На фоне неоправданных репрессий против староверов в целом, придельной суровостью отличались правительственные меры против так называемой «безпоповщинской секты, особенно вредной по распространению ереси». В таких условиях иконники-беспоповцы могли работать не просто неофициально, а только с соблюдением строжайшей секретности. В связи с этим интерес представляет любая деталь, характеризующая быт, процесс обучения или организацию труда иконников-староверов.
О положении московских староверов федосеевского согласия до 1771 года известно крайне мало. Немногие источники сообщают, что до момента основания Преображенского кладбища в Москве насчитывалось не более 20 федосеевских семей. Коренной перелом произошел в 1771 году, с появлением в Москве, благодаря трудам И.А. Ковылина, крупнейшего общероссийского центра старообрядцев-федосеевцев – Преображенского кладбища (позднее Преображенского богаделенного дома), что было связано с временным потеплением политики властей в отношении староверов. За 38 лет своего правления Ковылин создал небывалый по размаху влияния общероссийский федосеевский центр, тесно взаимодействующий с федосеевскими общинами по всей России и за ее приделами. Продажа иногородним федосеевцам книг, рукописей и икон, созданных преображенскими мастерами, составляла одну из важнейших статей доходов московского федосеевского центра.
Очевидно, что при крупнейшем федосеевском центре России должны были работать либо централизованные иконописные мастерские, либо большой штат иконописцев, трудившихся «индивидуально» или «надомно». На их существование при Преображенском кладбище указывает ряд фактов. Во-первых, это наличие многочисленных московских моленных: к середине XIX века их у московских федосеевцев было около 100, из которых «одних замечательных по драгоценности украшений считалось более 40» [1]. Некоторые из них были довольно подробно описаны в полицейских рапортах, откуда стало известно, что «федосеевские обители, находящиеся на Покровке и в Грузинах, представляют собой как бы правильно устроенные монастыри», а другие имеют моленные с иконостасами, аналоями и прочей церковной утварью [2]. Также на существование иконописных мастерских указывает выполнение заказов для общин по всей России и за ее пределами. Подтверждения этому содержит в частности обширная переписка духовных наставников Преображенской обители с федосеевскими общинами России.
Очевидно, что в обязанности федосеевских изографов, помимо письма новых образов, входила и починка древних. По мнению А.С. Преображенского, именно федосеевские иконники, вероятнее всего, сыграли ведущую роль в процессе становления старообрядческой реставрации [3]. А характерные приемы «правки» небольших древних икон у них сложились к началу XIX века. Еще одним доводом является необходимость в так называемых «правильных» иконах, выполненных в соответствии со всеми конфессиональными требованиями к символике, иконографии и стилю. Все это свидетельствует о тщательной профессиональной подготовке изографов Преображенского кладбища.
Известно, что еще Ковылин создал при Преображенской богадельне училище, где юных воспитанников обучали уставному чтению и письму, пению и иконописи. Число учеников однозначно назвать трудно. Н.С. Лесков в сочинении «С людьми древлего благочестия», пишет, что в школе Ковылина обучалось около 200 мальчиков [4]. Однако неясно, сколько из них числилось на «иконописном отделении».
Преображенские иконописцы, как и духовные наставники, разъезжались по всей России. Например, московский иконник-федосеевец Николай Сидорович в 1818 году был отправлен в Ростов «для поправления своей жизни». Вероятнее всего, к 1818 году он уже был сложившимся живописцем. По указанию московских наставников Николай Сидорович должен был в ростовской общине выбрать себе духовного отца, выдержать епитимью, после чего мог приступить к созданию икон [5]. Интересно отметить, что примерно в то же время его отец – Сидор Осипович – был направлен в ту же ростовскую общину как духовный наставник [6].
