В Музее имени Андрея Рублёва хранятся три иконных образца, на которых изображены сцены из «Сказания о Богоматери Тихвинской»: «Явление иконы рыбакам на Ладожском озере», «Чудесное перенесение сруба на другой берег реки» и «Поклонение иконе князя Василия III в Тихвинском монастыре» [1], поступившие в 1959 году в дар от Е.А. Жидковой (ранее находились в коллекции Г.В. Жидкова). Все три листа одновременны и выполнены на идентичной бумаге в технике детального оттиска без прорисовки. На одном из листов содержится филигрань «Голова шута в повороте вправо с семью бубенцами и литерами C L P» (близка № 444 по Диановой [2]), которая позволяет датировать бумагу приблизительно 1660-ми годами.

В середине XVII века в Тихвинском монастыре создаётся новый текст «Сказания о Богоматери Тихвинской», после чего в иконы со сценами чудес от образа начинают включаться новые сюжеты. Характерными образцами иллюстрации нового цикла являются иконы «Богоматерь Тихвинская, с 26 клеймами сказания» 1678 года мастера Родиона Сергиева (НГОМЗ) [3] и «Богоматерь Тихвинская, с 24 клеймами сказания» 1680 года из церкви Богоматери Одигитрии Смоленской на Песках в городе Калуге (ЦМиАР) [4]. Помимо этого известно, что Родион Сергиев в 1658 году исполнил большое количество миниатюр на сюжеты сказания, а также написал шесть больших икон с изображением 24 основных эпизодов (по четыре на каждой), сопровождая их обширными пояснительными текстами, каждый из которых начинается с обозначения номера главы [5].

Обширные надписи с текстом сказания и обозначением номера главы содержатся также и на двух из трёх листов из собрания Музея имени Андрея Рублёва. В целом они выполнены достаточно архаичным художественным языком: в частности, обращают на себя внимание абрисы иконных горок и растения, формы которых характерны больше для памятников XVI века, особенно если сравнить их с клеймами иконы 1680 года из ЦМиАР. Чрезвычайно архаичными выглядят также и клейма иконы Родиона Сергиева, в связи с чем перед её исследователями до сих пор встаёт атрибуционная проблема, и некоторые считают, что средник и клейма её выполнены в разное время [6]. И.А. Шалина в своей статье утверждает, что клейма и средник выполнены одновременно, лежат в одном слое, а особая архаичность письма Родиона Сергиева связана с тем, что он прямо ориентировался на знаменитую икону «Богоматерь Тихвинская, со сценами сказания» из Благовещенского собора Московского Кремля [7].

Два иконных образца из собрания Музея имени Андрея Рублёва очень схожи по иконографии с образом Родиона Сергиева.  Клеймо с явлением образа рыбакам схоже вплоть до абриса и композиции горок (за исключением отсутствия на образце небольших растений), повторяются позы ангелов, поддерживающих в небесах икону, положение лодок, одна из которых расположена прямо, а другая слегка склонена влево, жесты рыбаков. На обороте образца – надпись чернилами, повторённая дважды с небольшими вариациями, с текстом сказания: «В лето осмюсое девятдесят первое, нецыи хрcтолюбивии рыбари видеша // чюдотворную икону прстыя бдцы одигитрие идущу повоздуху чрез // великое езеро нево и тако зрения и немедлено яко Слнце...»; «В лето осмюсот девядесят первое, нецыи хртcолюбивии рыбарие // видеша чюдотворную икону прcтые бдцы одигитрие яко слнце идущу по // воздуху чрез великое езеро зовомое нево». На элементах прориси буквами условно обозначены цвета, которые мастер должен был использовать в работе над иконой по данному образцу (например, «к»-киноварь на хитоне правого ангела и гиматии левого, «п»-празелень на гиматии правого ангела и т.д.), которые совпадают с цветами иконы Родиона Сергиева.

Также схож с иконой и второй лист с изображением чуда перенесения сруба на другой берег реки. Аналогичны позы и жесты молящихся людей с покровенными руками,  позы ангелов, положение образа. Отличается лишь форма самого сруба (с ровными сторонами на иконе и с выступом по верхнему краю на листе), а также то, что на иконе в правой группе молящихся только два человека, а на листе – четыре. В большинстве случаев не совпадают также условные обозначения цветов. На обороте листа содержится надпись с текстом сказания: «заутра приедоша людие на место то идеже црков обложиша // и не обретоша абие узреша на друзей стране реки // тихфины вдале наместе пусте и блатне свети вел[...] // сияюще и вскоре притекоша людие на то место и виде//ша ту и церкови сруб поставлен яко ж на оной стране реки обло//жив и со уготованы древеси».

