Жилищное строительство первой пятилетки. Планы и практика

Цели и задачи сталинской индустриализации до сих пор представляются весьма туманными. С одной стороны вроде бы ясно, что ничего хорошего населению они не сулили. С другой стороны, по-прежнему даже среди историков популярна неотчетливая мысль о том, что рано или поздно индустриализация должна была привести какую-то пользу. Хотя какую и кому –  это, как правило, остается за скобками.

На самом деле из планов первой пятилетки вполне отчетливо вытекало, что резкое ухудшение качества жизни населения было непременным условием ее, пятилетки, выполнения. Из чего следует, что рост благосостояния населения в цели индустриализации не входил. Особенно очевидно это на примере планового и реального жилищного строительства времен первой пятилетки.

По публикациям конца 20-х – начала 30-х годов еще можно составить на этот счет более или менее ясную картину, несмотря на начавшиеся уже попытки тогдашних советских статистиков ее размыть, извратить и  замутить.

Любопытные данные по статистике жилищного строительства первой пятилетки можно найти в книжке инженера Н. Стамо «Индустриализация жилищного строительства», выпущенной в 1935 г.. Фактически, написана она в 1933 г., так как сдана в набор в марте 1934 г. и отражает ситуацию сложившуюся сразу после окончания первой пятилетки в декабре 1932 г.  

Вот несколько таблиц из книги Стамо [1] (см. Таблица 1, Таблица 2, Таблица 3). Данные этих таблиц не вполне соответствуют прочим тогдашним публикациям по итогам первой пятилетки, но анализ расхождений (сам по себе в принципе интересный) в данном случае в наши задачи не входит.

Итак, по оптимальному плану первой пятилетки, утвержденному в качестве основного и единственного в 1929 г., жилой фонд в городах должен был вырасти с 147,48 млн. м2 до 175,92 млн. м2, то есть, на 28, 44 млн. м2.

Население за это же время должно было вырасти на 5,1 млн. человек. На каждого нового городского жителя таким образом должно было быть выстроено 5,8 м2 жилплощади. Душевая норма жилплощади  росла по плану с 5,33 м2 до 5,73 м2.

План пятилетки, принятый в 1929 г. еще до введения сталинского плана «ускоренной индустриализации», уже был искусственно раздут и фактически не рассчитан на выполнение, во всяком случае, в области роста социальных благ. Предыдущие планы пятилетки, делавшиеся в ВСНХ и Госплане в 1926-1927 гг.  и исходившие из продолжения НЭП, то есть, из более или менее сбалансированного и взаимоувязанного роста сельского хозяйства и промышленности, предполагали гораздо более осторожные показатели роста жилстроительства. В них было заложено незначительное снижение душевой нормы к концу первой пятилетки и переход к ее росту только во второй пятилетке.   

По данным из Таблицы 1 реально было построено 28,2 млн. м2 городского жилья (включая незавершенное строительство). Городское население при этом выросло с 26,314 млн. чел. в 1926 г. до 36, 702 млн. чел. в 1932 г. – всего на 10,4 млн. человек. Тут надо уточнить, что городским считалось все не сельское население, то есть жители городов и заводских поселков, городами не считавшихся.  

Городской жилой фонд на 1 января 1933 г. составил 189,87 млн.м2 (на 7,93% больше запроектированного). [2] Таким образом, душевая норма в целом по городам СССР составила в конце пятилетки 5,1 м2. Но при этом на каждого нового городского жителя реально (по официальным данным!) было построено 2,7 м2 жилья, а фактически еще меньше.
  
Согласно Таблице 1 максимум жилой площади за пятилетку (12 млн. м2) было построено в 1932 г. Можно предположить, что практически во всех данных такого рода очень велик процент туфты (приписок). Очень маловероятно, что в 1932 г. было построено жилья почти вдвое больше, чем в 1930 или 1931 гг. Скорее всего это результат лихорадочных приписок, требовавшиеся  для  отчетов о выполнении пятилетки. Но даже они рисуют ужасающую картину.

