День первый.
Архитектура для масс
Главная новость для нас на многие десятилетия вперед – реновация в городе Москва. Все ждали, что на градостроительной секции «Креативная среда и урбанистика» будут объявлены результаты конкурса на первые пять площадок. Но мероприятие отложили, потому что, по словам главного архитектора Сергея Кузнецова, мэр Москвы Сергей Собянин предложил сначала провести общественные обсуждения концепций. Это будет сделано в ближайшие два месяца. Любой человек сможет ознакомиться с проектами и высказать свои замечания и пожелания. А профессиональное жюри назовет победителей в начале 2018 года. В интервью Архи.ру (см. ниже) Сергей Кузнецов описал проекты реновации и рассказал, что нас ждет.Тема массового жилья возникла не случайно в столетие русской революции 1917 года (зловещие образы которой можно было видеть на выставке в Эрмитаже). ХХ век называют веком масс, хочется надеяться, что он закончился не только по календарю, но и по смыслу, и следующий век избежит эксцессов антигуманности. Сергей Кузнецов в своем выступлении заверил, что, приступая к реновации, изучили много городов, и что самые комфортные по рейтингу Токио, Берлин и Вена имеют разную высотность. И хотя обещал человеческую среду и рассказал о ее правилах и принципах, сказал, что строить надо много и быстро. Что немного настораживает. Показал картинку улучшенного панельного жилья: разновысотного квартала с фасадом, раскрашенным в пиксельном стиле. Среда пятиэтажек была объявлена устаревшей и криминогенной, на экране в этот момент демонстрировалась кошка и помойка. Была озвучена плотность разного жилья: 22 тыс. на га – в сталинских кварталах, 9 тыс. – в хрущевках, и 33 тыс. – в «Микрогороде в лесу», проекте, который Сергей Чобан и Сергей Кузнецов делали, когда главный архитектор Москвы еще работал в бюро SPEECH. Поиск оптимальной плотности продолжается.
Большинство речей были краткими, живыми и запоминающимися. Все ораторы выдали некую формулу архитектуры для масс. Главный архитектор Санкт-Петербурга Владимир Григорьев сказал, что архитектура для масс – это Эрмитаж. Питерское жилье, по мнению Григорьева, было высокого качества до 1955 года, до хрущевского постановления об излишествах. В качестве примера удачных современных проектов были названы «Golden City» А-Лен и KCAP+Orange, «Смольный парк» Земцова и Кондиайна, район на намыве Васильевского острова Студии-44. Григорьев сказал, что по поручению Полтавченко, сейчас занимаются поиском петербургского стиля XXI века, для чего объявлен одноименный конкурс.
Архитектор Евгений Герасимов показал безликие панельные районы с 1970-х по наше время и резюмировал выступление тем, что квартир в центре с потолками 4,5 м всем не достанется. Чилийский архитектор Педро Алонсо проследил путь «панели» из Франции в СССР, на Кубу и потом в Чили. Архитектор Фади Джабри показал мультфильм о японской квартире холостяка размером 70 м2, в которой все стены двигаются, когда меняется состав семьи, но есть вещи незыблемые – туалет с ванной всегда разделены. Маркус Апенцеллер призвал к разнообразию, например, сочетанию в одном комплексе высоток с таунхаусами, потому что «в СССР все жилье было одинаковое, а теперь «обладание тем ли иным айфоном ли автомобилем говорит о нашей индивидуальности».
Чино Дзукки, глава собственного бюро и профессор архитектуры, в выступлении и следовавшей за ним лекции стал чемпионом по афоризмам философов. Так, мир сегодня живет по Витгенштейну: «Проблема не в том, как решить задачу, а в какую игру играть». Некоторые афоризмы Чино Дзукки предложил сам: «Дом сегодня – не машина для жилья, а платформа для жизни». Или: «Фасад – интерфейс того, что происходит в здании». Итальянский архитектор призвал коллег думать об обратной связи, потому что вот Корбюзье не подумал о сочетании Чандигарха с местной культурой, и сейчас город выглядит непрезентабельно. Вообще Корбюзье, по словам Дзукки, перевернулся бы в гробу, если бы увидел современные аутлеты в стиле эклектики. Но они заставляют нас задуматься о том, что оболочка важнее функции. Дворец Диоклетиана живет 2000 лет, меняя функции, а торговые молы сносят через 30 лет. В конце концов Дзукки призвал перейти от функционализма, заточенного на быстроту и функцию, к рационализму, который «ищет способ удовлетворить наибольшее число необходимостей».
***
День второй.
