- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XIII-MMV
Позднее
Григорий Ревзин. Уникальность пространства
Зачем архитектуре скульптура?
Гюнтера Доменига можно было бы назвать деконструктором до деконструкции и дигитальным архитектором докомпьютерной эпохи. Его собственный дом – Штайнхауз – датируется 1977 годом, но кажется, что это здание не могло появится раньше 1995, и весь Фрэнк Гери здесь уже есть.
Убежище. Мон Сен-Мишель
Ее называют «Чудом Запада», и вся ее история, с самого начала – сплошь победа над невозможным, небывалым, утверждение избранного. Сочетание неба, ветра, моря, зыби и скалы образует это место, и возникновение здесь архитектуры так же противоречит здравому смыслу, как и появление столичного города на финских болотах. Преодоление стихий здесь кажется таким же немотивированным героизмом. Как и в случае с Петербургом, в начале был повелительный импульс.
Владимир Седов. Святилище. Эрехтейон
Это странный объект: многофасадный, слишком разнообразный, маленький, стоит на обочине Акрополя и боком к проходящим процессиями – не античный храм, а эклектическая вилла. Основную часть храма составляет вытянутый с запада на восток прямоугольный в плане объем. Этот объем, который справедливо принимается зрителем за главную часть постройки, имеет открытый портик ионического ордера на восточном торцовом фасаде.
Григорий Ревзин. Покой и катарсис
Сначала кажется, что нет ничего проще, чем найти в классической архитектуре ответ на вызов покоя. В самой этой категории – столь уравновешенной и просветленной – чувствуется нечто классическое. Казалось бы, любой из шедевров классики должен подходить для анализа темы. Ведь самая сущность классики, как ее определил Винкельман благородная простота и спокойное величие.
Владимир Седов. Взор. Проект театра в Марселе
Этот рисунок, наверное, самый известный у Клода Никола Леду. Изображен правый глаз человека, смотрящего со сцены в зрительный зал. Раньше считалось, что в глазу – интерьер театра в Безансоне, который Леду начал проектировать в 1775 году, теперь выяснилось, что рисунок относится к театру в Марселе, который проектировался в 1783.
Владимир Седов. Дозор. Донжон
Вы идете по болотистой равнине и видите, как над ней поднимается холм, увенчанный башней. Вокруг этой башни на холме еще что-то стоит, какие-то башни и башенки, корпуса, стены, но эта башня определенно главная, она самая высокая, самая мощная, самая величественная.
Максим Атаянц. Обзор. Римский Пантеон
Самый прославленный, самый величественный, самый совершенный; лучше всех сохранившийся, чаще всех копируемый, грандиознее всех перекрытый – обилие превосходных степеней, характерное для всех описаний Пантеона, начиная с раннего Средневековья, составляет странный контраст глухому молчанию античных источников (не сохранилось, к примеру, ни одного изображения храма на монетах), а немногие упоминания лишь усиливают путаницу в датировках, не добавляя ничего к нашему пониманию смысла и функции одного из важнейших сооружений римской архитектуры. Для анализа и интерпретаций остается здание как таковое – благо степень его сохранности действительно уникальна – и мощный цилиндрический объем ротонды, и ее бетонный кессонированный свод, и коринфский портик, и даже массивные бронзовые двери – дошли до нас почти не тронутые временем.
Григорий Ревзин. Про зрение
Сюрреализм был первым из течений авангарда, обращенным не в будущее, но в прошлое – к мифам, образам, изобразительному языку предшествующей традиции. Настолько, насколько глаз Калатравы соотносится с поэтикой сюрреализма, он соотносится и с этой традицией. Даже иконографически глаз Планетария входит не только в группу сюрреалистических глаз – знаменитого рисунка Рене Магритта, знаменитого кадра из «Андалузского пса» Луиса Бунюэля, где глаз разрезают бритвой, знаменитого же фрагмента из «Великого Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда, где герой натыкается на гигантский стеклянный глаз в пустыне. Это лишь последние по времени репрезентации Ока, и за ними открывается бесконечная ретроспектива – от иллюстрации Одилона Редона к стихотворению Эдгара По до египетского иероглифа, изображающего глаз с крыльями.
Владимир Седов. Молдавский наворот. Собор Николая Чудотворца в Черновцах
Увидишь это здание всего раз – и не отвязаться потом от чувства какого-то особенного, архитектурного наваждения.