1932 г. – это пик гуманитарной катастрофы в стране, массовый голод, унесший миллионы жизней (в первую очередь – в деревне). Массовое жилое строительство этого времени – бараки, которые даже по советским санитарным нормам жильем не считались. По нашим прикидкам (на основе строительства 1930-31 г. в Магнитогорске) только где-то около 10% построенной площади подпадало под понятие жилья. Это были либо квартиры, либо общежития, достаточно утепленные, обеспеченные водой и канализацией. На этой площади могло быть расселено около 2-4% населения, руководящие кадры заводов и советская партийная и военная администрация.

Эти 10% в свою очередь отражали сложную иерархию внутри правящего в СССР слоя – от простых общежитий для низовых руководящих кадров до роскошных вилл заводского начальства с комнатами для прислуги и ухоженными садами. 

Все остальное новое строительство называлось «временным», но планов его замены на «постоянное»  не существовало вплоть до начала хрущевских реформ.

Данные по отдельным областям, приведенные Н. Стамо выглядят так: 

«…в Ивановском промкомбинате — 4,70 м2, в Саратове — 4,44, на Урале — 3,15 и наконец в Кузбассе и Магнитогорске — 2,5- 2(?)
[3] м2 на человека». [4] Согласно более поздней публикации в Магнитогорске  в 1933 г. на человека приходилось в 1933 г. 1,6 м2 на человека. [5]

Видимо, последняя цифра соответствует реальному положению дел в новых промышленных районах. Магнитогорск характерен тем, что строился на пустом месте, поэтому его статистика отражает ситуацию в любом новопостроенном рабочем поселке. В старых городах, где к началу индустриализации уже имелся некий жилой фонд, происходило постоянное уплотнение. Жилищная катастрофа была растянута во времени, а общие данные о средней душевой норме не отражали реальное положение с жильем строителей и рабочих объектов первой пятилетки. В городах-новостройках уплотнять было нечего, поэтому катастрофа возникала сразу и в крайне резкой форме. 

Данные по Кузбассу, приведенные в статье Я. Харита «Кузбасс в третьей и четвертой пятилетке» [6] за 1932 г. дают практически ту же самую картину:

«Весь жилфонд, предоставляемый рабочим за счет Кузбассугля составлял на 1 января 1931 г. 158 тыс. кв. м. Это обеспечивало 36 проц. трудящихся (16 тыс. чел.), средней жилплощадью 3,3 кв. м на живущего. По отдельным рудникам на 1 января 1931 г. норма была следующая:

Районы Процент обеспечения квартирами Жилплощадь на живущего в кв. м
Прокопьевский
27,8
3,5
Ленинский 29 3,9
Кемеровский 57,3 3,2
Анжеро-Судженский 38,3 2,8
Хакасский 64,8 2,1
Кузбассуголь 35,9 3,3

По плану на 1931 г. намечено было построить по линии Кузбасс-угля 365 тыс. кв. м стандартной жилплощади и 127,6 тыс. нестандартной. Это обеспечивало бы всех трудящихся средней нормой в пять кв. м. За год план жилстроительства выполнен на 30,4 проц. По стандартному и на 65,3 проц. по нестандартному строительству. Это увеличило жилфонд на 217,5 тыс. кв. м, или на 137 проц. к имевшейся жилплощади и на 1 января 1932 г. мы имеем:

Районы Процент обеспечения квартирами Норма жилплощади
Прокопьевский
65
2,8
Ленинский 53 3,3
Кемеровский 65 4,1
Анжеро-Судженский 60 3,7
Осиновский
60 2,1
Киселевский 45 3,0
Араличевский
90
2,4
Белово-Бабанаковский 70
3,3
Барзасский 90
2,0
Хакасский 75
2,4
Кузбассуголь 62,4
3,2

Рабочие поселки Кузбасса, как и Магнитогорск, строились практически с нуля. По данным видно, что по мере принудительного завоза на строительство рабочих, душевая норма падала.

