Андрей Романов: не надо делать из «Запорожца» космическую ракету

За прошедшие два года бюро ADM удалось поработать с разными зарубежными архитекторами, в том числе с Фрэнком Гери. Андрей Романов, один из руководителей ADM, рассказал нам об опыте, который ему удалось извлечь из партнерства с иностранцами, о методе работы западных мастерских, о различии между уникальными зданиями и «просто» зданиями, и об особенностях российского архитектурного образования.

mainImg
Проект:
Отель на Самотечной площади
Россия, Москва, Самотечная ул., 15/1

2008 — 2008

Насколько мне известно, до наступления кризиса многие московские архитекторы занимались сопровождением зарубежных проектов. Но для многих это сотрудничество было чем-то подсобным, вроде дополнительного заработка – и далеко не все стремились сделать из опыта общения с иностранцами какие-то выводы и обобщения. И сформулировать для себя, в чем состоит отличие российской практики от зарубежной. Тем интереснее рассказ Андрея Романова, архитектора, которому в течении двух лет довелось поработать как с «рядовыми» иностранцами (преимущественно англичанами), так и с Фрэнком Гери – который прошлым летом проектировал  здание на пересечении Садового кольца и Самотечной улицы. Бюро ADM занималось сопровождением этого проекта.

Казалось бы, московские архитекторы, которым посчастливилось поработать с Фрэнком Гери, неоднократно побывать в его мастерской – не просто так, а по делу – должны бы заразиться желанием попытаться спроектировать что-то такое «звездное». Ничуть не бывало. По словам Андрея Романова, для подавляющего большинства проектов столь сложная архитектура  совершенно не уместна. Более того, метод проектирования мастерской Гери оказался настолько сложным и дорогим в исполнении, что уже в процессе обсуждения проекта прошлым летом стало ясно, что в настоящий момент построить такое уникальное здание в Москве – почти невозможно, хотя бы потому, что нет и не предвидится подходящих подрядчиков. 

Архитекторы ADM, чьи здания и раньше отличались сдержанной архитектурой, теперь (осмыслив опыт работы с иностранцами «разного ранга») еще больше стремятся к простоте в сочетании с элементами западной методики проектирования. О том, в чем состоит эта методика – наш разговор с Андреем Романовым.

ЮлияТарабарина, Архи.ру:
Год назад Вы говорили, что период сотрудничества вашей мастерской с иностранными архитекторами должен когда-то закончится – и вот он закончился, насколько я понимаю, принудительно, в связи с кризисом?

Андрей Романов, ADM:
Я доволен тем, что этот период был именно таким, каким был, и можно сказать, что он закончился своевременно, хотя и принудительно. За два года мы поработали с компаниями разной направленности. Получили разные, но полезные навыки. И хорошо, что период закончился сам, потому что добровольно выйти из него было бы сложно.

А насколько сознательно Вы начали работать с иностранцами и какая была причина этого – коммерческая (заработать денег), профессиональная (перенять опыт) – или обе сразу?

Конечно, обе. Коммерческая составляющая, разумеется, была не на последнем месте. Однако если бы эта работа не была нам интересна, то мы бы сразу отказались от первого же предложенного проекта – жилого дома, на улице Станиславского. строительство которого, кстати, недавно было завершено.

Каким образом Вы нашли иностранных партнеров?

Все совместные проекты мы получили от одного заказчика – известной  девелоперской компании. У нас как-то сразу сложились хорошие отношения с этим заказчиком и впоследствии они предложили поработать с иностранными коллегами.

Значит, иностранных партнеров выбирал заказчик.

Не могу не отметить то, что, проводя тендеры, заказчики советовались и с нами тоже, уважительно относясь к нашему мнению. Это было интересно – взглянуть на процесс глазами заказчика.

Какова была  ваша часть работы – сопровождение проекта?

Это зависело от того, с кем мы в данный момент работали. Если говорить о компании Джон Мак Аслан, то там сотрудничество получилось творческим, партнерским. Мы, например, предложили альтернативные варианты фасадов дома на улице Станиславского, один из которых и был принят. Нам удалось наладить на редкость конструктивный диалог – все слушали друг друга, и из предлагаемых вариантов выбирали тот, который устраивал всех.
Часто бывало, что мы садились вместе, накладывали кальку, рисовали эскизы.

Была и работа более технического характера. Мы дорабатывали проект в учетом российских нормативов, проходили экспертизу, делали рабочие чертежи. Так что где-то работа была более, где-то менее творческая. Но во всех случаях это было участие в проектном процессе с начала до конца, мы присутствовали на всех обсуждениях. Для меня это очень важно – ведь зарубежные бюро работают совершенно иначе, чем мы привыкли. Мы, можно сказать, до этого вовсе не знали, как, например, следует проектировать офисные здания.

