Как архитекторы корбюзье-ризовали СССР

6 ноября в ресторане-клубе «Петрович» состоялся круглый стол «Лекорбьюзеризация СССР: Le Corbusier и русская архитектура 1950-2000-х годов». Публикуем стенограмму состоявшейся дискуссии, в которой приняли участие Жан-Луи Коэн, Анна Броновицкая, Евгений Асс, Александра Павлова и другие. Вел круглый стол Сергей Никитин.

mainImg

Сергей Никитин:
Главным поводом для проведения нашего круглого стола стало то, что сегодня 125 лет со дня рождения Ле Корбюзье. Второй прекрасный повод состоит в том, что Ле Корбюзье в каком-то смысле сегодня с нами… В лице своих исследователей, учеников и людей, посвятивших, не побоюсь этого слова – хотя Шарло и был бы, наверно, против, – практически всю жизнь изучению этого великого мирового классика.

Жан-Луи Коэн: Всемирного.

Сергей Никитин: Позвольте мне начать с того, почему и как родилась идея этого круглого стола. Она родилась из ощущения, которое у меня сложилось, когда мы в журнале «Московское наследие» работали над темой Тверской улицы. Изучая историю строительства кинотеатра «Россия», мы обратили внимание, что в здании есть цитаты из архитектуры Константина Степановича Мельникова. А именно вот этот, скажем, даже не пандус, а крыльцо, при помощи которого можно попасть сразу на второй этаж. И в этот момент я вдруг осознал, что это едва ли не единственный случай, по крайней мере, из тех, которые я знаю, когда в архитектуре конца 50-х – начала 60-х годов, в архитектуре оттепели вдруг появляются, ну скажем так, не то чтобы даже цитаты, а влияния, какие-то идеи из архитектуры русского авангарда. И в тот же самый момент вышел очередной текст Омара Селимовича Хан-Магомедова, в котором он рассуждал о том, как Хрущев в одной из своих речей очень четко предостерег от возврата к конструктивизму и указал дорогу к освоению новой архитектуры – и таким образом шанс вернуться в 60-х, 50-х, 70-х годах к изучению и к разработке тем, сюжетов и идей русского авангарда в России был утрачен.

Насколько это действительно произошло, или это несколько утрированное видение со стороны? Я решил, что нам нужно по этому поводу собраться. И люди, которые сегодня сидят за этим столом, либо строили, либо учились, либо много писали и думали об этой архитектуре. И я думаю, что у нас не будет никакого специального порядка, и те, кто начнут, те начнут. И кто же начнет? Пожалуйста, Анна Броновицкая.

Анна Броновицкая: Когда я услышала, что тема повернулась таким образом, у меня, конечно, немедленно стали возникать протесты. Потому что, например, в кинотеатре «Россия» помимо этого крыльца  есть еще сильно вынесенная консоль. Эта консоль кочует по советской архитектуре 60-70-х годов в очень большом количестве. Кроме того, сегодня Жан-Луи на лекции показал еще один пример, вариант дания Центросоюза архитектора Леонидова, и отметил тот факт, что это практически готовый проект гостиницы «Юность» – одного из знаковых сооружений эпохи оттепели. Но это один аспект.

Другой аспект: достаточно трудно отделить влияние Ле Корбюзье от влияния русского авангарда. Потому что влияние Ле Корбюзье на русский авангард было совершенно огромно. И он всегда воспринимался во многом именно через наш российский опыт. Конечно, были и другие западные архитекторы. Мис ван дер Роэ тоже очень-очень на многих повлиял, и Гропиус, и Луис Кан.  Но «Лекорбюризация» СССР, как это было сформулировано, тем не менее действительно имела место – это факт.

Но, мне кажется, был еще один важный психологический аспект.
Все-таки все советские архитекторы, пережившие сталинский период и потом вновь получившие возможность делать современную архитектуру, они все жертвы насилия.
И мне кажется, что в Ле Корбюзье видели еще такого героя, ну, состоявшегося архитектора, да? В нем видели ту судьбу, которая могла бы быть. Ведь Корбюзье пережил оккупацию Франции, но все равно он развивался все-таки без таких значительных травм, как пережил, там, не знаю, Веснин, или Леонидов, или многие другие наши архитекторы. И его любили еще вот за, может быть, эту свою несостоявшуюся судьбу.

Сергей Никитин: Несостоявшуюся?

Анна Броновицкая: Ну да. Что у всех у наших судьба была поломанная. И они в нем видели, как бы оно могло быть, если бы их так не мучили, если бы их не заставляли делать нечто, противное их желанию.

Сергей Никитин: То есть они видели в нем успешного архитектора, прежде всего? Значительно более успешного?

Анна Броновицкая: Ну, в значительно большей степени состоявшегося, да.

Евгений Асс: Я прожил эту историю «Корбюзьеризации», как это здесь сформулировано. Во-первых, через своего отца, а во вторых, через самого себя. И я хотел бы вам показать несколько слайдов, которые, на мой взгляд, может быть, несколько по-иному оттенят то, о чем говорила Аня. Потому что это – очень личная история, это, как сказала Аня справедливо, перелом…

Эта история начинается с портрета моего отца, который рисует проект восстановления Воронежа в 1947 году. И вы видите, что он рисует…  Вы видите, что он рисует, да? И на следующей картинке вы увидите…  Вы увидите дом, который он построил в 1947 году, в котором мы живем до сих пор. Этот дом вполне отвечает общей направленности социалистического реализма… Социалистическое по содержанию, национальное по форме. Здесь использованы, как говорил сам отец, некоторые традиции Нарышкинского барокко. И первоначально этот дом проектировался, как красный с белыми деталями, но потом превратился целиком в серый. А теперь картинка, которая сделана 8 лет спустя. Всего лишь 8 лет спустя после того, что было сделано в 1947-м. И если это не… Если это не Ле Корбюзье, то что это?

Сергей Никитин: Николаев.

Евгений Асс: Это очень интересно обсуждать, конечно, какие были влияния на поколение моего отца в 58 году, но меня интересует более общий вопрос. Что произошло в 58-м году такого, ведь книг Ле Корбюзье не было, публикаций не было.

Жан-Луи Коэн: Конечно.

Евгений Асс: Каким воздухом дышали тогда архитекторы, очень трудно представить себе. Журнал L'Architecture d'aujourd'hui , его переводной вариант, стал выходить через 5 лет после этого. Но уже в 58-м все архитекторы все знали. Вот, простите, Саша Павлова не даст соврать, хотя она тогда еще не родилась. Леонид Николаевич Павлов уже тоже знал про все. Но дело в том, что Леонид Павлов был все-таки человеком «культмассовским» и знал истоки, а мой отец был человеком из Петербурга, из Академии Художеств, и воспитан был на лучших традициях петербургского зодчества. Каким образом вот это все проникло в Россию и стало такой ясной и точной, я бы сказал, очень качественной репликой архитектуры, на мой взгляд, очень близкой к Ле Корбюзье – это, мне кажется, задача для историков и для теоретиков. Можно следующий слайд? Это примерно из того же времени картинка, и мне кажется, что здесь отец точно не знал, что существовал проект Чандигарха. К этому моменту он только-только начинал формироваться. Но композиционные отношения, на мой взгляд, вполне претендуют на какую-то преемственность и взаимосвязь с проектом Чандигарха. Дальше, пожалуйста. Детали – это немного более поздний проект, скажем так, периода начала 60-х годов, но, на мой взгляд, тоже очень-очень близко к первоисточнику. Вот здесь, мне кажется, очень интересен колористический подход, который, конечно, не связан напрямую с Ле Корбюзье, но сама по себе идея поликолористического фасада в панельном домостроении, мне кажется, исключительно интересна .И это – проект конца 50-х годов, это для 10-го квартала Новых Черемушек. И здесь, на мой взгляд, влияние Ле Корбюзье абсолютно безусловно.

