ПРОЕКТ РОССИЯ 86: четыре «ре» и Зарядье

У нашего журнала не совсем обычный график выхода, к которому, впрочем, постоянные читатели привыкли: последний номер в году выпускается не в декабре, а спустя время, в феврале. Так мы даем себе возможность не только подвести, но и осмыслить итоги года. В 2017-м, пожалуй, впервые за много лет в списке этих итогов наблюдалось почти единогласие (о чем можно судить и по соответствующим статьям на archi.ru). В единогласии же, однако, крылся и острейший конфликт, поскольку вместо обычной констатации свершившегося факта то были итоги, которые одни относили к прорывам, а другие – к провалам.

Именно за такие случаи – объективно яркие, но субъективно неоднозначные – и взялась редакция «ПР». Например, мы посвятили рубрику «Объект номера» проекту парка в Зарядье – и поняли, что чтобы рассказ о нем претендовал хоть на какую-то законченность, то объем раздела нужно существенно увеличить (48 полос вместо обычных 12 или 24-х). Мы не просто прогулялись по парку – хотя это именно то, что рекомендуется сделать в первую очередь после прочтения всего материала (вам станет ясно, почему) – но поговорили с теми, кто делал это проект. Не со всей командой, к сожалению – это десятки человек, – но зато по-домашнему, в кулуарах. И выяснили, почему, скажем, не могли быть реализованы другие проекты-финалисты международного конкурса, какие уникальные технологии «зарыты» в парковые холмы, кто мог стать автором филармонии, почему пруды именно такой формы, откуда в дубовых скамейках выбоины, как на самом деле воссоздавали тундру, что происходит под стеклянной корой... И вы знаете, буквально каждому факту, который кто-то предъявлял проекту как претензию, находилось простое и разумное объяснение. А мы, в свою очередь, постарались объяснить, почему парк в Зарядье, включая процесс его реализации, так точно отражает все грани русской души. На этом фоне международное признание проекта (премия года archdaily) кажется еще более значимым событием.

Несложно догадаться, какую тему мы выбрали для основного раздела журнала: реновация красной нитью прошла через все события 2017 года, многих затронув лично. Поэтому мы, наоборот, взглянули на нее максимально отстраненно. Изучили зарубежный опыт – и убедились, что с необходимостью «перепрошивки» отдельных фрагментов городской ткани сталкиваются все без исключения. И «без проблем» не бывает нигде – все, что мы можем, это учитывать их ошибки.

Мы вспомнили, что еще год назад слово «реновация» употреблялось преимущественно в связи с промзонами – и что их редевелопмент по-прежнему актуален: в генеральном плане Москвы до 2025 года предусмотрено изменение функции производственных территорий общей площадью 2,4 тыс. га – это еще примерно 300 «Арм». Проблема лишь в том, что, несмотря на несколько явно удачных примеров редевеломента промзон, отлаженной и понятной схемы работы с ними не существует. Так сложилось, что агентство стратегических инициатив «ЦЕНТР» совместно с коллегами из АБ «Рождественка» и Институтом Генерального плана Москвы как раз затеяли большое исследование на эту тему, объединив точки зрения архитектора, градостроителя, защитника промышленного наследия и экономиста. С нашим журналом они поделились отдельными результатами.

Бюро T+T architects в своей методологической работе думали не о промзонах, а о зданиях вообще – будь то памятник конструктивизма, модернизма или просто «старая постройка». В каких случаях целесообразно снести, а в каких – сохранить и приспособить? И если приспособить – то под что? Архитекторы предложили универсальный тест-методику, помогающую найти ответы.

Мы проследили, какие смыслы вкладываются во все эти понятия: редевеломент, реконструкция, реновация, ревитализация. Архитектор Никита Маликов подробно объяснил, почему это «наше прошлое, настоящее и будущее», и мы нашли интересные показательные кейсы – от реконструкции памятника XIX века в Волгограде и ревитализации панельного квартала в Екатеринбурге до экспериментального проекта «деревянного города» на одном из участков реновации в Москве. Глобальный вызов урбанизации и потребность мобилизовать все внутренние городские ресурсы – и развивать прежде всего уже застроенные территории – стали драйверами для таких процессов, как изменения типологии жилья и подходов к планированию кварталов. В большом обзоре конкурсов на эти тему жилья мы исследовали, где же нам, по всей видимости, предстоит в ближайшее время жить.

Архитекторы наконец задумались об этом всерьез – что не может не радовать. Масса доказательств тому собрана под отдельной обложкой в приложении, посвященном 20 проектам – финалистам конкурса на концепции пяти пилотных площадок реновации. И несмотря на то, что недавно прошла большая выставка с ними, мы уверены, что вы найдете в наших материалах много нового. Например, про то, что большинство участников разработало универсальные стратегии работы со сложившимися фрагментами городской ткани, которые можно экстраполировать на другие площадки реновации (и не только). Зачем некоторые «приговоренные» к сносу пятиэтажки все же стоит сохранить. Какие ценные породы деревьев растут в столичных дворах. Какие морфотипы застройки популярны у москвичей, и как самих москвичей включить в процесс реновации, чтобы он протекал максимально безболезненно.

Как всегда, полна юмора и сюрпризов рубрика под кураторством Ильи Мукосея «Из жизни архитекторов», героями которой на этот раз стали Сергей Чобан, Оскар Мамлеев, Арсений Леонович и Анатолий Белов. Однако же после заслуженных «мужских удовольствий», к которым, в какой-то степени, можно отнести и чтение нашего журнала, мы бы хотели, чтобы читатель задумался. Как метко назвал свое предисловие к рубрике «Теория» исследователь архитектуры Александр Острогорский (в ней он показал проект реновации района Остоженка таким, как он задумывался), – «многому научились, но забыли». Самое время вспомнить.

Заказать новый номер можно тут http://prorus.net.ru/kupit-proekt-rossiya.