Никита Явейн: «Чтобы каждый мог соизмерить себя с произошедшим»

Говорим с Никитой Явейном, победителем конкурса на концепцию «Музея обороны и блокады Ленинграда», об истории темы, обстоятельствах работы и о проекте.

mainImg
Мастерская:
Студия 44 http://www.studio44.ru
Проект:
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
Россия, Санкт-Петербург

Авторский коллектив:

Архитекторы: Н. И. Явейн (руководитель), И. В. Кожин (ГАП), Д. А. Андреева, В. И. Бурмистрова, И. Е. Григорьев, К. О. Счастливцева, А. В. Соловьев

Визуализация: А. А. Патрикеев

Иллюстрации: Е. А. Горюнова



2017

Заказчик: Акционерное общество «Центр выставочных и музейных проектов»
– Как появилась идея строительства нового музея «Обороны и блокады Ленинграда»?

– Это очень долгая и трагическая история. Сразу после окончания Великой Отечественной войны в Ленинграде был создан музей на территории Соляного городка, возможно лучший, посвященный этой войне. В нем были собраны оригинальные артефакты и документы, образцы техники и так далее. Но в ходе «Ленинградского дела» («Ленинградское дело» – серия судебных процессов в конце 1940-х – начале 1950-х годов против партийных и государственных руководителей из Ленинграда, – прим. ред.) весь собранный материал был уничтожен. Целью этой акции, охватившей все информационное пространство страны, была попытка изменить восприятие истории войны и роль Ленинграда в ней. Если не скрыть, то завуалировать эту трагедию и огромное число жертв блокады. Последствия этой акции ощущались еще долгие годы.

На протяжении второй половины XX века шел процесс придания огласки и попыток осмысления ужасов блокады и пережитой городом трагедии. Был построен Пискаревский мемориал жертв блокады. В 1970-е годы был воздвигнут монумент «Разорванное кольцо» на «Дороге жизни» и так далее. Начали появляться частные музеи блокады. Люди собирали и показывали документы, какие-то уцелевшие предметы, чтобы отдать долг памяти тем 700-800 тысячам человек, которые не пережили блокаду, и тем выжившим свидетелям, которых с каждым годом становилось все меньше и меньше.

Подход начал кардинально меняться на протяжении последних лет тридцати. И уже сейчас, года два – три тому назад, приобрел черты конкретного замысла – стало очевидно, что городу необходим архитектурный и мемориальный символ этого, едва ли не самого главного, трагического события XX века. В течение года обсуждалась возможность проведения архитектурного конкурса. И нужно отметить, что инициатива строительства музейного комплекса полностью питерская, без какого-то либо участия федеральных властей. Обсуждались различные площадки, на которых мог бы быть размещен музейный комплекс. В том числе в здании бывшего блокадного хлебозавода, в месте прорыва блокады, еще где-то... В общей сложности рассматривалось мест тридцать, но выбор правительства Петербурга был сделан в пользу территории водопроводной станции на стрелке Невы, к западу от Смольного монастыря. Водопроводную станцию планируется вывести и на ее месте создать парковую зону с музейным комплексом в кольце из проектируемой сейчас транспортной развязки, которая через тоннель свяжет два берега реки. Такое решение не исключает возможности появления других мемориальных мест, в том числе на хлебозаводах. блокадной подстанции и т.д. Что же касается комплекса на стрелке Невы – это ведь не только музей, но и насущно необходимый нам Институт памяти, который будет заниматься сбором, анализом, обобщением всех видов свидетельств о блокаде.

Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда». Генплан
© Студия 44

– Как был организован конкурс? Кто выступил его заказчиком и оператором?

Для разработки и реализации различных музейных и экспозиционных концепций, в том числе проекта музея «Оборона и блокада Ленинграда», было образовано акционерное общество «Центр выставочных и музейных проектов» со стопроцентным капиталом города. В настоящее время этот Центр занимается строительством исторического парка «Россия – моя История». К разработке Технического задания на конкурс подключился существующий «Музей обороны и блокады Ленинграда», а непосредственно организацией конкурса занимался наш Комитет по градостроительству и архитектуре.

– Как было сформулировано конкурсное задание?

