А.Г. Токарев

Автор текста:
А.Г. Токарев

О Мельникове, Эберге и отечественном опыте бальзамирования культуры

О сохранении исторического наследия в Ростове-на-Дону на примере одного здания

0 Не любил Мельников конструктивистов. Даже журнал их всемирно известный не читал. В руки говорят, не брал. Не понравился Мельникову и Леонидов. Он так и сказал – «Не ведал архитектуры Леонидов». Еще добавил – того страшнее – про одно его известное произведение: «фигура инертных, глухонемых звуков». И еще, про его всем миром любимый шар: «а шар еще того ничтожнее». И уж совсем прикончил фразой-выстрелом: «труп бессилия». Повезло Леонидову, что ничего не построил, а то не ровен час, имей власть Константин Степанович... Ему можно – он же гений! Главное в это верить. Мельников верил в себя и в свою архитектуру. Вот он о себе: «вы думаете, что я считаю себя гениальным? Нет, я архитектор – и это тоже самое…».

Я тоже не без амбиций. И понимаю: ключ к успеху – тотальная категоричность и уверенность в собственном мнении, которое так хочется высказать.

Так вот. В Ростове в последнее время много чего происходит. Как из ряда вон, так и не вон. Город большой, говорят, бурно строится. И в этом бурном потоке пару лет назад случилось вполне рядовое событие. На Пушкинской улице разобрали очередной доходный дом столетней давности. Или снесли, или завалили – как вам будет угодно. Событие, в самом деле, рядовое, потому что в череде таких же сносов-завалов оно ничем не выделяется. И все-таки оно знаковое. Потому что предопределило судьбу одного памятника архитектуры, находящегося по соседству. Зовут его звучно – особняк Парамонова. Все в Ростове его знают. Многие даже любят. Памятник редкий. Чистая неоклассика столичного уровня. Здесь на лицо дворянская культура, «Мир искусства», Бенуа и т.д.

В историческом Ростове здание никогда не создавалось само по себе. Оно рождалось из города и для города. По совершенно определенным пространственным законам. Частное возникало в структуре общего по законам общего и само же его формировало. Процесс этот стал основой творческого метода архитектора, более того – базовой составляющей его пространственного мышления. Можно утверждать, что каждое (т.е. буквально любое) здание в городе создавалось именно так. Имело место проявление тотального контекста. Возведение в 1914 году особняка Парамонова архитектором Л.Ф.Эбергом зафиксировало в отдельно взятом месте органичное слияние трех контекстов – пространственного, исторического и культурного.

Среди исторической застройки Пушкинской улицы неоклассический особняк имел свое выделенное, осмысленное пространство. Пространство классицистическое, осевое, анфиладное, направленное перпендикулярно оси улицы, как и положено в регулярном градостроительстве. Оно прошивало здание по оси главного входа через анфиладу помещений и выходило на задний двор к открытому бассейну. Особняк дышал этим пространством. Смена планов происходила по всем законам классики – постепенно раскрывая в ритуале шествия внешнее и внутреннее пространство.

Что же теперь?

За несколько лет окружающие здания последовательно завалили, построили другие, очень высокие, а само пространство особняка деструктурировали и создали нечто новое. Но это новое пространство мало того, что совсем не от Эберга, оно что-то очень сильно напоминает. При виде этого соседства у старого особняка невольно хочется, покопавшись в коллективной памяти и коллективном опыте обитания, выронить незабвенную фразу – «Дорогой Леонид Ильич!»…

Я очень хорошо отношусь к этой исторической личности. У нас много тогда получалось, но с архитектурой, особенно жилой – не очень. Особенно в ее массовых проявлениях. Все это вроде давно осознали, показательно отреклись, выучили новые постмодернистские термины вроде «среда», «контекст» и т.д. Но теперь, как это модно, – передумали назад. И решили все это заново создать, только там, где раньше не решались.