И в чем же отличия?

Существует определенная технология проектирования офисных зданий. На западе она хорошо отработана. Я думаю, что только те компании, которые поработали с иностранцами, по-настоящему знают, как надо проектировать «ядро», shell-and-core, лестницы… Это определенная методика, пока не пройдешь ее с кем-нибудь, кто умеет это делать – не поймешь. Только поработав и увидев технологию в процессе. Не только посмотрев один раз на чужой план – а именно пройдя все обсуждение целиком. Посидев на многих совещаниях, и, лучше всего, повторив на нескольких объектах.
В России, надо сказать, такой подход вообще мало кто использует – что несложно заметить, посмотрев на многие планы проектируемых зданий.

Все это устно? Почитав учебники, нельзя такую методику освоить?

Нам такие учебники не известны. Дело в том, что проектирование это сложный процесс. На каждом объекте существуют разные проблемы, разные решения. «Прочитать в учебниках» – это как английский выучить по самоучителю. Кому-то, я слышал, это удавалось – но, конечно же, лучше общаться с носителем языка. Здесь то же самое – когда видишь, как опытные люди последовательно решают все эти задачи – значительно проще все это впитываешь.

Далее, за рубежом сам подход к проектированию отличается радикально. Начиная с самой ранней стадии привлекаются многие специалисты – консультанты: маркетологи, инженеры, конструкторы. На самой первой стадии обязательно делается инженерная концепция и конструктивная концепция. Идет параллельная работа, обсуждение всеми участниками, длительные воркшопы.

Там нет такого, чтобы архитектор сначала самостоятельно, без консультантов, нарисовал предпроект, который сразу после утверждения становится догмой и от которого уже нельзя отступить. Когда сначала один придумывает нечто абстрактное, а потом другой пытается кому-то это продать. Такой предпроект, к сожалению, нередко рождается как «большая» архитектурная победа, которая потом заканчивается мелкими поражениями, приводящими к общему печальному итогу. Многие идеи рушатся потому, что оказываются нежизнеспособными. Тут даже опытные архитекторы легко совершают ошибки. А ведь эти ошибки легко исправить на ранней стадии – достаточно нескольких эскизов, которые инженер или конструктор может сделать даже от руки. Но зато архитектурная концепция получает хорошую базу, которую потом можно развивать, чтобы продукт получился качественный.

Разумеется, спроектировав несколько зданий, архитекторы тоже могут предположить, где должны быть технические помещения и прочее. Но архитектор часто забывается, а когда рядом есть специалист, он четко делает свою работу – говорит: вы все сделали хорошо, но не забудьте, что здесь у вас будет технический этаж. Или что ядро надо скомпоновать таким вот образом. С самого начала архитектор идет в сопровождении, ему помогают.

Это элементы профессионализма. Они очень важны, хотя и не всегда имеют отношение к архитектурному образу – скорее, к качеству продукта в целом. Но ведь если дом неудобный – это все-таки неполноценный дом.
 
И все же, что изменилось в собственно «архитектурной» части – философии, пластике?

Я попробую сформулировать. Здесь дело, по-видимому, в нашем российском архитектурном образовании: нас учат «делать шедевры». Этот благородный тезис на деле воплощается как-то превратно – многие архитекторы в каждый свой дом стремятся запихнуть все, что знают, и все, что когда-либо придумали. Нередко строятся памятники самим себе. Это приводит к появлению избыточности и проблеме вкуса.  Чтобы приобрести умение создать простой, стильный, чистый фасад – для этого надо немного перевернуть сознание.

В некоторых ситуациях бывает нужно  сделать уместный дом, точно попасть в контекст, соответствовать функции и поставленной задаче, наконец. Сделать просто красивый дом. Что отнюдь не означает, что дом должен быть усредненным и серым. Он должен быть красивым и целесообразным. Не надо пытаться сделать дом сложнее, чем он должен быть. 

Чувствуется в этом элемент смирения…

Разве? Нет, мне не кажется, что это смирение, мне кажется, что это элемент профессионализма. Ведь кто такой профессионал? Это человек, который всегда знает, что он может и чего не может. Без творческого поиска, разумеется, невозможно, но вопрос – как искать и где искать. За каждую проведенную линию нужно ответить. Если ты не уверен, что можешь провести эту линию или в том, что ее обязательно нужно провести, то лучше ее не проводить. Можете называть это каким угодно образом, но я точно знаю, что если бы восемьдесят процентов московских домов их авторы старались бы сделать не сложнее, а проще, то было бы лучше.

