Целью настоящего сообщения является обозначение круга вкладчиков ярославского монастыря и выявление сохранившихся памятников. Основное внимание уделено вкладам икон и иконного убранства, литургическим предметам, облачениям и другим предметам церковного искусства. В меньшей степени рассматривается книжное собрание монастыря, поскольку оно достаточно подробно было описано в работах Е. В. Синицыной.
Основными источниками для сообщения послужили кормовая книга (ЯМЗ-15184), описи Спасского монастыря: 1690 г. (библиотека ЯГПУ), 1709 г. (ЯМЗ-15446) и 1735 г. (РГИА. Ф. 834. оп. 3. №2428). Описи, сделанные во второй половине XVIII века (1776, 1778, 1787, 1788 гг.), менее информативны для нашей темы, они почти не содержат сведения о вкладах и вкладчиках. Особенно интересен монастырский Синодик 1731 года, написанный при архимандрите Аароне Протопопове (ЯМЗ-15426). Он имел целью систематизировать поминание крупных вкладчиков. В нем из «вкладныхъ старинныхъ книгъ и з данныхъ выписей въклады ихъ выписаны и при родахъ ихъ в семъ синодике написаны именно» и расположены в порядке поминания в течение года. Но, как показывает анализ других источников, данные этого Синодика далеко не исчерпывающие даже по упомянутым в нем родам. Названные в Синодике «вкладные старинные книги», очевидно, лишь формальная фигура речи – ни в одной из монастырских описей (с середины XVII века) собственно вкладные книги не упоминаются.
Царские вклады. Хорошо известны и опубликованы многочисленные великокняжеские и царские грамоты, данные ярославскому Спасскому монастырю на земельные владения и различные льготы. Но предметные вклады российских государей в монастырь до нашего времени, вероятно, не сохранились, поэтому о них мы знаем гораздо меньше. Монастырская опись 1709 года дает уникальное известие о предмете, вложенном Иваном IV. Это «Чаша водоосв(я)щенная серебряная гладкая с подписью, безо дна, дание ц(а)ря Ивана Васильевича, ц(а)р(и)цы Марии, весомъ три фунта бес четверти» (л. 3). В Описи 1690 года при описании раки ярославских чудотворцев во Входоиерусалимской церкви упоминается лампада, вложенная сыном Грозного Федором Ивановичем в 1593/94 году.
Все описи монастыря конца XVII – начала XVIII века упоминают среди «приклада» к храмовой иконе Спасского собора «Преображение» (ЯМЗ-40943) крест с надписью: «Да у Сп(а)с(о)ва образа в прикладе в привесе кр(е)стъ золотъ невелик тощь, на немъ образ Распятие Хр(и)ст(о)во чеканное, в кр(е)сте в гнездахъ три яхонта лазоревые да два зерна бурминские половинчатые, да на спнях два зерна бурминские круглые, кр(е)стъ и возглавие обнизано жемчюгомъ. Назади того кр(е)ста резана подпис: «Пожаловала г(о)с(у)д(а)р(ы)ня ц(а)р(и)ца и великая кн(я)гиня Ирина Феодоровна Ивана Степановича Годунова» (ЯМЗ-15446, Опись 1709, л. 7).
Вклад ещё одного правящего в России семейства, Шуйских – водосвятная чаша, заказанная в 1629 году Иваном Ивановичем, братом царя Василия, на поминание по себе и своей супруге Марфе.
Вклады ярославских княжеских семейств. Самый известный и ранний датированный вклад в Спасский монастырь – нагробный покров на раку Федора, Давида и Константина, сделанный «замышлением и потружением княгини Марии ( жены ярославского князя Даниила Александровича) […] и ея дочери княгини Марии» в 1501 г. (ГИМ, РБ 136/57779).
Наиболее значительны по объему и ценности вклады представителей местных княжеских фамилий, относящиеся в основном к XVII – началу XVIII века: Троекуровых, Львовых. Из князей, не относящихся к ярославской ветви Рюриковичей вклады в монастырь делал Феодул Федорович Волконский.