Поверьте, все антибольшевики только на словах антибольшевики. На самом деле, чем больше человек антибольшевик, тем он больше большевик. Если в советское время снесли лишь кованую ограду вдоль улицы, чтобы как-то приблизить бывший особняк к коллективному пространству, то мы снесли вокруг все. По бывшей границе поставили гигантские коммунальные дома (что-то еще в стройке), по типологии близкие к многоэтажным баракам, и в итоге все превратили в единое коммунальное пространство. Сработала классическая схема современного ростовского подхода к реконструкции центра: оставляем памятник (потому что он памятник), остальной хлам – под нож. Однако, согласно Венецианской хартии 1964 года, понятие «исторический памятник» охватывает не только отдельное произведение архитектуры, но и саму историческую среду, в которой он пребывает «в рамках свойственного ему окружения и масштаба».

Теперь исторический контекст уничтожен. Пространственный тоже.
Культурный…

Что тут скажешь? У Ростова есть такая особенность. Когда в 1915 году решался вопрос об эвакуации в наш город Варшавского университета, один ростовский краевед бросил достаточно неприятную фразу, заставившую меня пристально всмотреться в зеркало: «Неужели чумазое лицо нашего города украсится такой жемчужиной?!».

В культурологическом плане архитектура Ростова дореволюционного периода – это отражение попытки привить европейскую культуру через столичный опыт на местную не столь благодарную почву. Особняк, созданный Эбергом, – один из самых удачных примеров проявления этой культуры. Но… Все возвращается на круги своя. Прививка инородной культуры на местной почве не дала положительных результатов. Не произошло никакого культурного синтеза. Остались лишь материальные следы того, что никогда не было и не могло быть нечужеродным этому контексту. С течением времени физические следы этого эксперимента неизбежно начали исчезать. Закономерно. Естественно. Если мы неспособны сохранять и воспроизводить даже в отдаленном виде фрагменты этой культуры, признаем честно (хотя бы шепотом, закрывшись в собственном кабинете) – мы не имеем на нее право.

Возникший же диссонанс вызывает ощущение удушливой тоски. Это как уход близкого человека, рождающий тяжелую, непереносимую душевную боль, от которой хочется поскорее избавиться любым способом. Каким?

Самая большая глупость – оставить в одиночестве особняк Парамонова. Потому что он создавался в том контексте, которого уже нет и никогда не будет. Теперь особняк высмеяли. Разули, раздели – и высмеяли. Выставили вон, как никому ненужную немощную старуху-приживалку. Последней же каплей в изощренном надругательстве будет его качественная реставрация. Розовощекий, глянцевый, он будет экспонирован на всеобщее обозрение, как набальзамированный трупик животного в зоологическом кабинете образцовой средней школы. Отечественный опыт бальзамирования с дальнейшим ритуальным поклонением порождает не самые приятные ассоциации в отношении такой судьбы этого объекта.

Не надо мучить усопшего и осквернять его память. Его надо придать земле. Конечно, тяжело примириться с неизбежным. Но другого выхода нет – лучшим исходом из сложившейся ситуации будет его публичный, показательный снос. И все станет на свои места.
Особняк Н.Парамонова в Ростове-на-Дону. 1914г. Арх. Л.Ф.Эберг. Памятник федерального значения. Фото: Артур Токарев
Особняк Н.Парамонова в Ростове-на-Дону и убийственное новое окружение.
Историческая рядовая застройка вокруг особняка Н.Парамонова в Ростове-на-Дону уничтожена.

19 Июня 2011

А.Г. Токарев

Автор текста:

А.Г. Токарев
Похожие статьи
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Леонидов и Ле Корбюзье: проблема взаимного влияния
Памяти Юрия Павловича Волчка. Статья готовилась к V Хан-Магомедовским чтениям «Наследие ВХУТЕМАС и современность». В ней рассматривается проблема творческого взаимодействия Ле Корбюзье и Ивана Леонидова, раскрывающая значение творчества Леонидова и школы ВХУТЕМАСа, которую он представляет, для формирования основ формального языка архитектуры «современного движения».
Неизвестный проект Ивана Леонидова: Институт статистики,...
Публикуем исследование архитектора Петра Завадовского, обнаружившего неизвестную работу Ивана Леонидова в коллекции парижского Центра Помпиду: проект Института статистики существенно дополняет представления о творческой эволюции Леонидова.
Ключевое слово: «телеработа»
Архитекторы, профильные СМИ и вузы по всему миру реагируют на ситуацию пандемии, пытаясь обезопасить сотрудников и студентов, сохранив учебный и рабочий процесс. Говорим с руководителями нескольких московских бюро об их планах удаленной работы, а также рассказываем, как реагируют на эпидемию архитекторы мира.
Чандигарх: фрагменты модернистской утопии
Публикуем фотографии и эссе Роберто Конте об архитектуре Чандигарха – от прославленного Капитолия Ле Корбюзье до менее известных жилых домов, кинотеатров, вузовских корпусов авторства его соратников и последователей.
Идентичность в типовом
Архитекторы из бюро VISOTA ищут алгоритм приспособления типовых домов культуры, чтобы превратить их в общественные центры шаговой доступности: с устойчивой финансовой программой, актуальным наполнением и сохраненной самобытностью.
Технологии и материалы
Свет для будущих поколений
Компания SWG | Светодиодное освещение оборудовала специализированную учебную лабораторию при Московском государственном строительном университете и запустила совместную с вузом программу обучения профессионалов интерьерного освещения.
Благородный металл
Сегодня парадные лобби жилых комплексов – это отдельное произведение дизайнерского искусства. Рассказываем, как в их оформлении используется продукция компании HÖGER – производителя уникальных интерьерных деталей из металла
Компания Hilti усиливает локальное производство
Øglaend System, подразделение группы компаний Hilti, производит кабеленесущие системы, которые можно использовать на объектах любой сложности: от нефтяных платформ до торговых центров. Генеральный директор Дмитрий Клименко рассказал Архи.ру о расширении производства в Санкт-Петербурге и запуске новых линеек для фасадных систем Hilti.
Скрафтить площадку
На примере игровых комплексов «Хоббики» – лидера в производстве уличной мебели – рассказываем, в чем преимущества крафтового подхода к оборудованию детских площадок
Приглашение на танец
Компания «Новые Горизонты» разработала несколько серий игровых комплексов, которые можно адаптировать под особенности той или иной площадки. Рассказываем о гибкости решений на примере комплекса «Танцующие домики».
Формула надежности. Инновационная фасадная система...
В компании HILTI нашли оригинальное решение для повышения надежности фасадов, в особенности с большими относами облицовки от несущего основания. Пилоны, пилястры и каннелюры теперь можно выполнять без существенного увеличения бюджета, но не в ущерб прочности и надежности
МасТТех: успехи 2022 года
Кроме каталога готовой продукции, холдинг МасТТех и конструкторское бюро предприятия предлагают разработку уникальных решений. Срок создания и внедрения составляет 4-5 недель – самый короткий на рынке светопрозрачных конструкций!
ROCKWOOL: высокий стандарт на всех континентах
Использование изоляционных материалов компании ROCKWOOL при строительстве зданий и сооружений по всему миру является показателем их качества и надежности.
Как применяется каменная вата в знаковых объектах для решения нетривиальных задач – читайте в нашем обзоре.
Кирпичное узорочье
Один из самых влиятельных и узнаваемых стилей в русской архитектуре – Узорочье XVII века – до сих пор не исчерпало своей вдохновляющей силы для тех, кто работает с кирпичом
NEVA HAUS – узорчатые шкатулки на Неве