Согласно другому источнику в 1931 г.  ситуация в городе выглядела так:

«Во временных жилищах на Нижней Колонии обитает 60 тысяч человек, т.е. две трети населения города. В бараках проживает 27 500 человек. Кроме того, 4 тысячи человек живет в палатках и шатрах. В землянках живет 8000 рабочих. Школы тоже помещаются в бараках. <…> Прибывающих в город колхозников привозили эшелонами, которые стояли по два дня на станции и грузились под открытым небом. Бараки для жителей строили бригады плотников, где нередко на 49 плотников приходилось 11 топоров. Квалифицированные шоферы живут прямо на улице. Иностранцы отказываются выходить на работу из-за скверных жилищных условий. Было принято решение поселить их в 27 заезжий дом на Верхней колонии, для чего пришлось оттуда выселить почти исключительно руководящих работников. <…> Как несомненный прогресс по сравнению с прошлым годом Кузнецов называет факт, что в городе появились койки, одеяла и простыни аж в 115 бараках. В остальных люди спят в одежде на топчанах. <…> В городе 600 больничных коек, но в некоторых больничных бараках на одной койке лежат по двое больных. Действует всего 12 медпунктов. Кругом эпидемии, вши и клопы. На весь город – 20 коек для рожениц». [7]

Нижняя Колония – это собственно рабочий поселок. Верхняя Колония – благоустроенный поселок для начальства.

***

Особенностью публикаций по статистике жилстроительства времен индустриализации (и более поздних) является отсутствие разделение данных по типам жилья и конструкциям домов.  И разделения данных на собственно жилье (отвечающее санитарным нормам) и на так называемое «временное жилье», под которым понимались в тридцатые годы дешевые коммунальные бараки без всякого благоустройства.
 
В цитировавшейся выше статье Харита есть описание таких бараков:

«...обследование, проведенное в ноябре на Ленинском руднике, отмечает: «бараки, занятые киргизами, перегорожены на отдельные комнаты, площадью по 6-9 кв. м. В каждой комнате живет от 1 до 4 семей. При проверке живущих в одной половине оказалось, что в 14 таких комнатушках живет 29 семей, численностью в 106 человек. В среднем на живущего приходится около 1 кв. метра». Это, правда, исключительный случай».
[8]

Упомянутые в тексте киргизы – «раскулаченные» спецпоселенцы, у которых отнимали все имущество и которых целыми племенами загоняли на ближайшие стройки пятилетки. Всего до 62% строителей Кузнецкого комбината, были раскулаченными крестьянами и заключенными. [9]

Почти все цитировавшиеся выше источники относятся к началу –  первой половине 30-х годов. Уже в середине 30-х годов из советской прессы исчезают всякие упоминания о реальном положении дел на стройках пятилетки. Они заменяются  лживой пропагандой, ключевым тезисом которой становится  массовый трудовой энтузиазм  советского населения, сознательно шедшего на бытовые лишения ради прекрасного будущего.  Ни сроки наступления, ни характер этого будущего не уточнялись.