Артем Дежурко. Ватиканский изворот. Балдахин собора святого Петра в Риме
Алтарная преграда ватиканской базилики Святого Петра, построенной в начале IV века императором Константином, представляла собою четыре витые колонны, соединенные архитравом. Напротив двух центральных колонн алтарной преграды стояли две другие, соединенные с ними пересекающимися диагональными арками. Таким образом, четыре колонны, стоявшие в центре, образовывали перед апсидой киворий, прямо под которым под полом церкви находилась могила апостола Петра. Через двести лет в церкви подняли пол апсиды, над могилой Святого Петра установили новый киворий, а шесть колонн поставили в ряд; спустя еще два столетия, в восьмом веке, перед ними поставили в ряд новые шесть точно таких же колонн. Их в начале XVI века убрал Браманте (старые колонны он оставил стоять посреди строящегося собора), и наконец, в девяностые годы XVI века, когда еще раз подняли пол собора, устроив под ним существующую по сей день крипту, остатки древней алтарной преграды исчезли полностью.
Мусульманский поворот. Минарет в Самарре
Ирак, как, скажем, Иран или Пакистан, относится к закрытым регионам, где есть культурное и, в частности, архитектурное наследие, но про него узнают один раз – из общего курса какой-либо программы, а потом едва помнят. Кто ездит в Ирак – неясно, теперь там война, и кто ведает его архитектурными богатствами – может никто?
Максим Атаянц. Римский ворот. Колонна Траяна
Сенат и народ римский – императору Цезарю, сыну божественного Нервы, Нерве Траяну, Августу, Германику, Дацику, Верховному Понтифику, обладающему властью трибуна в семнадцатый раз, главнокомандующему в шестой раз, консулу в шестой раз, отцу отечества – чтобы показать, какая толща земли и камня была срыта для этих грандиозных работ.
Григорий Ревзин. Имитация плоти
Все же главным приемом Фостера является не пропорционирование небоскреба, не создание «умного офиса», не бережное отношение к экологии Лондона – но спираль. Двойная спираль, которая сообщает этому небоскребу вкус художественного жеста. Диалог между классикой и модернизмом должен идти именно о ней.
Владимир Седов. Умножение сходных величин. Монастырь Пантократора в Константинополе
Как бы путешественник ни подходил к монастырю Пантократора (сейчас он называется Зейрек Джами) – от проложенного не столь давно бульвара Ататюрка вверх к полуразрушенным террасам или через запутанную сеть улочек одного из беднейших кварталов Стамбула вниз – первое ощущение всегда будет шокирующим: вместо ожидаемого византийского шедевра внезапно вырастает предстающая слишком вблизи и в невыгодном ракурсе махина, с трудом раскладываемая на составные части.
Сергей Ходнев. Повторение совершенства. Пирамиды в Гизе
Уже двести лет протекло с момента эффектного наполеоновского спича, – а века все смотрят с шершавых известняковых верхушек. Как смотрели тогда, когда арабы растаскивали наружную облицовку на строительство Каира, и когда ученые александрийцы вносили пирамиды в уточненный список чудес света, и когда древние египтяне времен Нового Царства приезжали в турпоездки на плато Гизы (благо уже для них это была легендарная старина).
Григорий Ревзин. Архитектурная апофатика
Любая область гуманитарных занятий – думаю, что даже богословие, – по мере углубления в нее распадается на множество мелких вопросов, и путь в ней лишается определенности. Она превращается не в путь, а в место пребывания, и вопрос, зачем ты в ней пребываешь, теряет смысл, но остается каким-то неясным раздражающим фоном – зачем все-таки все это?
Николай Малинин. Дворы. Casa Mila Антонио Гауди
В Барселоне этот дом называют La Pedrera, что в переводе означает «каменоломня». Это прозвище, как и многочисленные карикатуры (например, дирижабли, которые паркуются непосредственно в окна здания, или балкон, набранный из морских гадов), появилось еще когда здание строилось (1906–1910) и отражало то недоумение горожан, смешанное с раздражением, в которое их поверг этот дом.
Сергей Ходнев. Темницы. «Carceri» Джованни Баттиста Пиранези
Первое издание «Тюрем» появилось, когда Пиранези было лишь 22 года – в 1745. По не вполне проверенным данным, гравер создал тогда четырнадцать таблиц отнюдь не в трезвом рассудке: заразившись по переезде в Рим из Венеции малярией, он болел долго и тяжело, изживая горячечный бред с помощью зарисовок – дескать, все эти чудовищные залы не чем иным, как бредом, и не являются.
Артем Дежурко. Скиты. Гроты Барокко
Как уйти от суеты мира
С точки зрения иконографической программы барочный парк не сильно отличается от ренессансного и от классического, и все они восходят к античным поэтическим описаниям житья на вилле. Соответственно, оттуда возникает и грот. В барочном саду, однако же, появляется совершенно неожиданный персонаж, который выселяет из грота тритонов, гениев места, муз и вселяется туда сам. Это эремит.