Жан-Луи Коэн: Конечно!

Евгений Асс: Хотя еще раз повторю: никакой информации о Ле Корбюзье не было. Где, из каких источников они ее черпали? Какие флюиды проникали сюда, мне до сих пор непонятно. Следующий слайд – это купальня в санатории в Архангельске, 61-й год. Тут можно спорить, что это: Ле Корбюзье или Нойтра. Но то, что это относится к традиции, конечно же, западноевропейского авангарда в большей степени, чем к русскому конструктивизму, сомнения никакого нет. Русский конструктивизм такого типа сооружений не предлагал, это совершенно другая традиция. Дальше мы видим корпус в санатории Архангельска. Это 62-й год, здесь видны вот эти мощные бетонные консоли, которые поддерживают балконы, которые тоже очень близко, на мой взгляд, роднят эту архитектуру с Ле Корбюзье. И дальше главная постройка моего отца – это военный госпиталь в Красногорске, который вообще претендует на международный центр, типа ООН…

Жан-Луи Коэн: Типа ЮНЕСКО, я сказал бы.

Евгений Асс: Типа ЮНЕСКО, да, это такая патетическая архитектура, которая к госпиталю имеет слабое отношение. Но сама по себе мощь высказывания, мне кажется, очень важна. Да, и здесь, конечно, тоже влияние Ле Корбюзье, на мой взгляд, очень сильно. 

А вот это семейный плакат, который отец сделал к своему 50-летию. И здесь, если это не было каким-то уж совсем странным совпадением, рука, знаменитая рука из Чандигарха как-то оказалась на семейном плакате нашего дома, это такая же загадка, вот, как и все предыдущие. Ну и, наконец, последний слайд. Это мой проект на 2 курсе, 65-й год. Я думаю, что в 65-м году влияние Ле Корбюзье было чрезвычайно сильным, это был год его смерти. И для всех нас это был страшный удар, мы тогда с огромным пиететом и с огромным вниманием относились к Ле Корбюзье.
Я думаю, что никто из архитекторов того времени не мог соперничать с ним по уровню влияния на нас в институте.
Я очень хорошо помню дипломные проекты моих нынешних друзей и коллег, которые старше меня ненамного, на 3-4 года. Я помогал делать диплом Александру Скокану, который был точным воспроизведением церкви Сен-Пьер ди  Фирмини. Диплом Бокова, который был один к одному скопирован с Чандигарха и так далее, и так далее. И мы все находились под невероятным влиянием: сейчас уже даже трудно поверить, что кто-то может оказывать столь сильное влияние на студентов в архитектурных вузах.

Сегодня уже, возможно, не все помнят, но первая выставка Ле Корбюзье в России состоялась в 1965 году в библиотеке московского Архитектурного института. Ее сделали несколько человек под руководством ныне, к сожалению, уже покойного Бориса Мухаметшина, который был вскоре после этого исключен из МАрхИ.
Мы перефотографировали из шеститомника Ле Корбюзье объекты, сделали копии, окантовали их и развесили в библиотеке.
Шеститомник был в библиотеке, это был тогда единственный, по-моему, шеститомник во всей России. Кто знает, о чем идет речь, это знаменитая публикация Ле Корбюзье: по-моему, 5-й том вышел в 64-м году – Жан-Луи меня поправит. Еще при жизни, а шестой том вышел, по-моему, после смерти.

Жан-Луи Коэн: Восьмой, восьмой. Всего восемь.

Евгений Асс: Восьмой, всего восемь, да, было… В шестом томе был Цюрихский павильон, от которого…

Жан-Луи Коэн: То был седьмой.

ЕА: В седьмом был? Да, вы знаете, конечно, лучше, я забыл, в каком томе был Цюрихский павильон, но для нас это был невероятно важный и единственный доступный источник. Вот тогда, собственно, и состоялась первая важная дискуссия о Ле Корбюзье в рамках студенческого научного общества. Это был 1965-й год. Как раз тогда появились Team-X – и мы страстно обсуждали дискуссию между Ле Корбюзье и Team-X. Напомню, последние выступили на конгрессе CIAM в Дубровнике с критикой старшего поколения. И в том числе и самого Ле Корбюзье. То есть это был если не раскол, то важная веха. Сейчас трудно представить себе, что эта тема  вообще кого-то могла заинтересовать. Такой драматургии, мне кажется, сегодня уже нету в архитектурном мире. Когда происходят такие мощные, при том что это не конфронтация, это не революция. Но это очень сильный дискурс, это очень мощное дискурсивное поле, которое, как ни странно, было замечено в московском Архитектурном институте в 1965 году.

Это все о том, как Ле Корбюзье присутствует в моей жизни. Можно еще много об этом говорить, поскольку это человек, которого в общем-то, я его как дедушку примерно представляю себе. Сейчас я благодарю Жану Луи за то, что он показал эту выставку в Москве. Впервые увидев все живописные полотна Ле Корбюзье, я вспоминаю, как мы тренировали руку на рисовании этих специфических кривых, которые умел делать Ле Корбюзье. И это было высшим пилотажем в нашей студенческой практике – рисовать так.
Ле Корбюзье рядом с моделью виллы Савой в Музее современного искусства, Нью-Йорк, 1935. Фотография из книги «Ле Корбюзье» Жана-Луи Коэна (издательство Taschen)
Жилой комплекс в Марселе, 1946-1952. Фотография из книги «Ле Корбюзье» Жана-Луи Коэна (издательство Taschen)

Анна Броновицкая: Можно я? Я прошу прощения, что так скоро опять завладела микрофоном, но дело в том, что есть другая личная история, с которой я совершенно недавно познакомилась, и мне кажется, что она чрезвычайно важна.
Наверняка кто-то знает павильон «Газовая промышленность» на ВДНХ. На мой взгляд это очень яркий корбюзьенизм, потому что это советская версия капеллы в Роншане.
Нотр-Дам-дю-О в Роншане, 1951-1955
Павильон «Газовая промышленность» на ВДНХ. Фотография Юрия Пальмина для выставки «Неизвестная ВДНХ», 2012

