Сколько платят за идею
Самым интересным стало, пожалуй, выступление Сергея Чобана – возможно потому, что оно было не вполне о компьютерных технологиях. Глава компании SPEECH начал с того, что в Германии проблемы конкуренции личного творчества архитектора и цифровых технологий нет, поскольку на ее пути стоит «мощный заслон власти», а также системы гонораров, поскольку за первые четыре стадии, связанные с идеей проекта и творческим предложением, платят много, и на этом можно заработать, за пятый этап рабочей документации платят сравнительно меньше. Поэтому есть ведущие компании, занятые архитектурой как творчеством, и, конечно, они тоже имеют навыки BIM-проектирования, а есть – noname BIM-компании. Бюро, работающее с идеями, за рабочку возьмется только тогда когда в плохие времена надо сохранить команду, и затем опять откажется, чтобы вернуться к творчеству – примерно таким был смысл выступления Сергея Чобана. Творческий архитектор нужен в первую очередь как проводник идей, который в состоянии защитить их перед самыми разными участниками проектного процесса и провести их в жизнь. Именно поэтому власть и заказчик, как правило, не хотят отказываться от архитектора-личности.
Завтрак архитектора на Арх Москве. Фотография Архи.ру
Сергей Чобан. Завтрак архитектора на Арх Москве. Фотография Архи.ру
В России же нет «заслона власти» против noname-архитектуры. Иными словами, российским архитекторам с творческими задачами работать скорее невыгодно. «Неповторяемость идей это очень человеческое, революционные идеи генерируют люди: мне скучно то, давайте это. Машине не скучно, машина и дальше будет делать одно и то же», – и архитектор привел в пример недавно достроенный центр Франкфурта, где «тесали вручную, и люди идут туда толпами, голосуют ногами», прямо как в книге Сергея Чобана «30:70» – здесь речь об идее возрождения традиционных технологий строительства, многие сочли бы ее безумной, но принадлежит она, определенно, человеку.
На что директор компании GR Development Гасан Архулаев, до этого сказавший, что его компания ценит идеи, считает, что именно идеи продаются, и заказывает концепции архитекторам, поручая стадии П и РД собственному проектному подразделению, возразил, про не согласен со словами Чобана про объемы квадратных метров: «проекты освоения территорий, на которых специализируюсь я и моя компания, – мы формируем абсолютно индивидуальную качественную среду, в огромном миллионном проекте каждая секция дома имеет индивидуальное лицо…». Сергей Чобан: «дело не в лице, дело в проектном гонораре, от которого финансируется офис. Сколько вы платите за концепцию? Я могу с гонорара за эту концепцию оплачивать офис, 50, 30, 20 человек? Нет, я могу только себя оплатить. Но мне необходимо поддерживать офис, его квалифицированных сотрудников. Одними оплаченными концепциями я офис не создам». Гасан Архулаев: «А вы берите П и РД» – и в этот момент разговор коснулся оплаты труда архитектора в целом. В Германии – пояснил Сергей Чобан, – гонорар генерального проектировщика заметно растет с уменьшением масштаба проекта – доходит до 25% для небольших задач, где метров мало, а творческих усилий много. У нас же за все платят по кругу 3% и поэтому финансовый успех офиса зависит, к сожалению, от количества спроектированных квадратных метров – эту фразу, единственную, присутствующие встретили аплодисментами. Поэтому в России чем больше квадратных метров, тем выгоднее.
Сергею Чобану также возразил основатель журнала «Проект Россия», работающий сейчас с девелопером «Брусника» Барт Голдхорн: в Германии, Голландии развитый рынок и логистика, много заводов, которые может использовать архитектор – России это не работает, страна большая, условия другие (читалось: да и не заработает). Поэтому вопрос не в том, сколько стоит архитектор, а как делать разумно за низкую цену. Сейчас многие страны идут по пути массового домостроения, вот и у России свой путь, не такой, как в Германии и Голландии, – заключил Барт Голдхорн.
