- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика IX-MMIII
Позднее
Григорий Ревзин. Подписи к фото Мария Аметова. Азиатский берег
В Трое смотреть нечего, если только вы не археолог, и вид взрезанных холмов не вызывает в вас профессионального зуда. Взрез тоже неинтересный – по сравнению с пастозными и пахучими слоями Новгорода, где стратиграфия напоминает торт «Прага», высушенная пыль 22 веков Трои выглядит какао-порошком в прозрачной банке, какой выставляли в детстве на витрину в кондитерских отделах. Для компенсации досады, что приехал зря, в Трое выстроен большой троянский конь из вагонки, в который можно залезть, как в «Мрию» в ЦПКиО, но взрослым это мало помогает справиться с разочарованием. Единственно опознаваемое сооружение – крошечный римский театрик II века.
Николай Лызлов: «Это текст на моем языке»
Тема катастрофы для любого классициста ассоциируется с Помпеями, и другого места для путешествия наш журнал выбрать не мог. Однако путешествия искусствоведов не то, чтобы обязательно заканчиваются путеводителем, но всегда к этому стремятся, а этот продукт мало радует архитекторов. Особенно если это уже десятый путеводитель по хорошо известному городу. При этом интересно узнать, что думает по поводу этого города сам архитектор, особенно если место – классическое, а архитектор – модернист. Наш ньюсмейкер Николай Лызлов рассказывает Оксане Рудченко о своих впечатлениях от Помпей.
Дмитрий Швидковский. Классика и готика: оксфордские превращения XVII и XVIII веков
В течение первых месяцев 2002 года оксфордский колледж Олл Соулз (полное название – колледж Всех Душ Праведно в Оксфорде Усопших) занимал вопрос о том, где поставить солнечные часы, созданные Кристофером Реном в 1650-е годы, когда будущий автор собора св. Павла был еще молодым профессором астрономии и вряд ли помышлял о блестящей строительной карьере.
Григорий Ревзин. Вид из парка
Лондон – пространство с вывернутыми отношениями языка и реальности. Топонимы – Чаринг-Кросс, Бонд-стрит, Уайтхолл, Бейкер-стрит – слова не знакомые, а приевшиеся. Реалии же, стоящие за ними, не только неизвестны, но обидно не похожи на то, чем должны быть. Чаринг-Кросс – не вокзал и не перекресток, а длинная улица, улицей же, а не прекрасным Белым Залом является Уйатхолл, на Бонд-стрит не достать сигарет «Бонд» (детски радостной первой табачной вести с Запада), а Бейкер-стрит – вовсе не уютный английский переулок, какой она запомнилась по впечатлениям от позднесоветской Риги и Таллинна, а застроенная банками и офисами а-ля зрелый Брежнев трасса, нечто вроде улицы Профсоюзной в верхнем течении.
Алексей Тарханов. Лас-Вегас: уроки подлинности
В начале октября в одном из самых больших отелей-казино Лас-Вегаса The Venetian начал работу музей Эрмитаж-Guggenhaim (надпись снаружи) он же Guggenhaim-Эрмитаж (надпись внутри).Два зала нового музея построил притцкеровский лауреат голландец Рэм Коолхаас. Первый зал по сути музейный завод с мостовым краном, перекладывающим полы и сдвигающим перегородки. Стены из металла, перегородки из стекла. На потолке – единственная дань итальянским мотивам отеля – витраж с изображением Страшного суда из Сикстинской капеллы (на что в данном контексте намекал Коолхас, неясно).
Владимир Седов. Что мы вывезли из Китая
Интерес к восточным стилям выразился уже в Лаковом или Китайском кабинете Монплезира, созданном в 1721-1722 гг. по проекту И.-Ф.Браунштейна. Сам замысел, что характерно для России, был связан не с прямым заимствованием, а с подражанием европейской практике: Петр I видел подобный кабинет во дворце Монбижу под Берлином в 1717 г. Китайский фарфор видим и при Елизавете Петровне - в оформлении барочной парадной лестницы в Большом дворце Царского Села.
Илья Савельев. Вечная смальта
Восхищаться Венецией можно в любом ее фрагменте. Когда яркие чистые краски дробятся в осколки арок, колонн, темных фасадов и светлых ставней, фрагменты черного лака гондол, золота их резьбы, обрывки ярких одежд, и все это отражается в рябящей поверхности канала, а сам канал отражается в небе -- этим нельзя не восхититься. Хотя бы потому, что все эти кричаще разнообразные цветовые лоскутки постоянно складываются во что-то немыслимо гармоничное.
Сеогей Ходнев. Прозрачная слава
Слава Венеции как города, ее необычность, многократно воспетая и воспеваемая, сводится, если отнять из этой суммы расцвет искусств, коммерческие успехи и политическое могущество прошлого, к двум довольно простым и осязаемым обстоятельствам: во-первых, это город на воде (воде, город окружающей, наполняющей, питающей и т. д.); во-вторых, это не просто древний, но и изъятый из современности город.
