Сталина1.

К сожалению, у Д. Хмельницкого вместо скрупулезности мы встречаемся с небрежностью. В книге «Архитектура Сталина» два раза рассказана одна и та же история про пепельницу и план Театра Красной Армии, но с разными главными героями – Кагановичем и Ворошиловым (с. 200, 261), а в книге «Зодчий Сталин» цитируется «уже упоминавшаяся статья Алексея Толстого «Поиски монументальности» (с. 62). Все бы ничего, да только «уже упоминалась» она в другой книге! Впрочем, на эту чепуху можно было бы и не обращать внимания, если бы небрежность такого рода не переходила в работах Д. Хмельницкого в небрежность исследовательскую. Начнем с самого простого – с элементарной человеческой и профессиональной этики.

Вот как пишет Д. Хмельницкий об И. В. Жолтовском: «Проект Жолтовского безумен…» (с. 88); «Проект Жолтовского так же безумен, как во втором туре, но еще более безвкусен» (с. 114); «Эти проекты абсурдны…» (с. 308); «Проект девяностолетнего Ивана Жолтовского странен, даже абсурден» (с. 339). А вот так о других архитекторах: «Проект Мельникова по-настоящему безумен…» (с. 196); «Проект Весниных совсем безнадежен…» (с. 197); «Варварская идея подчинить архитектуру помпезной статуе…» (с. 204 – это об Иофане и Мухиной); «Проект Гинзбурга настолько безвкусен…» (с. 205); «Этот документ – прекрасный пример мутации профессиональной и общественной психологии серьезного в прошлом архитектора. Дело не только в характерной пошлости архитектурных идей Никольского… Никольский даже на пороге смерти от голода уверен, что фанерная пропаганда (Никольский придумывал в 1942 году временные триумфальные арки из «подручных» материалов. – Д.П.) – это как раз то, что нужно народу, то, чем должен заниматься специалист, то, на что, несомненно, будет спрос и заказы» (с. 233) и так далее.
Но, конечно, чемпионом по частоте применения отрицательных эпитетов является действительный член Академии наук СССР, действительный член Академии архитектуры, лауреат Сталинских премий Алексей Викторович Щусев. Если судить по книгам Д. Хмельницкого, другого такого прохвоста трудно и сыскать: «циник» (с. 90); «Блестящий эпигон любого заказанного стиля…» (с. 91); «хитроумный» (с. 94); «Щусев будет, как мальчишка, лихорадочно менять стили и композиции, пытаясь угадать правильный результат в прищуренных глазах «авторитетного руководства»...» (с. 126); «…откровенный цинизм Щусева…» (с. 155); «…казенных щусевских стилизаций…» (с. 201) и т.д.
Загадочная прелесть архитектурного ремесла, как мне кажется, во многом состоит в том, что старые мастера и зодчие минувшего никогда не воспринимаются архитекторами текущей временной эпохи как археологическая древность, но как коллеги и собратья по цеху. Разговаривая о них, ты разговариваешь о «современниках». Ведь их постройки физически стоят в твоем мире, пусть часто и в изменившемся контексте и обстоятельствах. Они материальны, их можно изучать и рассматривать. Мастерство и качество постоянно тестируется и подтверждается новыми и новыми поколениями архитекторов, хотя они и принадлежат к разным эпохам. Уважение к окружающим тебя людям и к созданным ими произведениям и признание их есть краеугольный камень этических отношений. Я совершенно не склонен считать деятельность А. В. Щусева как руководителя эталоном благородного и достойного поведения, с детских времен слушая многочисленные архитектурные байки про него. И если в каждом архитектурном стиле, в котором он работал, Щусев смог создать интересные вещи, то, по моему мнению, это свидетельствует не о «хитроумии» и «цинизме», а о художественном таланте мастера.

Оценки Д. Хмельницкого однозначны, суждения безапелляционны, приговоры окончательны и обжалованию не подлежат. Он, как «Верховный Судия», распределяет архитекторов сталинского времени по «разрядам» в зависимости от верности неким идеалам конструктивизма и степени подчинения воле «автора всех авторов – Сталина». В какой-то момент чтения книг исследователя вдруг начинаешь осознавать, что стиль, в котором они написаны, и стиль обильно цитируемых публикаций и высказываний сталинских функционеров и архитекторов, обличающих всевозможные «перегибы» и «недоработки», – это одно и то же.
Нет доказательств, есть мнение Д. Хмельницкого. Оно только отличается знаком от приводимых мнений. Конструктивизм – это прогрессивно, хорошо, талантливо, классицизм (эклектика, «ампир») – это плохо, казенно. Все это выглядит как-то несколько примитивно, убого и, простите за выражение, ужасно отдает «совком».