[1] Н.Стамо «Индустриализация жилищного строительства». Главная редакция строительной литературы, ОНТИ-Госстройиздат-НКТП. Москва-Ленинград 1935, с. 6-7.
[2]
Там же, с 7.
[3]
Отсутствует часть цитаты.
[4]
Н.Стамо «Индустриализация жилищного строительства». Главная редакция строительной литературы, ОНТИ-Госстройиздат-НКТП. Москва-Ленинград 1935, с. 6
[5]
А.В. Бакунин, В.А. Цыбульников. Градостроительство на Урале в период индустриализации. Свердловск, 1989, с. 34
[6]
Я. Харит. «Кузбасс в третьем и четвертом годах пятилетки» Социалистичское хозяйство Западной Сибири», 1932, №3, с. 49.
[7]
Из стенограммы 4-й районной партконференции Кузнецкстроя. 10-15 июля 1931 г. В. Бедин, М. Кушникова, В. Тогулев. Кемерово и Сталинск: панорама провинциального быта в архивных хрониках 1920-1930-х гг. http://kuzbasshistory.narod.ru/book/Stalinsk/1931.html
[8]
Я. Харит. «Кузбасс в третьем и четвертом годах пятилетки» Социалистическое хозяйство Западной Сибири», 1932, №3, с 49-50.
[9]
См. Л.И. Фойгт. Сталинск в годы репрессий. Новокузнецк. 1993-1995. Цит. по http://community.livejournal.com/su_industria/58586.html?mode
Таблица 1 «Объём жилстроительства в первую пятилетку». Из книги Н. Стамо «Индустриализация жилищного строительства». Иллюстрация предоставлена Д.Хмельницким
Таблица 2 «Динамика роста городского населения и жилфонда». Из книги Н. Стамо «Индустриализация жилищного строительства». Иллюстрация предоставлена Д.Хмельницким
Таблица 3 «Рост городского населения». Из книги Н. Стамо «Индустриализация жилищного строительства». Иллюстрация предоставлена Д.Хмельницким

