Проект International № 35

Выбор тем для 35-го номера Пi, на первый взгляд, может показаться случайным. Но при более внимательном рассмотрении все разделы, как обычно, оказываются пронизанными общей проблематикой.

 Бельгийские архитекторы OFFICE Kersten Geers David Van Severen посвящают свои теоретические изыскания «непрерывной» среде обитания, в которой различение внутреннего и внешнего теряет смысл, а свою практическую деятельность – созданию «бессодержательной архитектуры», то есть пространств, ориентированных не на конкретные, стабильные функции, а на переменчивые желания пользователей. Мы предлагаем вниманию читателей ряд реализованных проектов бельгийского бюро, иллюстрирующих то, как может выглядеть подобная архитектура, а также манифест Керстена Герса и Давида Ван Северена, впервые опубликованный в журнале Domus и декларирующий необходимость сознательного отношения к феномену «больших коробок» – объемов производственно-складских зданий, начинающих оказывать все большее влияние на облик урбанизированных территорий[1]. В противоположность подобным «бессловесным» сооружениям, чья оболочка, как правило, молчит об их содержании, следующий блок журнала, где представлены недавно построенные библиотеки, сфокусирован на типологии, которая особенно тесно связана с традицией «говорящей архитектуры». Со времен известного проекта Этьена-Луи Булле архитектура национальной библиотеки каждой уважающей себя страны выражает просветительские амбиции правительства-заказчика, преломленные сквозь призму господствующей в данный момент идеологии. То же, с поправкой на масштаб, верно и для муниципальных библиотек. Одна из редких общественных институций, до сих пор избегающая коммерциализации, становится поводом проявить добродетели, почитаемые сегодня необходимыми для просвещенного правления, и архитекторы с готовностью находят пластическое выражение этой задачи. Всем четырем включенным в наш обзор зданиям, относящимся к категории муниципальных библиотек, свойственны открытость, инклюзивность, чуткость к контексту и общая неагрессивность. И в то же время каждое из них выделяется из окружения, сигнализируя о присутствии в консюмеристском обществе оазисов идеализма. Лишь университетские библиотеки (таких мы показываем две) подходят под определение «больших коробок», о которых говорят Герс и Ван Северен. Оно и понятно: в нынешней глобальной гонке за эффективностью образования не до архитектурных излишеств.

 Материал о прошедшей в нью-йоркском Музее современного искусства выставке Анри Лабруста, французского архитектора XIX века, прославившегося двумя парижскими библиотеками – Сен-Женевьев и Национальной, – не только погружает наш типологический раздел в историческую перспективу, но и проливает свет на то, как в последнее время изменилось восприятие прошлого. Как отметил в рецензии на выставку в газете «Нью-Йорк Таймс» критик Майкл Киммельман[2], Лабруст, кого в свете экспериментов с металлоконструкциями с легкой руки Зигфрида Гидиона долгое время считали провозвестником модернизма, сегодня более интересен сложностью мышления, неортодоксальностью эстетики и бескомпромиссностью позиции. Киммельман приводит слова Доминика Перро, автора нового здания Национальной библиотеки в Париже (1989–1995), назвавшего Лабруста «безумно современным», концептуальным архитектором, демонстрирующим новаторский подход к взаимоотношению внешней оболочки и интерьера, а также полностью переосмыслившим устройство перекрытий и роль света в здании. Получается, что выставка в MoMA не просто свидетельствует о возвращении истории в круг актуальных профессиональных интересов, но и резонирует с более конкретной задачей, поставленной Ремом Колхасом для Венецианской биеннале следующего года: опираясь на историю, подвергнуть внимательному пересмотру основные элементы архитектуры: стену, окно, дверь, потолок и проч. Похоже, что потребность в этом действительно назрела.

 Новую версию исторического нарратива предлагает Пьер Витторио Аурели в книге «Возможность абсолютной архитектуры»[3]. В отличие от Керстена Герса и Давида Ван Северена, с которыми он когда-то сотрудничал, Аурели рассматривает тотальную урбанизацию не просто как данность, с которой нужно работать, а как негативное явление, противостоящее архитектуре. Генезис движущих сил урбанизации он возводит к античному текне ойкономике – искусству управления частным хозяйством, противопоставляя его текне политике – искусству управления полисом, связанному с принятием решений во имя общего блага. Модусы частного и общественного интереса боролись друг с другом на протяжении всей истории европейских городов. Сегодняшнее доминирование текне ойкономике приводит, по мнению Аурели, к установлению деспотизма капитала, выражающегося в подчинении всех жизненных процессов экономическим критериям. Дело архитектора в таком случае заключается в том, чтобы реализовывать собственную гражданскую, политическую позицию, а не обслуживать деспотов, попутно выражая собственное эго. Как пишет в своем предисловии Сергей Ситар, именно в этом Аурели видит главную проблему спектакулярных, или иконических, зданий, ориентированных исключительно на внешнюю уникальность и потому не способных стать образцом для города в целом.

И это подводит нас к последнему материалу, посвященному все еще не законченной саге строительства гамбургской филармонии. Сегодня этот сверхамбициозный проект Жака Херцога и Пьера де Мерона выглядит неуместным анахронизмом, пришельцем из минувшей эпохи как раз иконических зданий. Но кто знает, возможно, к моменту, когда филармония на Эльбе наконец откроется, мы уже будем жалеть о том времени, когда столь «нескромные» жесты позволяли себе архитекторы, обладающие большим художественным даром, а не циничная обслуга алчных девелоперов.

Возвращаясь к библиотекам, отметим, что как своей архитектурой, так и самим фактом строительства новых очагов бескорыстного распространения знания, они принадлежат как раз к сфере текне политике. Аурели говорит о том, что в политическом пространстве изначально заложена возможность конфликта, и основа существования полиса как раз и состоит в умении разрешать противоречия в позитивном для всеобщего блага ключе. Примечательно, что в дни, когда сдается номер, одной из форм реализации гражданской позиции по отношению к деспотическому обращению с городом стал сам акт чтения книг – уже не в стенах библиотеки, а в публичном пространстве. Именно так, читая книги, выражают сейчас свой протест стамбульцы на площади Таксим и москвичи у сносимого «дома Болконского» на Воздвиженке.

1 См. с. 17 - 48.
2 Michael Kimmelman, ‘A poetry grounded in gravity and air’, in: New York Times, 13.03.2013.
3 См. с. 161 - 191.

Анна Броновицкая, редактор