У Вас есть опыт работы, скажем так, с разными представителями зарубежной архитектуры. С одной стороны, с теми, кто делает упомянутый средний качественный уровень, с другой стороны, есть опыт общения с Френком Гери. Какая между ними разница?

Разные задачи. Гери не проектирует дешевые офисы в застройке. Он просто не берется за такие задачи. Таких как он не может быть много. Их единицы.

Архитекторов-«звезд»?

Да. Для того, чтобы стать «звездой», нужен, во-первых, врожденный талант, во-вторых, нужно пройти через «тернии». Потом, когда возникнет задача сделать шедевр – например, в определенном месте нужно градообразующее здание, как музей в Бильбао – ты будешь подходить к этому с совершенно других позиций.

Но если к тебе обратились люди, которые хотят заработать свои первые деньги на каком-нибудь среднем строительстве, не нужно пытаться сделать очень сложный дом. Потому что, во-первых, это не получится – в процессе работы все будут стараться тебя обрезать. А если ты сделаешь стильный, красивый фасад, потратишь время на то, чтобы хорошо спропорционировать простые окна – простые! Если хорошо отрисуешь. Не будешь стараться навертеть что-то, а просто – сделаешь простой стильный дом. Красиво нарисовать простую вещь – дело, на самом деле, сложное. И задача вполне достойная. Подход к проектированию такого дома отличается от подхода к проектированию уникального объекта. Нужно вкладывать разный уровень амбиций.

Почти у всех иностранцев есть чувство вкуса, чем-то привитое: то ли средой, то ли образованием. Ведь открываешь журнал – и бросается в глаза разница между фасадом, нарисованным западным человеком и нашим. Я точно знаю, что это не вопрос одаренности – а просто какой-то эстетики, связанной с чувством меры и вкуса.  Именно с этим, на мой взгляд, есть проблемы в российской архитектуре.

Не связано ли это с нашими согласованиями?

Мне кажется, проблема согласований давно уже стала самообманом. Когда мы в начале 2000-х делали дом на Садовом кольце, действительно существовала установка: в центре Москвы современных домов строить было нельзя. Это было объявлено и навязывалось. Внедрять современную стилистику давалось большим трудом.

Сейчас нет такой установки. Чиновники начали видеть что-то симпатичное в современной архитектуре. Есть некий код, но этот код значительно слабее, чем раньше. Поэтому если кто-то говорит, что согласовательный процесс что-то портит – то это либо очень слабые заказчики, которые сами всего боятся, либо просто неубедительная архитектура. Убедительная современная архитектура сегодня спокойно проходит согласования.

И все-таки, что вам дал Гери? Чем он отличается?

Он отличается всем. Что он дал сейчас – сказать сложно, потому что это был мой любимый архитектор очень давно, чуть ли не с третьего курса до окончания института я штудировал его работы. Потом специально ездил смотреть постройки Гери, еще даже не зная, что придется вместе работать.

Как же так – любимый архитектор Гери, а установка у Вас теперь на сдержанную и уместную архитектуру?

Дело в том, что если попробовать сделать на рядовой площадке и в ограниченном бюджете (то есть в условиях 95% заказов) штучку а-ля Гери, это же будет смешно. Это как попытаться сравнить «Запорожец» и космическую ракету. Их просто нельзя сравнивать. Если ты приделаешь к «Запорожцу» сопла от ракеты, это не будет ракета, это будет карикатура.
Некоторые архитекторы делают так – пытаются соорудить что-то а-ля Гери. Мне все это не нравится. Я считаю, что если есть задача сделать простое красивое и недорогое офисное здание, то книжку Гери вообще в этот момент лучше не открывать.

Ну да, Гери же работает над общественными зданиями…

У него как раз есть очень разные функции, есть и гостиницы и офисы, но это всегда такие случаи, в которых нужен именно Гери. Это ведь тоже товар, американцы это понимают так – товар разного класса: есть эконом-класс, есть бизнес, а есть бутик. Бутик-архитектура. Специальная ниша, далеко не каждый девелопер готов построить такой офис, а только какой-то процент – они и приходят к Гери. Такая архитектура намного дороже, чем обычное офисное здание, тут надо не только понимать, в чем соль такой уникальной архитектуры, но и быть готовым заплатить за нее. Многим это просто не нужно, уникальная архитектура их бизнес-плану ничего не прибавит. Бесполезно на рынке в Беляево устраивать бутик даже Zara, он там никому не нужен. Равно как бесполезно на подиуме разбрасывать дешевые джинсы, их там никто не возьмет. Это же рынок, архитектурные услуги тоже часть рынка. Мы производим продукт, его покупают. И он должен соответствовать спросу. 