– Я бы сказал, что конкурсная документация была составлена качественно и главное достоинство ее было в том, что задача была сформулирована достаточно гибко. Без ультимативного декларирования, что и как должно быть организовано и представлено в музее. Определялся общий метраж – около 10 тысяч квадратных метров на основную экспозиционную зону и примерный перечень функциональных зон. На усмотрение конкурсантов оставлялась пространственная система и формирование экспозиционной и мемориальной зон.

– Почему был выбран закрытый формат проведения конкурса?

Я думаю, что сработал главный аргумент: разработка концепции такого музейного комплекса – это сложнейшая задача, требующая знаний определенных технологий и наличия достаточного количества квалифицированных специалистов в команде. Не представляю себе, как физическое лицо, один автор мог бы справиться с поставленной задачей.

– Как происходил выбор участников конкурса?

– Примерно за четыре – три с половиной месяца был составлен перечень бюро и компаний, которые могли бы в силу своих компетенций претендовать на участие в этом конкурсе. В нем было, по-моему, с десяток петербуржских, около десятка московских и десятка два иностранных компаний. Все команды подали свои заявки, включавшие опыт проектирования музеев. Жюри оценивало эти заявки и был составлен квалификационный рейтинг, лидеры которого и вышли в финал конкурса с правом представить свои концепции. На разработку концепций было выделено около двух с половиной месяцев.

– Что для вас было основной сложностью? Программа конкурса или груз моральной ответственности?

Конечно, второе. Как только я узнал о конкурсе, я сказал, что это главный проект года, мы должны не то что победить – мы должны сделать то, за что не стыдно будет перед собой, нашими родителями, всеми петербуржцами. Когда начали работу, мы поняли, что не надо избегать каких-то личностных, эмоциональных проявлений и жестов. Для большинства из нас это личная тема, более того – это тема, за которую мы будем отвечать перед своими детьми. Это была борьба не с конкурентами, а с самими собой за максимальную профессиональную отдачу, за качество каждого решения.

– Как вы смогли выразить эмоциональную составляющую в объемно-пространственных решениях?

Мы сознательно пошли на риск. Для того чтобы достичь нужного накала эмоциональности, мы выстроили нашу экспозицию не как систему пространств и объемов, а как последовательность срежиссированных, почти сценически выстроенных ощущений и драматических эффектов. С точки зрения музейной этики мы прошли по грани.
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44

Мы попытались овеществить в виде архитектурных формах значимые понятия и факты. Найти для них конкретное, очень буквальное воплощение. Например, у нас прорыв блокады выглядит как физический прорыв, разрыв в архитектурной плоскости. «Дорога жизни» – как консоль, как путь на свободу, неудавшиеся прорывы блокады – как темные разрывы в никуда, а финальный прорыв – как выход на свет в конце длинного тоннеля, выход к Неве. Как выражение идеи, что город выстоял – мы выходим наружу и видим реальный город, живущий вокруг. Это такая физическая, даже физиологическая, в таком грубом, базаровском прочтении, материализация событий.
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44

И параллельно мы делали суперсовременный по своей структуре музей. Мы позволили себе быть радикальными, агрессивно современными в использовании как дизайнерских, так и технических эффектов внутри музея – при максимальной сдержанности, лаконизме во внешнем облике комплекса.
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда». План 2 этажа
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда». Разрез 1
© Студия 44

Структура музея не предусматривает последовательного обхода экспозиции. Наоборот, она предполагает поведенческую многовариантность, но с очень жесткой иерархией событий, как мы себе ее представляем. Первый круг – это диорама, основную экспозиционную нагрузку в которой выполняет огромное IT-панно по периметру. Виртуальные изображения на нем переходят в реальность за счет огромного количества артефактов, материальных объектов. Так мы связываем воедино память о блокаде, наши представления о ней и вещественные доказательства произошедшей трагедии.
zooming
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44

Внутри диорамы, словно музей в музее, расположены восемь объемных блоков: «Холод», «Голод», «Огонь», «Скорбь», «Быт», «Культура», «Наука», «Производство».
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44

Они предназначены для выражения ключевых, по нашему мнению, факторов, определивших ужас блокады и величие переживших ее людей. И в самом центре мы размещаем еще одно, очень важное пространство, своего рода крипту – «музей дневников», где будут звучать аудио-записи с воспоминаниями реальных людей.
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44