Общественные пространства как воспитатели социума
В начале дискуссии про общественные пространства, которую модерировал Михаил Швыдкой, Сергей Кузнецов напомнил, что тема связана с революцией, что мирная функция общественных пространств сто лет назад стала основой драматических событий. Поэтому, проектируя город для публики, власти озабочены тем, как направить энергию людей в мирное русло. Если Парк Горького в 1930-х или ВДНХ в 1950-х – это город для восторженных масс, 1990-е – царство рынков, а 2000-е – торговых центров, то пространства 2010-х более индивидуализированы. Качели, велодорожки, природа, спорт, танцплощадки – каждому есть место и дело. Сергей Кузнецов напомнил об издательской программе urbanbooks.ru , в рамках которой выходят книги по градостроительству.Остальные участники дискуссии представили проекты самих общественных пространств, зарубежных и российских, столичных и периферийных. Среди них были такие хиты, как Новая Голландия (представил голландский архитектор Адриан Гезе) и парк Зарядье (отдельно презентированный на послеобеденном заседании, в том числе завершенная ледяная пещера Алексея Козыря и Александра Пономарева), нью-йоркский Governors Island того же Адриана Гезе и High Line Diller Scofidio+Renfro.
Помощник президента Татарстана Наталья Фишман, три года реализующая программу общественных пространств по всей республике – на данный момент готово 264 территории, – поделилась тем, насколько велика отдача от населения, когда благоустраивают набережные и парки в селах и поселках. Как меняются люди (перестали ходить в калошах), как ценят освещенные места с мощением, сценой, скамейками, которые дают им ощущение города. В Татарстане благоустройство не только влияет на социум, но и дает возможность проявить себя молодым архитекторам, которых Наталья Фишман активно задействует. Кстати, по поводу недавно проведенной в Казани молодежной архитектурной биеннале, темой которой был квартал, Наталья Фишман в комментарии archi.ru сообщила, что победители, московское бюро Citizenstudio, уже получили заказ в Набережных Челнах, а сейчас ведутся переговоры по поводу воронежского бюро «2Портала», выигравшего приз Республики Татарстан.
Елена Гонсалес описала в своем выступлении опыт соучастия в проектировании общественных пространств в Сатке и в Ижевске, организованного возглавляемым ею МАРШлабом. Архитекторы проектируют вместе с будущими пользователями, и это сплачивает население: 60 процентов волонтеров познакомились именно на воркшопах. Все это было подкреплено цитатами из Ролана Барта, Вальтера Беньямина и Вячеслава Глазычева.
***
День третий.
Что можно строить в Санкт-Петербурге?
Эту острую тему, которая в программе звучит более обтекаемо – «Современная архитектура: победы и дефициты. Взгляд со стороны», взялся модерировать Сергей Чобан. Из дискуссии можно было узнать, что думают о современной архитектуре люди других творческих профессий, не-архитекторы: режиссер Алексей Герман, художник-постановщик Елена Окопная, художественный руководитель Геликон-оперы Дмитрий Бертман и другие. Из архитекторов в разговоре приняли участие Олег Шапиро и Кристос Пассас. Сергей Чобан буквально огорошивал собеседников вопросами типа: «Вы приветствуете, если бы на месте Купчино появилась неоклассическая архитектура начала ХХ века, как на Петроградской стороне»? Мнения разделились.
Елена Окопная была «за», потому что самое страшное – это безликая архитектура, а Олег Шапиро – против. Авангардный настрой проявил и Дмитрий Бертман, который сообщил, что бывшая хозяйка особняка, где сейчас Геликон-опера (усадьбы Глебовских-Шаховских – прим. ред), придирчивая дама, поменявшая в процессе строительства много архитекторов, явилась ему во сне и потребовала строить из стекла и металла. На провокационный вопрос, как присутствующие отнесутся к постройке ста небоскребов в центре Лондона, реакция была относительно спокойной. Все были не против, впрочем, и Лондон – не Петербург. Олег Шапиро ругал плохо стареющий парижский Дефанс и хвалил деревянную архитектуру, в чем с ним трудно не согласиться. В то же время восстановленный замок Шлютера в центре Берлина, а также работы российской классической школы Олег Шапиро посчитал имитацией. Ему возразил Игорь Водопьянов, управляющий партнер УК «Теорема» – в том смысле, что весь Петербург в целом, а Исаакиевский собор в частности, построенные по более ранним образцам, – не что иное как имитация. И неплохо получилось. Сергей Чобан вспомнил также чуткого мыслителя Питера Цумтора, который, приводя примеры тактильности в архитектуре, ссылается отнюдь не на современных авторов, а на площадь в Болонье и Рассела Поупа.