Кстати Гери тоже достаточно прагматичен в рамках своего подхода. На первую презентацию в Москве он приехал с несколькими архитекторами и макетами из кубиков. Там были очень разнообразные идеи, сложные композиции, которые казались нереализуемыми у нас. Но прежде чем состоялось проектное совещание, заказчики возили его знакомиться с руководством нашего города.  Там ему рассказывали про московский стиль, про  сталинские высотки,  он все это  выслушал и сделал свои выводы. Поэтому когда начали обсуждать проект в офисе  у заказчика, он разломал пару макетов, потом взял, сложил кубики горкой и сказал – вот, так будет лучше всего. Хотите высоток, вот вам высотка.

Расскажите еще про Гери. Говорят, что архитекторы, приходя работать в его мастерскую, три года делают только макеты.

Это правда. Приходят и три года делают макеты. Такой подход.

Желания перенять эту практику не возникло?

Это не противоречит тому, что у нас в мастерской было до этого – мы всегда мыслили макетами. Мы сами их делали всегда.

Раньше у вас было в мастерской больше пенопластовых макетов, а теперь деревянные…

Это результат общения не с Гери, а с англичанами. После них мы стали более культурные макеты делать, с окошками и прочим. Это просто более качественная подача, рассчитанная на заказчика. Те заказчики, с которыми мы работаем – им важно увидеть. Они привыкают к такой подаче. Когда как-то раз вместо дерева принесли пенопласт, нам сразу же сказали – а где же наши деревянные макеты, мы их так любим. Для них это что-то вроде игрушки.

Офис Гери, кстати говоря, очень сильно отличается от английских. Английские офисы чопорные, макеты они не делают сами, а заказывают.
 
Мастерская Гери работает с какой-то уникальной компьютерной программой…

Программа называется Gehry Digital platform, ее прототип – авиакосмические разработки для проектирования ракет и кораблей. Есть фирма Gehry digital, они продают эту программу как самостоятельный продукт. Причем подрядчики, которые работают с Гери, тоже покупают и осваивают эту программу – он с удовольствием ее внедряет, так и говорит, если хотите Фрэнка Гери, то вам нужна еще эта программа. Архитекторы передают подрядчикам файлы, виртуальную модель здания, а не плоские чертежи. Хотя, разумеется, все, что надо, можно распечатать.

Это можно просматривать на обычном мониторе?

Более того, даже на обычном компьютере. Внешне, по интерфейсу, она больше похожа на 3D-Max, но, в отличие от Max-a, все элементы «живые», имеют параметры, как в Архикаде. Но если в Архикаде набор элементов стандартный, то здесь все более гибко.

Я читал об этой технологии Гери уже достаточно давно – это известные вещи. Они вначале делают макет, потом сканируют его 3D-сканером, смотрят цифровую модель. Распечатывают на трехмерном принтере, правят, приклеивают что-то, опять сканируют, и так несколько раз – ищут форму. Потом подключаются инженеры, протаскивают там виртуальные трубы, краны, розетки – все это есть. Причем есть, например, такие специалисты, которые, глядя на то, что получается, могут сказать, что вот – если где-то немного скорректировать изгиб, то количество нетиповых элементов можно уменьшить втрое. Программа эта не только дорогая, но она еще и требует очень высокой квалификации от всех участников процесса. Вообще говоря, у проектировщиков среднего уровня для работы в этой программе способностей может не хватить. Только процентов десять специалистов вообще способны уверенно работать со сложной трехмерной моделью. Все остальные – будут только постоянно делать ошибки, им проще раздать плоские чертежи. Это другой мир совершенно.

Другое дело, что было интересно увидеть этот процесс в работе. Еще были, конечно, надежды – получить эту программу, «погонять» ее. Но только чтобы посмотреть, потому что практически применять ее у нас не имеет смысла, так как нет подрядчиков, которым можно было бы передать потом результат.
Кстати, когда мы обсуждали, кто будет строить в Москве здание Гери, только одна строительная компания робко предположила, что может попробовать. Остальные даже не решились.

Так что каким образом здесь строить здание Гери – было совершенно непонятно. Нужны специальные фабрики, специальные подрядчики. Наша техническая база не позволит. Так что даже если бы не кризис, неясно, каким образом  это уникальное здание строили бы в Москве.

Итак, что в целом Вам принесла работа с иностранцами?

Для нас как для молодого архитектурного бюро это был неоценимый опыт.  Мы поработали на очень серьезных площадках в городе, обрели очень ценные связи и контакты. С другой стороны – профессиональные навыки. Все наши новые объекты мы теперь проектируем исходя из нового для нас, более прагматичного подхода.  Кроме того, мы научились грамотно подавать свои материалы, что очень впечатляет заказчиков. Плюс произошел поворот в ментальности, который я считаю для себя важным.