27 Февраля 2014

Похожие статьи
Годы метро. Памяти Нины Алешиной
Сегодня, 17 июля, исполняется сто лет со дня рождения Нины Александровны Алешиной – пожалуй, ключевого архитектора московского метро второй половины XX века. За сорок лет она построила двадцать станций. Публикуем текст Александра Змеула, основанный на архивных материалах, в том числе рукописи самой Алешиной, с фотографиями Алексея Народицкого.
Мечта в движении: между утопией и реальностью
Исследование истории проектирования и строительства монорельсов в разных странах, но с фокусом мечты о новой мобильности в СССР, сделанное Александром Змеулом для ГЭС-2, переросло в довольно увлекательный ретро-футуристический рассказ о Москве шестидесятых, выстроенный на противопоставлениях. Публикуем целиком.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Уилкинсон и Макаслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Технологии и материалы
Возрождение лесной обители. Как восстанавливали старинный...
Во Владимирской области возрожден из руин памятник церковного зодчества начала XIX века – Смоленская церковь на Веретьевском погосте. Реставрационные работы на каменном храме проводились с использованием материалов компании Baumit.
Урбанистика здоровья: спорт в проектах благоустройства
Уличные спортивные зоны являются неотъемлемой частью современной урбанистической среды и призваны, как и благоустройство в целом, стимулировать жителей больше времени проводить на улице и вести здоровый образ жизни. Компания «Новалур» предлагает комплексные решения в области уличного спорта и также является производителем линейки уличных тренажеров с регулируемой нагрузкой, подходящих максимально широкому кругу пользователей.
​Архитектура света: решения для медиафасадов в...
Медиафасады – это инновационное направление, объединяющее традиционные архитектурные формы с цифровыми технологиями. Они позволяют создавать интерактивные здания, реагирующие на окружающую среду, движение пешеходов или даже социальные медиа. Российская компания RGC представляет технологию, интегрирующую медиа непосредственно в стеклопакеты.
Как уменьшить запотолочное пространство для коммуникаций?
Повысить уровень потолка за счет сокращения запотолочного пространства – вполне законное желание девелопера, архитектора и дизайнера. Но этому активно сопротивляются инженеры. Сегодня мы расскажем о красивом и нестандартном решении этой проблемы.
Холст из стекла
Открытие нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в мае 2024 года ознаменовало не только расширение знаменитого музея, но и знаковое событие в области использования архитектурного стекла с применением технологии печати. О том, как инновационное остекление расширило границы музейной архитектуры – в нашем материале.
От эскиза до «Дракона»: творческая кухня «Новых Горизонтов»
Компания «Новые Горизонты», отметившая в 2024 году свое 25-летие, прошла путь от дистрибьютора известного финского производителя Lappset до разработчика собственных линеек детского игрового оборудования. За четверть века они эволюционировали от импортера до инновационного проектировщика и производителя, способного воплощать самые смелые идеи в реальность.
​Палитра вашего путешествия
Конкурс авторских палитр для интерьера «Время, место и цвет» в самом разгаре. Его проводит дизайнер, декоратор и преподаватель Виктория Малышева в партнерстве с брендом красок Dulux. Виктория рассказала об идее конкурса и собственных палитрах.
От плоскости к объему: революция в остеклении с помощью...
Моллирование стекла – технология, расширяющая границы архитектурного проектирования и позволяющая создавать сложные геометрические формы в остеклении зданий. Этот метод обработки стекла открывает новые возможности для реализации нестандартных архитектурных решений, сочетая эстетику и функциональность.
Девять правил работы с инженерами
Проектная компания «Траст инжиниринг», работающая с известными архитектурными бюро на знаковых объектах, составила топ-9 правил взаимодействия архитекторов и инженеров, чтобы снизить трудозатраты обеих команд.
Амфитеатры, уличное искусство и единение с природой
В сентябре 2023 года в Воронеже завершилось строительство крупнейшей в России школы вместимостью 2860 человек. Проект был возведен в знак дружбы между Россией и Республикой Беларусь и получил название «Содружество». Чем уникально новое учебное заведение, рассказали архитекторы проектного института «Гипрокоммундортранс» и специалист компании КНАУФ, поставлявшей на объект свои отделочные материалы.
Быстрее на 30%: СОД Sarex как инструмент эффективного...
Руководители бюро «МС Архитектс» рассказывают о том, как и почему перешли на российскую среду общих данных, которая позволила наладить совместную работу с девелоперами и строительными подрядчиками. Внедрение Sarex привело к сокращению сроков проектирования на 30%, эффективному решению спорных вопросов и избавлению от проблем человеческого фактора.