Сергей Ходнев. Саркофаги. Мавзолей Теодориха
Мавзолей Теодориха – загадочная постройка. После совершенства римских построек и рядом с совершенством ранневизантийских она кажется несомненным свидетельством варваризации. Но так – только в ряду купольных построек, где она кажется курьезом на границе профессиональной архитектуры и работы безвестных каменщиков.
Григорий Ревзин. Развивая Платона. Диалог о пещере
Итак, ухвачен, воссоздан, выстроен феномен архитектурного пространства. Это действительно выдающееся достижение. Но происходит нечто такое, что можно было бы назвать феноменологической ошибкой.
Григорий Ревзин. Сон коллекционера. Дом Джона Соана
Единственное подлинно виртуальное классическое пространство глубоко аклассично. Мир не знает ничего более хаотичного и алогичного, чем собственный дом Джона Соана в Лондоне, на Линкольнс Инн. Это безумный лабиринт.
Сергей Ходнев. Экстаз иезуита. Theatrum Sacrum. Джузеппе Бибиена
Больше всего это похоже на кошмар. Кошмар безобидный, не из тех, которые вызывают холодный пот и сердцебиение, а такой, который просто наваливается без особых страшилок на спящий мозг и изнуряет его до головной боли. Вот мило заштрихованная арка, ничего не предвещающая, а за ней вдруг – по крайней мере, на относительно спокойной плоскости не очень большого бумажного листа это именно «вдруг» – распахивается чудовищный атриум.
Оксана Рудченко. Эйфория короля. Сен-Шапель
Из великих готических построек эта самая маленькая, из дошедших до нас чудес готики это – самое чудесное. Эпоха, выразившая себя в огромных городских соборах, создала и эту приватную часовню, у которой даже нет привычного «имени», просто La Sainte Chapelle, то есть Святая Капелла. Но этим как бы подчеркнута ее уникальность – и в истории людей, и в истории стиля эта небольшая постройка занимает совершенно особенное место. Это чувствует каждый, кто хоть раз побывал в ней, и тот, кто, побывав, приходит еще и еще раз, чтобы испытать, вот уж действительно, неземное переживание – что ты уже в Раю, тело твое лишено тяжести, в глазах слезы восторга и благодарности, и больше ничего не надо.
Григорий Ревзин. Нищета запредельного
В 80-е годы слово «виртуальный» применительно к компьютеру – это программируемый. «Виртуальный диск», «виртуальная память» отличаются от физических тем, что существуют как программный конструкт. В каком-то довольно косвенным смысле это противопоставление «физического» и «виртуального» соотносится с традиционным европейским противопоставлением «физического» и «метафизического». Содержание виртуального диска оказывалось своего рода метафизикой того устройства, на котором оно записано. Но это какой-то зародыш метафизики, который еще неизвестно во что разовьется – примерно как объявление текста метафизикой бумаги, что верно только в отношении каких-то очень выспренных письмен.
Владимир Седов. Память себя. Королевский замок в Варшаве
Все так хорошо! Стоит старый город в кольце средневековых укреплений, на площади вокруг мемориальной колонны пасутся стада голубей, а над спокойно текущей Вислой возвышается Королевский замок с разновременными корпусами. В замке музей, в котором показывают и архитектуру разных частей, и интерьеры во всевозможных стилях, от готики до классицизма, и, в одном из залов, ковчег с сердцем Тадеуша Костюшко. Все так хорошо! Но всего этого совсем недавно не было. Не было дворов и корпусов, не было колонны на площади, не было залов с лепниной, шпалерами, искусственным и настоящим мрамором.
Оксана Рудченко. Память места Колокольня Сан Марко
«...Рабочие перекрывали крышу Кампанилы и обнаружили трещину, идущую от завершения арочного окна со стороны Сан-Марко. Она не выглядела угрожающей для всего здания, но они побоялись, что фрагменты декора начнут падать на заполненную народом площадь. Музыканты перестали играть в надежде, что толпа сама собой рассеется, но эффект был ровно противоположный – все кинулись на площадь...
Сергей Ходнев. Память смерти. Костница Седлецкого монастыря
Кутна Гора сейчас заштатный чешский туристический городок, из-за редкой красоты внесенный, правда, в списки ЮНЕСКО. Так было не всегда. Некогда здесь была почти что вторая столица Богемского королевства, богатый и славный город, гордящийся изобильными серебряными рудниками и королевской резиденцией. Где рудники – там и монетный двор, а чешский серебряный грош до поры был одной из самых ходовых валют средневековой Европы.