Цифра, знай свое место… Или точка-2
Илья Заливухин не без доли провокации предложил вернуться к точечной застройке в режиме 2.0, понимая под ней не варварское уплотнение, а разнообразие архитектурных решений для каждого участка. Компьютерным вычислениям архитектор предложил оставить такие задачи как анализ города и градпланирование, а отдельные участки отдать индивидуальному творчеству. Здесь виден восторг перед европейскими городами от Стамбула до Рима, где даже несложная модернистская застройка мелка и оригинальна, хотя и не всегда качественна. Прочитывается и цеховое стремление сохранить профессию, наделив архитекторов заказами точки-2.На что Сергей Кузнецов: думаю, большинство домов в Венеции, которой мы восхищаемся, построены без архитекторов, артелями. И в историческом Сингапуре тоже... А в новом Сингапуре много машинного.
Илья Мукосей. Завтрак архитектора на Арх Москве. Фотография Архи.ру
О разнообразии говорил и Илья Мукосей, но в любопытным ракурсе: представим себе, что программа может все и она не одна, а у каждой компании своя, с особенностями, плюс параметры задач, отчего происходит другой тип дифференциации решений.
О творческих людях
Противопоставление индивидуального творчества человека и машинной рутины всплывало в разговоре неоднократно. Только ли человек способен генерировать «революционные идеи»?
Сергей Кузнецов. Завтрак архитектора на Арх Москве. Фотография Архи.ру
Сергей Кузнецов: все решают люди. Наша экспозиция проектов реновации именно об этом, мы хотели показать людей. Я пытался донести мэру эту идею, что важны люди, – уточнил главный архитектор Москвы. Архитекторы должны быть в команде мэра. (мэр Сергей Собянин посетил открытие Арх Москвы, это было первое посещение мэра города за всю историю выставки, – прим. авт.)
И добавил о роли личности в публичной дискуссии, то есть о том, о чем говорил и Сергей Чобан: только яркая личность способна защитить свой проект. ...Власть измеряет электоральный эффект, – сказал Сергей Кузнецов, – если привлечение архитектора даст такой эффект, его привлекут (что тут сказать, святые слова – прим. авт.). Я не хочу, чтобы мы вышли отсюда с синдромом китайской швеи, которую скоро сократят, – но дам практический совет: кто считает себя архитектором, а на продолжением машины, занимайте активную позицию, вас должно быть слышно, вы должны выступать, звучать, доносить свое мнение, – заключил Сергей Кузнецов.
Страх перед Матрицей
Ярче всех страх перед искусственным интеллектом сформулировал Тимур Башкаев: вот тут говорят, машина не может работать не по шаблону, что она не заменит человека, а я говорю – может и заменит, и очень скоро; нейронные сети и самообучающиеся системы смогут делать то, что делает человек, лет через десять на 80%. Наша последняя опора – идеалы и за них надо бороться, – заключил Тимур Башкаев.
Тимур Башкаев. Завтрак архитектора на Арх Москве. Фотография Архи.ру
Мысль поддержал Сергей Кузнецов, вспомнив недавние футурологические исследования, доказавшие, что при глобальном внедрении компьютерного производства освобожденные люди будут «не на скрипке играть, а устроят бойню между собой». Так что машинный труд надо регулировать, запрещать, иначе человек не будет занят.
Надо ли защищаться и как
Большинство присутствующих сошлись в том, что техника полезна, но не очень умна (ну, кроме Тимура Башкаева, который верит в матрицу, впрочем, вероятно, не без оснований) – компьютер может помочь, но оригинальную идею не предложит. Юлий Борисов: возьмем, к примеру, телефон без кнопок, еще сколько-то лет назад никто не верил, что такое возможно – взрывные идеи может предлагать только человек. Позиции разделились на оптимистов и пессимистов: часть присутствовавших уверена в том, что разделение рутины и творчества между человеком и машиной неизбежно само собой, архитектор будет больше и эффективнее творить, а девелопер экономить, а житель получит лучшие квартиры.