Конструктивизм так же верно служил тоталитарным системам, как и последовавший за ним «сталинский стиль», причем архитекторы-конструктивисты так же радостно соглашались (если не сами их придумывали ) с противоестественными нормативами для жилья, как архитекторы-«сталинисты» – с возможностью проектирования сверхграндиозных ансамблей. И те и другие не обращали особого внимания на людей, что, к сожалению, и сейчас весьма распространено среди архитекторов. Идеология конструктивизма – по сегодняшним меркам – идеология экстремистская, идеология принуждения. Тоталитарная архитектура Сталина подавляла массой и фанфарами, а архитектура конструктивизма – 5 кв. м на человека, общими столовыми и общими женами.

Выводы Д. Хмельницкого не являются следствием проведенного анализа, нет, сам анализ делается в рамках заранее заданной схемы, и если какие-то факты противоречат этой схеме, то о них не упоминается. Характерный пример – работы А. Н. Душкина в метро. Описывая станции метрополитена первой и второй очереди (один абзац на 370 страниц текста!), автор сдержанно одобряет деятельность Ладовского за «пространственную динамику» и Колли – за «корбюзианские мотивы» (?!). Остальные станции описываются так: «Фантазия авторов не выходила за рамки безответственных игр с элементами классицизма и всякого рода стилизаций» (с. 213). Мне всегда казалось, что «Маяковская» и «Кропоткинская» («Дворец Советов») – удивительный пример архитектуры, любимой всеми: и обывателями, за то чувство просветления и легкости, которое навевает архитектура этих станций, и профессионалами, за виртуозную работу с архитектурными формами и светом, которую демонстрирует мастер. Несомненно, эти станции являются архитектурными шедеврами мирового уровня. Не знаю, каким образом фотография станции «Маяковская» появилась на обложке книги «Архитектура Сталина».

Остается совершенно непонятным, почему исследователь исключил метро, рассматривавшееся и в сталинскую эпоху, и сейчас как выдающееся достижение советской архитектуры, из анализа развития архитектурного процесса. У меня сложилось ощущение, что архитектура метрополитена не вызывала у властей никакой реакции, кроме «в целом положительной», и, как следствие, никакого потока критических статей и разгромных речей не следовало, а стало быть, она перестала представлять интерес для Д. Хмельницкого.

И здесь хочется перейти к еще одной проблеме, характерной для обеих книг исследователя. Он написал «письменную» историю архитектуры этого времени. Подробно процитированы многочисленные статьи, выступления, письма и разговоры советских архитекторов, критиков, лиц, «власть предержащих», западных инженеров и архитекторов. Выявлены оттенки идеологических веяний в тот или иной период сталинского правления, рассмотрены разные виды поощрений и наказаний архитекторов. Правда, нельзя не отметить, что сам автор все время удивляется почти полному отсутствию среди архитекторов страха перед строгой критикой, которая в других отраслях художественной деятельности могла привести к весьма неприятным «оргвыводам», и тому, что раскритикованные вчера архитекторы завтра хвалились и получали премии. Когда читаешь архитектурную прессу этого времени, невольно замечаешь, что критика и в 30-х, и в 40-х годах имеет приблизительно одинаковую форму «проработки»: в одной статье пять, семь, десять архитекторов критикуются за свои грехи. Откровенно говоря, это напоминает какие-то «ритуальные камлания», тоскливые, но неизбежные.

