Положение меняется в XVII столетии, когда в России происходит всплеск интереса к этому событию. Праздник Происхождения Креста отмечался очень широко и по способу проведения был близок к «Богоявлению»: на Москве-реке сооружалась Иордань, после освящения воды патриарх и царь погружались в воду, устраивались крестные ходы и водосвятия в реках, прудах, источниках, которые сопровождалось массовым купанием. В некоторых местностях в этот день купали коней и скотину, считалось, что «На Спаса купаться – незамоленные грехи простятся».
В искусстве этого времени наблюдается распространение данного сюжета и развитие его иконографии. Художники пишут многолюдную процессию, источник в виде четырехконечного креста, помещается в центре композиции, и в выходящем из него вертикальном потоке омываются люди. Возможно, что эти иконографические новации отражали сложившийся к этому времени реальный российский церковный обиход.
Примером нового типа служит двусторонняя икона «Богоявление – Происхождение честных древ животворящего Креста Господня» (середина XVII века, Русский Север). В композиции иконы соединены изображения двух праздников, отмечаемых 1(14) августа: Происхождение четных древ Креста и Всемилостивого Спаса Христа Бога и Пресвятой Богородицы Марии, Матери Его. Второй посвящен воспоминанию о победе в 1164 года над сарацинами и волжскими булгарами, одновременно дарованной византийскому императору и русскому князю. Праздник установлен около 1168 года в Греции Константинопольским патриархом Лукой Хрисовергом (1156–1169) при императоре Мануиле (1143–1180), и в России митрополитом Киевским Константином (упом. 1167, 1169) и епископом Ростовским Нестором (упом. 1149, 1157) при князе Андрее Юрьевиче Боголюбском (1157–1174).
В надписи на иконе упомянуты оба праздника и подробно перечислены все главные участники событий, однако среди лиц процессии византийского императора нет, в верхнем ряду слева представлен только князь Андрей Боголюбский («Благочестивый ц(а)рь // Андрей») со свитой и справа его супруга («Ц(а)р(и)ца»). Композиция в верхней части иконы служит одновременно изображением церемонии выноса Креста, в которой участвуют диаконы, несущие его и образы Христа и Богоматери, и прославления Всемилостивого Спаса, изображенного в центре внутри мандорлы, двуперстно благословляющим обеими руками. Спаситель, вознесенный над источником, благословляет воды, а Крест и иконы Христа и Богоматери, напоминают об участии этих реликвий в походах византийских императоров и Андрея Боголюбского, который, так же как и греческие правители, берет с собой в поход такие же святыни: образ Спасителя, Крест и константинопольскую икону «Богоматерь Владимирская». Таким образом, эти изображения напоминают о главном смысле праздника, который первоначально назывался «Вседержителевый день Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, в оньжи милости Божия празднуем, и Пречистой Его Матери и честнаго Креста происхождение». В нижней части находятся сцены водосвятия и омовения в источнике.
Представленная икона, вероятно, являлась выносным образом и участвовала в процессиях. Соединение сюжетов «Богоявления» и «Происхождения Креста» отражало смысловое и обиходное их совмещение в церковной и народной жизни в XVII веке и нередко встречалось в провинциальных и северных памятниках на выносных иконах. К таким произведениям принадлежат две выносные хоругви второй половины XVII века «Спас Нерукотворный – Происхождение честных древ Креста» и «Спас Нерукотворный – Богоявление», близкие по стилю и, видимо, написанные для одного храма. Примером произведения с аналогичным назначением служит двусторонняя хоругвь «Происхождение Креста – Богоявление» второй половина XVII века из Северного Поонежья (Архангельский художественный музей) .
В XVIII столетии интерес к этому сюжету продолжает сохраняться в памятниках северной русской иконописи, в частности в произведениях известного иконописца Ивана Иванова Богданова-Карбатовского, уроженца деревни Карбатовская Чекуевской волости Онежского уезда.
Для храма Происхождения честнаго Креста Господня Почезерского погоста (Архангельской области) самим художником и мастерами его круга им были написаны два храмовых образа с данным сюжетом. На иконе «Происхождение древ честнаго Креста Господня» в ходе реставрационных работ 2006 года была обнаружена авторская подпись Богданова-Карбатовского и дата написания образа – 1778 год. Особенностью почезерского образа является введение дополнительных изображений братьев Маккавеев, их матери Соломонии и учителя Елиазара, день памяти которых отмечается в тот же день (эти святые особенно почитались в этой местности). Вторая икона с тем же сюжетом была написана, как нам кажется, позже, в 1783 год, для новой церкви с тем же посвящением, возведенной на месте старой.
Стилистическая и иконографическая близость памятников позволяет отнести вторую икону к произведениям круга Богданова-Карбатовского. Важно отметить, что Богданов-Карбатовский нередко обращался к этому сюжету, однако такой композиции, которую он создал для почозерского храма, больше не повторял.
Среди работ мастера известны еще две иконы этого сюжета, написанные для праздничного рядя иконостасов: одна из села Мондино Ошевенского района 1790-х годов (Архангельский художественный музей), вторая из иконостаса Христорождественского собора в Каргополе. Тенденция помещения икон данного сюжета среди образов праздничного чина сохраняется и в более позднее время. К таким произведениям принадлежит музейная икона «Происхождение честных древ Креста» рубежа XVIII – XIX веков из иконостаса крупного провинциального храма.
[1] - «Происхождение честных древ животворящего Креста Господня» (около 1515 ?) (воспр.: Иконы Владимира и Суздаля. М., 2006. С. 147); «Происхождение честных древ Креста Господня», первая четверть XVI века (воспр.: Иконы Ярославля 13–16 веков. М., 2002. С. 63).
Похожие статьи
Технологии и материалы
Сейчас на главной
Псков: тяжелая судьба генплана и интуиционная реставрация.
Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
Обозреватель Павел Зельдович поговорил с теми, кто формировал современный облик Остоженки. А фотограф Михаил Розанов любезно предоставил «Снобу» свои снимки. Кроме того, в материале использованы фото старой Остоженки Бориса Томбака и одного из главных архитекторов проекта Андрея Гнездилова.