Оксана Рудченко. Память кары. Недостроенный неф собора в Сиене
В Сиене испытываешь два уникальных пространственных переживания, возникающих благодаря не столько усилиям архитектуры, сколько эффекту ее исчезновения. В обоих случаях это городские площади. Одна – центральная, площадь Кампо, хранящая память об античном амфитеатре (см. «Проект Классика» №1). Вторая градостроительная фигура отсутствия – площадь рядом с главным собором.
Владимир Седов. Память империи. Римский форум
Я ничего этого сам не видел, но рассматривал столько фотографий, разгадывал столько гравюр Пиранези и планов разных авторов, а также вчитывался в такое количество книжек, что сомнений в том, что я там все-таки был, у меня не осталось. Кроме того, я видел римский Форум во сне и старательно прогуливался от развалины к развалине с неким ощутимым на вес, весьма подробным, но все же возникшим из сна путеводителем.
Сергей Ходнев. Память Бога. Стена Плача
Завет. Вот из-за чего появилась эта несчастная стена. Завет, то есть договор между Богом и человечеством - то, что для всех религий древнего мира было полным нонсенсом. Какой такой договор между абсолютным произволом и конечностью?
Григорий Ревзин. Почему от WTC не осталось руин?
Почему-то кажется, что если тема памяти о разрушенном соединяется с чем-то классическим, то тогда имеется в виду восстановление. Почему-то кажется, что строительство нового – это авангардная стратегия, а классика – это, наоборот, возвращение к прошлому и его воссоздание. Так кажется не потому, что классика что-либо восстанавливала, а потому, что восстанавливали ее.
Сергей Ходнев. Огонь—Свет. Барочные фейерверки
Наслаждающиеся при случае всеми прелестями компьютерных анимаций и лазерных шоу, мы ни за что не сможем прикоснуться к увеселениям человека доэлектрической эпохи. Употреби мы без остатка всю мощь научных знаний и всю прыть высоких технологий, все равно зрелища и развлечения минувших веков предстанут нам в лучшем случае в качестве мертворожденного подобия, которому недостает не только подлинности, но и банальной убедительности. «Близок локоть, да не укусишь», – говорит пословица.
Сергей Ходнев. Вода—Отражения. Константинопольские цистерны
При всей беспримерной геостратегической удачности своего расположения, античный Византий долго мучался отсутствием пресной воды. Город стоит на плотном скальном основании, поэтому рытье колодцев затруднено. Более того, в большинстве колодцев, которые все-таки удавалось выкопать, вода оказывалась горькой и, в общем, непригодной для питья.
Сергей Ходнев. Земля—Масса. Храм Геры в Пестуме
Раньше его считали храмом Посейдона, главной святыней античной Посидонии. Позже доподлинно установили, что это все-таки храм Геры. То есть уже второй: прежний, построенный в середине VI века до н.э., видимо, успел за столетие прийти, по мнению жителей города, в состояние морального и физического износа. Поэтому буквально в пятидесяти метрах от старого святилища через сто лет (около 460–440 гг.) в честь той же богини воздвигли новый храм.
Владимир Седов. Воздух—Пространство. Площадь Вогезов
С какой бы стороны ни идти, все равно не получится плавно влиться в эту площадь. Улицы, подходящие к ней, узкие, некоторые из них – кривые, неба наверху немного, вдоль улиц дома, старые, хоть и не лишенные парижского лоска. Вот одна из улиц уткнулась в арку, почти загородившую перспективу, пешеход нырнул под арку и оказался в сводчатой аркаде, уходящей вправо и влево.
Григорий Ревзин. Болванка. Храм в Сегесте
Сначала у этого храма испытываешь детский энтузиазм первооткрывателя, нашедшего прототосканский ордер. Потому, что дорические колонны храма в Сегесте лишены каннелюр и стоят на прямоугольных базах. При этом они гипертрофированно мощные, каким и полагается быть колоннам ранней классики, и думаешь, что вот из Пестума, Агригента и Селинунта постепенно получился гармоничный дорический ордер Парфенона, а из Сегесты, стало быть, со временем вышли изящные тосканские колонки, тонкие, стоящие на базах, но с дорическими капителями.
- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XIII-MMV
Григорий Ревзин. Уникальность пространства
Зачем архитектуре скульптура?
Гюнтера Доменига можно было бы назвать деконструктором до деконструкции и дигитальным архитектором докомпьютерной эпохи. Его собственный дом – Штайнхауз – датируется 1977 годом, но кажется, что это здание не могло появится раньше 1995, и весь Фрэнк Гери здесь уже есть.