Это 1967-й год. Очень пластичная вещь. И буквально на днях я ходила в гости к основному автору этого павильона. Это Елена Владиславовна Анцута. Ей сейчас, если не ошибаюсь, 87 лет. И я ее спросила: кем и чем был для вас Ле Корбюзье? Она ответила совершенно просто: «Ле Корбюзье – мой Бог». Четко и без всяких экивоков. Она закончила московский Архитектурный институт, все тот же самый, в 48 году. В 48-ом. Я спросила ее, а когда она, собственно говоря, узнала о существовании архитектуры Ле Корбюзье и каким образом это произошло. Она говорит: ну как, я же училась у Павлова. Леонид Николаевич возил нас в библиотеку, показывал нам объекты, мы все это знали. Так что даже в самые нелегкие сталинские годы существовало… Ну, некий такой архитектурный андеграунд. Потом, когда она закончила МАрхИ, ее стали распределять куда-то под Новгород. И внутри института тут же заработала сеть поддержки, чтобы спасти девочку, родителей которой репрессировали в 1938 году. И ее привели в мастерскую Александра Веснина. Точнее, привели к нему домой, потому что Веснин не выходил из дома, ему очень не нравилось все, что творится вокруг. Он с ней побеседовал, она была способная, но еще потому, что она пострадала от советской власти, ее хотели защитить, и она была принята в мастерскую. И она рассказывает, что, конечно, они все, в общем-то, сохранили эти идеалы своей молодости, у них всех было представление о том, что такое современная архитектура.
Совершенно очевидно, что они ждали того момента, когда можно будет эту архитектуру делать.
Вот этот павильон «Газовая Промышленность». Вот он сразу после постройки, это кадр автора. А вот это – замечательная картинка. Нарисованная от руки. Цифры рядом – это перевод измерений Модулора в метрическую систему. И эта таблица сделана Степаном Христофоровичем Сатунцом, очень известным, популярным профессором МАрхИ и мужем Елены Анцута. И, соответственно, это тоже был один из людей, который любовь к Ле Корбюзье пронес через сталинские годы. И, мне кажется, именно благодаря этой андеграундной традиции все-таки и стало возможно такое быстрое возвращение. Это такая живая нить. И мне кажется, что она связывает корбюзьеанство послевоенное с довоенным.

И, кстати, возвращаясь к таблице – если можно, еще один маленький побочный сюжет. Два слова о связях Корбюзье с Россией. Дело в том, что русский авангард весь строился, проектировался изначально в традиционной русской системе мер. Они антропометрические. Да, как известно, все эти сажени и производные все основаны на делении человеческого тела. Да, и русским авангардистам приходилось уже в процессе строительства пересчитывать сажени и вершки на метры. А потом Ле Корбюзье разрабатывал собственную систему, как бы возвращаясь к той же антропометрической системе мер. На этом я передаю микрофон.

Сергей Никитин:
Спасибо большое. Мне хотелось бы задать вопрос всем присутствующим: как получилось, что именно Корбюзье стал предметом вот этого культа и андеграундного отношения? Я не могу себе представить, что в подобной роли, например, мог оказаться Гропиус, или Мис, или Кан.
Почему именно Корбюзье получил этот романтический ореол, который в то время был столь нужен для того, чтобы стать культовым персонажем?
Анна Броновицкая: Ну это как раз тот эффект, о котором говорил Жан-Луи, что Ле Корбюзье был поэтичным художественным архитектором. Традиция Баухауза, например, гораздо более рациональна. Мне кажется, дело в этом.

Жан-Луи Коэн: Он был не только автор, он олицетворял собой образ Архитектора.

Вообще мне бы хотелось немножко поговорить не столько о Корбюзье, сколько о корбюзьенизме в целом. Корбюзьенизм начинается практически параллельно к работе Корбюзье. Имитации Корбюзье начинаются практически в середине 1920-х.
Я считаю, что можно идентифицировать
5 вариантов, или 5 этапов корбюзьенизма.

Первый этап – это ранний корбюзьенизм. Я сказал бы, что это корбюзьенизм без Корбюзье. Его мы, например, видим в здании Наркомфина Гинзбурга – это элемент языка Корбюзье. Это очень интересный, парадоксальный пример, Гинзбург использует опорные столбы Корбюзье. Но в то время сам Корбюзье работает над проектом Центросоюза без опорных столбов.

После приезда Корбюзье, после проекта Центросоюза здесь развивается второй корбюзьенизм. Или, как говорили, писали тогда – корбюзьеанство. Это была очень негативная характеристика – звучало как «троцкизм». А дальше начались имитации, строительство зданий «под Корбюзье». Например, электротехнический трест с пандусом типа Центросоюза строится еще до окончания самого Центросоюза. И я сказал бы, что во первом и во втором корбюзьенизме есть определенный уровень бу-кваль-но-сти, если так можно сказать. Это буквально элементы и Корбюзье.
Третий корбюзьенизм – это корбюзьенизм 1950-х. Это уже маньеристический корбюзьеонизм.
Вы знаете, что такое маньеризм? Это очень трудное понятие для истории искусств. Маньеризм – это, например, архитектура Микеланджело по отношению к архитектуре Браманте или Альберти. Это использование классических элементов, развитие одного языка, но с другими пропорциями. И в этом смысле очень интересно сравнить русские проекты с японскими, американскими, испанскими проектами того же времени. К этим третьим корбюзьеонистам принадлежит работа таких знаменитых и отличных русских архитекторов, как Леонид Павлов, или, например, Остерман. И ранний Меерсон, Дом на Беговой, например.
zooming
Андрей Меерсон. Дом на Беговой. Фотография synthart.livejournal.com
Четвертый и пятый корбюзьенизмы еще не существовали в России.
Четвертый корбюзьенизм – это теоретический корбюзьенизм Питера Айзенмана или Джона Хейдука. Это очень интересная, интеллектуальная работа американских архитекторов и критиков. Но этот теоретический, критический корбюзьенизм – анализ, очень четкий анализ методики и значения методики Корбюзье в России не существовал. А пятый – это развитие анализа и критики современного города, например, у Рема Колхаса, который не просто имеет Корбюзье в виду, но ведет себя, как Корбюзье, только в эпоху масс-медиа. Это – дух критики Корбюзье, который был и историком, и критиком, и теоретиком, а не только Творцом.

Александр Павлова: Благодарю вас за то, что вы вспомнили моего отца. Леонида Павлова. Евгений Викторович сказал, что Корбюзье был как дедушка. Я буквально с рождения помню знаменитый портрет Корбюзье, на котором он поднимает очки. Он всегда висел у нас в гостиной. Рядом была фотография папы, который точно так же поднимал очки. То есть даже в этом жесте он как-то стремился быть покорным. И Корбюзье существовал как некая истина для него, наверное.

Я могу ошибаться сейчас, но мне кажется, что сначала проект Центросоюза разрабатывался в мастерской Весниных. И именно в тот период папа работал у них. Есть даже фотография, где они вместе с Корбюзье склоняются над общим столом в чистой зале, рассматривают проект. Проект этот потом еще раз появился в его жизни – незадолго до его смерти его мастерская делала реконструкцию дома. Но как-то это потом все сошло на нет, потому что начались новые коммерческие времена, и проект ушел в чьи-то другие руки.

Меня поразила выставка, я благодарю вас за выставку. Несколько лет назад мы делали с Анной Броневицкой, которая была куратором, выставку Леонида Павлова, посвященную его столетию. Она была сделана на удивление по тому же принципу. Была живопись, были макеты и были чертежи. И макеты были белые, может быть, другого масштаба чуть-чуть. И меня это совпадение совершенно поразило. Поразило и то, что они шли как бы от одного – от живописи. Живопись была у них очень разная и очень эмоциональная. Но именно 1964-66-е годы оказались посвящены живописным работам. И это живопись-архитектура, это удивительно. Больше такого этапа в его творчестве, творчестве не было.