Вклады бояр и дворян. Одним из наиболее ранних памятников, связанных со Спасским монастырём, является палица, шитая Ульянией Образцовой в 1510 году. Среди дворянских нетитулованных семейств, делавших вклады в Спасский монастырь в XVII-XVIII веках, выделяются роды Унковских, Елизаровых, Племянниковых, а так же ярославский дворянин Киприан Бирдюкин-Зайцев. Особенным богатством выделяется золотой напрестольный крест, вклад думного дьяка Ивана Гра́мотина 1629/30 года (ЯМЗ-7879), непременно упоминаемый первых при описании монастырской ризницы.
Вклады духовенства. Митрополитом Димитрием Ростовским в монастырь была вложена «Книга Минея четья с ыюня по сентябрь» (ЯМЗ-15446, Опись 1709, л. 84).
Любопытна судьба предметов, связанных с Парфением Небозой, митрополитом Лаодикийским, русским по происхождению. В 1704 году он скончался на пути к своей новой Холмогорской епархии и был похоронен под звонницей в Спасском монастыре. При этом сохранялись и предметы, положенные на его гробницу: икона Богоматери Донской и митра (ЯМЗ-15446, Опись 1709, л. 63 об, 77 об). Есть сведения и о посохе Парфения, с которым архимандрит Иосиф по благословению митрополита Димитрия служил на крестных ходах.
Спасские архимандриты, естественно, также делали вклады в свой монастырь. Архимандрит Алипий, определенный из келарей и управлявший монастырем в 1673-1680 годах, принадлежавший, кстати, к роду Унковских, вложил в монастырь золотой потир (Опись 1690, л. 65 об; ЯМЗ-15446, Опись 1709, л. 32). Архимандрит Иосиф (его пребывание в монастыре датируется 1703-1714 годами) вложил «Книгу Беседы ап(ос)т(о)льские, писменные», «Книгу Маргаритъ, печатной, в десть» и, возможно, «Книгу Минея четья на мартъ, апрель, май» (ЯМЗ-15446, Опись 1709, л. 84). Упоминаются также вклады Спасского ризничего Макария, келаря Прохора, иеромонаха Тарасия.
Вклады купцов и посадских. Интересно, что среди вкладчиков Спасского монастыря в описях единственный раз встречается имя крупного купца. Это Илья Евстафьев Лузин, купец гостиной сотни, чьим семейным храмом была церковь Николы Мокрого. Правда, вклад был невелик – «на нити тритцать шесть жемчюшковъ» (ЯМЗ-15446, Опись 1709, л. 75 об). Никифор Семенов Янышев, стряпчий, приказный монастыря, вложил в него три книги.
Таким образом, мы можем очертить круг вкладчиков Спасского монастыря на середину XVIII века. Большая и лучшая часть вкладов была сделана представителями княжеских и знатных нетитулованных семейств, причем во многих случаях вклады связаны с семейными захоронениями на территории монастыря. Следующей группой вкладчиков по объему вложенного идут настоятели и монахи Спасского монастыря. Но и они, и вкладчики из других социальных слоев составляют лишь незначительную часть вкладчиков, чьи имена прослеживаются по описям и другим документам монастыря.
Похожие статьи
Технологии и материалы
Сейчас на главной
В Петербурге в 2024 году похоронили проект парка «Тучков буян», на торги выставили тюрьму «Кресты». Конюшенное ведомство, наконец, дождалось начало разработки проекта реставрации, и началось строительство кампуса СПбГУ. «Фонтанка» поговорила с автором ряда ключевых для Петербурга проектов и, наверное, одним из самых известных петербургских архитекторов, главой «Студии 44» Никитой Явейном об итогах года.
Новые постройки МГТУ им. Баумана — самая масштабная и противоречивая реализация года. Немецкая слобода, в которой находится Бауманка, представляет собой наслоение самых разных эпох, при этом многие десятилетия пребывала в каком-то подвешенном состоянии, словно ожидая мощного толчка.
«Большой Город» подводит итоги 2024 года: в массовой культуре, искусстве, музыке, гастрономии. В архитектурной среде он запомнится не только отдельными зданиями и событиями, но и новыми взглядами на то, как живут и меняются наши города. Подводя итоги уходящего года, «Большой Город» поговорил с архитекторами ведущих российских бюро о том, что стало главным в 2024-м и что интересного нам обещает следующий год.
Псков: тяжелая судьба генплана и интуиционная реставрация.
Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