Много внимания в книгах уделено «теории» архитектуры. Мне смешно, как серьезно некоторые исследователи относятся к «теориям» архитектуры, особенно тогда, когда «теоретиками» являются сами архитекторы. Если провести эксперимент и показать человеку постройки архитекторов 20-х – начала 30-х годов, то он не сможет отличить работы непримиримых идеологических противников, ведь стилистика одна, и никакого отражения различий теоретических взглядов в реализованных проектах не видно. В архитектуре дистанция между идеологией и формой достаточно велика. Пропорции не могут быть идеологически верными или неверными. Они могут быть только красивыми или нет. Сплошное остекление как прием, или стена, оформленная карнизом, не принадлежат ни к коммунистической, ни к капиталистической идеологии. Дело не в художественных формах. Что такое «социалистический реализм» в архитектуре, не знал никто, о чем постоянно говорит сам автор. Вообще, книги Д. Хмельницкого отчасти напоминают мне попытку написать историю постимпрессионизма в основном по материалам отчета психиатра и хирурга «об оказанию помощи пациенту Ван Гогу В.»

Исследуя историю воздействия власти на архитектуру, он весьма подробно и тщательно описывает процесс протекания «болезни», и здесь, надо отдать ему должное, не возникает никаких вопросов. Но свой анализ он постоянно сопровождает вкусовыми оценками, высказанными, к тому же, в крайне резкой форме. Тем самым узкоспециальную работу по политической истории (в области архитектуры как составной части общественной деятельности) он превращает в написанную широкими мазками историю архитектуры, причем написанную с художественных позиций самого крайнего толка, позиций, не терпящих возражений, позиций, «отменяющих» советскую архитектуру на тридцать лет.

Однако, решив рассмотреть историю смены стилей, Д. Хмельницкий, как мне представляется, был обязан проводить свои сравнения в контексте развития всей мировой архитектуры. Его книги написаны так, как будто в «пространстве культуры» существуют только два «тела»: «Авангард», в основном представленный наивными, но сопротивляющимися советскими архитекторами и переписывающимися с ними некоторыми западными деятелями, и «Эклектика», представляемая «циничными» (вариант: «безумными», «абсурдными», «безнадежными» и т.д.) мастерами старой формации, умело или не очень приспосабливающимися к новым временам, окруженными может быть даже иногда талантливыми, но оболваненными, а в основном карьерными молодыми архитекторами. Бытие их таково: пребывают они в вихрях «ужаса» (с. 112, 139) перед «бездной» (с.113). Иногда в этой вселенной, где-то на заднем плане, проплывают призраки Германской тоталитарной архитектуры и Архитектуры итальянских фашистов.

Однако такая «космогония», как мне кажется, неполна и недостоверна. Художественная жизнь двадцатых и тридцатых годов определялась совсем не конструктивизмом. Для того чтобы догадаться об этом, достаточно было бы включить телевизор и посмотреть, например, сериал о Дживсе и Вустере. Люди этого времени жили в домах и интерьерах ар деко, ездили на машинах и летали на аэропланах, дизайн которых определял ар деко, плавали на пароходах оформленных в ар деко, и так далее и тому подобное. Классическая картинка 1935 года: «Нормандия» вплывает в нью-йоркскую гавань на фоне проглядывающих из дымки силуэтов Крайслер-билдинга и Эмпайр-стейт-билдинга.

Здесь, в рамках журнальной рецензии, нет возможности описывать постройки и объекты ар деко в советском искусстве тридцатых годов. Но как можно обсуждать «пиллонадный» стиль Иофана и происхождение архитектуры Дворца Советов, если не иметь представления об архитектуре ар деко, и, в частности, архитектуре нью-йоркских небоскребов постройки 1926–1932 годов. Естественно удивление Д. Хмельницкого при виде советского павильона на выставке 1937 года в Париже. Но мне почему-то думается, что парижане воспринимали советский павильон как произведение современное и модное. Помимо таких сверхочевидных примеров, как интерьер станции метрополитена «Аэропорт», влияние ар деко можно найти везде: в проектах Голосова (Дворец Советов и Театр им. Мейерхольда), Весниных (Наркомтяжпром и здание ЦК и СНК в Киеве), Мельникова (Наркомтяжпром), в проектах застройки Смоленской и Ростовской набережных и т.д. Даже интерьер кабинета Сталина на ближней даче – и тот в известной степени продукт мебельного дизайна ар деко.

Вообще, при рассмотрении памятников этого периода вдруг начинаешь видеть их глубоко экспериментаторский характер, впрочем, вполне может быть и инспирированный «растерянностью» конструктивистов в новых условиях (можно это назвать и «раскрепощением»), и особую актуальность такого полета архитектурной мысли для экспериментов сегодняшнего дня.