Еще меня поражает тот факт, что первая серьезная постройка Корбюзье – дом в центре Москвы.
Это удивительно, потому что Павлов всегда говорил: «Архитектор может существовать только при рабовладельческом или социалистическом строе, где важен пафос и масштаб».
Сергей Никитин: Готовясь к этому круглому столу, я связался с Феликсом Новиковым, по совету как раз Александры, он сказал, что отцами послевоенной архитектуры стоит считать в несколько меньшей степени Кана и Миса, а в несколько большей степени Корбюзье и Хрущева. Я хотел бы попросить Евгения Викторовича рассказать про один очень интересный эпизод, связанный с текстами Хрущева и Корбюзье.

Евгений Асс: Да. Но прежде я хочу поправить все-таки. Кан появился в истории мировой архитектуры в конце 60-х годов, или уж по крайней мере, в середине 60-х с первыми своими постройками. Хотя он был уже в возрасте, но как знаменитый архитектор он состоялся в середине 60-х. Значит, в 50-е его точно никто не знал. Да и он сам себя не знал, строго говоря.

Жан-Луи Коэн:: Даже в Америке его не знали.

Евгений Асс: Теперь то, о чем меня просит Сергей. В 1993 году, когда я делал выставку «Московский архитектурный авангард» для Art Institute in Chicago, я внимательно изучал документы знаменитого всесоюзного совещания строителей 1954 года. Это произошло задолго до XX съезда партии, на котором был разоблачен культ личности Сталина, но именно тогда, в 54-м году, критике впервые была  подвергнута одна из главных сталинских мифологем – о том, что архитектура и строительство должны патетически воспевать торжество социализма. Так вот, на меня произвело очень сильное впечатление выступление самого Хрущева. Очевидно, его речь была подготовлена какими-то помощниками из области строительства.
Меня поразило, что несколько фраз из выступления Хрущева почти слово в слово повторяют фразы из книги Ле Корбюзье «Vers une l'Architecture», почти слово в слово о том, каким должно быть социалистическое градостроительство.
Видимо, когда в 54-м году готовилась реформа всей архитектурно-градостроительной и строительной практики в Советском Союзе, необходимо было опереться на какие-то базовые документы. Понятно, что клевреты Хрущева вряд ли могли сочинить сами какие-то важные постулаты, на основании которых можно было  реформировать всю советскую строительную индустрию. Они воспользовались готовыми клише. Эти клише были заимствованы из Ле Корбюзье. Это гипотеза, но, на мой взгляд, почти неопровержимая. Переведена же у нас была книга Корбюзье под названием «Планировка города». Ну, и были несколько статей, которые так обрывочно появлялись на русском языке. Больше ничего не было. Значит, работала большая команда каких-то там ребят в Госстрое, которые готовили для Хрущева новый текст, на основании которого и было сделано постановление о борьбе с излишествами, о переходе на новую систему архитектуры. Это было заимствовано у Ле Корбюзье. Мое предположение. Жан Луи меня опровергнет.

Жан-Луи Коэн: Да-да, это верно. Но надо смотреть шире. Одно дело, кто писал Хрущеву речь. Одним из таких людей был Георгий Градов, который написал письмо в ЦК. Градов был сторонником Корбюзье. Я с ним встретился в начале 70-х, Градов имел большое влияние. Может быть, эти фразы из Корбюзье и шли через Градова, но важно учитывать и другие обстоятельства.
Дело в том, что самое важное влияние на советское градостроительство оказали немцы.
Например, Эрнст Май, который возглавлял строительство Франкфурта на Майне и который был в Москве в период с 1930 по 1934 годы. Или, например, Курт Майер, который был главным архитектором Кельна в то время. Они все разрабатывали генпланы для Москвы и именно они придумали «экспериментальное» панельное строительство в Германии. Они во многом и стали теми людьми, которые определили нормативы градостроительства в России.
И они были противниками Корбюзье.
Корбюзье все время боролся с ними внутри СИАМа и на интернациональных и международных съездах архитекторов.

Сергей Никитин: А в чем суть их разногласий?

Жан-Луи Коэн: Корбюзье использовал понятие функции, но больше всего метафорически… А немцы были за индустриализацию и стандартизацию строительства. Компьютер использовали, потому что это были модные лозунги: стандарты, индустрия и промышленность.

Сергей Никитин: Мне кажется, что у нас дискуссия такая получилась с мемуарами и профессиональными уточнениями. А мне-то вот, как журналисту, наверно, интереснее всего было бы поговорить о влиянии Корбюзье скорее, там, на массовое, что ли, сознание. Этой весной со студентами Высшей школы экономики мы писали интересные работы: моя мысль была в том, чтобы взять московские объекты 60-х, 70-х, 80-х годов и посмотреть на них глазами, ну вот, 20-летних студентов, которые как-то, может быть, я надеялся, увидят в этих объектах чистоту и красоту, которая была, скажем, 20 лет назад нам не вполне внятна, да? И я очень надеялся, что студенты откроют мне глаза на эту архитектуру и что-то такое расскажут. Студенты, нужно сказать, очень мучились, выбирая себе объекты, и во многих работах основная аргументация в итоге свелась к тому, что «ну, это же практически Корбюзье». То есть шла речь о хореографическом училище, о «Доме на ножках» Меерсона или о Новом Арбате. А вся оценка в итоге опиралась именно на Корбюзье – похоже на Корбюзье, или не похоже на Корбюзье. Получилось, что дальше уже можно было не размышлять, не обсуждать: Корбюзье – лучшее мерило ценности и прекрасности, к которому достаточно все аргументировано свести, и тогда, значит, окажется, что это хорошо. Жан-Луи об этом же все время говорит – мы постоянно сводим к Корбюзье всю архитектуру. Вот и у Григория Ревзина была статья, в которой он повесил на Корбюзье всю ответственность за модернизм XX века. И меня это с одной стороны страшно смущает, а с другой стороны, я понимаю, что именно в этом и есть исторический закон, когда одна фигура стянула на себя все возможные нити и, так сказать, держит их в руках.

Евгений Асс: Я просто хотел отреагировать на вопрос о том, правда или нет, что все тогда поголовно увлекались Корбюзье. Могу сказать, что, в самом деле, в МАрхИ в 60-е годы встречались и поклонники Мис ван дер Роэ. Но есть одна особенность в архитектуре Мис ван дер Роэ, которая делала его мало приемлемым для студенческого проектирования. Дело в том, что проекты «под Миса» не имели той изобразительности, которая приветствуется в МАрхИ. И поэтому они были провальны по определению.
Московский Архитектурный институт всегда апеллировал к большой изобразительности.
И второе – архитектура Миса ориентировалась на высокие технологии, которые в советское время были просто невоспроизводимы. Некая грубовато – приятная брутальность Ле Корбюзье была гораздо легче воспроизводима, чем изысканная технологичность Мис ван дер Роэ. Поэтому он не мог прижиться вполне. И все, что было сделано в подражание Мису, выглядело просто ужасно.