Поворот – это разделение на архитектуру «просто качественную» и архитектуру звезд?

Понимание, что для рядовых домов нужны другие подходы. Что есть иные эстетические приемы, которые позволяют создать дом классный, но простой. Для нас это был период архитектурного взросления. Склонность к активному, если не сказать агрессивному формообразованию по любому поводу, просто ради тяги к самовыражению для нас уже не очень актуальна.  Мы просто стараемся делать красивые дома для людей.
Подход делать сложный дом там, где он не нужен – порочный. Он плох не столько сам по себе, сколько потому, что он неизбежно ведет к поражению.

То есть, нужна адекватность?

Да. Надо понимать, что много – это хуже, чем мало. А перебор может быть хуже, чем недобор.

Андрей Романов, бюро ADM
Жилой дом на улице Станиславского. JMP - concept, Schematic. ADM - Корректировка концепции, стадия Проект, стадия РД
Жилой дом на улице Станиславского. JMP - concept, Schematic. ADM - Корректировка концепции, стадия Проект, стадия РД
Спортивно-деловой комплекс на Ленинградском шоссе. JMP - Concept, Schematic, DD. ADM - Стадия Проект
Спортивно-деловой комплекс на Ленинградском шоссе. JMP - Concept, Schematic, DD. ADM - Стадия Проект
Спортивно-деловой комплекс на Ленинградском шоссе. JMP - Concept, Schematic, DD. ADM - Стадия Проект
Административно гостиничный комплекс на Беговой улице. KPF - Concept, Schematic. ADM - Стадия Проект
Административно гостиничный комплекс на Беговой улице. KPF - Concept, Schematic. ADM - Стадия Проект
Административно гостиничный комплекс на Беговой улице. KPF - Concept, Schematic. ADM - Стадия Проект
Офисно-гостиничный комплекс на Профсоюзной улице. NBBJ (London) -концепция, ADM - адаптация
Офисный центр на 1-м Волоколамском проезде. SHCA - Concept, Schematic, DD. ADM - Стадия Проект
Офисный центр на 1-м Волоколамском проезде. SHCA - Concept, Schematic, DD. ADM - Стадия Проект
Офисно-деловой комплекс на ул. Академика Пилюгина. JMP - Concept, Schematic, DD. ADM - Стадия Проект, Тендерный пакет
Офисно-деловой комплекс на ул. Академика Пилюгина. JMP - Concept, Schematic, DD. ADM - Стадия Проект, Тендерный пакет
Офисно-деловой комплекс на ул. Академика Пилюгина. JMP - Concept, Schematic, DD. ADM - Стадия Проект, Тендерный пакет
Отель на Самотечной площади. FRANK GEHRY LLP - концепция, ADM - сопровождение
zooming
Отель на Самотечной площади. FRANK GEHRY LLP - концепция, ADM - сопровождение
Отель на Самотечной площади. FRANK GEHRY LLP - концепция, ADM - сопровождение
Предпоектное предложение по стоительству гостиничного комплекса по адресу: Садовая-Самотечная ул., вл.13/14. Автор проекта - Фрэнк Гери (США). Проектная организация - ADM, Андрей Романов (сопровождение). Заказчик - Хорус Капитал
Фотография: Архи.ру
Фрэнк Гери. Гостиничный комплекс, Садовая-Самотечная, 13. Эскизные проработки
Фотография: Архи.ру
Фрэнк Гери. Гостиничный комплекс, Садовая-Самотечная, 13. Эскизные проработки
Фотография: Архи.ру
Проект:
Отель на Самотечной площади
Россия, Москва, Самотечная ул., 15/1