Владимир Седов. Что мы вывезли из Венеции
Для постройки великокняжеской усыпальницы московским великим князем Иваном III был приглашен итальянский зодчий, который перенес в этот храм все известные формы раннего венецианского Ренессанса, наиболее ярко представленного постройками Пьетро Ломбардо и Мауро Кодусси.
Михаил Филиппов. Инородный город
Архитектуру называют застывшей музыкой, потому, что языки обоих этих искусств умозрительны и не связаны ни с одним природным феноменом. Гармонические системы, мотивы и созвучия архитектура, как и музыка, черпают только из собственной истории. Метафоры архитектуры напоминают об образе жизни людей, окружавших себя определенными колоннами, стенами и окнами.
Владимир Седов. Капелла Сфорца в церкви Санта-Мария Маджоре в Риме
В гигантском интерьере раннехристианской церкви Санта-Мария Маджоре, украшенном мозаиками, живописью и позолотой, капеллы по сторонам пятинефной базилики являются скромным дополнением. Конечно, заказчики из аристократических семейств постарались создать пышные интерьеры для этих приватных молелен, занимающих боковые части травей, но все же эти капеллы кажутся чем-то второстепенным по отношению к просторам основной части храма.
Оксана Рудченко. Базилика Святого Дома в Лорето 2
Это здание называют то виллой, то замком, оно и то и другое – слишком неприступное для загородного дворца, но слишком изысканное для оборонительного сооружения. С архитектурной точки зрения она прославилась не фасадами и даже не внутренним двором, а лестницей.
Григорий Ревзин. Барокко без метафизики
Центр БМВ Coop Himmelb(l)au – архитектурный аттракцион, с российской точки зрения аттракцион двойной – и типологии, и стиля. Сначала о типологии. Этот тип зданий появился на рубеже 70-80-х гг. и пока не имеет четкого имени – речь идет о больших пространствах неопределенных функций. Гостиницы, всегда содержавшие в себе зоны торговли, питания, спорта и бизнеса, естественным образом встроились в процесс порождения этих пространств, точно так же, как аэропорты и вокзалы.
Владимир Седов. Скала Санта в Риме
Одним из чудес христианского Рима является Скала Санта, Святая Лестница, расположенная на Латеранском холме рядом с Латеранским дворцом и знаменитой базиликой Иоанна Крестителя. Вместе с этими зданиями Скала Санта образует сложный комплекс, зримым центром которого теперь является египетский обелиск, поставленный посреди площади в конце XVI века. На этот обелиск направлены прямые улицы, ведущие к Латерану от других святынь города; подходя к нему ближе, человек оказывается в центре ансамбля из нескольких зданий.
Оксана Рудченко. Базилика Святого Дома в Лорето
В итальянском городе Лорето уже более семисот лет находится Santa Casa – дом Девы Марии в Назарете, в котором Богоматерь прожила почти всю жизнь и который был свидетелем нескольких важнейших событий христианской истории – Непорочного зачатия, Благовещения и Воплощения. Санктуарий в Лорето – пример того, как христианская реликвия стала градообразующим фактором, и таковым она является до сих пор.
Григорий Ревзин. Нервный срыв профессора
До Ричарда Майера построены десятки авангардных музеев, и десятки построены им самим. Но все же Алтарь Мира проявляет специфику самосознания современной архитектуры в некоторой концентрированной степени.
Анатолий Белов. Квадратный Колизей, или Метафизика формы. Дворец цивилизаций в EUR
В Риме, как оказалось, есть два Колизея. Первый строился в период между 75 и 95 годами н. э., сначала при императоре Веспасиане Флавии, а затем при двух его сыновьях – Тите и Домициане (отсюда и его второе название – Амфитеатр Флавиев). Он находится в центре Рима и служит его символом.
Владимир Седов. Палаццо Ручеллаи
Нужна была сильная воля для того, чтобы сломать эту традицию в самом ее расцвете. Традиция во Флоренции так и не была сломана до середины XVI века, она продолжилась без оглядки на то единственное здание, в котором было предложено изменить ход флорентинского ренессанса с помощью обращения к истокам.
Григорий Ревзин. Ренессанс как симптом
Обращение к первоистокам для авангарда – не новая стратегия. Можно сказать даже, что авангард изначально стремился прийти к «нулю» формы. Этот «нуль» находился или в некой праистории – и отсюда внимание к примитиву, к доисторическому искусству, к архетипам и первичным символам, – или в математике, идеальной геометрии базовых фигур. Собственно, здания Ле Корбюзье и Нимейера, спроектированные в 1950-х, а построенные сегодня, и представляют нам обе эти стратегии.
Владимир Седов. Палаццо делла Галлериа в Риме
Фасад этого комплекса выходит прямо на площадь Колонна в самом центре Рима. Он протянулся вдоль старого Корсо, этой главной улицы папского Рима, он строг, симметричен и в меру классичен.