Александр Попов, «Архиматика». Завтрак архитектора на Арх Москве. Фотография Архи.ру
Александр Попов, «Архиматика»: цифровые технологии открывают окно возможностей, но только архитектор может правильно поставить задачу, показать эти возможности покупателям и маркетологам.
Словом, если позитивно смотреть на информационные технологии, то они инструмент, новых луддитов нет, отказываться от удобств и возможностей глупо, надо расти и творить.
Константин Ходнев. Завтрак архитектора на Арх Москве. Фотография Архи.ру
Если смотреть с негативной стороны скептиков-пессимистов, то процесс надо контролировать и регулировать – силами власти или «заслона» общественных обсуждений.
Видно хуже или лучше
Частный, но актуальный рабочий вопрос – хуже или лучше видны огрехи на 3D-визуалиациях, – тоже получил два ответа. По убеждению Елены Поповой, руководителя отдела генеральных планов «БРТ РУС», на визуализации ошибки лучше заметны, особенно на «птичке» или в движении. Сергей Кузнецов и Евгений Полянцев считают иначе – лакированная картинка помогает затушевать огрехи, особенно для взгляда непрофессионала, маскирует, а не проявляет слабости проекта.Евгений Полянцев пожаловался на студентов, которые стремятся к компьютеру – программа сильнее их, и заговорил о пользе рисования руками, без которого архитекторы многое теряют. Позиция известная и в обсуждении она развития не получила.
О пользе цифровых технологий
Эта часть разговора была скорее фоном. Резюмируя: цифровые технологии уже сейчас полезны для подсчета, хранения больших данных, анализа разнообразной информации и прозрачности процесса проектирования. Они позволяют сэкономить или найти экономные пути, рассчитать исключение ненужных элементов. Дают возможность создания баз данных планировок – чтобы их было много разных и чтобы архитектор не придумывал их, изобретая велосипед, каждый раз заново. Опять же в европейских странах объем цифровых данных много больше, к примеру, Антон Кочуркин: у нас есть небольшой проект в Швейцарии, так вот там больше 30 слоев кадастровой информации, что облегчает работу, а у нас как правило один-два.
Антон Кочуркин. Завтрак архитектора на Арх Москве. Фотография Архи.ру
О счастьи
Сергей Скуратов привел параллель с писателями – им не пришло бы в голову обсуждать всерьез и долго новые технологии. Их не волнует BIM, они не будут объяснять, как их бесит Т9… И предложил отделить творца от технологий: «меня интересует только самочувствие творца. У жизни нет цели, есть процесс, и работа – процесс, надо сделать его полноценным, наша задача выкладываться, получать удовольствие от работы. Как, с помощью чего, не важно, важно – чтобы ты был счастлив, это основа и смысл того, что мы делаем. Все остальное не имеет значения.
Сергей Скуратов. Завтрак архитектора на Арх Москве. Фотография Архи.ру
Мы не винтики механизма, который называется рынок или империя. Мы люди. Архитекторы Возрождения были универсалами; мне кажется, наше поколение последнее поколение универсалов, способных видеть город, среду в целом. Что будет дальше неизвестно, хотя это тоже зависит от нас, от того, чему мы будем учить… Мы конечно не будем новыми луддитами, это глупо. Но мне кажется, об этом надо меньше всего думать. Думать надо о том, что ты делаешь, как делаешь, ты творец и должен реализовываться. Если ты не будешь реализован как человек, все, что ты делаешь, будет неполноценно. Это целеполагание, то, для чего мы живем и работаем».
Василий Бычков в заключение объявил, что будущая Арх Москва пройдет в Манеже и призвал архитекторов выставляться там больше. А также – в унисон с Сергеем Кузнецовым – посоветовал искать нишевые продукты и уделять внимание персонификации.
