Автор текста:
Юлия Тарабарина
На день принятия нового московского закона в столице числилось 1728 выявленных, то есть не поставленных в реестр региональных ОКН и ожидающих своей судьбы, зданий – и это примерно четверть всего московского наследия. Составление списка выявленных памятников велось с 1970-х годов; с 2019 года прием заявлений о выявленных памятниках «был заблокирован», а число объектов, принятых на охрану в реестр, в Москве стало уменьшаться, в 2023 и 2024 годах на учет приняли всего по 5 памятников, – говорится в тексте Архнадзора, который озаглавлен «Развыявление».
Таким образом, органам охраны надо либо успеть рассмотреть и принять в реестр чуть менее двух тысяч объектов – все, накопленное за 50 лет – либо вычеркнуть их из списка, подведя под усилиями двух или трех поколений большую, жирную черту.
Похоже, кто-то в Москве задумал большую чистку закромов: начнем с чистого листа? Это, конечно, будет вольным сравнением, но похоже на родителя, который приходит в комнату ребенка и говорит: все что не уберешь сегодня в шкаф, выкину.
С одной стороны, огромное количество памятников, залежавшаяся в «лемнусе» выявленных – и правда непорядок. Если они нужны, то принимайте. С другой стороны, тенденция «перестать охранять», судя по данным, приведенным Архнадзором, в действиях московской власти за последние годы прослеживается ясно. Новый закон действует ультимативно: вряд ли ведомство сможет рассмотреть 1700 с чем-то объектов за полгода, если раньше этого не сделало. Или – если за последний год приняло только пять.
Будучи поставлено в эти условия, «...Мосгорнаследие должно до 1 июля 2025 принимать и публиковать для обсуждения по 9-10 экспертиз в день», иначе будет ясно, что выявленные памятники «намечены на выброс», – заключает Архнадзор и обещает ежедневно следить за изменениями в списка и обратиться в суд по вопросу несоответствия нового московского закона федеральному.
Обобщая, можно предположить: вероятность того, что выявленные памятники планируют отправить на свалку, на данный момент выглядит довольно значительной, а возможность публиковать по 9–10 экспертиз в день – напротив, сомнительной. Выбор нескольких ценных объектов из тех почти-двух-тысяч – тоже вполне вероятен.
Тем не менее надо сказать, что закон не останавливает прием новых памятников: до 1 июля 2025, согласно его 17 статье, должны быть рассмотрены объекты, принятые в список выявленных до 1 июля 2024 года. А также определены предметы охраны для ОКН регионального реестра там, где это еще не сделано. Строго говоря, все это и впрямь можно принять за наведение порядка: 1728 недорассмотренных заявок залежалось, это же надо! «Мэрия Москвы просто провалила работу по отнесению памятников к реестру, возложенную на нее обществом и законом», – говорит Архнадзор, и он прав, но только отчасти. Это была не в прямом смысле несделанная работа. Известно, что статус «выявленного» мог защищать памятник почти сколь угодно долго... В сущности, он работал как «младший» охранный статус. Теперь этого инструмента не будет или он будет существенно урезан.
Будет любопытно узнать, что 17 статья городского закона – лишь способ навести порядок в работе охранного ведомства. Но «заблокирован» прием заявок на выявленный памятник был не на законодательном уровне, а, судя по всему, фактически. Не брали заявки все. Вот интересно, после 1 июля – разблокируют?
Впрочем, памятников модернизма это не касается, их даже в выявленные не брали и не берут.
Похожие статьи
Технологии и материалы
Сейчас на главной
В Петербурге в 2024 году похоронили проект парка «Тучков буян», на торги выставили тюрьму «Кресты». Конюшенное ведомство, наконец, дождалось начало разработки проекта реставрации, и началось строительство кампуса СПбГУ. «Фонтанка» поговорила с автором ряда ключевых для Петербурга проектов и, наверное, одним из самых известных петербургских архитекторов, главой «Студии 44» Никитой Явейном об итогах года.
Новые постройки МГТУ им. Баумана — самая масштабная и противоречивая реализация года. Немецкая слобода, в которой находится Бауманка, представляет собой наслоение самых разных эпох, при этом многие десятилетия пребывала в каком-то подвешенном состоянии, словно ожидая мощного толчка.
«Большой Город» подводит итоги 2024 года: в массовой культуре, искусстве, музыке, гастрономии. В архитектурной среде он запомнится не только отдельными зданиями и событиями, но и новыми взглядами на то, как живут и меняются наши города. Подводя итоги уходящего года, «Большой Город» поговорил с архитекторами ведущих российских бюро о том, что стало главным в 2024-м и что интересного нам обещает следующий год.
Псков: тяжелая судьба генплана и интуиционная реставрация.
Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
Рассказ о том, как при восстановлении Пскова столкнулось три градостроительные концепции от разных авторов, кто кого съел и почему город теперь так выглядит. Получается, Псков теперь – фентези.