Владимир Седов. Палаццо Трибунале в Риме
На берегу быстрого и не очень широкого Тибра, прихотливо изгибающегося в плавно сопровождающих его изгибы набережных, созданных в 1870–1880-е годы, стоит построенное тогда же огромное здание, занимающее целый квартал, даже несколько кварталов.
Анатолий Белов. Термы Диоклетиана в Риме
По-моему, нет и не было в истории архитектуры общественных зданий с более замысловатой внутренней структурой, чем римские термы – при всей их симметричности. Планировки самых известных терм (Тита – 80-е гг. н.э., Траяна – 109 г. н.э., Каракаллы – 210-е гг. н.э., Диоклетиана – 305 г. н.э.) походят скорее на сложные растительные орнаменты, заключенные в прямоугольные рамки, нежели на архитектурные проекции: к примеру, планы терм Каракаллы и Диоклетиана ассоциируются у меня с каким-нибудь перезрелым плодом, в мякоти которого насекомые проели бесчисленное количество ходов, – настолько запутана тамошняя система переходов и галерей.
Владимир Седов. Ниша Бельведера
Этот объект находится в глубине двора папского дворца в Ватикане, к нему ведут лестницы, придуманные самим Микеланджело, перед ним стоит огромная античная шишка. В торцовой стене устроена гигантская полукруглая ниша, в которую выходят окна, а ниша эта перекрыта полукуполом, конхой с характерными гуртами, сходящимися к вершине.
Григорий Ревзин. Инсталляция картины
На первый взгляд кажется, что идея резать органическое тело города и здания ошеломляюще нова и связана с тем садистским пониманием тела, которое возникает в 1990‑е годы в рамках экспериментов боди‑арта. Но с другой стороны, чем, собственно, является классическое градостроительство – скажем, трехлучие Рима, исходящее из площади дель Пополо, – как не разрезом города?
Владимир Седов. Колокольня
Античная архитектура как будто не интересовалась высотными сооружениями: большая часть зданий и большая часть усилий зодчих были сосредоточены на кубических объемах храмов, на имеющих в целом кубические пропорции банях, стоях, гимнасиях, базиликах и триумфальных арках.
Владимир Седов. Статуя на колонне
Античность поначалу знала колонну только как опору. В какой момент античной истории было решено использовать колонну как монумент, как напоминание о том или ином событии, – неясно, но это произошло, видимо, еще в древнегреческую или эллинистическую эпоху, еще до возвышения Рима.
Григорий Ревзин. Столп и утверждение мнимости
Это такой мягкий небоскреб, что никак не ухватишь. Главное впечатление, которое он оставляет – ускользание. Он не имеет определенной формы. Скругление наверху оказывается настолько плавным, что ты не можешь зрительно определить, где оно, собственно, начинается. Издалека поэтому здание кажется остроносым, а чем ближе к нему подходишь, тем более пологим оно становится, и непонятно, какое оно – вблизи похоже на пингвина, издалека – на сигару.
Владимир Седов. Базилика
Здесь действует сила, исправляющая траекторию вашего движения и направляющая ваш взгляд туда, куда направлена эта сила. Вот, например, вы входите через боковую дверь римской базилики Сан-Паоло фуори ле Мура («за стенами») – где-то с юго-востока. Настраиваетесь на общение с памятником, рассчитываете на подробный осмотр и смакование общего и деталей.
Максим Атаянц. Апамея и Пальмира
…начинаясь с востока, город по прямой линии идет на запад, простирая двойной ряд высоких портиков. Эти портики отделяет друг от друга улица под открытым небом, мощенная камнем, той же ширины, что и они. Длина этих тянущихся галерей так велика, что… пройти ее с начала до конца утомительно … и так гладка и непрерывна эта дорога … что уподобляется она краскам в картине, сменяющим одна другую по воле художника.
Либаний. Речь об Антиохии, XI, 196-197
Григорий Ревзин. Ось Хаоса
Это великолепная архитектура. Фуксасу удалось создать из Миланской ярмарки урбанистическую форму, и, пожалуй, наиболее эффектным здесь является простота решения. Перед нами градостроительный архетип – Фуксас обращается даже не к сorso итальянских городов, но к сardo римских, и строит, по сути, римский лагерь. И все, что дает эта великая римская ось – масштаб и перспективу – работает здесь на него в высшей мере, и именно этим определяется сила его решения. На первый взгляд здесь не спор с классикой, а ее органическое продолжение, и перед нами не столько вызов классике, сколько классический ответ на современный вызов.