На заключительном заседании Сергей Чобан представил свою совместную с профессором Владимиром Седовым книгу «30:70. Архитектура как баланс сил», в которой есть ответы на многие прозвучавшие в ходе дискуссии вопросы.
– Реновация по масштабу сравнима с реконструкцией Парижа бароном Османом, поэтому многих пугает именно своей грандиозностью. В основе же лежит задача сделать качественную городскую среду, конечно же, с домами абсолютно иного уровня качества, чем то, что сейчас построено. Это как с беспилотными машинами: отдельные автомобили тестируются, но система еще не создана. Например, район ЗИЛ вовсю строится: там работают больше двадцати архитекторов, и реализуются действительно классные проекты. Но к программе реновации ЗИЛ напрямую не относится, потому что застраивается с нуля, а на площадках реновации мы будем совмещать новую застройку со старой. Но вот в плане качества жилья и подходов к строительству они совпадают.
В новых районах мы планируем делать периметральную застройку с приватным двором, свободным от машин. За счет этого удастся снизить этажность – в среднем будет 10-12 этажей, для доминант района допускаются 14 этажей. В целом эти территории станут более проницаемыми за счет перепланировки улично-дорожной сети. Привлечение лучших архитекторов позволит совместить продуманное проектирование инфраструктуры с интересными фасадными решениями. Это даст новое качество среды, которое в зоне доступного жилья является редкостью для Москвы.
– Можно ли сделать фасады более благородными, долговечными? Кирпичными, например?
– Современные технологии идут по пути оптимизации цены и процессов изготовления. Сегодня кирпич используется не так, как в 1930-е годы. Из него не строят стены, а применяют кирпичную плитку в качестве облицовки навесного фасада. Появилось много других облицовочных материалов, которые отлично смотрятся, и нормально стареют. Ушли швы между секциями, цвета стали лучше. Но и кирпич будет применяться очень активно.
– Вы говорили о разработке новых норм. Можно ли будет не соблюдать устаревшие нормы по инсоляции, пожарным проездам?
– Мы будем выпускать региональные граднормативы для Москвы (РНГП), которые уточнят то, что мы тестируем как задание для архитектурно-градостроительного конкурса на пять экспериментальных площадок реновации. Пожарных проездов и инсоляции они не касаются. Но эти нормы, конечно, пора пересматривать. Они делают территорию несомасштабной человеку, не комфортной. Вот вы находитесь в Петербурге, рядом с нами Невский проспект шириной 37 метров. Никто не говорит, что это плохая улица, наоборот, здесь престижно жить и работать, всем всё нравится. Возьмем теперь обычную улицу в районе Бутово. Надо сделать полосу озеленения, сети уложить, потом пожарный проезд, сделать полосу парковки, газон – и повторить все это с другой стороны. В итоге получаем улицу 100 м шириной. Всех это раздражает, но когда начинаем говорить о нормах, все протестуют: «Как это мы откажемся от пожарных проездов или от солнечного света? Нет, нельзя». И продолжают ездить отдыхать в исторический центр, где не свистит ветер между домами, где не надо идти километр до перехода, чтобы перейти дорогу.
– У нас есть несколько неоклассических авторов, довольно ярких. Они доказали, что ордерная архитектура возможна в недорогом жилье. Будут ли неоклассические кварталы?
– Я не сторонник такого подхода. То, что нам нравится в классике, – Зимний дворец или кварталы в центре Парижа, дешево не построишь. А более скромная средовая архитектура возможна. Если вы посмотрите европейский опыт, там есть и теплые натуральные материалы, и строительство из дерева. Дерево – материал, который достоин жизни, и является наилучшим ответом на широкий спектр вопросов. Пока тяжело идет согласование норм из-за пожарной безопасности, сложной логистики и отсутствия опыта в обработке. У дерева много плюсов: возобновляемость, энергоэффективность, огромные запасы древесины в России. Мы недополучаем в активной строительной промышленности России массу плюсов из-за архаичных норм.
– Что у нас с классическим образованием? Нужна ли дополнительная институция?
– Классическая школа живее всех живых. Такие проекты, как «Царев сад» и «Софийская набережная» – это поиск традиционной архитектуры. Но не стоит забывать о том, что архитектура, которая сегодня стала классикой, когда-то появилась вопреки общепринятым вкусам. Что нашим потомкам будет интересно из нашей сегодняшней жизни? Я на крайнем фланге новой архитектуры. За два месяца в парк «Зарядье» пришло 1,8 млн человек. Люди проголосовали «ногами». На Манежной площади такого не было, а ведь она как раз пример архитектурной боязни. Надо не бояться делать смелые вещи.