Византийская кладка Херсонеса
В историко-археологическом парке Херсонес Таврический воссоздается исторический квартал. В нем разместятся туристические объекты, ремесленные мастерские, музейные пространства. Здания будут иметь аутентичные фасады, воспроизводящие древнюю византийскую кладку Херсонеса. Их выполняет компания «ОртОст-Фасад».
Алюминий в многоэтажном строительстве
Ключевым параметром в проектировании многоэтажных зданий является соотношение прочности и небольшого веса конструкций. Именно эти характеристики сделали алюминий самым популярным материалом при возведении небоскребов. Вместе с «АФК Лидер» – лидером рынка в производстве алюминиевых панелей и кассет – разбираемся в технических преимуществах материала для высотного строительства.
A BOOK – уникальная палитра потолочных решений
Рассказываем о потолочных решениях Knauf Ceiling Solutions из проектного каталога A BOOK, которые были реализованы преимущественно в России и могут послужить отправной точкой для новых дизайнерских идей в работе с потолком как гибким конструктором.
Городские швы и архитектурный фастфуд
Вышел очередной эпизод GMKTalks in the Show – ютуб-проекта о российском девелопменте. В «Архитительном выпуске» разбираются, кто главный: архитектор или застройщик, говорят о работе с историческим контекстом, формировании идентичности города или, наоборот, нарушении этой идентичности.
Сейчас на главной
Деревня у вулкана
Отель недалеко от Петропавловска-Камчатского по проекту бюро Fantalis: фасады из термодревесины, пять типов планировок, панорамные окна с видами на сопки и березовую рощу.
Искусство под холмами
Арт-лаборатории Хампи по проекту Sameep Padora & Associates – комплекс мастерских и жилья для художников в индийском штате Карнатака.
Площадь–набережная–сквер
Так распределились места среди команд летней студенческий практики Института Генплана. Все они работали над реальными площадками для города Пятигорска. Авторы изучили местность, организовали очный хакатон и провели значительные исследования.
Новосибирский счет
Какие качества приносят зданиям и проектам победу на профессиональном смотрах-конкурсах? Как выделить один проект среди других неординарных претендентов? Нужно ли участвовать в смотрах-конкурсах? Ответы на эти и другие вопросы дают результаты рейтинга «Золотая капитель», итоги которого были подведены в конце августа в Новосибирске.
Luzhniki Collection: новый образ Хамовников
Изучаем фасадные и объемные решения одного из крупных и громких проектов, реализуемых на берегу Москвы-реки между спортивными аренами Лужников и сталинской классикой Хамовников – Luzhniki Collection. Слово «коллекция» в его названии присутствует вполне справедливо: тут и коллекция авторов, и коллекция тем, в том числе вычитанная в морфологии окружающих районов.
Кирпичная энергетика
В Вантаа под Хельсинки бюро Kivinen Rusanen Architects построило новый корпус электроподстанции: его фактурные кирпичные фасады ведут диалог с соседним историческим зданием.
Кора из кирпича
Для проекта клубного дома, расположенного среди сосен престижного подмосковного района, бюро «А.Лен» поработало с фасадами. Сочетание разных видов кирпича и кладки соотносится с объемно-пластическими решениями дома, а также усложняется включением окрашенных под дерево фрагментов и металлической «лессировки».
Молодежный апдейт
Торговому центру начала 2000-х в Гуанчжоу возвращена актуальность в ходе реконструкции по проекту местного бюро Atelier cnS.
Словоформы
Архитекторы ATRIUM любят амбициозные задачи, вот и тридцатилетие бюро отмечают выставкой, смело играя со словарем в слова. Они погружают свои проекты и – важнее – многочисленные объекты, в некий собственный глоссарий, как в поток. Течешь тут, как по венам чистого искусства, то и дело касаясь, то вертикального города, то образовательных пространств, на которых архитекторы собаку съели, то идентичности места. Но больше всего подкупает то, что Вера Бутко и Антон Надточий утверждают, в том числе своей выставкой: архитектура – это прежде всего искусство, искусство работы с формой и пространством.
Бермудский треугольник
Дом в Чебоксарах, спроектированный бюро House and Flat, умещается на маленьком треугольном участке. Его площадь – 86 м2, план вписан в трапецию, а ширина одной из стен – всего полтора метра. Найти форму помог опыт японских архитекторов.
Сны на Вуоксе
Еще один ландшафтный отель в карельских лесах от бюро Rhizome, в котором немедленно хочется забронировать номер. Башня и «кабины» разместились на берегу Вуоксы, прямо на гранитных валунах, среди берез и сосен – архитекторы чествуют каждый кусочек природы и включают его в опыт путешественника.
Гайя
На самом деле никакая, конечно, не Гайя, а Гея, по имени богини земли – так называлась парфюмерно-экологическая инсталляция архитекторов бюро KOSMOS на прошлогодней биеннале дизайна в Цюрихе. Парфюмеры разработали для нее запах тающего льда, и о чем же это нам говорит?