Владимир Седов. Джоттески. Кампанила собора Санта-Мария дель Фьоре
Каждый, кто увидит здания тосканского проторенессанса вживую или только рассмотрит их в книжках с иллюстрациями, удивляется прежде всего тому, как эта архитектура, такая изящная и рациональная одновременно, могла возникнуть в период наивысшего расцвета романского стиля и продолжала существовать и в период готический. Повсюду в Европе от Португалии до Венгрии большие базилики простирают над нефами свои тяжелые своды, опирающиеся на массивные стены, прорезанные арочными окнами с тяжелыми обрамлениями и перспективными порталами с массивной резьбой. А в Тоскане какие-то раннехристианские по типу и по виду базилики без сводов украшены на фасадах драгоценным полированным мрамором, вызывающим ощущение легкости, бестелесности стены. Если же вглядеться в рисунок фасада, в мраморный орнамент, то обнаружится, что, помимо бесконечно повторяющихся прямоугольников, арочек, сеток и кругов, выделяющихся на фоне или образованных самим фоном, очерченным рамкой, на любом фасаде присутствует еще и ордер – или в виде реальных полуколонок, несущих глухую аркаду, или в виде плоских, декоративных пилястр, зрительно нагруженных плоскими фризами и чуть выступающими карнизами.
Максим Атаянц. Гротески. Петра
…однажды Апатурий Алабандский искусной рукой расписывал в Траллах сцену маленького театра… и сделал на ней колонны, статуи кентавров, поддерживающие архитравы, круглые кровли ротонд, выдающиеся завороты фронтонов и карнизы, украшенные львиными головами, пасти которых служат для стекания с крыш дождевой воды, но тем не менее над этим сделал еще эписцений, на котором были написаны ротонды, предхрамия, полуфронтоны и все разнообразное убранство кровли…
Витрувий
Десять книг об архитектуре, Кн. VII, гл. IV
Григорий Ревзин. Уничтожение сознания
Выстроенная графика
Ларс Спойбрук на своей лекции в Москве (устроенной в рамках программы «Кредо» Ириной Коробьиной) доказывал, что пластический эффект его инсталляции связан с произвольностью получившегося абриса. Полоски бумаги, из которых состояла его первая модель, произвольно бросались на стол. Полоски притягивались и отталкивались друг от друга, цеплялись и расходились. Это своего рода броуновское движение полосок. Здесь не было корректирующих усилий архитектора, так что перед нами спонтанное самообразование формы. «Специально так нарисовать невозможно», – подчеркивал Спойбрук.
Владимир Седов. Галтель. Церковь Сан-Карло у Четырех фонтанов
Сюда бежишь по Риму с замиранием сердца: а вдруг не сработает, а вдруг не будет чуда, а вдруг все обещанное историей искусства и бесчисленными письменными и устными рассказами удовольствие окажется мелочным и затертым, а сам храм – маленьким и пыльным мешочком? Идешь, чуть замедляя шаги, видишь даже не площадь, а перекресток с четырьмя фонтанами на углах, и у одного из фонтанов – знаменитый фасад церкви Сан-Карло.
Оксана Рудченко. Клещи. Площадь Сан-Пьетро в Риме
Тема площади в европейском градостроительстве Нового времени начинается здесь, и удивительным образом первое решение оказалось самым сильным и по сию пору непревзойденным. Идеальным. Ибо, представляя некий эйдос площади, классицисты скажут, что не может быть ничего прекраснее улицы, вливающейся в полукруглое обрамленное колоннадой пространство, а модернисты отметят необходимость оптимального сочетания формы и функции, но и те и другие сойдутся, что это – площадь Сан-Пьетро. То, что ее создал великий скульптор, иллюстрирует убеждение одних относительно доминанты пластики в классической культуре и подтверждает тезис других о ткани города как о подвижной массе в руках архитектора-градостроителя.
Владимир Седов. Фреза. Храм Венеры в Баальбеке
Объемы главных храмов Баальбека, Бахуса и Ваала, подавляют так, что в сравнении с ними храм Венеры кажется изящной поделкой. Он стоит несколько поодаль, за стенами комплекса, и поначалу кажется прихотливой архитектурной игрушкой – фонтаном, памятником, надгробием. Но это только на первый взгляд: храм не так уж и мал, он невелик только по сравнению с соседними громадами.
Григорий Ревзин. Конец искусствознания. Москва–Вена–Берлин–Москва
Выдающийся искусствовед наших дней Екатерина Деготь написала специальный путеводитель по Вене, в котором со свойственным ей блеском показала, что Вена – город, в общем, неинтересный, и смотреть там нечего. Но МАК (Museum fur Angewandte Kunst, музей Декоративно-прикладного искусства), по ее мнению, место высокого класса. Даниэль Либескинд, Заха Хадид, Грег Линн и Foreign Office Architects тоже так считают, гордятся, что у них прошла в МАК’е выставка и сообщают об этом на своих сайтах. «МАК является символом культуры в необходимом и бескомпромиссном поиске подлинности и ее формы», – написал Даниэль Либескинд. Так что МАК достоин отдельного путешествия.
- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика VIII-MMIII
Григорий Ревзин. Подписи к фото Мария Аметова. Азиатский берег
В Трое смотреть нечего, если только вы не археолог, и вид взрезанных холмов не вызывает в вас профессионального зуда. Взрез тоже неинтересный – по сравнению с пастозными и пахучими слоями Новгорода, где стратиграфия напоминает торт «Прага», высушенная пыль 22 веков Трои выглядит какао-порошком в прозрачной банке, какой выставляли в детстве на витрину в кондитерских отделах. Для компенсации досады, что приехал зря, в Трое выстроен большой троянский конь из вагонки, в который можно залезть, как в «Мрию» в ЦПКиО, но взрослым это мало помогает справиться с разочарованием. Единственно опознаваемое сооружение – крошечный римский театрик II века.
- 10.02.2001
- Оксана Рудченко // Проект Классика VI-MMIII
Николай Лызлов: «Это текст на моем языке»
Тема катастрофы для любого классициста ассоциируется с Помпеями, и другого места для путешествия наш журнал выбрать не мог. Однако путешествия искусствоведов не то, чтобы обязательно заканчиваются путеводителем, но всегда к этому стремятся, а этот продукт мало радует архитекторов. Особенно если это уже десятый путеводитель по хорошо известному городу. При этом интересно узнать, что думает по поводу этого города сам архитектор, особенно если место – классическое, а архитектор – модернист. Наш ньюсмейкер Николай Лызлов рассказывает Оксане Рудченко о своих впечатлениях от Помпей.
- 10.02.2001
- Дмитрий Швидковский // Проект Классика V-MMII
Дмитрий Швидковский. Классика и готика: оксфордские превращения XVII и XVIII веков
В течение первых месяцев 2002 года оксфордский колледж Олл Соулз (полное название – колледж Всех Душ Праведно в Оксфорде Усопших) занимал вопрос о том, где поставить солнечные часы, созданные Кристофером Реном в 1650-е годы, когда будущий автор собора св. Павла был еще молодым профессором астрономии и вряд ли помышлял о блестящей строительной карьере.
- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика IV-MMII
Григорий Ревзин. Вид из парка
Лондон – пространство с вывернутыми отношениями языка и реальности. Топонимы – Чаринг-Кросс, Бонд-стрит, Уайтхолл, Бейкер-стрит – слова не знакомые, а приевшиеся. Реалии же, стоящие за ними, не только неизвестны, но обидно не похожи на то, чем должны быть. Чаринг-Кросс – не вокзал и не перекресток, а длинная улица, улицей же, а не прекрасным Белым Залом является Уйатхолл, на Бонд-стрит не достать сигарет «Бонд» (детски радостной первой табачной вести с Запада), а Бейкер-стрит – вовсе не уютный английский переулок, какой она запомнилась по впечатлениям от позднесоветской Риги и Таллинна, а застроенная банками и офисами а-ля зрелый Брежнев трасса, нечто вроде улицы Профсоюзной в верхнем течении.
- 10.02.2001
- Алексей Тарханов // Проект Классика III-MMII
Алексей Тарханов. Лас-Вегас: уроки подлинности
В начале октября в одном из самых больших отелей-казино Лас-Вегаса The Venetian начал работу музей Эрмитаж-Guggenhaim (надпись снаружи) он же Guggenhaim-Эрмитаж (надпись внутри).Два зала нового музея построил притцкеровский лауреат голландец Рэм Коолхаас. Первый зал по сути музейный завод с мостовым краном, перекладывающим полы и сдвигающим перегородки. Стены из металла, перегородки из стекла. На потолке – единственная дань итальянским мотивам отеля – витраж с изображением Страшного суда из Сикстинской капеллы (на что в данном контексте намекал Коолхас, неясно).
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика II-MMI
Владимир Седов. Что мы вывезли из Китая
Интерес к восточным стилям выразился уже в Лаковом или Китайском кабинете Монплезира, созданном в 1721-1722 гг. по проекту И.-Ф.Браунштейна. Сам замысел, что характерно для России, был связан не с прямым заимствованием, а с подражанием европейской практике: Петр I видел подобный кабинет во дворце Монбижу под Берлином в 1717 г. Китайский фарфор видим и при Елизавете Петровне - в оформлении барочной парадной лестницы в Большом дворце Царского Села.
- 10.02.2001
- Илья Савельев // Проект Классика I-MMI
Илья Савельев. Вечная смальта
Восхищаться Венецией можно в любом ее фрагменте. Когда яркие чистые краски дробятся в осколки арок, колонн, темных фасадов и светлых ставней, фрагменты черного лака гондол, золота их резьбы, обрывки ярких одежд, и все это отражается в рябящей поверхности канала, а сам канал отражается в небе -- этим нельзя не восхититься. Хотя бы потому, что все эти кричаще разнообразные цветовые лоскутки постоянно складываются во что-то немыслимо гармоничное.