Дмитрий Хмельницкий написал о книге Владимира Паперного «Культура Два»: «У книги Паперного сегодня очень странный статус в русском искусствоведении. О ее существовании хорошо известно, название на слуху, она часто упоминается в прессе как культовая и легендарная. При этом – полное отсутствие достойной критики. Со стороны профессиональных архитектурных историков – полное молчание, разбавляемое крайне редким цитированием. Ни согласия, ни возражений. И уж ни в коем случае – не продолжение исследований».

Он совершенно прав. Пора посмотреть на свою культуру новым, «не революционным» взглядом, пора перестать метаться от одного отрицания к другому, пора заняться созиданием. И в этом смысле работы Д. Хмельницкого являют собой блестящий пример, с одной стороны, глубокой и тщательно проделанной работы, а с другой – бескомпромиссно тенденциозного изложения.

1 В последнее десятилетие благодаря публикациям этих людей (прежде всего В. Суворова) политическая и экономическая история СССР стала выглядеть существенно иначе, чем раньше. Однако вопрос о возможной агрессии нашей страны против Германии является вопросом современного политического устройства мира, и, кроме того, еще живы десятки тысяч людей, для которых война – не глава из учебника истории, а боль, кровь, страдание и скорбь. Поэтому они в своих исследованиях, тщательно, шаг за шагом выверяя и обосновывая свои предположения, подтверждая их системой перекрестных доказательств, постоянно рассматривая вопрос и с точки зрения своих оппонентов для максимальной объективизации доказательств, пытаются описать новую модель развития исторического процесса.

Патология вместо архитектуры. Рецензия на книги Дмитрия Хмельницкого. «Зодчий Сталин» и «Архитектура Сталина»

20 Августа 2008

Д.А. Петров

Автор текста:

