Впрочем, по мнению Юрия Аввакумова, сам конкурс не был декоративным – «иностранные члены жюри вполне искренне считали свой выбор лучшим. Построили в итоге нечто отдаленно похожее на проект Холляйна, он был вторым по числу голосов». Перро постигла неудача, поскольку он, как и всякий иностранный архитектор, требовал полный контроль над строительством до самого последнего этапа и своих проверенных подрядчиков, пишет пользователь vik_kis. Но в российской системе, уточняет flinter_ab, мастер определяет только облик, тогда как рабочий проект делают другие люди; вот теперь в блоге smirnoff-98.livejournal.com и гадают, чье же «коллективное творчество» в итоге украсило Крюков канал.
Пожалуй, единственным, кого устроил результат, оказался Михаил Белов, шедевра и не ожидавший: «Абсолютно неадекватная истерия вокруг обычного и нормального среднемирового театра оперы и балета. Супер-технологичного. Вспомните Театр Бастилии в Париже или посмотрите Новый театр в Токио. Практически: общемировой оперный стандарт внешнего вида».
В том же Питере, напротив Новой Голландии, бюро Евгения Герасимова проектирует очередной элитный дом в духе историзма, а блоггеры, тем временем, спорят, можно ли сегодня в городе строить в «псевдостиле» или нет. В дискуссии, развернувшейся на Архи.ру, проект, главным образом, критикуют поклонники хостела «Graffiti», который теперь пойдет под снос. Думается, правда, что дело здесь не в противостоянии неоклассиков и модернистов, защищающих трехэтажное здание садика, реконструированное в хостел в духе Мондриана, а в том, что это одно из немногих мест, где за копейки можно было жить в самом центре.
Между прочим, критика того или иного стиля очень часто перерастает в неприкрытую ненависть. Почему ненависти нет в математике и физике, и откуда она берется в архитектуре – не на шутку задумался Михаил Белов. За что «ренессансные деятели» были готовы сравнять с землей готические соборы, а «прогрессисты-конструктивисты» ненавидели «жолтовцев»? Для самого Белова происхождение этого феномена «темно и таинственно», а вот пользователь Андрей Неопалимый считает причиной наличие у архитектуры заказчика, «а ненависть – производное. К тому же, ее Величество Архитектура – суть искусство, следовательно, страсть».
А вот известный культуролог Владимир Паперный объяснил бы возникновение ненависти к стилям сменой «Культуры 1» и «Культуры 2», о которых недавно вспоминал в интервью «Новой газете». Только вот Михаил Белов считает бестселлер Паперного всего лишь «милой гламурной эссеистикой», а не теорией, о чем не преминул написать целую рецензию у себя в блоге. Никак не сходится у архитектора остроумно описанная в книге динамика: «То, что должно стекленеть, растекается. То, что растекаться, стекленеет. Новые богатые застроили пол-Рублевки текучей «Ку-1», а другую половину остекленевшей «Ку-2»/…/. Хочется добавить от себя, что это собственно уже давно произошло, что есть и «Ку-3», и «Ку-4», и «Ку-5» и.т.д. И, боюсь, что так всегда и было».
Фейсбучная аудитория, тем временем, вместе с заочным обсуждением проектов, теперь может, вроде бы, и непосредственно влиять на результат. Во всяком случае, к ее мнению обещает прислушаться руководство нижегородского Международного аэропорта, которое предложило пользователям комментировать и голосовать в своем аккаунте за проект будущего пассажирского терминала. На выбор два варианта – российской компании Nefaresearch и английской Hintanassociates. Голосуют, уточним, за фасадное и интерьерное решение, техническая сторона оставлена на суд профессионалам.
Пользователям белорусского портала onliner.by голосовать за проекты пока никто не предлагает, так что тут заочно комментируют очередной громкий проект – реконструкцию минского стадиона «Динамо». На днях объявили победителя конкурса: им стала немецкая компания GMP, которая, несмотря на то что опередила в финале два местных бюро, заслужила в целом положительные отзывы блоггеров.
В профессиональном сообществе урбанистов RUPA и в блоге computerra.ru в эти дни обсуждали инициативу представителей высокотехнологичного бизнеса построить в Москве особый микрорайон для ИТ специалистов. По мнению урбанистов, пользы от концентрации «айтишников» в очередном «селе Стартапово» не будет никакой, поскольку на западе иннограды создают вокруг научных институтов, а наш ИТ-микрорайон будут строить там, где раньше был лес, а теперь Новая Москва. Вряд ли люди добровольно туда переедут; как вспоминает Александр Антонов, в СССР была такая практика, «когда ученых селили в одном месте, и они вообще даже не платили за жилье. Только по периметру была колючая проволока».
Альтернативную градостроительную концепцию Новой Москве, тем временем, предложил глава бюро АБТБ, профессор МАрхИ Тимур Башкаев, чей проект опубликовал блог computerra.ru. Вместо расползания города на новоприсоединенные территории, архитектор разработал «послойное» устройство столицы на искусственных платформах, где первые и нулевые ярусы будут отданы промзонам, транспорту и бизнес-центрам, а верхние сольются в непрерывный зеленый ландшафт для жителей.
Комментариев со стороны урбанистов на этот счет пока не поступало, зато в уже упоминавшемся сообществе RUPA озаботились не менее важным вопросом – доверия к своей профессии среди населения. Ссылаясь на интервью известного градостроителя Александра Высоковского «Новой газете», которого блоггеры приняли в штыки, Александр Антонов пишет, что в народе такой профессионал прочно ассоциируются с властью, а значит он «враг и вредитель». Впрочем, спор о том, как поменять отношение к профессии, плавно перетек в гораздо более острую тему – как наладить нормальный диалог между «экспертами-небожителями» и «чиновниками-утверждателями».
06 Февраля 2013
Похожие статьи
Технологии и материалы
Сейчас на главной
Новосибирск — город, который способен вызвать у урбаниста чувство профессиональной неполноценности. Это столица Сибири, это третий по величине русский город, полтора миллиона жителей, город сильный, процветающий даже в смысле экономики, город образованный — словом, верхний уровень современной русской цивилизации. Но это все как-то не прилагается к тому, что он представляет собой в физическом плане. Огромный, тянется на десятки километров, а потом на другой стороне Оби еще столько же, и все эти километры — ускользающая от определений бесконечная невнятность.