Отличительной особенностью комплекса NEVA HAUS являются необычные фасады из кирпича: кирпич от «ЛСР. Стеновые» стал материалом, который подчеркивает индивидуальность каждого из корпусов нового комплекса, делая его уникальным.
Керамические блоки Porotherm – 20 лет в России
С 2023 года Wienerberger отказывается от зонтичного бренда в России и сосредотачивает свои усилия на развитии бренда Porotherm. О перспективах рынка и особенностях строительства из керамических блоков в интервью Архи.ру рассказал генеральный директор ООО «Винербергер Кирпич» и «Винербергер Куркачи» Николай Троицкий
Латунный трек
Компания ЦЕНТРСВЕТ активно развивает свою премиальную трековую систему освещения AUROOM, полностью выполненную из благородной латуни.
Живая сталь для архитектуры
Компания «Северсталь» запустила производство атмосферостойкой стали под брендом Forcera. Рассказываем о российском аналоге кортена и расспрашиваем архитекторов: Сергея Скуратова, Сергея Чобана и других – о востребованности и возможностях окисленного металла как такового. Приводим примеры: с ним и сложно, и интересно.
Нестандартные решения для HoReCa и их реализация в проектах...
Каким бы изысканным ни был интерьер в отеле или ресторане, вся обстановка в прямом смысле слова померкнет, если освещение организовано неграмотно или использованы некачественные источники света. Решения от бренда Arlight полностью соответствуют этим требованиям.
Инновации Baumit для защиты фасадов
Австрийский бренд Baumit, эксперт в области фасадных систем, штукатурок и красок, предлагает комплексные системы фасадной теплоизоляции, сочетающие технологичность и широкие дизайнерские возможности
Optima – красота акустики
Акустические панели Armstrong Optima от Knauf Ceiling Solutions – эстетика, функциональность и широкие возможности использования.
Кирпичный модернизм
​Старший научный сотрудник Музея архитектуры им. А.В. Щусева, искусствовед Марк Акопян – о том, как тысячелетняя строительная история кирпича в XX веке обрела новое измерение благодаря модернизму. Публикуем тезисы выступления в рамках семинара «Городские кварталы», организованного компанией «КИРИЛЛ» и Кирово-Чепецким кирпичным заводом
Сейчас на главной
Акулы и лава
Бюро MERA Makers придумало и построило игровой комплекс для детского сада в Сарове. Восемь модулей из фанеры и цветного оргстекла, придуманных после обсуждения с детьми, соединяются в остров, который предлагает разные сценарии игры и богатый сенсорный опыт.
Резервуар для искусства
В музейном квартале Бангалора, столицы Южной Индии, открылось новое здание музея MAP – Музея изобразительного искусства и фотографии. Основа фондов – коллекция предпринимателя Абхишека Поддара, он же заказчик архитектурного проекта, авторы здания – местное архбюро Mathew and Ghosh Architects.
Ферма в каждый дом
На воркшопе Архитектура+FOODTECH архитектурная лаборатория SA lab вместе студентами придумала новый тип вертикальных ферм и прошла путь от концепции до реализации. Прототип напечатан на 3D-принтере из переработанного пластика и выращивает 136 растений.
Школа хвойных пород
Для проекта средней школы Port Marianne в Монпелье архитекторы местного бюро A+Architecture выбрали особый безопасный для экологии бетон в сочетании с конструкциями из местной Севеннской ели и эффектной отделкой из Дугласовой пихты.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Совместный досуг
Центр «Поле» выполняет роль третьего места в спальном районе Москвы. На площади меньше 30 квадратных метров студия дизайна D создала пространство, где дети и взрослые могут проводить время вместе: играть, работать, встречаться с друзьями, заниматься спортом и творчеством.
Сады и искусство
Петербургское ландшафтное бюро МОХ открыло в Москве представительство, напоминающее арт-галерею: пространство формата white box служит фоном для цветочных композиций, объектов искусства и дизайна
Белые одежды
Парижский архитектор Жан-Пьер Лотт спроектировал и построил для Университета Страсбурга новый учебный корпус Le Studium, который задуман прежде всего как так называемое «третье место».
Пресса: Самые важные архитектурные утраты Петербурга за последние...