Д.А. Петров
Похожие статьи
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Леонидов и Ле Корбюзье: проблема взаимного влияния
Памяти Юрия Павловича Волчка. Статья готовилась к V Хан-Магомедовским чтениям «Наследие ВХУТЕМАС и современность». В ней рассматривается проблема творческого взаимодействия Ле Корбюзье и Ивана Леонидова, раскрывающая значение творчества Леонидова и школы ВХУТЕМАСа, которую он представляет, для формирования основ формального языка архитектуры «современного движения».
Неизвестный проект Ивана Леонидова: Институт статистики,...
Публикуем исследование архитектора Петра Завадовского, обнаружившего неизвестную работу Ивана Леонидова в коллекции парижского Центра Помпиду: проект Института статистики существенно дополняет представления о творческой эволюции Леонидова.
Ключевое слово: «телеработа»
Архитекторы, профильные СМИ и вузы по всему миру реагируют на ситуацию пандемии, пытаясь обезопасить сотрудников и студентов, сохранив учебный и рабочий процесс. Говорим с руководителями нескольких московских бюро об их планах удаленной работы, а также рассказываем, как реагируют на эпидемию архитекторы мира.
Технологии и материалы
Кто построит будущее
Детские площадки меняются вместе с городской средой и предлагают детям не только палитру сенсорных ощущений и физической активности, но и образы, заимствованные у мировой архитектуры. Один из примеров – футуристические игровые комплексы, спроектированные компанией «Новые горизонты».
Геометрия городского комфорта с Axyforma
Молодой и демократичный бренд Axyforma предлагает пересмотреть подход к благоустройству в пользу комплексных решений с лаконичными и взаимозаменяемыми элементами
Напольные покрытия для здоровых помещений
Компания «Tarkett» – мировой лидер в производстве напольных покрытий – одной из первых перестроила свой бизнес в соответствии с зелеными стандартами и экономикой замкнутого цикла. Рассказываем о продукции Tarkett, безопасной для человека и природы.
Алюминий в историческом городе
Алюминий – современный материал с большим потенциалом для реконструкции и новой архитектуры в контексте исторической застройки: он легкий, прочный, а еще умеет имитировать другие поверхности – например, более дорогую и меняющую со временем цвет медь. Предлагаем несколько удачных примеров из мировой и российской практики.
Новые тренды вентилируемых фасадов от компании SIBALUX
В рамках Art-Techno форума 2023 компания SIBALUX представила уникальную технологию цифровой печати тематических фасадов и новые цветовые решения в коллекциях METAL, BRUSH и RUSTY. А также познакомила проектировщиков с комплексным подходом в реализации объектов, который обеспечивает полное соответствие фасада – проекту.
Евгений Циулин: «Мы взяли формат легко читаемой брошюры...
Segezha Group – компания, которая не только производит CLT-панели, но и активно продвигает ценности деревянного домостроения, – выпустила несколько брошюр-руководств для инженеров и архитекторов по проектированию деревянных зданий. Беседуем с руководителем проектного направления о принципах работы с деревом, его пожароустойчивости, об уникальных проектах из дерева и первом доме под Вологдой, а также о новых проектах Segezha на Крайнем Севере.
Как на картине
Скамейка – будничный предмет, который нередко встречается на полотнах художников. На нем, бывает, сидят поэты и композиторы, но чаще обычные люди: читают книги, беседуют, надевают коньки или играют в шахматы. Мы сопоставили картины с ассортиментом компании «Хоббика», нашли много сходств, а также выяснили, что жизнь на скамейках за сто лет изменилась не так уж сильно.
Микрорайон
«Новая Елизаветка»:
новая жизнь краснодарского...
Формат загородной жизни сегодня востребован как никогда раньше. Проект «Новая Елизаветка» от ГК «ИНСИТИ» в Прикубанском округе Краснодара – это полноценный микрорайон столицы Кубани, в котором сочетаются преимущества жизни в городе и за городом.
Cтудия дизайна Dulux: жизнь в новом цвете
Цвет в архитектуре имеет значение. И, выбирая цвета, архитекторы прежде всего думают об эстетике, но, когда дело доходит до выбора краски для конкретных задач, то тут необходимо подумать и о практической стороне дела – защите материала, влагостойкости, истираемости. Cтудия дизайна Dulux была создана специально для профессионалов – дизайнеров и архитекторов, чтобы помочь им сделать правильный выбор.
Проба на вечность: в Екатеринбурге возвели мемориал...
32 тонны атмосферостойкой стали Forcera производства «Северстали» были использованы для монументальной стелы «Город трудовой доблести», торжественно открытой в центре Екатеринбурга в рамках III Всероссийского форума городов трудовой доблести «Рубежи победы»
15 лет «МасТТех»: итоги и перспективы
Сегодня системы Masttech известны среди ведущих девелоперов России. Компания активно сотрудничает с архитектурными мастерскими и проектными институтами: «СПИЧ», «Атриум», «Олимпроект», «ТПО Резерв», «Моспроект» и другими, а все системы остекления Masttech сертифицированы и прошли испытания в НИИСФ РААСН
Ресторан MUME – китайская слива расцвела