Мне кажется, что сегодня тема блокады скорее разъединяет людей, заставляя их спорить и конфликтовать между собой. Вместо того, чтобы их объединить. Одни говорят, что это трагедия, ужас, кошмар, это убийство множества людей, которое спровоцировано тоталитарным режимом. Другие видят в ней только нашу победу, воинскую доблесть, беспримерное мужество и стойкость мирного населения. Но на наш взгляд, блокада – это все вместе. Она – как символ XX века, который соединяет необъединимое. И она повод, причина для объединения. Именно это мы и стремились выразить. Мы попытались методично рассказать, как это было – через физические ощущения, через факты. Кто-то придет к выводу, что это рассказ о победе. Кто-то – что это рассказ о смерти и жизни. Где-то в музее хранится голова Нефертити, а у нас здесь – кусочек хлеба в 125 грамм, как абсолютная ценность. В осажденном Ленинграде умирали люди, от голода, от бомбежек и рядом же строили танки, писали музыку, работали ученые. Вся ядерная наука, ракетная техника наша пошла отсюда. Все это мы постарались показать в нашем проекте. Чтобы каждый мог соизмерить себя с произошедшим.
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
© Студия 44

– Как будет дальше идти работа над проектом?

Согласно российскому законодательству, будет объявлен тендер на выбор проектировщика, который будет разрабатывать нашу концепцию. Разумеется, мы будем участвовать в тендере и надеемся, что сможем продолжить работу над проектом.
 
Мастерская:
Студия 44 http://www.studio44.ru
Проект:
Музейно-выставочный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда»
Россия, Санкт-Петербург

Авторский коллектив:

Архитекторы: Н. И. Явейн (руководитель), И. В. Кожин (ГАП), Д. А. Андреева, В. И. Бурмистрова, И. Е. Григорьев, К. О. Счастливцева, А. В. Соловьев

Визуализация: А. А. Патрикеев

Иллюстрации: Е. А. Горюнова



2017

Заказчик: Акционерное общество «Центр выставочных и музейных проектов»