Однако профессиональное обучение подростков вскоре пришлось прекратить. Уже в 1823 году был принят ряд мер, ограничивающих права Преображенского богаделенного дома. Это касалось и правил воспитания сирот: «приема подкидышей обоего пола не возбранять, но воспитывать их в доме только до 14-летнего возраста» [7]. Следующее ужесточение мер последовало при Николае I. Указ разрешал оставлять в Преображенской богадельне подкидышей только до 3 лет [8].
Тем не менее, источники позволяют предположить, что при Преображенском кладбище действовала не только школа, где дети обучались иконописи «с нуля». Московская федосеевская община была еще и своеобразными «курсами повышения квалификации» для уже сложившихся иногородних мастеров. В конце ХIХ века здесь обучался иконному мастерству Трофим Стефанович Новиков, работавший затем в селах Самарского уезда [9], а также совершенствовал свои навыки выходец из Гродно иконописец Макаров [10]. Еще более поздние сведения об «иконописном факультете» при Преображенской богадельне связаны с именем старообрядческого просветителя Луки Арефьевича Гребнева – вятского писателя, иконописца, литейщика, типографа, библиофила и фотографа [11]. В Москве Лука Гребнев провел всего два года, 1907 и 1908. В этот недолгий период он, вероятно, перенимал опыт у московских иконников-федосеевцев, а также работал в Преображенской типографии. Названные иногородние мастера работали, вероятнее всего, с кем-то из ведущих изографов общины, возможно, с Афанасием Михайловым.
Афанасий Трифилович Михайлов известен как иконописец, руководитель иконной мастерской и крупнейший торговец иконами (род. не позднее 1881 [12]– ум. в 1948 [13] ). Он работал в конце XIX – первой полоине XX века, был активным членом Преображенской общины [14]. На основании надписи, выполненной на обороте образа «Акафист Богоматери», стало известно, что Михайлов руководил иконописной мастерской: «Январь 1901 года. Писано въ мастерской // Афанасiя Трефиловича Михайлова въ Москве». Икона выполнена в неоновгородском стиле. В мастерской Михайлова были написаны иконы для иконостаса храма в честь Воскресения Христова и Покрова Пресвятой Богородицы 2-й Московской общины поморского согласия, что в Токмаковом переулке [15]. Выполнение столь масштабного заказа косвенно указывает на то, что в подчинении у Михайлова был весьма немалый штат подмастерьев. Произведением самого Михайлова можно считать образ свв. Кирика и Улиты из частного немецкого собрания [16]. На обороте имеется надпись: «Москва 1905-го года Декабря 24 дня иконописец А.Т. Михайлов». Стиль иконы условно можно охарактеризовать как неострогановский. Об интересе Михайлова к строгановскому стилю можно судить и благодаря знаменитому труду Николая Петровича Лихачева «Материалы для истории русского иконописания». Во 2-м томе «Материалов…» опубликованы четыре прориси с икон "строгановских писем" из собрания Михайлова, возможно, выполненные самим мастером.
Вопрос о способе организации самих иконописных мастерских (как месте организованного труда) при Преображенском кладбище требует более подробного изучения, а сведения о таковых более отрывочные. Упоминание непосредственно об иконописной мастерской при Преображенском кладбище встречается в связи с именами братьев Фроловых. Ряд исследователей подчеркивает, что братья Гавриил и Тит Фроловы «устроили» или «открыли» иконописную мастерскую при Преображенской общине. Есть публикации, где сообщается, что братья Фроловы «стали работать в иконописной мастерской при Преображенском кладбище», т.е. мастерская как бы уже существовала к их приезду. Эти незначительные на первый взгляд смысловые различия оказываются принципиальными при рассмотрении столь узкого вопроса. При этом большинство исследователей не ссылаются на конкретные источники, а по-своему пересказывают известный факт. В то же время выдающийся деятель старообрядчества Иван Никифорович Заволоко (1897–1984), считавший Г.Е. Фролова своим духовным отцом, описал события более обобщенно: «В 1875 году Гавриил Ефимович переехал вместе со своим братом Титом в Москву. Здесь, на Преображенском кладбище, они занимались иконописанием» [17]. Таким образом, для более точного определения роли братьев Фроловых в организации иконописной мастерской при Преображенском кладбище необходимо дальнейшее детальное исследование с привлечением конкретного фактического материала.