в «Башне...
Муме, или мейхуа, – это дикая китайская слива, цветение которой с древних времен художники запечатлевали на гравюрах, а поэты – в хокку. Сегодня на одном из верхних этажей «Башни Федерации» в Москве-Сити можно найти еще одно произведение искусства, которое создано в честь этого прекрасного явления, – ресторан китайской кухни MUME.
INFINITY SYSTEM
Световая система с механическим (запатентованным) немагнитным фиксатором светильника в треке, позволяет устанавливать новые светильники в будущем, в отличие от других систем, для которых невозможно обновить светильники через несколько лет.
Облицовочный кирпич BRAER: новые реалии помогают совершенствоваться
Следуя за трендом на фасады из темного кирпича, компания BRAER – один из ведущих отечественных производителей кирпича и тротуарной плитки – в этом году выпустила новые коллекции кирпича и обновила уже завоевавшие популярность серии, представив в них модели темных оттенков.
Блеск металла
Декор из металла популярен в интерьерном дизайне благодаря уникальному сочетанию цвета, идеальной поверхности и тактильных ощущений. Рассказываем о продукции Homapal, ведущего мирового производителя металлизированных HPL пластиков
Эстетика порождает этику
От восприятия человека, не обладающего специальными познаниями в области строительства и ремонта, могут быть скрыты определяющее детали интерьера, но общее эстетическое восприятие позволит различить шаблонный проект от оригинального.
Малые, но большие
К малым архитектурным формам относятся в том числе достаточно крупные объекты: беседки, перголы, въездные знаки и контейнерные площадки – без них сложно представить современный парк или двор жилого комплекса. В ассортименте компании «Хоббика» представлено большое разнообразие крупноформатных МАФ, предлагаем краткий обзор-навигатор.
Стоит ли экономить на фасадном материале?
Почему практика удешевления фасадного материала в процессе стройки приводит к перерасходу бюджета, какие контраргументы в споре с заказчиком может привести архитектор, и на чем реально можно сэкономить в отношении фасадов, рассказывает исполнительный директор компании «КИРИЛЛ» Дмитрий Самылин.
Сейчас на главной
Мозаика в 3D
В Мохали, городе-спутнике Чандигарха, появилось еще одно офисное здание с необычным фасадом от Studio Ardete.
Cité для Наро-Фоминска
Новый район на острове в центре Наро-Фоминска продолжает идеи развития территории шелкоткацкой фабрики, вокруг которой, собственно, и возник город. Авторы умело, мотивированно миксуют разные форматы среднеэтажной застройки и эффективно используют островное положение, предлагая множество форматов взаимодействия с водой, доступных для всех горожан. Неудивительно, что в области проект считают образцовым и достойным подражания. И еще это пример редкостной синергии между заказчиком и архитекторами.
«Дом зерна»
Посетительский центр при органическом агропромышленном центре по проекту Reiulf Ramstad Arkitekter на севере Дании напоминает о традиционных для региона амбарах и хлебопекарных печах.
Башня и усадьба
Концепция высокоплотного микрорайона на месте частного сектора в Екатеринбурге предполагает сохранение сетки улиц, в отдельных случаях – даже масштаба. Бюро ОСА сочетает башни с таунхаусами и другими типами жилья, ориентируя силуэтную композицию на пешеходный бульвар. Благодаря нелинейным маршрутам и пространственному разнообразию жители каждый день видят свой район по-новому.
Пресса: Gesamtkunstwerk с конями. Как Александр Медведкин отдал всю...
В 1938 году был закончен и тут же запрещен фильм Александра Медведкина «Новая Москва», представлявший архитектуру сталинской Москвы утопией, изготовленной силами народного творчества. Григорий Ревзин рассказывает об этой картине и выдвигает предположения о возможных причинах несовпадения сталинистского произведения со сталинскими представлениями о том, каким ему следует быть.
Жить, учиться и работать
Проектируя жилой, офисный и образовательный центр «Лаэррер» во французском городе По, архитекторы бюро CoBe Architecture et Paysage постарались создать благоприятные условия для развития целого района.
Культура в порту
Zaha Hadid Architects стали победителями в конкурсе на проект района культуры в городе Санья на острове Хайнань.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Вопрос аутентичности
Один из крупнейших и важнейших памятников чешского функционализма, здание Электрических предприятий в Праге, полностью реконструирован и теперь вмещает офисы холдинга WPP.
Пресса: «Это самая правдивая история города и страны»: Сергей...
Как менялся в последние годы облик Москвы и Санкт-Петербурга, что привносят в образ города ансамбли высотных зданий, как они должны взаимодействовать с исторической застройкой и должна ли современная архитектура стоять вечно — на эти и другие темы Forbes Life поговорил с архитектором Сергеем Чобаном.
Искусство на районе
На Дизайнерском бульваре в Москве открыта выставка паблик-арта с объектами девяти художников. Вплетенное в пейзаж жилого района, искусство стало неотъемлемой частью повседневности. Предлагаем познакомиться с пятью участниками.