- 09.02.2001
- Оксана Рудченко // Проект Классика XII-MMIV
Убежище. Мон Сен-Мишель
Ее называют «Чудом Запада», и вся ее история, с самого начала – сплошь победа над невозможным, небывалым, утверждение избранного. Сочетание неба, ветра, моря, зыби и скалы образует это место, и возникновение здесь архитектуры так же противоречит здравому смыслу, как и появление столичного города на финских болотах. Преодоление стихий здесь кажется таким же немотивированным героизмом. Как и в случае с Петербургом, в начале был повелительный импульс.
- 09.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XII-MMIV
Владимир Седов. Святилище. Эрехтейон
Это странный объект: многофасадный, слишком разнообразный, маленький, стоит на обочине Акрополя и боком к проходящим процессиями – не античный храм, а эклектическая вилла. Основную часть храма составляет вытянутый с запада на восток прямоугольный в плане объем. Этот объем, который справедливо принимается зрителем за главную часть постройки, имеет открытый портик ионического ордера на восточном торцовом фасаде.
- 09.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XII-MMIV
Григорий Ревзин. Покой и катарсис
Сначала кажется, что нет ничего проще, чем найти в классической архитектуре ответ на вызов покоя. В самой этой категории – столь уравновешенной и просветленной – чувствуется нечто классическое. Казалось бы, любой из шедевров классики должен подходить для анализа темы. Ведь самая сущность классики, как ее определил Винкельман благородная простота и спокойное величие.
- 09.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XI-MMIV
Владимир Седов. Взор. Проект театра в Марселе
Этот рисунок, наверное, самый известный у Клода Никола Леду. Изображен правый глаз человека, смотрящего со сцены в зрительный зал. Раньше считалось, что в глазу – интерьер театра в Безансоне, который Леду начал проектировать в 1775 году, теперь выяснилось, что рисунок относится к театру в Марселе, который проектировался в 1783.
- 09.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XI-MMIV
Владимир Седов. Дозор. Донжон
Вы идете по болотистой равнине и видите, как над ней поднимается холм, увенчанный башней. Вокруг этой башни на холме еще что-то стоит, какие-то башни и башенки, корпуса, стены, но эта башня определенно главная, она самая высокая, самая мощная, самая величественная.
- 09.02.2001
- Максим Атаянц // Проект Классика XI-MMIV
Максим Атаянц. Обзор. Римский Пантеон
Самый прославленный, самый величественный, самый совершенный; лучше всех сохранившийся, чаще всех копируемый, грандиознее всех перекрытый – обилие превосходных степеней, характерное для всех описаний Пантеона, начиная с раннего Средневековья, составляет странный контраст глухому молчанию античных источников (не сохранилось, к примеру, ни одного изображения храма на монетах), а немногие упоминания лишь усиливают путаницу в датировках, не добавляя ничего к нашему пониманию смысла и функции одного из важнейших сооружений римской архитектуры. Для анализа и интерпретаций остается здание как таковое – благо степень его сохранности действительно уникальна – и мощный цилиндрический объем ротонды, и ее бетонный кессонированный свод, и коринфский портик, и даже массивные бронзовые двери – дошли до нас почти не тронутые временем.
- 09.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XI-MMIV
Григорий Ревзин. Про зрение
Сюрреализм был первым из течений авангарда, обращенным не в будущее, но в прошлое – к мифам, образам, изобразительному языку предшествующей традиции. Настолько, насколько глаз Калатравы соотносится с поэтикой сюрреализма, он соотносится и с этой традицией. Даже иконографически глаз Планетария входит не только в группу сюрреалистических глаз – знаменитого рисунка Рене Магритта, знаменитого кадра из «Андалузского пса» Луиса Бунюэля, где глаз разрезают бритвой, знаменитого же фрагмента из «Великого Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда, где герой натыкается на гигантский стеклянный глаз в пустыне. Это лишь последние по времени репрезентации Ока, и за ними открывается бесконечная ретроспектива – от иллюстрации Одилона Редона к стихотворению Эдгара По до египетского иероглифа, изображающего глаз с крыльями.
- 09.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика X-MMIV
Владимир Седов. Молдавский наворот. Собор Николая Чудотворца в Черновцах
Увидишь это здание всего раз – и не отвязаться потом от чувства какого-то особенного, архитектурного наваждения.