«Cобака.ru» попросила архитектурного критика и автора телеграм-канала «Город, говори» Марию Элькину, основателя архитектурного бюро «Хвоя» Георгия Снежкина, искусствоведа и автора телеграм-канала «Русский камамбер» Александра Семенова, архитектора-градопланировщика бюро MLA+ Даниила Веретенникова и члена градостроительного совета города, руководителя архитектурного бюро «Студии 44» Никиту Явейна выделить главные городские утраты и возможные в скором времени потери, начиная с нулевых, и рассказывает историю этих мест.
Три из четырех
Рассказываем об итогах прошлогоднего конкурса на оформление четырех станций метро в Казани. Победителей трое – публикуем их проекты. Для последней станции проект выбрать не удалось.
Дворец воды
Дворец водных видов спорта строился в Екатеринбурге в рамках подготовки к Универсиаде-2023. Комплекс включает три бассейна, рассчитан на 5000 зрителей, соответствует требованиям FISU и предполагает интенсивное использование вне крупных спортивных мероприятий.
Мечта о танце
Пекинское бюро MAD превратит старый склад в бывшем порту Роттердама в Центр танцевального искусства с амфитеатром под открытым небом.
Пресса: Юлий Борисов: «Успех не в компромиссе, а в гармонии»
В интервью «Строительному Еженедельнику» Юлий Борисов признается, что не любит использовать слово «компромисс», так как оно предполагает, что кто-то из участников процесса остается неудовлетворенным.
Многоликий
В интерьере ресторана Cult в Калининграде архитектор Дарья Белецкая разворачивает историю, родившуюся из размышлений о тревожности. Ощутить равновесие и спокойствие помогает созерцание полуторатонного валуна, мерцание воды, маски, отсылающие к «Тысячеликому герою» Джозефа Кэмпбелла и общая атмосфера полумрака и тишины.
Мост-аттракцион
Пешеходный мост по проекту архитектора Томаса Рэндалла-Пейджа и конструктора Тима Лукаса в историческом лондонском доке перекатывается «вверх ногами» с помощью двух ручных лебедок, чтобы пропускать проходящие суда.
Дом учителя
В Нинбо в родном доме ведущего экономиста КНР Дун Фужэна открылся музей. Авторы реконструкции – пекинское бюро WIT Design & Research.
Медная корона
Дом, построенный по проекту мастерской Михаила Мамошина рядом с новой сценой Малого драматического театра, прячется во дворах, но вопреки этому, а может и благодаря, интерпретирует традиционную застройку конца XIX века более смело, чем это принято в Петербурге.
Куб в оазисе
Еврейский культурный центр Сочи расположится в доступной части города и станет центром общественной жизни: помимо синагоги он вместит образовательный центр, кошерный ресторан и музей, рядом появится благоустроенный сквер.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
«Чайка» с мозаикой
В здании речного вокзала Волгограда открылось кафе «Чайка на крыше». Над интерьером работало бюро Object, которое обратилось к эстетике позднего советского модернизма – отсюда цветовая гамма, шпонированные панели, терраццо и главный элемент интерьера – яркая мозаика.
Задел на будущее
Реконструкция стадиона Drusus в Южном Тироле по проекту gmp и Dejaco + Partner рассчитана на будущие успехи команды-хозяйки F.C. Südtirol в новой для нее серии B чемпионата Италии по футболу.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Дело четвертое
Мастерская Delo представила новую модель в линейке типовых каркасных домов: четыре спальни, теплые полы-террацо и минималистичный интерьер с мебелью собственного производства, а также отделкой из кедра.
Стримлайн для «городских каньонов»
Степан Липгарт спроектировал два дома для небольших участков в интенсивно застраиваемых новым жильем окрестностях Варшавского вокзала. Расположенные не рядом, но поблизости, различны, но подобны: тема одна, а трактовка разная. Рассматриваем и сравниваем оба проекта.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Теллурические ясли
Бюро Régis Roudil architectes встроило в исторический комплекс Дворца Альма в Париже вытянутый объем детских ясель. В качестве основных строительных материалов архитекторы несколько неожиданно выбрали дерево и… землю.
Улица рисунков зодчего Росси
В берлинском Музее архитектурного рисунка Фонда Сергея Чобана открыта новая выставка, на которой представлены более 100 работ итальянского архитектора Альдо Росси, многие из них экспонируются впервые.