Сны о вселенной
На прошлой неделе начала работу Первая архитектурная Биеннале в Метавселенной. Мероприятие демонстрирует, что технологии иммерсивного интернета доступны уже сегодня, и пришло время архитекторам обустраивать «новые земли». В нашей подборке – восемь объектов биеннале, показавшихся наиболее интригующими.
Гибкая сторона силы
В экопарке Ясно Поле осваивают технологию 3D печати на примере двух разных принтеров и на глазах восхищенной общественности. Неделю назад показали запуск второй машины и результаты работы первой, разрешили сравнить. Изучаем процесс и результаты: ощущение, что нечто «лепится» прямо у нас на глазах, а значит, момент исторический – технология и архитектура наконец-то найдут друг друга?
Искусствовед между молотом и наковальней
Советская эпоха, несомненно, воспитала своего человека. Образ его, как правило, соотносят с колоннами физкультурников и другими проявлениями тоталитарной телесности, но это по крайней мере лишь половина дела. Режиму было важно не только то, как маршируют, но и как думают. А также – как проектируют и строят. Илья Печёнкин – о книге Николая Молока «Давид Аркин: «идеолог космополитизма» в архитектуре».
Шестиглавый
В Новосибирске объявлены результаты архитектурного рейтинга «Золотая капитель», одной из старейших постсоветских премий. Ее особенность, чтобы не сказать уникальность для российского контекста – в том, что на последнем этапе судейства проекты презентуют и обсуждают. Что довольно увлекательно. Делимся впечатлениями и показываем, кто победил.
Геотектонические структуры
Штаб-квартира нефтегазовой компании Eni под Миланом по проекту Morphosis вдохновлена геологическими формациями, которые обеспечивают ее существование.
Согретый камень
Жилой комплекс в Зеленогорске архитектурное бюро «Маяк» интерпретирует как россыпь камней. Нестандартный абрис пятиугольных в плане домов не только помог с образной частью проекта, но и во многом облегчил работу с плотностью застройки и инсоляцией квартир.
Антихрупкость
SA lab и Gonzo:Research&Art создали для Первой архитектурной биеннале в метавселенной Fragile Pavilion. Объект демонстрирует возможности архитектуры в цифровом мире и представляет коллекцию звуков и историй, которые необходимо взять с собой из прошлого в будущее.
Четвертая четверть
Бюро Benthem Crouwel Architects и OVA выиграли конкурс на последний незастроенный сектор вокруг площади Победы (Витезне Намнести) в Праге.
Галерея для курьера
Что думают профессионалы об интерьерах мест общего пользования в современных жилых комплексах? Вместе с выпускниками Geometrium School мы рассмотрели пять проектов: от ар-деко во всем его блеске до сдержанного северного минимализма.
Уэс Андерсон в Волынщино
Студенты Британской высшей школы дизайна разработали под руководством Елены Бабкиной и Полины Лонтани эскизный проект интерьера спа-отеля в усадьбе Василия Долгорукова-Крымского в деревне Волынщино. В основе концепции – цвет как средство терапии и эстетика фильмов Уэса Андерсона.
Бамбуковый листопад
В китайском уезде Аньцзи началось строительство масштабного Центра культуры и искусства по проекту бюро MAD. Его архитектура отражает специфику уезда, славящегося бамбуковыми рощами и плантациями белого чая.
На все времена
Модульная технология, соединенная с конструктивом из клееной древесины, позволяет бюро Rhizome создавать гостиницы, которые быстро возводятся, нравятся посетителям и получают высокие отценки от архитектурного сообщества: на прошлой неделе новый отель «Времена года. Игора» взял сразу три премии. Рассказываем об этом проекте подробнее.
Все наоборот
Мало премий вместо многих, вручение в первый день а не в последний, проекции вместо планшетов, деревья внутри, а объекты на улице – обновление фестиваля Архитектон пошло, как будто бы, по надежному пути переворачивания всех традиций профессионального цеха – ну или хотя бы тех, что подвернулись под руку. Придраться, конечно же, есть к чему, но ощущение свежее и импровизационное. Так, чего доброго, и Москву начнут учить. Мы рассказывали об элементах фестиваля частями в телеграме, теперь рассматриваем все целиком.
«Собор спорта»
В Бордо завершено строительство спортивного центра UCPA по проекту бюро NP2F. Это сооружение предлагает горожанам компромиссный вариант между занятиями спортом в помещении и на открытом воздухе.
Архивуд-14: строить мосты
В этом сезоне жюри не стало присуждать гран-при: судя по тому, что в шорт-лист попало несколько работ, не успевших добраться до премии в предыдущие годы, а лучшим домом признали бесспорно прекрасную, но серийную модель, – «урожай» построек из дерева в 2023 был не слишком обильным. Зато среди финалистов много необычных типологий и свою долю признания получили проекты реставрации и ревитализации. Знакомим со всеми финалистами.
Торжество хорошего вкуса
Объявлены финалисты Премии Стерлинга-2023, главной архитектурной награды Великобритании. Несмотря на социальную нагрузку и различие в функции, все здания объединяет эстетическая выверенность.