- 09.02.2001
- Артем Дежурко // Проект Классика X-MMIV
Артем Дежурко. Ватиканский изворот. Балдахин собора святого Петра в Риме
Алтарная преграда ватиканской базилики Святого Петра, построенной в начале IV века императором Константином, представляла собою четыре витые колонны, соединенные архитравом. Напротив двух центральных колонн алтарной преграды стояли две другие, соединенные с ними пересекающимися диагональными арками. Таким образом, четыре колонны, стоявшие в центре, образовывали перед апсидой киворий, прямо под которым под полом церкви находилась могила апостола Петра. Через двести лет в церкви подняли пол апсиды, над могилой Святого Петра установили новый киворий, а шесть колонн поставили в ряд; спустя еще два столетия, в восьмом веке, перед ними поставили в ряд новые шесть точно таких же колонн. Их в начале XVI века убрал Браманте (старые колонны он оставил стоять посреди строящегося собора), и наконец, в девяностые годы XVI века, когда еще раз подняли пол собора, устроив под ним существующую по сей день крипту, остатки древней алтарной преграды исчезли полностью.
- 09.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика X-MMIV
Мусульманский поворот. Минарет в Самарре
Ирак, как, скажем, Иран или Пакистан, относится к закрытым регионам, где есть культурное и, в частности, архитектурное наследие, но про него узнают один раз – из общего курса какой-либо программы, а потом едва помнят. Кто ездит в Ирак – неясно, теперь там война, и кто ведает его архитектурными богатствами – может никто?
- 09.02.2001
- Максим Атаянц // Проект Классика X-MMIV
Максим Атаянц. Римский ворот. Колонна Траяна
Сенат и народ римский – императору Цезарю, сыну божественного Нервы, Нерве Траяну, Августу, Германику, Дацику, Верховному Понтифику, обладающему властью трибуна в семнадцатый раз, главнокомандующему в шестой раз, консулу в шестой раз, отцу отечества – чтобы показать, какая толща земли и камня была срыта для этих грандиозных работ.
- 09.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика X-MMIV
Григорий Ревзин. Имитация плоти
Все же главным приемом Фостера является не пропорционирование небоскреба, не создание «умного офиса», не бережное отношение к экологии Лондона – но спираль. Двойная спираль, которая сообщает этому небоскребу вкус художественного жеста. Диалог между классикой и модернизмом должен идти именно о ней.
- 09.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика IX-MMIII
Владимир Седов. Умножение сходных величин. Монастырь Пантократора в Константинополе
Как бы путешественник ни подходил к монастырю Пантократора (сейчас он называется Зейрек Джами) – от проложенного не столь давно бульвара Ататюрка вверх к полуразрушенным террасам или через запутанную сеть улочек одного из беднейших кварталов Стамбула вниз – первое ощущение всегда будет шокирующим: вместо ожидаемого византийского шедевра внезапно вырастает предстающая слишком вблизи и в невыгодном ракурсе махина, с трудом раскладываемая на составные части.
- 09.02.2001
- Сергей Ходнев // Проект Классика IX-MMIII
Сергей Ходнев. Повторение совершенства. Пирамиды в Гизе
Уже двести лет протекло с момента эффектного наполеоновского спича, – а века все смотрят с шершавых известняковых верхушек. Как смотрели тогда, когда арабы растаскивали наружную облицовку на строительство Каира, и когда ученые александрийцы вносили пирамиды в уточненный список чудес света, и когда древние египтяне времен Нового Царства приезжали в турпоездки на плато Гизы (благо уже для них это была легендарная старина).
- 09.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика IX-MMIII
Григорий Ревзин. Архитектурная апофатика
Любая область гуманитарных занятий – думаю, что даже богословие, – по мере углубления в нее распадается на множество мелких вопросов, и путь в ней лишается определенности. Она превращается не в путь, а в место пребывания, и вопрос, зачем ты в ней пребываешь, теряет смысл, но остается каким-то неясным раздражающим фоном – зачем все-таки все это?
- 09.02.2001
- Николай Малинин // Проект Классика VIII-MMIII
Николай Малинин. Дворы. Casa Mila Антонио Гауди
В Барселоне этот дом называют La Pedrera, что в переводе означает «каменоломня». Это прозвище, как и многочисленные карикатуры (например, дирижабли, которые паркуются непосредственно в окна здания, или балкон, набранный из морских гадов), появилось еще когда здание строилось (1906–1910) и отражало то недоумение горожан, смешанное с раздражением, в которое их поверг этот дом.
- 09.02.2001
- Сергей Ходнев // Проект Классика VIII-MMIII
Сергей Ходнев. Темницы. «Carceri» Джованни Баттиста Пиранези
Первое издание «Тюрем» появилось, когда Пиранези было лишь 22 года – в 1745. По не вполне проверенным данным, гравер создал тогда четырнадцать таблиц отнюдь не в трезвом рассудке: заразившись по переезде в Рим из Венеции малярией, он болел долго и тяжело, изживая горячечный бред с помощью зарисовок – дескать, все эти чудовищные залы не чем иным, как бредом, и не являются.