19 Октября 2017

Пресса: Помнить все. Каким может быть Музей блокады
Конкурс на новое здание Музея блокады – первая за долгое время попытка создать в Петербурге большой исторический музей. В связи с этим архитектурный критик Мария Элькина попробовала разобраться, как нужно и не нужно увековечивать прошлое в городском пространстве, и объяснить, почему старые стены лучше новых.
Пресса: Скоро рассвет, выхода нет
Масштабный комплекс «Оборона и блокада Ленинграда» должен появиться в центре города в 2019 году, к 75-летию снятия блокады. Смольный объявил конкурс на проект и получил 39 предложений, из которых жюри выбрало девять, предоставив горожанам выбрать, какой проект симпатичнее. Максимально открытое и демократичное голосование (на выставке проектов и в сети) вызвало неожиданный интерес. Наконец их интересует наше мнение! В девятку лидеров вошли норвежские, финские, немецкие архитекторы, что польстило подчеркнуто европеизированным петербуржцам, спровоцировало добрососедскую симпатию к финнам и антипатию к московскому проекту «Арены» (а он и правда походит на «Олимпийский»). Тысячи человек нашли время сходить в манеж Конюшенного ведомства, еще больше проголосовало на сайте Комитета по градостроительству и архитектуре.
Пресса: «Если бы я был главным архитектором города...»
«плох тот солдат, который не мечтает стать генералом»… Как показали результаты нашего традиционного опроса, народная мудрость не применима к архитектурной среде: большинство зодчих не горят желанием занять высокую должность
Технологии и материалы
Возрождение лесной обители. Как восстанавливали старинный...
Во Владимирской области возрожден из руин памятник церковного зодчества начала XIX века – Смоленская церковь на Веретьевском погосте. Реставрационные работы на каменном храме проводились с использованием материалов компании Baumit.
Урбанистика здоровья: спорт в проектах благоустройства
Уличные спортивные зоны являются неотъемлемой частью современной урбанистической среды и призваны, как и благоустройство в целом, стимулировать жителей больше времени проводить на улице и вести здоровый образ жизни. Компания «Новалур» предлагает комплексные решения в области уличного спорта и также является производителем линейки уличных тренажеров с регулируемой нагрузкой, подходящих максимально широкому кругу пользователей.
​Архитектура света: решения для медиафасадов в...
Медиафасады – это инновационное направление, объединяющее традиционные архитектурные формы с цифровыми технологиями. Они позволяют создавать интерактивные здания, реагирующие на окружающую среду, движение пешеходов или даже социальные медиа. Российская компания RGC представляет технологию, интегрирующую медиа непосредственно в стеклопакеты.
Как уменьшить запотолочное пространство для коммуникаций?
Повысить уровень потолка за счет сокращения запотолочного пространства – вполне законное желание девелопера, архитектора и дизайнера. Но этому активно сопротивляются инженеры. Сегодня мы расскажем о красивом и нестандартном решении этой проблемы.
Холст из стекла
Открытие нового корпуса Третьяковской галереи на Кадашевской набережной в мае 2024 года ознаменовало не только расширение знаменитого музея, но и знаковое событие в области использования архитектурного стекла с применением технологии печати. О том, как инновационное остекление расширило границы музейной архитектуры – в нашем материале.
От эскиза до «Дракона»: творческая кухня «Новых Горизонтов»
Компания «Новые Горизонты», отметившая в 2024 году свое 25-летие, прошла путь от дистрибьютора известного финского производителя Lappset до разработчика собственных линеек детского игрового оборудования. За четверть века они эволюционировали от импортера до инновационного проектировщика и производителя, способного воплощать самые смелые идеи в реальность.
​Палитра вашего путешествия
Конкурс авторских палитр для интерьера «Время, место и цвет» в самом разгаре. Его проводит дизайнер, декоратор и преподаватель Виктория Малышева в партнерстве с брендом красок Dulux. Виктория рассказала об идее конкурса и собственных палитрах.
От плоскости к объему: революция в остеклении с помощью...
Моллирование стекла – технология, расширяющая границы архитектурного проектирования и позволяющая создавать сложные геометрические формы в остеклении зданий. Этот метод обработки стекла открывает новые возможности для реализации нестандартных архитектурных решений, сочетая эстетику и функциональность.
Девять правил работы с инженерами
Проектная компания «Траст инжиниринг», работающая с известными архитектурными бюро на знаковых объектах, составила топ-9 правил взаимодействия архитекторов и инженеров, чтобы снизить трудозатраты обеих команд.
Амфитеатры, уличное искусство и единение с природой
В сентябре 2023 года в Воронеже завершилось строительство крупнейшей в России школы вместимостью 2860 человек. Проект был возведен в знак дружбы между Россией и Республикой Беларусь и получил название «Содружество». Чем уникально новое учебное заведение, рассказали архитекторы проектного института «Гипрокоммундортранс» и специалист компании КНАУФ, поставлявшей на объект свои отделочные материалы.
Быстрее на 30%: СОД Sarex как инструмент эффективного...