- 10.02.2001
- Сергей Ходнев // Проект Классика I-MMI
Сеогей Ходнев. Прозрачная слава
Слава Венеции как города, ее необычность, многократно воспетая и воспеваемая, сводится, если отнять из этой суммы расцвет искусств, коммерческие успехи и политическое могущество прошлого, к двум довольно простым и осязаемым обстоятельствам: во-первых, это город на воде (воде, город окружающей, наполняющей, питающей и т. д.); во-вторых, это не просто древний, но и изъятый из современности город.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика I-MMI
Владимир Седов. Что мы вывезли из Венеции
Для постройки великокняжеской усыпальницы московским великим князем Иваном III был приглашен итальянский зодчий, который перенес в этот храм все известные формы раннего венецианского Ренессанса, наиболее ярко представленного постройками Пьетро Ломбардо и Мауро Кодусси.
- 10.02.2001
- Михаил Филиппов // Проект Классика I-MMI
Михаил Филиппов. Инородный город
Архитектуру называют застывшей музыкой, потому, что языки обоих этих искусств умозрительны и не связаны ни с одним природным феноменом. Гармонические системы, мотивы и созвучия архитектура, как и музыка, черпают только из собственной истории. Метафоры архитектуры напоминают об образе жизни людей, окружавших себя определенными колоннами, стенами и окнами.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XXIII-MMVIII
Владимир Седов. Капелла Сфорца в церкви Санта-Мария Маджоре в Риме
В гигантском интерьере раннехристианской церкви Санта-Мария Маджоре, украшенном мозаиками, живописью и позолотой, капеллы по сторонам пятинефной базилики являются скромным дополнением. Конечно, заказчики из аристократических семейств постарались создать пышные интерьеры для этих приватных молелен, занимающих боковые части травей, но все же эти капеллы кажутся чем-то второстепенным по отношению к просторам основной части храма.
- 10.02.2001
- Оксана Рудченко // Проект Классика XXIII-MMVIII
Оксана Рудченко. Базилика Святого Дома в Лорето 2
Это здание называют то виллой, то замком, оно и то и другое – слишком неприступное для загородного дворца, но слишком изысканное для оборонительного сооружения. С архитектурной точки зрения она прославилась не фасадами и даже не внутренним двором, а лестницей.
- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XXIII-MMVIII
Григорий Ревзин. Барокко без метафизики
Центр БМВ Coop Himmelb(l)au – архитектурный аттракцион, с российской точки зрения аттракцион двойной – и типологии, и стиля. Сначала о типологии. Этот тип зданий появился на рубеже 70-80-х гг. и пока не имеет четкого имени – речь идет о больших пространствах неопределенных функций. Гостиницы, всегда содержавшие в себе зоны торговли, питания, спорта и бизнеса, естественным образом встроились в процесс порождения этих пространств, точно так же, как аэропорты и вокзалы.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XXII-MMVII
Владимир Седов. Скала Санта в Риме
Одним из чудес христианского Рима является Скала Санта, Святая Лестница, расположенная на Латеранском холме рядом с Латеранским дворцом и знаменитой базиликой Иоанна Крестителя. Вместе с этими зданиями Скала Санта образует сложный комплекс, зримым центром которого теперь является египетский обелиск, поставленный посреди площади в конце XVI века. На этот обелиск направлены прямые улицы, ведущие к Латерану от других святынь города; подходя к нему ближе, человек оказывается в центре ансамбля из нескольких зданий.
- 10.02.2001
- Оксана Рудченко // Проект Классика XXII-MMVII
Оксана Рудченко. Базилика Святого Дома в Лорето
В итальянском городе Лорето уже более семисот лет находится Santa Casa – дом Девы Марии в Назарете, в котором Богоматерь прожила почти всю жизнь и который был свидетелем нескольких важнейших событий христианской истории – Непорочного зачатия, Благовещения и Воплощения. Санктуарий в Лорето – пример того, как христианская реликвия стала градообразующим фактором, и таковым она является до сих пор.- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XXII-MMVII
Григорий Ревзин. Нервный срыв профессора
До Ричарда Майера построены десятки авангардных музеев, и десятки построены им самим. Но все же Алтарь Мира проявляет специфику самосознания современной архитектуры в некоторой концентрированной степени.