- 09.02.2001
- Артем Дежурко // Проект Классика VIII-MMIII
Артем Дежурко. Скиты. Гроты Барокко
Как уйти от суеты мира
С точки зрения иконографической программы барочный парк не сильно отличается от ренессансного и от классического, и все они восходят к античным поэтическим описаниям житья на вилле. Соответственно, оттуда возникает и грот. В барочном саду, однако же, появляется совершенно неожиданный персонаж, который выселяет из грота тритонов, гениев места, муз и вселяется туда сам. Это эремит.
- 09.02.2001
- Сергей Ходнев // Проект Классика VIII-MMIII
Сергей Ходнев. Саркофаги. Мавзолей Теодориха
Мавзолей Теодориха – загадочная постройка. После совершенства римских построек и рядом с совершенством ранневизантийских она кажется несомненным свидетельством варваризации. Но так – только в ряду купольных построек, где она кажется курьезом на границе профессиональной архитектуры и работы безвестных каменщиков.
- 09.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика VIII-MMIII
Григорий Ревзин. Развивая Платона. Диалог о пещере
Итак, ухвачен, воссоздан, выстроен феномен архитектурного пространства. Это действительно выдающееся достижение. Но происходит нечто такое, что можно было бы назвать феноменологической ошибкой.
- 09.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика VII-MMIII
Григорий Ревзин. Сон коллекционера. Дом Джона Соана
Единственное подлинно виртуальное классическое пространство глубоко аклассично. Мир не знает ничего более хаотичного и алогичного, чем собственный дом Джона Соана в Лондоне, на Линкольнс Инн. Это безумный лабиринт.
- 09.02.2001
- Сергей Ходнев // Проект Классика VII-MMIII
Сергей Ходнев. Экстаз иезуита. Theatrum Sacrum. Джузеппе Бибиена
Больше всего это похоже на кошмар. Кошмар безобидный, не из тех, которые вызывают холодный пот и сердцебиение, а такой, который просто наваливается без особых страшилок на спящий мозг и изнуряет его до головной боли. Вот мило заштрихованная арка, ничего не предвещающая, а за ней вдруг – по крайней мере, на относительно спокойной плоскости не очень большого бумажного листа это именно «вдруг» – распахивается чудовищный атриум.
- 09.02.2001
- Оксана Рудченко // Проект Классика VII-MMIII
Оксана Рудченко. Эйфория короля. Сен-Шапель
Из великих готических построек эта самая маленькая, из дошедших до нас чудес готики это – самое чудесное. Эпоха, выразившая себя в огромных городских соборах, создала и эту приватную часовню, у которой даже нет привычного «имени», просто La Sainte Chapelle, то есть Святая Капелла. Но этим как бы подчеркнута ее уникальность – и в истории людей, и в истории стиля эта небольшая постройка занимает совершенно особенное место. Это чувствует каждый, кто хоть раз побывал в ней, и тот, кто, побывав, приходит еще и еще раз, чтобы испытать, вот уж действительно, неземное переживание – что ты уже в Раю, тело твое лишено тяжести, в глазах слезы восторга и благодарности, и больше ничего не надо.- 09.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика VII-MMIII
Григорий Ревзин. Нищета запредельного
В 80-е годы слово «виртуальный» применительно к компьютеру – это программируемый. «Виртуальный диск», «виртуальная память» отличаются от физических тем, что существуют как программный конструкт. В каком-то довольно косвенным смысле это противопоставление «физического» и «виртуального» соотносится с традиционным европейским противопоставлением «физического» и «метафизического». Содержание виртуального диска оказывалось своего рода метафизикой того устройства, на котором оно записано. Но это какой-то зародыш метафизики, который еще неизвестно во что разовьется – примерно как объявление текста метафизикой бумаги, что верно только в отношении каких-то очень выспренных письмен.
- 09.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика VI-MMIII
Владимир Седов. Память себя. Королевский замок в Варшаве
Все так хорошо! Стоит старый город в кольце средневековых укреплений, на площади вокруг мемориальной колонны пасутся стада голубей, а над спокойно текущей Вислой возвышается Королевский замок с разновременными корпусами. В замке музей, в котором показывают и архитектуру разных частей, и интерьеры во всевозможных стилях, от готики до классицизма, и, в одном из залов, ковчег с сердцем Тадеуша Костюшко. Все так хорошо! Но всего этого совсем недавно не было. Не было дворов и корпусов, не было колонны на площади, не было залов с лепниной, шпалерами, искусственным и настоящим мрамором.