Елена Гонсалес: За Миса мне очень обидно. Я думаю, что когда-нибудь будет у нас и его юбилей, и тогда мы Миса помянем хорошим словом.
А вот к вопросу о том, почему Корбюзье все знают, мне кажется, что это такой вывих сознания «поколения «Афиши».
Или какое издание первое начало делать подборки в духе «10 мест, которые вы должны посетить», «5 вещей, которые должны знать»? И вот 5 правил Корбюзье – это легко запомнить, и вроде как выглядишь образованным человеком. С Мисом и прочими можно гораздо больше и дольше перечислять. Там уже дефиниция, оттенки серого, то есть там надо обладать неким интеллектом, неким образованием, неким пониманием. Иными словами, Корбюзье проще поддается популяризации. И, конечно, гений Корбюзье в том, что он умел эффектно рисовать. Он умел эффектно делать вещи, которые были не бессмысленны. Любая его завитушка, которая так эффектна, всегда увязана у него с глубокой мыслью. То есть этот человек был интеллектуал и одновременно артист. Вот как, знаете, говорят, что режиссер должен быть умным, а артисту это необязательно, артист, наоборот, чем непосредственнее, эмоциональнее, раскрепощеннее, тем лучше. А вот Корбюзье как-то умел сочетать эти вещи. То есть он был, конечно, очень умен как режиссер пространства. И при этом был совершенно непосредственно раскрепощен как художник. Очень показательна в этом смысле его живопись, которая представлена на выставке. Корбюзье, возможно, и  не великий живописец, но вот та гармоничность, та органичность, с которой его живопись сочетается с его же архитектурой и взаимно усиливает друг друга. Это очень умная живопись. Я думаю, что подобное непосредственное восприятие больше характерно молодым, когда вот романтизм, порыв, хочется чего-то прекрасного, эффектного, – а Корбюзье смог пронести это через всю жизнь.

Сергей Никитин: Спасибо, Лена. И большое спасибо Ле Корбюзье. Совершенно чудесно, хотя, кажется, появилось еще больше вопросов, чем было, и мы уже вряд ли успеем сегодня в них разобраться. Но прежде чем попрощаться, я хочу предоставить слово Андрею Миронову, автору книги о Ле Корбюзье, который сегодня тоже здесь с нами. Из московского Университета.

Андрей Миронов: Я очень благодарен, что мне дали возможность выступить. И хочу показать вам книгу, которая является первой за 40 лет в России, написанной о Ле Корбюзье. И это единственная книжка, в которой на русском языке рассказывается обо всем творчестве Ле Корбюзье, правда, критически. К сожалению, очень часто возникает ситуация, когда, глядя на великого человека, мы превращаем его в Бога. А мне кажется, что те недостатки, которые были у Ле Корбюзье, не менее интересны, как, кстати, недостатки любого великого человека. И о них не надо забывать. Потому что всегда есть оборотная сторона луны. Многие приемы Корбюзье начинают заимствоваться людьми, которые учатся на его архитектуре и считают, что если архитектура хорошая, то ее можно бесконечно повторять. Очень характерный пример – дома на сваях, которые в России были построены в большом количестве. И не только в России. К сожалению, архитекторы, заимствовавшие этот прием, не поняли самую важную идею Ле Корбюзье, зачем строить дома на сваях. Дело не в красоте, дело не в особой эстетике, которую Ле Корбюзье навязывал.
При помощи создания домов на сваях он собирался построить целый город, в котором раз и навсегда была бы решена проблема транспорта.
В случае, если мы строим дома на сваях, мы обладаем возможностью проводить транспортные пути в любом нужном нам направлении, расширяя их практически неограниченно. Этого не понял никто из архитекторов, которые построили эти глупые домики на сваях. Самому Ле Корбюзье реализовать этот замысел полностью тоже не дали.

И еще мне сегодня утром пришла в голову такая интересная мысль: а что было бы, если бы Ле Корбюзье был только  философом, только теоретиком архитектуры, если бы он ничего не построил? Если бы он оставил нам только свои тексты. Вот мне кажется, что тогда архитектура была бы гораздо интереснее. Ведь есть у нас Гинзбург, например, который построил здание Наркомфина, придумывая, повторяя Ле Корбюзье, реализуя его идеи, не дописанные в тексте, не видя их никогда, восстанавливая их в своем сознании. Это было не подражание. Это было именно развитие идей Корбюзье. А если просто брать цитаты, архитектурные уже, имеется в виду, не текстовые, это развитию архитектуры не способствует. Спасибо.

Жан-Луи Коэн: Я благодарю Андрея Миронова за то, что он написал эту книгу. Вообще это большой скандал, что в России совсем нет книг о Корбюзье. Я жду от вас, от вашего поколения критической оценки и перепечатки важных книг Корбюзье. Еще много их можно перевести и издать здесь.

Сергей Никитин: Спасибо, друзья, я хотел поблагодарить, во-первых, клуб «Петрович», а, во-вторых, всех тех, кто сидит здесь, за столом. Перечислю еще раз: Елена Гонсалес, Анна Броновицкая, Жан-Луи Коэн, Евгений Асс, Александра Павлова.