В атмосфере поля
Завтра, в субботу, еще можно посмотреть проекты студии МАРШ Атмосфēры: полē. Они созданы под кураторством Александры Боевой и Андрея Фомичёва, и на выставке итоговых проектов 2023/2024 года именно эту студию нам представили как одну из самых сильных. Показываем три избранные работы.
Изумрудная шкатулка
Бюро MDVA спроектировало для парка в Барнауле павильон, внутри которого располагается трехчастная театральная сцена с амфитеатром. Внешний контур строения формируют аркады из деревянных ламелей, а тентовый навес защищает зрителей от непогоды.
Гибкость и острота современности
Роскошные, текучие, большие кокошники и спиральные бочки-колонны как из цветной жевательной резинки: в Москве, кажется, нет других таких особняков стиля нео-рюс модерна. А Теремок на Малой Калужской, ранее, как кажется, малоизвестный, «заиграл» и стал заметен после реставрации для офиса «архитектурной экосистемы». Видно, что Юлий Борисов и архитекторы UNK вложили всю душу и в поиск нового офиса, и в его приведение в современный вид. Рассматриваем парадоксы истории особняка и его пластического решения. Спойлер: тут встречаются две современности, обе прямо на острие «лезвия актуального».
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Палубы и кессоны
Архитектурная мастерская Антона Литовского спроектировала дом-палубу: линейное устройство позволяет ему отгородиться от соседей протяженным глухим фасадом, а со стороны сада – раскрыться проницаемыми объемами разной конфигурации, объединяет которые кессонированный потолок.
«Устойчивая» мода
Бюро gmp реконструировало сразу четыре небольших здания в историческом квартале Шанхая под модный кластер ICCF Group. Проект стал результатом более чем десятилетнего сотрудничества двух компаний.
Сады на высоте
Бюро HENN выиграло конкурс на проект вертикальной фермы, совмещенной с офисным зданием, в новом районе на месте промзоны на юго-востоке Берлина.
В ожидании леса
Здание ресепшен курортного комплекса в Ленинградской области имеет сложную конфигурацию и конструктив. Архитекторы мастерской Kalinkahaus использовали несколько видов материалов на основе древесины: CLT-панели, LVL брус и фермы из клееной балки.
Семейное древо
По проекту команды Алексея Полищука в Ленинградской области построен дом, в котором бок о бок живут четыре семьи. Архитекторы предложили систему из автономных жилых блоков и общих пространств, а также объединили требования дизайн-кода поселка с пожеланиями заказчика: за лаконичными фасадами из планкена и фибробетона прячется интерьер, характерный для традиционного деревянного дома.
В основе – ромб
Арт-павильон в новом жилом районе Нанкина по проекту местного бюро azLa напоминает о 3-тысячелетней истории и столичном статусе этого мегаполиса.
Первая московская
«Качество образования во многом зависит от качества образовательной среды» – этот постулат последнего десятилетия Сергей Скуратов реализовал в проекте Первой московской гимназии на Ростовской набережной в Хамовниках. Здание легко встраивается в непростое городское окружение, откликаясь и на пешеходный поток горожан, и на тихий переулок; умело использует перепад высот; учитывает современные тенденции работы с образовательными пространствами. Рассматриваем.
Студенты на склоне
По отзывам многих людей, «Древолюция» 2024 года получилась очень хорошей, едва ли не рекордной: 77 участников, 9 объектов – все на склоне северного берега у села Туровского. По итогам практикума они образовали парк «Древолюция», а в процессе еще и совпали с «национальным офф-роуд велопробегом». Показываем все девять объектов.
Оленьими тропами
Бюро Snøhetta соединило в здании саамского культурного и образовательного центра Čoarvemátta в норвежском Заполярье, казалось бы, мало сочетающиеся функции: национальный театр, училище и школу оленеводства.
Круглые бани
Камерный банный комплекс построен по проекту kub house в поселке Московской области на участке с другими объектами. Круглая форма обеспечивает уединение, а моллированное стекло и обожженное дерево в отделке фасада – слияние с ландшафтом.
«Здесь и сейчас»: ночные клубы от студентов МАРШ
Бакалавры МАРШ, размышляя об «архитектуре клуба», что поначалу кажется даже консервативным, перевернули тему, сосредоточившись на культуре ночных клубов и рейв-вечеринок. Показываем три клуба: подземный, буквально – под оранжереей; совмещенный с фермой и рынком; и с легкоатлетическим манежем. С чем угодно, практически, клуб может вступить в симбиоз. Воспоминания девяностых и локации проектов в промзонах портов и вокзалов тоже подкупают.
«Маленький лес» во дворе
Во дворе начальной школы в Шэньчжэне по проекту пекинского бюро Vector Architects растет роща китайского баньяна: архитекторам удалось сохранить ее при строительстве.