В то же время существует немало свидетельств о том, что большинство иконописцев-федосеевцев скрытно проживали и трудились по частным московским домам. Например, об одном из них стало известно благодаря надписи на обороте иконы «Господь Вседержитель», созданной в 1813 году: «Написанъ бысть съи стыи образ// хрта спасителя в// москве в преображенском доме гдна д. п. казанцева// московским гражданином ико//нописчем иаковомъ михайловы//мъ жучковым 1813 года//по оусердию грешного старца феодосия микин» [18].
Кроме этого, разнообразные источники сохранили для нас имена и адреса Григория Кириллова (якобы выкравшего из Успенского собора чудотворный образ Иерусалимской Божией Матери); Ивана Васильевича Крылова; Дмитрия Федоровича Кузнецова; судиславского мещанина Александра Андреева, скрывавшегося от московской полиции; золотаря по дереву Богдана Яковлевича Егорова. Все они тайно работали в Москве на частных квартирах. В на рубеже XIX-ХХ веков и до 1910-х годов в Москве работал Тарасий Иларионович Иларионов, вероятно, один из ярчайших людей своего времени – иконописец, реставратор, торговец иконами, публицист и полемист; человек, считавшийся авторитетом в духовных вопросах, стоявший у начала разделения федосеевского согласия на московский и казанский толки. Иларионов руководил артелью, работавшей в Казанской губернии. Несколько его мастеров трудились с ним в Москве. Он проживал по адресу: Москва, Черкизово, 2-я улица, дом Петровой. Вероятно, московская мастерская Иларионова находились здесь же.
Все рассмотренные факты, а также материалы многочисленных обысков, описей и дознаний, проведенных на территории Преображенского кладбища, – все это просто не позволяет выдвинуть версию о существовании иконописной мастерской непосредственно в стенах Преображенской богадельни. Нет подтверждений и версии о централизованной мастерской за пределами Преображенской обители. Имеющиеся факты свидетельствуют, что изографы работали по частным квартирам в одиночку или с несколькими подмастерьями. В связи с этим термин «иконописная мастерская Преображенского кладбища» не указывает на старообрядческую организацию или заведение, расположенное по конкретному адресу, т.е. является понятием стилистическим. Однако, на данный момент дать полноценную характеристику стилистических особенностей «преображенской иконописной мастерской» не представляется возможным в связи с тем, что выявление памятников, созданных московских изографов-федосеевцев, только начато и ждет дальнейшего исследования.
[1] - Из истории Преображенского кладбища. М. 1862. С.46.
[2] - ЦИАМ Ф.16 Оп. 78 Д.307 Дело о съезде в Москву противораскольничьих миссионеров. 1888 г. Л. 6-6 об.
[3] - Подробнее о старообрядческой реставрации см.: Преображенский А.С. К ранней истории старообрядческого собирательства: иконы с художественно оформленными владельческими надписями конца XVIII – XIX века (в печати).
[4] - Лесков Н.С. С людьми древлего благочестия (Первое письмо к редактору «Библиотеки для чтения») // Полное собр. соч. в 30 т. Т.3. М. 1996 С. 497.
[5] - Источником биографических сведений служат два письма, отправленные из ПБД в ростовскую федосеевскую общину: от 10 августа 7326 (1818) г. (НИОР РГБ Ф. 98 № 1044 Московские отеческие
[6] - Письмо от 29 октября 1818 года. НИОР РГБ Ф. 98 № 1044 Московские отеческие письма с Преображенского кладбища. Часть 2. Л. 409 об. - 410.
[7] - Васильев В. Организация и самоуправление Феодосиевской общины на Преображенском кладбище в Москве (по архивным документам) // Христианское чтение. 1887 г., № 11-12. С. 594-595.