07 Декабря 2012

Похожие статьи
Долгожданный герой
Открытия библиотеки в своем районе жители Северного Боулдера в штате Колорадо ждали больше 25 лет. Архитекторы WORKac создали для них удобный и гостеприимный общественный центр.
Черный бутик
Пекинское бюро Fon Studio спроектировало временный концепт-бутик для марки авангардной одежды TBHNP в Шанхае.
Археологический подход
Конкурс на проект реконструкции западного крыла Британского музея в Лондоне выиграла Лина Готме, архитектор Национального музея Эстонии в Тарту.
Ленты и складки
Выставочный центр по проекту Zaha Hadid Architects в Пекине реализован как модульное сооружение, что сократило затраты на строительство и его сроки.
Главное – внутри
Здание второй очереди гимназии имени Евгения Примакова было отмечено многими наградами еще на стадии проектирования. Сейчас оно завершено. И хотя не все нюансы были учтены: прежде всего конструкциям перекрытия не следовало оставаться открытыми, – но в силу приоритета объемного построения это не кажется существенным. Более важен «Ах!», вызываемый пространством.
Силы магнетизма
«Крылатская 33» – первый крупный жилой комплекс среди микрорайонов 1980-х, счастливо соседствующих с лесами, рекой, склонами, спортивной инфраструктурой... Архитекторам АБ «Остоженка» удалось превратить его, при всей масштабности проекта, в «деликатную доминанту». Во-первых, «вырастить», ориентируясь на стилистику и высотность соседних микрорайонов; во-вторых, снабдив паузой в самой высотной части, сформировать композиционное напряжение – прямо на градостроительной оси района.
Фиалки каждый день
Архитекторы HEMAA расширили комплекс начальной школы Les Violettes в парижском предместье Марей-Марли, соединив в своем проекте состаренную древесину, зеркальные алюминиевые панели и прозрачное стекло.
Пояс Ориона
Офисный комплекс Stone Ходынка 2, спроектированный Kleinewelt Architekten для компании Stone, внутри устроен эргономично, по правилам healthy building: свет, проветривание, все возможности для эффективной офисной планировки. И снаружи похож, как сейчас принято, на айфон: блеск, свечение, стекло, металл, скругления. Тем не менее он чутко реагирует на контекст Ходынки, главный сюжет – контраст вертикалей и горизонтали, а главной интригой становится устройства «стилобата» как навесного перехода, раскрывающего пространство под ним для свободного передвижения.
Доказательное проектирование
Психиатрическая клиника при Университетской больнице в Тампере по проекту C. F. Møller задумана как комфортная, снижающая напряжение и тревожность у пациентов среда.
Шедовый фасад
Жилой дом в районе Бёйкслотерхам напоминает об индустриальном прошлом этой части Амстердама решением фасада. Авторы проекта – Studioninedots.
Страсть к текстурам
Арт-пространство в Ханчжоу, спроектированное бюро AD Architecture, посвящено строительным материалам и их фактурам, оно обращается сразу ко всем органам чувств.
На полном обеспечении
Новый жилой комплекс по проекту UNStudio в Чунцине включает развитую инфраструктуру, поддерживающую физическое и психологическое здоровье жильцов.
Обнажение бетона
Один из этапов благоустройства небольшого сквера в Лермонтове – строительство скейт-парка. Доверив эту часть команде XSA, город получил 250-метровую дорожку для трюков, фигуры которой напоминают объекты лэнд-арта – аналогов в России как по габаритам, так и по наполнению нет. Рассказываем, как устроен экспериментальный снейк-ран в Предкавказье.
Шаг к мечте
Сложности согласований, недостаточный бюджет и проблемы на строительной площадке при реализации проекта школы в Троицке не помешали бюро ASADOV добиться главного – сделать еще один шаг от старых представлений об учебных пространствах к созданию образовательной среды принципиально нового качества.
Точные объятия
Бюро Akira Koyama + Key Operation Inc. / Architects построило в японском городе Тояма офис для фармацевтической компании Juzen Chemical Corporation.
Ткани и свет
Бюро OMA выполнило экспозиционный дизайн для 2-й Биеннале исламских искусств в саудовском городе Джидда. Архитекторы уже второй раз занимаются оформлением выставок этой биеннале.
Шале на скале
Отель сети Accor в Архызе по проекту бюро «А.Лен» расположится на подступах к главным туристическим центрам курорта. Архитекторы стилизовали традиционный и многими любимый вариант шале, а интриги добавил сохранившийся на участке блок недостроя, который команда проекта превратила в пространство впечатлений: с открытым бассейном и рестораном, откуда открываются виды на самые высокие хребты региона.
Раскрытые крыши
Бывшая табачная фабрика в Турине станет архивным и образовательным центром, окруженным общественными пространствами на берегу реки По.
Минимум вибраций
KAAN Architecten и Celnikier & Grabli Architectes представили проект нового исследовательского корпуса для Федерального политехнического университета в Лозанне. Строительство начнется в будущем году.
Домики веером
Плотная жилая застройка по проекту бюро KCAP на искусственном острове в амстердамском порту сочетает разновысотные корпуса и «органическую» схему озеленения.
Нетипичный представитель
Недавно завершившийся 2024 год можно считать годом завершения реализации проекта «Садовые кварталы» в Хамовниках. Он хорошо известен и во многом – знаковый. Далеко не везде удается сохранить такое количество исходных идей, получив в итоге своего рода градостроительный гезамкунстверк. Здесь – субъективный взгляд архитектурного журналиста, а завтра будет интервью с Сергеем Скуратовым.
Геометрия отдыха
Новый жилой район вьетнамского города Виня получил необычный центр отдыха. Архитекторы бюро MIA Design Studio скрыли все его объемы под поросшими травой склонами.
Как архитекторы корбюзье-ризовали СССР
6 ноября в ресторане-клубе «Петрович» состоялся круглый стол «Лекорбьюзеризация СССР: Le Corbusier и русская архитектура 1950-2000-х годов». Публикуем стенограмму состоявшейся дискуссии, в которой приняли участие Жан-Луи Коэн, Анна Броновицкая, Евгений Асс, Александра Павлова и другие. Вел круглый стол Сергей Никитин.
Пресса: Панель с картины
Выставка Ле Корбюзье «Между живописью и архитектурой» представляет столичной публике того, кого москвичи (и не только) должны особенно ненавидеть. Архитектора, который изобрел бетонные дома с плоской крышей и комнатами, где столовая и спальня находятся в одном месте. Однако и поныне Корбюзье считается элитарным художником, а его показ должен вопреки предрассудкам и нехорошему имиджу его изобретений подтвердить актуальность гения.
Пресса: Больше света, меньше стен
«Любой способен переделать самого себя» — руководствуясь этим принципом, Шарль-Эдуард Жаннере-Гри изменил свое имя на короткое Ле Корбюзье (его деда по материнской линии звали Лекорбезьером) и стал чуть ли не самым знаменитым архитектором XX века.
Пресса: Выставка Ле Корбюзье в ГМИИ как произведение искусства
«Экспозиция представляет своего рода образец риторики. Рисунки, макеты, ковры, живопись разных периодов, книги, скульптуры, фильм – всему найдено в пространстве музея свое место, каждый "топик" ты воспринимаешь по отдельности. Ни о чем не сказано слишком подробно, но обо всем достаточно».
Пресса: Ирина Коробьина и Жан Луи Коэн в гостях у «Эхо Москвы»
Ирина Коробьина: «Вообще, слово музей – это некая обитель муз, там, где искусство, там, где музы, некое специальное пространство. Думаю, что такая революция в представлении о том, какой должна быть архитектура музея, это все-таки Музей Гуггенхайма Фрэнка Ллойда Райта».
Пресса: Человек в очках
6 октября в связи с 125-летием со дня рождения мир вспомнит одного из самых знаменитых архитекторов ХХ столетия. Впрочем, мир и не забывал об этом прагматике и эксцентрике, пуристе, демонстративно порвавшем с буржуазным комфортом.
Пресса: Новатор на все времена
Первая в России масштабная ретроспектива Ле Корбюзье, открывшаяся в Пушкинском музее к 125-летию мастера, представляет его публике не только как самого влиятельного архитектора прошлого века, но и как живописца, скульптора и дизайнера.
Пресса: Дедушка хрущевок
