Музей Галло-римской цивилизации в Лионе

В середине 1960-х годов в Лионе решили построить музей, посвященный истории галльской и римской цивилизаций. Заказ получил известный в то время архитектор Бернар Зерфюс, который создал оригинальное и, возможно, лучшее в своей карьере произведение.

08 Апреля 2015

Объект

Наследие Архитектура

Две тысячи лет назад Лион, который тогда назывался Лугдун, был самым крупным городом и административным центром Римской Галлии. Здесь родились императоры Клавдий, пожаловавший местным галлам римское гражданство, и Каракалла, распространивший его на всю империю. В отличие от многих новых городов Рима, имевших правильную планировку военного лагеря, Лугдун таковую не получил из-за сложной топографии. Город был основан римлянами в месте слияния двух рек – Соны и Роны. Из трех частей, располагавшихся на разных берегах, самая обширная занимала гористое плато Фурвьер (исковерканное Forum Vetus), которое высится над Старым, средневековым, городом Лиона. По разным данным население Лугдуна достигало 80–100 тысяч жителей, и в городе было довольно много общественных сооружений, включая термы, цирк, арену и даже не один, а два театра.

zooming — Музей Галло-римской цивилизации. Исходное фото © Daniel F. Valot dvalot.free.fr

Из всего этого архитектурного богатства до наших дней дошло, увы, немного, поскольку еще в позднюю античность центр города сместился к берегу Соны у подножия Фурвьер, и местные жители постепенно растащили античные сооружения на стройматериалы. Римские театры, лишившиеся стен, сохранили лишь врезанные в склон кавеи и часть субструкций, отчего неискушенный зритель может принять их за греческие.

Именно здесь, по соседству с театрами, и решили выстроить музей, который был открыт в 1975 году. У архитектора Бернара Зерфюса, которому поручили проектирование, была свобода в выборе места для нового здания. Первоначально его планировалось разместить на свободном участке за скенами театров. Однако в этом случае музей перекрыл бы красивый вид на город, открывающийся с горы. К тому же крупный объем современного здания было бы сложно вписать в античный ансамбль. Поэтому Зерфюс предложил иное, гораздо более тонкое решение – закопать музей в землю – точнее в боковой склон холма, выведя на поверхность лишь один, верхний уровень с террасой. Основная же «драма» была разыграна в интерьере, который производит неожиданно сильное впечатление.

Зерфюс (1911–1996) был одним из ведущих архитекторов Франции эпохи Славного тридцатилетия (1945–1975), однако в семидесятые годы постепенно ушел в тень. Находясь на госслужбе и возглавляя Управление проектирования гражданских зданий и национальных дворцов, он был одним из тех, кто определял официальный архитектурный стиль Пятой республики. Его самые известные работы – Центр науки и техники (CNIT) в Дефанс и штаб-квартира ЮНЕСКО в Париже. Зерфюса вместе с его коллегами Робером Камело и Жаном де Майи можно считать «отцами» района Дефанс – именно они начинали в 1950-е и вели все 1960-е годы этот большой проект.

Несмотря на статусность объектов (а, может, именно поэтому), а также оттого, что Зерфюс создавал их в соавторстве с другими известными мастерами, его персональную манеру довольно сложно уловить. Стиль его построек я бы охарактеризовал как строгий, технологичный модернизм, казавшийся наиболее уместным для выражения успехов деголлевской Франции. И в здании ЮНЕСКО (1952–1978), и особенно в CNIT (1953–1958) очень чувствуется работа инженера, тогда как архитектор как бы отошел на второй план. В первом случае Зерфюс и его соавтор Марсель Бройер работали с великим Пьером Луиджи Нерви, во втором – Зерфюс сотрудничал с Николя Эскийаном, сконструировавшим трехопорную бетонную оболочку с 218-метровым пролетом, и Жаном Пруве, ответственным за наружное остекление.

В лионском музее, созданном Зерфюсом без именитых соавторов, эта технологичная сдержанность уступает место гораздо более красноречивой эстетике бетонного брутализма. Большая часть фасада представляет собой заросший кустарником склон, и его «природность» нарушается лишь немногочисленными квадратными иллюминаторами с характерными для того времени скругленными углами. Внутреннее пространство музея решено в виде протяженной, несколько раз заворачивающейся рампы, на широких террасах которой выставлены экспонаты. Вы входите наверху, а потом постепенно спускаетесь вниз, чтобы выйти наружу на уровне театральных скен. Подобная конфигурация скорее характерна для многоуровневого паркинга, однако интерьер рождает иные аллюзии. Изнутри музей напоминает античные цистерны и, что довольно неожиданно, фантастический космический корабль, попавший на Землю в незапамятные времена, покинутый экипажем и обжитый аборигенами. Оба образа кажутся исключительно уместными, чего не скажешь о линейной структуре здания, задающей жесткий маршрут движения посетителей. Сейчас так уже не делают. Но ведь и в райтовском Гуггенхайме те же проблемы.

Еще одно слабое место проекта – нехватка естественного освещения, однако этот недостаток компенсируется брутальной выразительностью циклопических бетонных конструкций. Колонны не вертикальны, их оси следуют склону, и, в сочетании с изгибами пандусов, эта неортогональность придает динамизм внутреннему пространству.