- 10.02.2001
- Анатолий Белов // Проект Классика XXI-MMVII
Анатолий Белов. Квадратный Колизей, или Метафизика формы. Дворец цивилизаций в EUR
В Риме, как оказалось, есть два Колизея. Первый строился в период между 75 и 95 годами н. э., сначала при императоре Веспасиане Флавии, а затем при двух его сыновьях – Тите и Домициане (отсюда и его второе название – Амфитеатр Флавиев). Он находится в центре Рима и служит его символом.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XXI-MMVII
Владимир Седов. Палаццо Ручеллаи
Нужна была сильная воля для того, чтобы сломать эту традицию в самом ее расцвете. Традиция во Флоренции так и не была сломана до середины XVI века, она продолжилась без оглядки на то единственное здание, в котором было предложено изменить ход флорентинского ренессанса с помощью обращения к истокам.- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XXI-MMVII
Григорий Ревзин. Ренессанс как симптом
Обращение к первоистокам для авангарда – не новая стратегия. Можно сказать даже, что авангард изначально стремился прийти к «нулю» формы. Этот «нуль» находился или в некой праистории – и отсюда внимание к примитиву, к доисторическому искусству, к архетипам и первичным символам, – или в математике, идеальной геометрии базовых фигур. Собственно, здания Ле Корбюзье и Нимейера, спроектированные в 1950-х, а построенные сегодня, и представляют нам обе эти стратегии.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XX-MMVI
Владимир Седов. Палаццо делла Галлериа в Риме
Фасад этого комплекса выходит прямо на площадь Колонна в самом центре Рима. Он протянулся вдоль старого Корсо, этой главной улицы папского Рима, он строг, симметричен и в меру классичен.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XX-MMVI
Владимир Седов. Палаццо Трибунале в Риме
На берегу быстрого и не очень широкого Тибра, прихотливо изгибающегося в плавно сопровождающих его изгибы набережных, созданных в 1870–1880-е годы, стоит построенное тогда же огромное здание, занимающее целый квартал, даже несколько кварталов.
- 10.02.2001
- Анатолий Белов // Проект Классика XX-MMVI
Анатолий Белов. Термы Диоклетиана в Риме
По-моему, нет и не было в истории архитектуры общественных зданий с более замысловатой внутренней структурой, чем римские термы – при всей их симметричности. Планировки самых известных терм (Тита – 80-е гг. н.э., Траяна – 109 г. н.э., Каракаллы – 210-е гг. н.э., Диоклетиана – 305 г. н.э.) походят скорее на сложные растительные орнаменты, заключенные в прямоугольные рамки, нежели на архитектурные проекции: к примеру, планы терм Каракаллы и Диоклетиана ассоциируются у меня с каким-нибудь перезрелым плодом, в мякоти которого насекомые проели бесчисленное количество ходов, – настолько запутана тамошняя система переходов и галерей.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XVIII-MMVI
Владимир Седов. Ниша Бельведера
Этот объект находится в глубине двора папского дворца в Ватикане, к нему ведут лестницы, придуманные самим Микеланджело, перед ним стоит огромная античная шишка. В торцовой стене устроена гигантская полукруглая ниша, в которую выходят окна, а ниша эта перекрыта полукуполом, конхой с характерными гуртами, сходящимися к вершине.
- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XVIII-MMVI
Григорий Ревзин. Инсталляция картины
На первый взгляд кажется, что идея резать органическое тело города и здания ошеломляюще нова и связана с тем садистским пониманием тела, которое возникает в 1990‑е годы в рамках экспериментов боди‑арта. Но с другой стороны, чем, собственно, является классическое градостроительство – скажем, трехлучие Рима, исходящее из площади дель Пополо, – как не разрезом города?
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XVII-MMVI
Владимир Седов. Колокольня
Античная архитектура как будто не интересовалась высотными сооружениями: большая часть зданий и большая часть усилий зодчих были сосредоточены на кубических объемах храмов, на имеющих в целом кубические пропорции банях, стоях, гимнасиях, базиликах и триумфальных арках.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XVII-MMVI
Владимир Седов. Статуя на колонне
Античность поначалу знала колонну только как опору. В какой момент античной истории было решено использовать колонну как монумент, как напоминание о том или ином событии, – неясно, но это произошло, видимо, еще в древнегреческую или эллинистическую эпоху, еще до возвышения Рима.
- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XVII-MMVI
Григорий Ревзин. Столп и утверждение мнимости
Это такой мягкий небоскреб, что никак не ухватишь. Главное впечатление, которое он оставляет – ускользание. Он не имеет определенной формы. Скругление наверху оказывается настолько плавным, что ты не можешь зрительно определить, где оно, собственно, начинается. Издалека поэтому здание кажется остроносым, а чем ближе к нему подходишь, тем более пологим оно становится, и непонятно, какое оно – вблизи похоже на пингвина, издалека – на сигару.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XV/XVI-MMV
Владимир Седов. Базилика
Здесь действует сила, исправляющая траекторию вашего движения и направляющая ваш взгляд туда, куда направлена эта сила. Вот, например, вы входите через боковую дверь римской базилики Сан-Паоло фуори ле Мура («за стенами») – где-то с юго-востока. Настраиваетесь на общение с памятником, рассчитываете на подробный осмотр и смакование общего и деталей.
- 10.02.2001
- Максим Атаянц // Проект Классика XV/XVI-MMV
Максим Атаянц. Апамея и Пальмира
…начинаясь с востока, город по прямой линии идет на запад, простирая двойной ряд высоких портиков. Эти портики отделяет друг от друга улица под открытым небом, мощенная камнем, той же ширины, что и они. Длина этих тянущихся галерей так велика, что… пройти ее с начала до конца утомительно … и так гладка и непрерывна эта дорога … что уподобляется она краскам в картине, сменяющим одна другую по воле художника.