В Музее изобразительных искусств открылась выставка "Ле Корбюзье. Тайны творчества. Между живописью и архитектурой". Живопись и архитектура на выставке действительно есть, чего нельзя сказать о нераскрытых тайнах творчества.
Пресса: Четвёртое измерение Ле Корбюзье
Выставка «Ле Корбюзье. Тайны творчества: между живописью и архитектурой» организована благотворительным фондом AVC Charity и проходит до 18 ноября в главном здании Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина в Москве.
Пресса: 10 московских зданий, связанных с Ле Корбюзье
25 сентября в Пушкинском музее открылась выставка работ самого известного архитектора ХХ века — Ле Корбюзье. С Москвой у него были особые отношения: самые истовые поклонники, самые крупные сбывшиеся и разрушенные мечты, самые масштабные идеи — все появилось здесь. По просьбе БГ хранитель выставки Алексей Петухов составил гид по московским зданиям, построенным самим Ле Корбюзье — или под его влиянием.
Пресса: Гость из настоящего
Крупнейший специалист по урбанистике, профессор Нью-Йоркского университета Жан-Луи Коэн и его ученик Паскаль Мори сделали очень подробную, умную и неоднозначную выставку великого архитектора Ле Корбюзье. Рассказывает Валентин Дьяконов.
Пресса: Другая сторона архитектуры
В ГМИИ им. Пушкина открылась выставка Ле Корбюзье, одного из самых значимых архитекторов XX века. В экспозиции, впрочем, речь идет не только об архитектуре: более 400 экспонатов представляют универсального гения, выражавшего свои идеи и в живописи, и в скульптуре, и в литературе.
Пресса: Поэт прямого угла
В ГМИИ имени Пушкина открылась большая выставка «Ле Корбюзье. Тайны творчества: между живописью и архитектурой», представляющая художественные работы знаменитого архитектора – живопись, графику, скульптуру, мебель, гобелены и, конечно, зодческие проекты.
Технологии и материалы
FAKRO: Решения для кровли, которые меняют пространство
Уже более 30 лет FAKRO предлагает решения, которые превращают темные чердаки и светлые, безопасные и стильные пространства мансард. В этой статье мы рассмотрим, как мансардные окна FAKRO используются в кровельных системах, и покажем примеры объектов, где такие окна стали ключевым элементом дизайна.
Проектирование доступной среды: 3 бесплатных способа...
Создание доступной среды для маломобильных групп населения – обязательная задача при проектировании объектов. Однако сложности с нормативными требованиями и отсутствие опыта могут стать серьезным препятствием. Как справиться с этими вызовами? Компания «Доступная страна» предлагает проектировщикам и дизайнерам целый ряд решений.
Эволюция стеклопакета: от прозрачности к интеллекту
Современные стеклопакеты не только защищают наши дома от внешней среды, но и играют центральную роль в энергоэффективности, акустическом комфорте и визуальном восприятии здания и пространства. Основные тренды рынка – смотрите в нашем обзоре.
Архитектурный стол и декоративная перегородка из...
Одним из элементов нового шоурума компании Славдом стали архитектурный стол и перегородка, выполненные из бриз-блоков Mesterra Cobogo. Конструкции одновременно выполняют функциональную роль и демонстрируют возможности материала.
​Технологии Rooflong: инновации в фальцевой кровле
Компания «КБ-Строй», занимающаяся производством и монтажом фальцевой кровли под брендом Rooflong, зарекомендовала себя как лидер на российском рынке строительных технологий. Специализируясь на промышленном фальце, компания предлагает уникальные решения для сложных архитектурных проектов, обеспечивая полный цикл работ – от проектирования до монтажа.
Архитектурные возможности формата: коллекции тротуарной...
В современном городском благоустройстве сочетание строгой геометрии и свободы нерегулярных форм – ключевой принцип дизайна. В сфере мощения для этой задачи хорошо подходит мелкоформатная тротуарная плитка – от классического прямоугольника до элементов с плавными линиями, она позволяет создавать уникальные композиции для самых разных локаций.
Полет архитектурной мысли: SIBALUX в строительстве аэропортов
На примере проектов четырех аэропортов рассматриваем применение алюминиевых и стальных композитных панелей SIBALUX, которые позволяют находить оптимальные решения для выразительной и функциональной архитектуры даже в сложных климатических условиях.
Архитектура промышленного комплекса: синергия технологий...
Самый западный регион России приобрел уникальное промышленное пространство. В нем расположилось крупнейшее на территории Евразии импортозамещающее производство компонентов для солнечной энергетики – с фотоэлектрической фасадной системой и «солнечной» тематикой в интерьере.
Текстура города: кирпичная облицовка на фасадах многоэтажных...
Все чаще архитекторы и застройщики выбирают для своих высотных жилых комплексов навесные фасадные системы в сочетании с кирпичной облицовкой. Показываем пять таких недавних проектов с использованием кирпича российского производителя BRAER.
Симфония света: стеклоблоки в современной архитектуре
Впервые в России трехэтажное здание спорткомплекса в премиальном ЖК Symphony 34 полностью построено из стеклоблоков. Смелый архитектурный эксперимент потребовал специальных исследований и уникальных инженерных решений. ГК ДИАТ совместно с МГСУ провела серию испытаний, создав научную базу для безопасного использования стеклоблоков в качестве облицовочных конструкций и заложив фундамент для будущих инновационных проектов.
Сияние праздника: как украсить загородный дом. Советы...
Украшение дома гирляндами – один из лучших способов создать сказочную атмосферу во время праздников, а продуманная дизайн-концепция позволит использовать праздничное освещение в течение всего года, будь то вечеринка или будничный летний вечер.
Тактильная революция: итальянский керамогранит выходит...
Итальянские производители представили керамогранит с инновационными поверхностями, воссоздающими текстуры натуральных материалов. «LUCIDO Бутик Итальянской Плитки» привез в Россию коллекции, позволяющие дизайнерам и архитекторам работать с новым уровнем тактильности и визуальной глубины.
Тротуарная плитка как элемент ландшафтного проектирования:...
Для архитекторов мощение – один из способов сформировать неповторимый образ пространства, акцентировать динамику или наоборот создать умиротворяющую атмосферу. Рассказываем об актуальных трендах в мощении городских пространств на примере проектов, реализованных совместно с компанией BRAER.
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Архитектурная вселенная материалов IND
​Александр Князев, глава департамента материалов и прототипирования бюро IND Architects, рассказывает о своей работе: как архитекторы выбирают материалы для проекта, какие качества в них ценят, какими видят их в будущем.
Сейчас на главной
Акценты для луга
Мы раньше и города такого не знали, Княгинино. А там каждый пятый житель студент, прямо мечта Азимова. Реализованный по проекту ГОРА «Студенческий луг» расположен далековато от университета, зато близко к центру. Главный акцент – покрытая гонтом вышка-«обсерватория». Существенно еще то, что, согласно плану, каждый павильон закреплен за одним из факультетов Нижегородского государственного инженерно-экономического университета.
«Аристократизм, приватность, de luxe… разнообразие»
У Мытного двора в Петербурге не так давно, примерно полгода назад, сменился владелец, класс жилья, проект и архитектор. О проекте мы уже рассказывали по итогам рассмотрения на Градостроительном совете Петербурга. А сегодня беседуем с представителями девелопера о ЖК «Евгеньевский», теперь – de luxe, авторства Евгения Герасимова. Он построен на теме аристократизма и отсылках к разным видам исторической архитектуры, по части которых бюро «Евгений Герасимов и партнеры» – большие мастера.
Полезные связи
Zaha Hadid Architects представили проект мастерплана Наполи-Порта-Эст, который призван оживить заброшенные промышленные кварталы Неаполя и соединить их с центральной частью города.
Архитектура в рельефе
Трансформация исторического здания педагогического института в отель и офисы по проекту CBA architectes дала городу Руан новую смотровую площадку.
Пресса: Советский модернизм, который мы теряем
