Но эта заметка не про мастер-план. Она про архитекторов. Про их отношение к городу.
Я пермяк всего лишь чуть более недели. Я родился и вырос в Новосибирске, и вряд ли кто из земляков, знающих меня, может упрекнуть меня в нелюбови к родному городу. А обсуждаемый тезис был высказан именно по отношению к нему. Любить родину – это ведь не означает не замечать ее недостатки. Любить – значит пытаться сделать свой город лучше? А у кого, как не у архитекторов, есть возможности для этого?
Думаю, в этом месте мои собеседники-форумчане опять обвинят меня в демагогии. Потому что любовь – любовью, но архитектура все же не хобби, а профессия. И те, кто ей занимается, зарабатывают деньги себе на пропитание. И платит их им никакой не город, а вполне конкретный заказчик, у которого свой конкретный бизнес – построить подешевле, а продать подороже. И это нормально, казус только в том, что потребителями архитектуры, увы, является не только заказчик архитектора, и даже не только те люди, которые будут жить в конкретном доме, но и все горожане, и гости города. Еще один тезис, который приходится часто повторять (и он не мной первым высказан), что архитектура – самое публичное из искусств. Можно выключить телевизор, не ходить в театр и кино, не слушать музыку, не читать книг – но куда ты денешься от архитектуры? Не избежать ежедневного созерцания уродств, иначе как уехав, и ведь многие уезжают, голосуя ногами против некомфортного пространства.
Получается, что у архитектора два заказчика, причем один (застройщик) платит и четко обозначает свои требования, а другой (город) не только не платит, но и не может внятно сформулировать свои пожелания. И вопрос качества возникающей в результате реализации архитектурного проекта городской среды становится личным делом архитектора, вопросом его таланта, образования, понимания города, способности и желания убеждать застройщика – причем, повторю, за качество городской среды архитектору никто не платит, а платят за спроектированные квадратные метры. И если начать за него (качество) биться, можно заказ потерять, а репутацию строптивого исполнителя заработать.
И что же случилось в Перми, из-за чего сыр-бор, отчего архитектурное сообщество вот уже более полутора лет в волнении? А случилось в новейшей России невиданное, власть неожиданно озаботилась проблемой качества городской среды и предъявила застройщикам и архитекторам строгие требования, как среду формировать. Стратегический мастер-план с набором правил, позволяющих добиться должного ее качества, разработанный на его основе генплан, регламентация предельно допустимых параметров застройки – в анархическом до сих пор строительстве вдруг появились правила движения и, конечно, для тех, кто привык строить без правил, это неприятно.
Архитекторы же просто отвыкли от того, что город может формулировать собственные требования к архитектуре, отличающиеся от желаний застройщика. И если в былые годы город определял их в процессе согласования проекта главным архитектором, то теперь нет такой процедуры в градкодексе, и требовать соблюдения при застройке определенных параметров можно лишь установив их предельно допустимые характеристики заранее в регламентах. А в таких условиях никто из наших архитекторов вообще не работал.
Архитекторы оказались не готовы к тому, что город сформулировал свою позицию по отношению к городской среде. Не хотят покидать уютную нишу «специалистов по обслуживанию нужд застройщиков», учиться подходам к проектированию, непривычным для нас, но давно уже общепринятым в мире. Не хотят быть врачами. Но тогда не надо удивляться, что вас не зовут обсуждать проблемы городского развития.
Вы же считаете, что болезни нет?
Александр Ложкин. Фотография Ю.Тарабариной