2008 — 2008

19 Июня 2009

Технологии и материалы
Инновационные технологии КНАУФ в строительстве областной...
В новом корпусе Московской областной детской больницы имени Леонида Рошаля в Красногорске реализован масштабный проект с применением специализированных перегородок КНАУФ. Особенностью проекта стало использование рекордного количества рентгенозащитных плит КНАУФ-Сейфборд, включая уникальные конструкции с десятислойным покрытием, что позволило создать безопасные условия для проведения высокотехнологичных медицинских исследований.
Дизайны дворовых пространств для новых ЖК: единство...
В компании «Новые Горизонты», выступающей на российском рынке одним из ведущих производителей дизайнерских и серийных детских игровых площадок, не только воплощают в жизнь самые необычные решения архитекторов, но и сами предлагают новаторские проекты. Смотрим подборку свежих решений для жилых комплексов и общественных зданий.
Невесомость как конструктив: минимализм в архитектуре...
С 2025 года компания РЕХАУ выводит на рынок новинку под брендом RESOLUT – алюминиевые светопрозрачные конструкции (СПК), демонстрирующие качественно новый подход к проектированию зданий, где технические характеристики напрямую влияют на эстетику и энергоэффективность архитектурных решений.
Архитектурная вселенная материалов IND
​Александр Князев, глава департамента материалов и прототипирования бюро IND Architects, рассказывает о своей работе: как архитекторы выбирают материалы для проекта, какие качества в них ценят, какими видят их в будущем.
DO buro: Сильные проекты всегда строятся на доверии
DO Buro – творческое объединение трех архитекторов, выпускников школы МАРШ: Александра Казаченко, Вероники Давиташвили и Алексея Агаркова. Бюро не ограничивает себя определенной типологией или локацией, а отправной точкой проектирования называет сценарий и материал.
Бриллиант в короне: новая система DIAMANT от ведущего...
Все более широкая сфера применения широкоформатного остекления стимулирует производителей расширять и совершенствовать свои линейки. У компании РЕХАУ их целых шесть. Рассказываем, почему так и какие возможности дает новая флагманская система DIAMANT.
Бюро .dpt – о важности материала
Основатели Архитектурного бюро .dpt Ксения Караваева и Мурат Гукетлов размышляют о роли материала в архитектуре и предметном дизайне и генерируют объекты из поликарбоната при помощи нейросети.
Теневая игра: новое слово в архитектурной солнцезащите
Контроль естественного освещения позволяет создавать оптимальные условия для работы и отдыха в помещении, устраняя блики и равномерно распределяя свет. UV-защита не только сохраняет здоровье, но и предотвращает выцветание интерьеров, а также существенно повышает энергоэффективность зданий. Новое поколение систем внешней солнцезащиты представляет компания «АЛЮТЕХ» – минималистичное и функциональное решение, адаптирующееся под любой проект.
«Лазалия»: Новый взгляд на детскую игровую среду
Игровой комплекс «Лазалия» от компании «Новые Горизонты» сочетает в себе передовые технологии и индивидуальный подход, что делает его популярным решением для городских парков, жилых комплексов и других общественных пространств.
​VOX Architects: инновационный подход к светопрозрачным...
Архитектурная студия VOX Architects, известная своими креативными решениями в проектировании общественных пространств, уже более 15 лет экспериментирует с поликарбонатом, раскрывая новые возможности этого материала.
Свет, легкость, минимализм: поликарбонат в архитектуре
Поликарбонат – востребованный материал, который помогает воплощать в жизнь смелые архитектурные замыслы: его прочность и пластичность упрощают реализацию проекта и обеспечивают сооружению долговечность, а характерная фактура и разнообразие колорита придают фасадам и кровлям выразительность. Рассказываем о современном поликарбонате и о его успешном применении в российской и международной архитектурной практике.
​И шахматный клуб, и скалодром: как строился ФОК...
В 2023 году на юго-востоке Москвы открылся новый дворец спорта. Здание напоминает сложенный из бумаги самолётик. Фасадные и интерьерные решения реализованы с применением технологий КНАУФ, в том числе системы каркасно-обшивных стен (КОС).
​За фасадом: особенности применения кирпича в современных...
Навесные фасадные системы (НФС) с кирпичом – популярное решение в современной архитектуре, позволяющие любоваться эстетикой традиционного материала даже на высотных зданиях. Разбираемся в преимуществах кирпичной облицовки в «пироге» вентилируемого фасада.
Силиконо-акрилатная штукатурка: секрет долговечности
Компания LAB Industries (ТМ Церезит) представила на рынке новый продукт – силиконо-акрилатную штукатурку Церезит CT 76 для фасадных работ. Она подходит для выполнения тонкослойных декоративных покрытий интенсивных цветов, в том числе самых темных, гарантируя прочность и устойчивость к внешним воздействиям.
Свет и материя
​В новой коллекция светильников Центрсвет натуральные материалы – алебастр, латунь и кожа – создают вдохновляющие сюжеты для дизайнеров. Минимализм формы подчеркивается благородством материала и скрывает за собой самую современную технологию.
Teplowin: новое имя, проверенный опыт в фасадном строительстве
Один из крупнейших производителей светопрозрачных конструкций на российском строительном рынке – «ТД Окна» – объявил о ребрендинге: теперь это бренд Teplowin, комплексный строительный подрядчик по фасадам, осуществляющий весь спектр услуг по производству и установке фасадных систем, включая алюминиевые и ПВХ конструкции, а также навесные вентилируемые фасады.
Сейчас на главной
Пресса: Город, спрятавший свои памятники
Псков: тяжелая судьба генплана и интуиционная реставрация.

Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
Коронованный корень
К бруталистской башне в самом сердце 12-го округа Парижа бюро Maud Caubet Architectes отнеслось как к королеве и увенчало её эффектной стеклянной «короной».
Пара театралов
Градостроительный совет Петербурга высоко оценил проект дома на проспекте Римского-Корсакова, который должен заменить советскую диссонируюущую постройку. «Студия 44» предложила соответствующие исторической части города габариты и выразительное фасадное решение, разделив дом на «женскую» и «мужскую» секции. Каскады эркеров дополнит мозаика по мотивам иллюстраций Ивана Билибина.
Звери в пещере
В Музее искусства Санкт-Петербурга XX-XXI веков открылась выставка «Анималистика. И в шутку, и всерьез». Архитектурной частью занималась мастерская «Витрувий и сыновья», которая превратила один из залов в пещеру Альтамира. А во дворе музея появилась ёлка, претендующая на звание самой оригинальной и фотогеничной в городе.
Река и форм, и смыслов
Бюро ATRIUM славится вниманием к пластичной форме, современному дизайну и даже к новым видам интеллекта. В книге-портфолио Вера Бутко и Антон Надточий представили работу компании как бурный поток: текстов, графики, образов... Это делает ее яркой феерией, хотя не в ущерб системности. Но система – другая, обновленная. Как будто фрагмент метавселенной воплотился в бумажном издании.
Лунка и сопка
Гольф-поле, построенное на окраине Красноярска по проекту местного бюро Проектдевелопмент, включает Академию – крытую часть для отработки ударов. Здание построено из клееных балок, а его форма соответствует ландшафту и очертаниям сопок.
Жизнестроительство на своей шкуре
Какая шкура у архитектора? Правильно, чаще всего черная... Неудивительно, что такого же цвета обложка новой книги издательства TATLIN, в которой – впервые для России – собраны 52 собственных дома современных архитекторов. Есть известные, даже знаменитые, есть и совершенно малоизвестные, и большие, и маленькие, и стильные, и диковинные. В какой-то мере отражает историю нашей архитектуры за 30 лет.
Квартальная изолиния
Еще один конкурсный проект жилого комплекса на берегу Волги в Нижнем Новгороде подготовила «Студия 44». Группа архитекторов под руководством Ивана Кожина пришла к выводу, что неправильно в таком месте использовать регулярно-квартальную планировку и выработала индивидуальный подход: цепочку из парцеллированных многосекционных домов, которая тянется вдоль всей набережной. Рассказываем об особенностях и преимуществах приёма.
Двенадцать модулей эффективности для Гродно
В последний день ноября в Минске подвели итоги I Белорусского конкурса на разработку эффективной среды жилого квартала в Гродно. В конкурсе приняли активное участие российские архитекторы. Победу одержал проект «12 sq», разработанный авторским коллективом архитектурного бюро «НИТИ» из Уфы. Рассказываем подробно о победителе и остальных лауреатах конкурса
Конкурс: плата за креатив?
Со дня на день ждем объявления результатов конкурса группы «Самолет» на участок в Коммунарке. А пока делимся впечатлениями главного редактора Юлии Тарабариной – ей удалось провести паблик-толк, который технически был посвящен взаимодействию девелопера и архитекторов, а получился разговором о плюсах и минусах конкурсной практики.
Арх подарки
Собрали десять идей для подарков, так или иначе связанных с архитектурой. Советуем книги, впечатления, функциональные и просто красивые объекты: от оправ Кенго Кума и кинетических скульптур до кирпичей Фальконье и формочек для выпечки метлахской плитки.
Воспитание преемственностью
Объект культурного наследия на территории нового жилого комплекса часто воспринимается застройщиком как обременение. Хотя вполне может стать «продающей» и привлекающей внимание особенностью. Один из таких примеров реализован в петербургском ЖК «Кантемировский 11», где по проекту НИиПИ Спецреставрация фабрику начала XX века приспособили под школу и детский сад.
Левитация памяти
CITIZENSTUDIO спроектировали и реализовали памятник жертвам Холокоста в Екатеринбуге. В него включены камни из десяти мест массовой гибели евреев во время Великой Отечественной. На каждом табличка. И еще, хотя и щемяще-мемориальный, хрупкий и открытый. К такому памятнику легко подойти.
Пресса: Как Остоженка стала образцом архитектуры и символом...
Обозреватель Павел Зельдович поговорил с теми, кто формировал современный облик Остоженки. А фотограф Михаил Розанов любезно предоставил «Снобу» свои снимки. Кроме того, в материале использованы фото старой Остоженки Бориса Томбака и одного из главных архитекторов проекта Андрея Гнездилова.
Вершины социальной экологии