[8] - Там же. С. 598.
[9] - Половинкин П.В. Старообрядческие иконописные мастерские в Самарском крае // Половинкин П.В., Кожевникова М.В. Старообрядчество Самарского края. История и культура. Самара, 2007. С. 7.
[10] - Семибратов В.К. Староверы-федосеевцы Вятского края. М. 2006. С.152.
[11] - Гребнев работал в селе Старая Тушка Малмыжского уезда Вятской губернии. Подробнее о Л.А. Гребневе см.: Семибратов В.К. Л.А. Гребнев и родословия вятских старообрядцев // Старообрядчество: история, культура, современность. Вып. 10. М., 2004. С. 87-89; Он же. Л.А. Гребнев – просветитель, типогаф, книжник // Традиционная культура Пермской земли. Мир старообрядчества. Вып. 6. Отв. ред. И.В. Поздеева. Ярославль. 2005. С. 353-365; Он же. Староверы-федосеевцы Вятского края. М. 2006;Он же. Книга «О картежной игре» - одно из уникальных изданий типографии Л.А. Гребнева // Традиционная книга и культура позднего русского средневековья. Труды Всероссийской научной конференции к 40-летию полевых археографических исследований Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (Москва, 27-28 октября 2006 г.) / Отв. ред. И.В. Поздеева: в 2 ч. Ч. 2. Ярославль, 2008. С. 188-193.
[12] - Дата определяется на основании участия А.Т. Михайлова 26 ноября 1906 г. в выборах уполномоченных.
[13] - Старопоморский церковный календарь на 1971 год. Вильнюс, Рига, Москва. Вклейка с иллюстрациями. Илл. без номера. Опубликован портрет иконописца с помощниками и год смерти.
[14] - Его имя значится почти в каждом списке прихожан, присутствовавших на собраниях общины. В 1906 году он участвовал в выборе уполномоченных на Всероссийский съезд староверов старопоморского согласия. В 1907 году баллотировался в старосты, но из трех кандидатов набрал наименьшее число голосов. НИОР РГБ Ф. 98 Б/ш № 2077 (2086, 2085). 26 об. – 27 об.
[15] - Подробно о стиле и композиции иконостаса см.: Юхименко Е.М. Поморское староверие в Москве и храм в Токмаковом переулке: К 100-летию освящения поморского храма в честь Воскресения Христова и Покрова Пресвятой Богородицы в Токмаковом переулке. М., 2008. С. 120-122. Фотографии иконостаса см.: вклейка № 1, илл. без номера; фотографии отдельных икон см.: вклейка № 2, илл. без номера.
[16] - Опубл.: Lebendige Zeugen. Datierte und signierte ikonen in Russland um 1900. – Frankfurt am Main, 2005. Кат. 92. С. 124, 241.
[17] - И.Н. Заволоко. Фролов Гавриил Ефимович (к 50-летию со дня смерти). Старопоморский церковный календарь на 1980 г. Вильнюс, Рига, Москва. С. 81.
[18] - Опубл.: Хотеенкова И.А. Русская иконопись XIX-начала ХХ веков в собрании ГИМ // Из истории русской изобразительной культуры XVIII–XX вв. М., 1991. С. 25. сноска 1
Похожие статьи
Технологии и материалы
Сейчас на главной
Замена жилого фонда — это один из самых больших вызовов для всех городов нашего времени, считает главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. В интервью Forbes Talk он рассказал, зачем вообще обновлять облик города, какие здания, по его мнению, станут объектами наследия, будут ли сохранять «Лужковский стиль» и пойдут ли дома серии II-18/12 вслед за «хрущевками» в программу реновации.
Никита Явейн возглавляет «Студию 44 — одну из немногих российских мастерских, чьи проекты знают по всей стране. Он рассказал ДП, какие принципы заменяют ему стиль и почему ИИ — не конкурент зодчим.
