Проект Балтия №32

Комфорт. Комфортные среда, отношения, жизнь, наконец. Комфорт, ставший сегодня своего рода религией, предполагает сочетание уверенности в себе и некой расслабленности. В слове звучит корень fort – «сила», но в то же время пребывание в удобстве предполагает положение не напряженное, отсутствие готовности к рывку, поступку. Скорее, сила употребляется, дабы сохранить устойчивое выражение успешности несмотря ни на что. В любой непонятной ситуации – скажите: «комфорт». И произнеся, вы почувствуете сладкий вкус победы. Будьте на чиле. Махните рукой. В «умном» городе все происходит само собой, и не стоит беспокоиться о будущем, куда все равно возьмут не всех, как предупредил художник Илья Кабаков. Чем же заниматься? Есть два варианта: спорт и отдых. Спорт нужен для поддержания силы комфорта. Отдых – основной вид деятельности. На самом деле спорт – тоже отдых, просто подвид. Философ Паоло Вирно, рассуждая о множестве (с. 26) как о характерном состоянии социума начала XXI столетия, указывает на его поведенческие характеристики: оппортунизм и виртуозность. Последняя – тоже вид спорта. Архитектура присоединяется к форматам виртуозности, выявляя свою количественно-соревновательную составляющую (с. 38). Масштаб имеет значение. А польза, прочность и красота – потом.

Со времен Античности спорт понимается как вид зрелищного отдыха, и потому общество зрелища уделяет особое внимание сооружениям для массового наблюдения за игрой спортсменов. Архитектор-неоклассик Максим Атаянц отмечает, что сегодняшний стадион часто похож на космический корабль, готовый перелететь на другое место (с. 30). Так архитектура подчеркивает эффект выключения посетителя из обыденной реальности на время зрелища.

Иное демонстрируют многочисленные объекты досуга, среди которых наиболее сложные и дорогостоящие – музеи и театры. МО Либес кинда в Вильнюсе (с. 89), Amos Rex, возведенный JKMM в Хельсинки (с. 94), и спроектированная Земцовым Новая сцена Александринского театра в Петербурге (с. 84): все эти культурные центры активно взаимодействуют с городским пространством, образуя ландшафты, пассажи, но главное – визуальные аттракционы, позволяющие прохожим и посетителям наблюдать друг за другом, меняться местами, быть частью массовки, а потом и героем – по несколько минут каждый.

Они, эти дружелюбные чужие, не выключены, а включены в среду, присваивают и преобразуют ее в собственных интересах. Постепенно города формируют инфраструктуру досуга, которая должна стать пространством основного времяпрепровождения человека посттрудовой цивилизации, делегирующего большую часть решений искусственному интеллекту. Многочисленные публичные сауны, отели, игровые площадки для детей и взрослых – все это приближает нас к фурьеристскому идеалу «архитектуры наслаждения», о которой писал философ Анри Лефевр еще в 1970-х годах (с. 68). В его тексте рассматривается тема игры и смешения двух полюсов – аналогического и символического, причем последнее должно оказаться в подчиненном положении.

Виртуозность мысли хитросплетает непрояснимые дебри противоречий, но комфорт требует уверенности в усвоении неусваиваемого. Впрочем, и это уже было. Потому полезно вспомнить киника Диогена, считавшего, что упражнения, цель которых – физическая (добавим: и софистическая) сила, а не величие и сила души, не могут быть благом.