Четыре бюро – ATI Project, a-fact, Weber Architects и Parcnouveau – совместными усилиями выиграли конкурс на проектирование экологичного и «социального» жилого квартала Берталия-Лазаретто на окраине Болоньи.
Мандариновый рай
Выставка Москомархитектуры в Центре Зотов апеллирует непосредственно к эмоциям зрителей и выстраивает из них цепочку наподобие луна-парка или квест-рума, с большой плотностью и интенсивностью впечатлений. Характерно, что нас ведут от ностальгии и смятения с озарению и празднику, совершенно китчевому, в исполнении главных кураторов. Похоже, через праздник придется пройти всем.
Радушный мицелий
Проект гостинично-оздоровительного комплекса для эко-парка «Ясно-поле» отталкивается от технологии – по условиям конкурса, его будут печатать на 3D-принтере. В поисках подходящей «слоистой» фактуры арт-группа Nonfrozenarch обратилась к царству грибов.
Археология модернизма: первая работа Нины Алешиной
Историю модернизма редко изучают так, как XVIII или XIX век – с вниманием к деталям, поиском и атрибуциями. А вот Александр Змеул, исследуя творчество архитектора Московского метро Нины Алешиной, сделал относительно небольшое, но настоящее открытие: нашел ее первую авторскую реализацию. Это вестибюль станции «Проспект Мира» радиальной линии. Интересно и то, что его фасад 1959 года просуществовал менее 20 лет. Почему так? Читайте статью.
Канон севера
Проект храмового комплекса рядом со студенческим городком СПбГУ в Петергофе включает отсылки к северному модерну и конструктивизму. Мастерская «Прохрам» не боится сочетать «плинфу» и кортен, а также использовать не самые традиционные формы. Однако первый вариант, признанный архитектурным сообществом, пришлось всё же скорректировать в соответствии с пожеланиями заказчика. Помимо культовых сооружений комплекс предложит пригороду Петербурга социальные, образовательные и общественные площадки.
Учебник рисования?
Вообще так редко бывает. Ученики Андрея Ивановича Томского, архитектора, но главное – преподавателя академического рисунка, собрались и издали его уроки и его рисунки, сопроводив целой серией воспоминаний. Получилась книга теплая и полезная для тех, кто осваивает рисунок, тоже. Заметно, что вокруг Томского, действительно, образовалось сообщество друзей.
«Джинсовый» фасад
Спортивный зал в Ниме на юге Франции по проекту бюро Ateliers A+ получил фасад, вдохновленный текстильной историей города.
Террасное построение
ЖК «Ривер Парк» оформил берег Нагатинского затона надежно и уверенно. Здесь и общественная набережная, и приподнятые над городом дворы со связывающими их пешеходными мостиками, и кирпичные фасады. Самое интересное – отыскивать в этом внушительном и респектабельном высказывании нюансы реакции на контекст, так же как и ростки мегалитического мышления.
Остов кремля, осколки метеорита
Продолжаем рассказывать о конкурсных проектах жилого района, который GloraX планирует строить на набережной Гребного канала в Нижнем Новгороде. Бюро Asadov работало над концепцией через погружение в идентичность, а сторителлинг помог найти опорную точку для образного решения: генплан и композиция решены так, словно на прото-кремль упал метеорит. Удивлены? Ищите подробности в нашем материале.
Девица в светёлке
В интерьере шоу-рума компании «Крестецкая строчка» в петербургском пассаже бюро 5:00 am соединило театральность, неорусский стиль и современные детали: сундуки с «приданым», наличники и занавес сочетаются с нержавеющей сталью и стеклом.
Теория невероятности
Выставка «Русское невероятное» в Центре Зотов красивая и парадоксальная. Современная тенденция сопоставлять разные периоды, смешивать, да и что там, удивлять, здесь доведена до определенной степени апогея. Этакий новый способ исследования, очень творческий, похож на тотальную инсталляцию. Как будто с нами играют в исследование конструктивизма. О линейной истории искусства тут, конечно, сложно говорить. Может быть, даже о спиральной сложно. О дискретной, из отражений, может, и да.
Простор для погружения
Новая постоянная экспозиция Музея Москвы, которая открылась для посещения неделю назад, именно что открывает простор для изучения истории города, и даже выстраивает его последовательно «по полочкам» и «пластам»: от общеобразовательного, увлекательного, развлекательного – до серьезного, до открытого хранения. Это профессионально как на уровне науки, у экспозиции много квалифицированных консультантов, так и на уровне работы с аудиторией. Авторы экспозиции Кирилл Асс и Надежда Корбут.
Где свить гнездо?
Башня Park Court Jingu Kitasando по проекту бюро Hoshino Architects в центре Токио визуализирует размышления архитекторов на тему дома как гнезда.