Либаний. Речь об Антиохии, XI, 196-197
- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XV/XVI-MMV
Григорий Ревзин. Ось Хаоса
Это великолепная архитектура. Фуксасу удалось создать из Миланской ярмарки урбанистическую форму, и, пожалуй, наиболее эффектным здесь является простота решения. Перед нами градостроительный архетип – Фуксас обращается даже не к сorso итальянских городов, но к сardo римских, и строит, по сути, римский лагерь. И все, что дает эта великая римская ось – масштаб и перспективу – работает здесь на него в высшей мере, и именно этим определяется сила его решения. На первый взгляд здесь не спор с классикой, а ее органическое продолжение, и перед нами не столько вызов классике, сколько классический ответ на современный вызов.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XIV-MMV
Владимир Седов. Джоттески. Кампанила собора Санта-Мария дель Фьоре
Каждый, кто увидит здания тосканского проторенессанса вживую или только рассмотрит их в книжках с иллюстрациями, удивляется прежде всего тому, как эта архитектура, такая изящная и рациональная одновременно, могла возникнуть в период наивысшего расцвета романского стиля и продолжала существовать и в период готический. Повсюду в Европе от Португалии до Венгрии большие базилики простирают над нефами свои тяжелые своды, опирающиеся на массивные стены, прорезанные арочными окнами с тяжелыми обрамлениями и перспективными порталами с массивной резьбой. А в Тоскане какие-то раннехристианские по типу и по виду базилики без сводов украшены на фасадах драгоценным полированным мрамором, вызывающим ощущение легкости, бестелесности стены. Если же вглядеться в рисунок фасада, в мраморный орнамент, то обнаружится, что, помимо бесконечно повторяющихся прямоугольников, арочек, сеток и кругов, выделяющихся на фоне или образованных самим фоном, очерченным рамкой, на любом фасаде присутствует еще и ордер – или в виде реальных полуколонок, несущих глухую аркаду, или в виде плоских, декоративных пилястр, зрительно нагруженных плоскими фризами и чуть выступающими карнизами.
- 10.02.2001
- Максим Атаянц // Проект Классика XIV-MMV
Максим Атаянц. Гротески. Петра
…однажды Апатурий Алабандский искусной рукой расписывал в Траллах сцену маленького театра… и сделал на ней колонны, статуи кентавров, поддерживающие архитравы, круглые кровли ротонд, выдающиеся завороты фронтонов и карнизы, украшенные львиными головами, пасти которых служат для стекания с крыш дождевой воды, но тем не менее над этим сделал еще эписцений, на котором были написаны ротонды, предхрамия, полуфронтоны и все разнообразное убранство кровли…
Витрувий
Десять книг об архитектуре, Кн. VII, гл. IV
- 10.02.2001
- Григорий Ревзин // Проект Классика XIV-MMV
Григорий Ревзин. Уничтожение сознания
Выстроенная графика
Ларс Спойбрук на своей лекции в Москве (устроенной в рамках программы «Кредо» Ириной Коробьиной) доказывал, что пластический эффект его инсталляции связан с произвольностью получившегося абриса. Полоски бумаги, из которых состояла его первая модель, произвольно бросались на стол. Полоски притягивались и отталкивались друг от друга, цеплялись и расходились. Это своего рода броуновское движение полосок. Здесь не было корректирующих усилий архитектора, так что перед нами спонтанное самообразование формы. «Специально так нарисовать невозможно», – подчеркивал Спойбрук.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XIII-MMV
Владимир Седов. Галтель. Церковь Сан-Карло у Четырех фонтанов
Сюда бежишь по Риму с замиранием сердца: а вдруг не сработает, а вдруг не будет чуда, а вдруг все обещанное историей искусства и бесчисленными письменными и устными рассказами удовольствие окажется мелочным и затертым, а сам храм – маленьким и пыльным мешочком? Идешь, чуть замедляя шаги, видишь даже не площадь, а перекресток с четырьмя фонтанами на углах, и у одного из фонтанов – знаменитый фасад церкви Сан-Карло.
- 10.02.2001
- Оксана Рудченко // Проект Классика XIII-MMV
Оксана Рудченко. Клещи. Площадь Сан-Пьетро в Риме
Тема площади в европейском градостроительстве Нового времени начинается здесь, и удивительным образом первое решение оказалось самым сильным и по сию пору непревзойденным. Идеальным. Ибо, представляя некий эйдос площади, классицисты скажут, что не может быть ничего прекраснее улицы, вливающейся в полукруглое обрамленное колоннадой пространство, а модернисты отметят необходимость оптимального сочетания формы и функции, но и те и другие сойдутся, что это – площадь Сан-Пьетро. То, что ее создал великий скульптор, иллюстрирует убеждение одних относительно доминанты пластики в классической культуре и подтверждает тезис других о ткани города как о подвижной массе в руках архитектора-градостроителя.
- 10.02.2001
- Владимир Седов // Проект Классика XIII-MMV