Руководители бюро «МС Архитектс» рассказывают о том, как и почему перешли на российскую среду общих данных, которая позволила наладить совместную работу с девелоперами и строительными подрядчиками. Внедрение Sarex привело к сокращению сроков проектирования на 30%, эффективному решению спорных вопросов и избавлению от проблем человеческого фактора.
Византийская кладка Херсонеса
В историко-археологическом парке Херсонес Таврический воссоздается исторический квартал. В нем разместятся туристические объекты, ремесленные мастерские, музейные пространства. Здания будут иметь аутентичные фасады, воспроизводящие древнюю византийскую кладку Херсонеса. Их выполняет компания «ОртОст-Фасад».
Алюминий в многоэтажном строительстве
Ключевым параметром в проектировании многоэтажных зданий является соотношение прочности и небольшого веса конструкций. Именно эти характеристики сделали алюминий самым популярным материалом при возведении небоскребов. Вместе с «АФК Лидер» – лидером рынка в производстве алюминиевых панелей и кассет – разбираемся в технических преимуществах материала для высотного строительства.
A BOOK – уникальная палитра потолочных решений
Рассказываем о потолочных решениях Knauf Ceiling Solutions из проектного каталога A BOOK, которые были реализованы преимущественно в России и могут послужить отправной точкой для новых дизайнерских идей в работе с потолком как гибким конструктором.
Городские швы и архитектурный фастфуд
Вышел очередной эпизод GMKTalks in the Show – ютуб-проекта о российском девелопменте. В «Архитительном выпуске» разбираются, кто главный: архитектор или застройщик, говорят о работе с историческим контекстом, формировании идентичности города или, наоборот, нарушении этой идентичности.
Сейчас на главной
Деревня у вулкана
Отель недалеко от Петропавловска-Камчатского по проекту бюро Fantalis: фасады из термодревесины, пять типов планировок, панорамные окна с видами на сопки и березовую рощу.
Искусство под холмами
Арт-лаборатории Хампи по проекту Sameep Padora & Associates – комплекс мастерских и жилья для художников в индийском штате Карнатака.
Площадь–набережная–сквер
Так распределились места среди команд летней студенческий практики Института Генплана. Все они работали над реальными площадками для города Пятигорска. Авторы изучили местность, организовали очный хакатон и провели значительные исследования.
Новосибирский счет
Какие качества приносят зданиям и проектам победу на профессиональном смотрах-конкурсах? Как выделить один проект среди других неординарных претендентов? Нужно ли участвовать в смотрах-конкурсах? Ответы на эти и другие вопросы дают результаты рейтинга «Золотая капитель», итоги которого были подведены в конце августа в Новосибирске.
Luzhniki Collection: новый образ Хамовников
Изучаем фасадные и объемные решения одного из крупных и громких проектов, реализуемых на берегу Москвы-реки между спортивными аренами Лужников и сталинской классикой Хамовников – Luzhniki Collection. Слово «коллекция» в его названии присутствует вполне справедливо: тут и коллекция авторов, и коллекция тем, в том числе вычитанная в морфологии окружающих районов.
Кирпичная энергетика
В Вантаа под Хельсинки бюро Kivinen Rusanen Architects построило новый корпус электроподстанции: его фактурные кирпичные фасады ведут диалог с соседним историческим зданием.
Кора из кирпича
Для проекта клубного дома, расположенного среди сосен престижного подмосковного района, бюро «А.Лен» поработало с фасадами. Сочетание разных видов кирпича и кладки соотносится с объемно-пластическими решениями дома, а также усложняется включением окрашенных под дерево фрагментов и металлической «лессировки».
Молодежный апдейт
Торговому центру начала 2000-х в Гуанчжоу возвращена актуальность в ходе реконструкции по проекту местного бюро Atelier cnS.
Словоформы
Архитекторы ATRIUM любят амбициозные задачи, вот и тридцатилетие бюро отмечают выставкой, смело играя со словарем в слова. Они погружают свои проекты и – важнее – многочисленные объекты, в некий собственный глоссарий, как в поток. Течешь тут, как по венам чистого искусства, то и дело касаясь, то вертикального города, то образовательных пространств, на которых архитекторы собаку съели, то идентичности места. Но больше всего подкупает то, что Вера Бутко и Антон Надточий утверждают, в том числе своей выставкой: архитектура – это прежде всего искусство, искусство работы с формой и пространством.
Бермудский треугольник
Дом в Чебоксарах, спроектированный бюро House and Flat, умещается на маленьком треугольном участке. Его площадь – 86 м2, план вписан в трапецию, а ширина одной из стен – всего полтора метра. Найти форму помог опыт японских архитекторов.
Сны на Вуоксе
Еще один ландшафтный отель в карельских лесах от бюро Rhizome, в котором немедленно хочется забронировать номер. Башня и «кабины» разместились на берегу Вуоксы, прямо на гранитных валунах, среди берез и сосен – архитекторы чествуют каждый кусочек природы и включают его в опыт путешественника.
Гайя
На самом деле никакая, конечно, не Гайя, а Гея, по имени богини земли – так называлась парфюмерно-экологическая инсталляция архитекторов бюро KOSMOS на прошлогодней биеннале дизайна в Цюрихе. Парфюмеры разработали для нее запах тающего льда, и о чем же это нам говорит?