- 09.02.2001
- Оксана Рудченко // Проект Классика VI-MMIII
Оксана Рудченко. Память места Колокольня Сан Марко
«...Рабочие перекрывали крышу Кампанилы и обнаружили трещину, идущую от завершения арочного окна со стороны Сан-Марко. Она не выглядела угрожающей для всего здания, но они побоялись, что фрагменты декора начнут падать на заполненную народом площадь. Музыканты перестали играть в надежде, что толпа сама собой рассеется, но эффект был ровно противоположный – все кинулись на площадь...
- 09.02.2001
- Сергей Ходнев // Проект Классика VI-MMIII
Сергей Ходнев. Память смерти. Костница Седлецкого монастыря
Кутна Гора сейчас заштатный чешский туристический городок, из-за редкой красоты внесенный, правда, в списки ЮНЕСКО. Так было не всегда. Некогда здесь была почти что вторая столица Богемского королевства, богатый и славный город, гордящийся изобильными серебряными рудниками и королевской резиденцией. Где рудники – там и монетный двор, а чешский серебряный грош до поры был одной из самых ходовых валют средневековой Европы.
- 09.02.2001
- Оксана Рудченко // Проект Классика VI-MMIII
Оксана Рудченко. Память кары. Недостроенный неф собора в Сиене
В Сиене испытываешь два уникальных пространственных переживания, возникающих благодаря не столько усилиям архитектуры, сколько эффекту ее исчезновения. В обоих случаях это городские площади. Одна – центральная, площадь Кампо, хранящая память об античном амфитеатре (см. «Проект Классика» №1). Вторая градостроительная фигура отсутствия – площадь рядом с главным собором.
- 09.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика VI-MMIII
Владимир Седов. Память империи. Римский форум
Я ничего этого сам не видел, но рассматривал столько фотографий, разгадывал столько гравюр Пиранези и планов разных авторов, а также вчитывался в такое количество книжек, что сомнений в том, что я там все-таки был, у меня не осталось. Кроме того, я видел римский Форум во сне и старательно прогуливался от развалины к развалине с неким ощутимым на вес, весьма подробным, но все же возникшим из сна путеводителем.
- 09.02.2001
- Сергей Ходнев // Проект Классика VI-MMIII
Сергей Ходнев. Память Бога. Стена Плача
Завет. Вот из-за чего появилась эта несчастная стена. Завет, то есть договор между Богом и человечеством - то, что для всех религий древнего мира было полным нонсенсом. Какой такой договор между абсолютным произволом и конечностью?
- 09.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика VI-MMIII
Григорий Ревзин. Почему от WTC не осталось руин?
Почему-то кажется, что если тема памяти о разрушенном соединяется с чем-то классическим, то тогда имеется в виду восстановление. Почему-то кажется, что строительство нового – это авангардная стратегия, а классика – это, наоборот, возвращение к прошлому и его воссоздание. Так кажется не потому, что классика что-либо восстанавливала, а потому, что восстанавливали ее.
- 08.02.2001
- Сергей Ходнев // Проект Классика V-MMII
Сергей Ходнев. Огонь—Свет. Барочные фейерверки
Наслаждающиеся при случае всеми прелестями компьютерных анимаций и лазерных шоу, мы ни за что не сможем прикоснуться к увеселениям человека доэлектрической эпохи. Употреби мы без остатка всю мощь научных знаний и всю прыть высоких технологий, все равно зрелища и развлечения минувших веков предстанут нам в лучшем случае в качестве мертворожденного подобия, которому недостает не только подлинности, но и банальной убедительности. «Близок локоть, да не укусишь», – говорит пословица.
- 08.02.2001
- Сергей Ходнев // Проект Классика V-MMII
Сергей Ходнев. Вода—Отражения. Константинопольские цистерны
При всей беспримерной геостратегической удачности своего расположения, античный Византий долго мучался отсутствием пресной воды. Город стоит на плотном скальном основании, поэтому рытье колодцев затруднено. Более того, в большинстве колодцев, которые все-таки удавалось выкопать, вода оказывалась горькой и, в общем, непригодной для питья.
- 08.02.2001
- Сергей Ходнев // Проект Классика V-MMII
Сергей Ходнев. Земля—Масса. Храм Геры в Пестуме
Раньше его считали храмом Посейдона, главной святыней античной Посидонии. Позже доподлинно установили, что это все-таки храм Геры. То есть уже второй: прежний, построенный в середине VI века до н.э., видимо, успел за столетие прийти, по мнению жителей города, в состояние морального и физического износа. Поэтому буквально в пятидесяти метрах от старого святилища через сто лет (около 460–440 гг.) в честь той же богини воздвигли новый храм.
- 08.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика V-MMII