Третьему же клейму нет иконографических аналогов в иконе Родиона Сергиева, оно имеет больше общих моментов с соответствующим клеймом иконы 1680 года из Музея имени Андрея Рублёва и не содержит текстов сказания на обороте. В клейме, по всей видимости, изображено поклонение иконе князя Василия III. Обычно этот эпизод совмещается с другим – приездом в Тихвинский монастырь царя Иоанна IV (как на иконе из ЦМиАР, на образе Родиона Сергиева и на клейме четырёхчастной иконы того же мастера). Однако на рассматриваемом листе нет изображения, напоминающего Иоанна Грозного. Обычно его фигура располагается справа, первой, среди группы предстоящих, но на прориси первым в группе стоит человек в монашеских одеждах. На иконе из Музея имени Андрея Рублёва в центральной части подобного клейма перед князем Василием III отодвигают пелену, скрывающую чудотворный образ. Такой же мотив есть и на прориси, а также на одном и другом памятнике образ представлен в виде триптиха. Включена в образец также фигура припадающего на колени Мартирия Зеленецкого. Однако на всех иконах, где присутствует данный эпизод, правители изображаются в княжеских одеждах, а головы их увенчиваются коронами, тогда как на иконном образце даже в центральной фигуре с трудом можно угадать князя, поскольку его одежды практически не отличаются от облачений присутствующих здесь монахов и не имеют знаков княжеского отличия.

Самым ценным сведением, содержащимся на этих листах, является подпись мастера «алешки тере(н)тива», присутствующая на всех трёх прорисях. Среди иконописцев этого времени известен лишь один Алексей Терентьев, и примечательно, что он был именно тихвинским иконописцем [8]. Так, он упоминается в 1692 году в приходно-расходной книге тихвинского Успенского монастыря, к тому времени он был «вдовым дьяконом», также сведения о нём встречаются в «Тетрадях пометочных» тихвинского Богородичного монастыря в 1690-1692 годах. Кроме этой информации об иконописце ничего не известно, не дошло до нас также ни одной его работы. Исходя из того, что иконные образцы (их можно датировать 1660-1670-ми годами) близки по времени жизни этого мастера и изображают клейма сказания о Богоматери Тихвинской (одна из самых важных тем для иконописцев этого центра), то можно с большой долей уверенности утверждать, что на образцах подпись именно вышеуказанного мастера.
Однако необходимо отметить, что подпись не указывает на то, что мастер собственноручно снял данный образец – если нет дополнительных указаний, то с уверенностью можно сказать лишь то, что мастер владел этим листом. Тем не менее, это важное, дополнительное и ранее неизвестное сведение о мастере. Оно свидетельствует, по крайней мере, о том, что иконописец, скорее всего, работал над иконой Богоматери Тихвинской со сценами сказания, и создавал её в стиле, близком клеймам на иконе Родиона Сергиева.

Сокращения: НГОМЗ – Новгородский государственный объединённый музей-заповедник; ТОДРЛ – Труды отдела древнерусской литературы; ЦМиАР – Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва.

---

[1] -   КП 3952/110, КП 3952/111, КП 3952/112.
[2] -   Дианова Т.В. Филиграни XVII – XVIII вв. «Голова шута». М., 1997. № 444. С. 95.
[3] -   Мильчик М.И., Шалина И.А. Иконе «Богоматерь Тихвинская» с 26-мя клеймами чудес и её автор Родион Сергиев // Памятники культуры. Новые открытия. 1994. М., 1996. С. 181-196.
[4] -   Иванова И.А. Икона Тихвинской Богоматери и её связь со «Сказанием о чудесах иконы Тихвинской Богоматери» // ТОДРЛ. Л., 1966. Т. 22. С. 419-436.
[5] -   «Пречистому образу Твоему поклоняемся…»: Образ Богоматери в произведениях из собрания русского музея. СПб, 1995. Кат. 131. С. 208-209.
[6] -   Так, Э.А. Гордиенко полагает, что Родиону Сергиеву принадлежит только средник иконы, а клейма выполнены в 1550-х годах. См. Гордиенко Э.А. Новгород в XVI веке и его духовная жизнь. СПб, 2001. С. 367, 431.
[7] -   Также она считает одной из причин такой разницы в среднике и клеймах то, что мастеру требовалось вписать икону в местный ряд иконостаса, содержавший много памятников XVI века, и он ориентировался на них по стилю, чтобы не выбиваться из ансамбля. Но при таком предположении концепции не соответствует средник образа, выполненный со всеми особенностями художественного
[8] -   Словарь русских иконописцев XI-XVII веков / Ред.-сост. И.А. Кочетков. М., 2009. С. 648.

стр. 28-31