В атмосфере поля
Завтра, в субботу, еще можно посмотреть проекты студии МАРШ Атмосфēры: полē. Они созданы под кураторством Александры Боевой и Андрея Фомичёва, и на выставке итоговых проектов 2023/2024 года именно эту студию нам представили как одну из самых сильных. Показываем три избранные работы.
Изумрудная шкатулка
Бюро MDVA спроектировало для парка в Барнауле павильон, внутри которого располагается трехчастная театральная сцена с амфитеатром. Внешний контур строения формируют аркады из деревянных ламелей, а тентовый навес защищает зрителей от непогоды.
Гибкость и острота современности
Роскошные, текучие, большие кокошники и спиральные бочки-колонны как из цветной жевательной резинки: в Москве, кажется, нет других таких особняков стиля нео-рюс модерна. А Теремок на Малой Калужской, ранее, как кажется, малоизвестный, «заиграл» и стал заметен после реставрации для офиса «архитектурной экосистемы». Видно, что Юлий Борисов и архитекторы UNK вложили всю душу и в поиск нового офиса, и в его приведение в современный вид. Рассматриваем парадоксы истории особняка и его пластического решения. Спойлер: тут встречаются две современности, обе прямо на острие «лезвия актуального».
Юрий Виссарионов: «Модульный дом не принадлежит земле»
Он принадлежит Космосу, воздуху... Оказывается, 3D-печать эффективнее в сочетании с модульным подходом: дом делают в цеху, а затем адаптируют к местности, в том числе и с перепадом высот. Юрий Виссарионов делится свежим опытом проектирования туристических комплексов как в средней полосе, так и на юге. Среди них хаусботы, дома для печати из легкого бетона на принтере и, конечно же, каркасные дома.
Палубы и кессоны
Архитектурная мастерская Антона Литовского спроектировала дом-палубу: линейное устройство позволяет ему отгородиться от соседей протяженным глухим фасадом, а со стороны сада – раскрыться проницаемыми объемами разной конфигурации, объединяет которые кессонированный потолок.
«Устойчивая» мода
Бюро gmp реконструировало сразу четыре небольших здания в историческом квартале Шанхая под модный кластер ICCF Group. Проект стал результатом более чем десятилетнего сотрудничества двух компаний.
Сады на высоте
Бюро HENN выиграло конкурс на проект вертикальной фермы, совмещенной с офисным зданием, в новом районе на месте промзоны на юго-востоке Берлина.
В ожидании леса
Здание ресепшен курортного комплекса в Ленинградской области имеет сложную конфигурацию и конструктив. Архитекторы мастерской Kalinkahaus использовали несколько видов материалов на основе древесины: CLT-панели, LVL брус и фермы из клееной балки.
Семейное древо
По проекту команды Алексея Полищука в Ленинградской области построен дом, в котором бок о бок живут четыре семьи. Архитекторы предложили систему из автономных жилых блоков и общих пространств, а также объединили требования дизайн-кода поселка с пожеланиями заказчика: за лаконичными фасадами из планкена и фибробетона прячется интерьер, характерный для традиционного деревянного дома.
В основе – ромб
Арт-павильон в новом жилом районе Нанкина по проекту местного бюро azLa напоминает о 3-тысячелетней истории и столичном статусе этого мегаполиса.
Первая московская
«Качество образования во многом зависит от качества образовательной среды» – этот постулат последнего десятилетия Сергей Скуратов реализовал в проекте Первой московской гимназии на Ростовской набережной в Хамовниках. Здание легко встраивается в непростое городское окружение, откликаясь и на пешеходный поток горожан, и на тихий переулок; умело использует перепад высот; учитывает современные тенденции работы с образовательными пространствами. Рассматриваем.
Студенты на склоне
По отзывам многих людей, «Древолюция» 2024 года получилась очень хорошей, едва ли не рекордной: 77 участников, 9 объектов – все на склоне северного берега у села Туровского. По итогам практикума они образовали парк «Древолюция», а в процессе еще и совпали с «национальным офф-роуд велопробегом». Показываем все девять объектов.
Оленьими тропами
Бюро Snøhetta соединило в здании саамского культурного и образовательного центра Čoarvemátta в норвежском Заполярье, казалось бы, мало сочетающиеся функции: национальный театр, училище и школу оленеводства.
Круглые бани
Камерный банный комплекс построен по проекту kub house в поселке Московской области на участке с другими объектами. Круглая форма обеспечивает уединение, а моллированное стекло и обожженное дерево в отделке фасада – слияние с ландшафтом.
«Здесь и сейчас»: ночные клубы от студентов МАРШ
Бакалавры МАРШ, размышляя об «архитектуре клуба», что поначалу кажется даже консервативным, перевернули тему, сосредоточившись на культуре ночных клубов и рейв-вечеринок. Показываем три клуба: подземный, буквально – под оранжереей; совмещенный с фермой и рынком; и с легкоатлетическим манежем. С чем угодно, практически, клуб может вступить в симбиоз. Воспоминания девяностых и локации проектов в промзонах портов и вокзалов тоже подкупают.
«Маленький лес» во дворе
Во дворе начальной школы в Шэньчжэне по проекту пекинского бюро Vector Architects растет роща китайского баньяна: архитекторам удалось сохранить ее при строительстве.