Общественная дискуссия вокруг судьбы Большого Московского цирка и сноса комплекса зданий бывшего СЭВа вновь привлекла внимание к проблеме сохранения архитектуры послевоенного модернизма
18 лет ожидания
Стартовала реализация проекта Zaha Hadid Architects, начатого еще в 2007-м: это Центр средиземноморской культуры для южноитальянского города Реджо-ди-Калабрия.
Здоровый дух
Для спортивной базы в Зеленогорске бюро «Луч» предложило корпуса, которые свободно размещаются в сосновом лесу, гармонируя с ним скатными кровлями, природными материалами и цветовой гаммой. Также проект предусматривает приспособление бывшего финского усадебного дома, сохранившегося на участке.
Архигибкость деревянной архитектуры
Конкурс для начинающих архитекторов и студентов архиГИБКОСТЬ был организован фестивалем «Древолюция». Задачей было – придумать малогабаритные быстровозмодимые дома оригинальной формы, доступные для последующего воспроизводства в туристической отрасли. Показываем шесть проектов-победителей.
Стеклянная граница оптимума
Очень маленький дом с оптимальной планировкой – 21 м2 – тем не менее включает две роскошные вещи. Во-первых, сауну, хотя и в виде кабины; во-вторых, угол из структурного стекла, изнутри стекло – от пола до потолка. Вот это, правда, роскошь для дома с фанерным конструктивом, что признает и сам автор.
Высота 5642
Институт Генплана Москвы подготовил проект комплексного развития трех горнолыжных курортов Кавказа, получивших статус особых экономических зон туристско-рекреационного типа. Первая из них – Эльбрус. На горе построят новые трассы, канатные дороги и гостиницы, модернизируют станции и приведут в порядок туристическую поляну Азау. Для расширения аудитории и всесезоннной привлекательности развивается сеть экотроп. Рассказываем обо всех этапах подробнее.
Щепотка ностальгии
Кафе-кулинария по проекту студии архитектуры и дизайна OBJCT открылось в Волгограде в здании бывшего Тракторного завода, который сейчас играет роль бизнес-парка. Чтобы воссоздать дух советского времени, архитекторы использовали мозаику, стеклоблоки, растения в кадках, а также терраццо. Фанера и красные акценты сделали интерьер светлым и свежим.
ИТ-городок
На примере первой реализованной очереди квартала «Ю» разбираемся, как будет устроен новый микрорайон Иннополиса. Бюро Т+Т Architects и HADAA сформировали и сбалансировали остроумный мастер-план с разными типами жилья, зеленой артерией, системой площадей и парком в центральной части.
Пресса: Александр Скокан: «Ужас в том, что “Аушвиц” — идеальный...
В начале 1945 года советские войска освободили польский город Освенцим, а с ним и самый известный лагерь смерти, одно из главных свидетельств Холокоста — «Аушвиц». 40 лет спустя архитектор Александр Скокан и художник Иван Лубенников разработали проект реконструкции советского раздела музея-мемориала. Обновленная экспозиция открылась 8 мая 1985 года и просуществовала вплоть до 2013-го, когда ее в очередной раз осовременили. По просьбе «Сноба» публицист, соучредитель и бывший главред архитектурного журнала «Проект Россия» Анатолий Белов встретился с Александром Скоканом, чтобы узнать о правоверном модернизме проектировщиков «Аушвица», искусстве добывать стройматериалы в эпоху позднего застоя и о том, каково жилось в бывшей гостинице для офицеров СС.
Долгожданный герой
Открытия библиотеки в своем районе жители Северного Боулдера в штате Колорадо ждали больше 25 лет. Архитекторы WORKac создали для них удобный и гостеприимный общественный центр.
Тяга к ремеслу
По проекту бюро KIDZ в Тель-Авиве открылась нео-изакая. Учитывая равнодушие горожан к сложным дизайнерским решениям, архитекторы сосредоточились на материалах, освещении и мебели. Такой подход соотносится с японскими понятиями «шокунин» и «коадавари», означающими искусного мастера и внимание к деталям. Единственным предметом декора стала лаковая миниатюра, найденная на блошином рынке.
Компактное построение
В буколическом окружении рисовых полей престижного района Бали Pererenan, на возвышении с видом на океан, Антон Кочуркин и 8Lines, выиграв конкурс, спроектировали апарт-отель. Его уже начали строить. Особенность проекта – оптимальные компактные планировки, он рассчитан на средний достаток.
Черный бутик
Пекинское бюро Fon Studio спроектировало временный концепт-бутик для марки авангардной одежды TBHNP в Шанхае.
Археологический подход
Конкурс на проект реконструкции западного крыла Британского музея в Лондоне выиграла Лина Готме, архитектор Национального музея Эстонии в Тарту.
Большой брат
Жилой комплекс Architecton построен в Екатеринбурге по проекту бюро Archinform на месте техникума 1930-х годов. Снос конструктивистского здания стал потерей для города, которую архитекторы попытались восполнить, сохраняя память места через эксперимент с формой.
Ленты и складки
Выставочный центр по проекту Zaha Hadid Architects в Пекине реализован как модульное сооружение, что сократило затраты на строительство и его сроки.
Красный конь
Суперграфика на фасадах жилого комплекса, построенного в Екатеринбурге по проекту бюро «План Б», вдохновлена мезенской росписью. Красный пигмент для 23-этажной башни выбрали не только как акцентный, но и устойчивый в штукатурке. Не менее яркими получились вестибюли подъездов, оформленные приемом color block.
Памяти Александра Раппапорта
Человек, «глубоко мыслящий и всесторонне одаренный»; «ренессансный гений – уникальный эрудит, мудрый философ, тончайший поэт, виртуозный музыкант и проницательный художник»; «один из последних архитекторов, входивших в интеллектуальную элиту»... С нами больше нет Александра Раппапорта.
Производство знаний
Компания «Даль» заняла второе место в конкурсе на редевелопмент Главного корпуса Ижевского завода. Команда предложила будущим инвесторам на выбор два сценария развития территории – межвузовский кампус или бизнес-хаб, но в обоих случаях отвела историческому зданию Семёна Дудина роль центра популяризации наук. Внушительное предпроектное исследование определило архитектурные решения.
Главное – внутри
Здание второй очереди гимназии имени Евгения Примакова было отмечено многими наградами еще на стадии проектирования. Сейчас оно завершено. И хотя не все нюансы были учтены: прежде всего конструкциям перекрытия не следовало оставаться открытыми, – но в силу приоритета объемного построения это не кажется существенным. Более важен «Ах!», вызываемый пространством.
Фиалки каждый день
Архитекторы HEMAA расширили комплекс начальной школы Les Violettes в парижском предместье Марей-Марли, соединив в своем проекте состаренную древесину, зеркальные алюминиевые панели и прозрачное стекло.
Силы магнетизма
«Крылатская 33» – первый крупный жилой комплекс среди микрорайонов 1980-х, счастливо соседствующих с лесами, рекой, склонами, спортивной инфраструктурой... Архитекторам АБ «Остоженка» удалось превратить его, при всей масштабности проекта, в «деликатную доминанту». Во-первых, «вырастить», ориентируясь на стилистику и высотность соседних микрорайонов; во-вторых, снабдив паузой в самой высотной части, сформировать композиционное напряжение – прямо на градостроительной оси района.
Пояс Ориона
Офисный комплекс Stone Ходынка 2, спроектированный Kleinewelt Architekten для компании Stone, внутри устроен эргономично, по правилам healthy building: свет, проветривание, все возможности для эффективной офисной планировки. И снаружи похож, как сейчас принято, на айфон: блеск, свечение, стекло, металл, скругления. Тем не менее он чутко реагирует на контекст Ходынки, главный сюжет – контраст вертикалей и горизонтали, а главной интригой становится устройства «стилобата» как навесного перехода, раскрывающего пространство под ним для свободного передвижения.
Доказательное проектирование
Психиатрическая клиника при Университетской больнице в Тампере по проекту C. F. Møller задумана как комфортная, снижающая напряжение и тревожность у пациентов среда.
Далеко гляжу
В жилом комплексе New Питер в Ленинградской области по проекту «БалтИнвест-Проект» построен детский сад. Его отличает довольно строгий кирпичный фасад, уютная ниша входа, а также групповые ячейки с панорамными эркерами, из которых дети могут наблюдать друг за другом и жизнью на улице.