Андреас Берман (Andreas Vaa Bermann) — архитектор и урбанист, до руководства Norsk Form он возглавлял Ассоциацию архитекторов Осло, занимался архитектурной практикой.
Хеге Эриксон (Hege Maria Eriksson) — архитектор (в частности, ее бюро LY arkitekter сопровождало норвежский проект Стивена Холла Центр Кнута Гамсуна), архитектурный критик и специалист по наследию, а также менеджер 5-й Архитектурной триеннале в Осло (2013).
«Снохетта». Фойе Национального оперного театра в Осло. Фото Нины Фроловой
Хеге Эриксон и Андреас Берман. Фото Ole Jakob Skåtun/Ambassaden
Архи.ру: В рамках московской биеннале показана выставка Nordic ID — «северная идентичность». Не кажется ли вам это упрощением: ведь у каждой страны есть своя национальная идентичность?
Хеге Эриксон: Стоит обратиться в прошлое и взглянуть на географию. Северные страны, особенно Скандинавия, расположены на окраине Европы, мало заселены, там были большие пространства нетронутой природной среды (от которых не так много сейчас осталось). А в современный период социал-демократия стала частью общих традиций региона.
Андреас Берман: Я бы также подчеркнул аспект социальной осведомленности [т. е. осознания человеком своего места в обществе, социальной ответственности и т. д. — прим. ред.] как фундаментального основания дизайна и архитектуры в скандинавских странах. Я не согласен с вами: это не национальная, а действительно региональная черта. Скандинавский дизайн, скандинавская архитектура, показанная на этой выставке, отражают идентичность, общую для Норвегии, Швеции, Дании, Финляндии и Исландии, в меньшей степени — Эстонии, так как это больше Балтика, чем Скандинавия, и здесь есть разница.
Х.Э.: Однако всегда были и различия. В Дании и Швеции была значительная прослойка аристократии, в Норвегии — почти нет, там крестьяне были самостоятельны. Сейчас Норвегия богата нефтью, а Швеция и Дания должны полагаться на другие отрасли промышленности и торговлю. Эти экономические особенности отражаются и в архитектуре, в норвежском разделе этой выставки. Сейчас в нашей стране бум строительства дорогих загородных домов. Более половины населения владеет вторым домом — раньше это были маленькие коттеджи, почти хижины, но теперь стандарты растут, и такие постройки стали даже богаче городских жилищ. И представленные здесь проекты показывают реакцию архитекторов на эту проблему: ведь всю страну можно в итоге плотно застроить такими домами. Эта реакция — обращение к идеалу скромной жизни, к прошлому — простым деревянным постройкам, связанным с ландшафтом.
Хеге Эриксон и Андреас Берман. Фото Ole Jakob Skåtun/Ambassaden
А.Б.: Выставка Nordic ID интересна тем, что пяти кураторам дали одинаковую задачу, и, хотя они решили ее по-разному, их ответ — один и тот же: социальная осведомленность и скромность, а также выразительная архитектура. Финский куратор [архитектор Туомас Тойвонен] показал пять построек пяти разных архитекторов, которые впервые за историю страны выросли в международную эпоху. Поэтому на их архитектуру, в отличие от поколения их родителей, сильно повлияли международные тенденции, хотя социальная осведомленность осталась. В норвежском разделе то же самое, он демонстрирует реакцию на благоприятную экономическую ситуацию: это небольшие, тихие проекты — в них есть роскошь, но это «скромная роскошь» [заголовок раздела]. В Швеции социальная осведомленность — главная тема. Датские проекты — ответ на преобладание коммерческой архитектуры. Интересно сравнить все это другими выставками, размещенными здесь же [2-й этаж ЦДХ] — «Историзм» и «Сложность», где можно увидеть совершенно другие типы и цели архитектуры.
Архи.ру: То есть вся скандинавская архитектура разместится в разделе «Простота»?
Х.Э.: Не вся, конечно. Большинство строящихся зданий — это «архитектура роста», демографического и экономического. Она менее качественная, менее экологичная. В настоящей скандинавской архитектуре «устойчивость» полностью интегрирована в проект. Конечно, более просторные современные дома менее ресурсоэффективны, это проблема, но зато мы достигли многого в сфере экономии энергии и строительстве с нулевым выбросом СО2. Такие сооружения определены ландшафтом и климатом, они отвечают той ситуации, в которой находятся.
Jensen & Skodvin. Центр дизайна и архитектуры DogA в Осло - штаб-квартира Norsk Form. Фото Нины Фроловой
Архи.ру: Вы говорите о связи с ландшафтом, экологичности как органичном свойстве архитектуры — это качества, определявшие скандинавский дизайн в середине 20 в., когда возникло само это понятие. Остался ли он неизменным — со вниманием к материалу, использованием естественного освещения, простотой и элегантностью форм?
А.Б.: Да, это так. В Осло только что прошел семинар по скандинавской идентичности, где мы обсуждали, что такое скандинавский дизайн сегодня и можем ли мы до сих пор его так называть. Есть нечто общее в идентичности скандинавского образца: дизайнеры учатся тщательной работе с материалом, обращают внимание на северный свет, природу. Они не учатся «скандинавскому дизайну», они учатся проектировать «по-скандинавски». Учебника для этого нет.
Сами Ринтала. Дендрарий Йёвикского центра помощи подросткам © Pasi Aalto
Х.Э.: Они не копируют, это не проблема стиля, это образ мышления…
А.Б.: ...и метод работы…
Х.Э.: ...и метод работы, контекстуальность подхода. Например, архитекторы TYIN tegnestue, чья постройка есть на выставке, начинали с проектов для бездомных детей в Таиланде: с использованием очень простых и дешевых местных материалов, вторсырья, с учетом жаркого климата — для совсем иной ситуации, чем на родине, но с тем же подходом. Осознание архитектором того, как его проекты могут увеличить «устойчивость» общества, улучшить образ жизни, лежит в основе скандинавского метода.
TYIN tegnestue. Библиотека приюта Safe Haven в Таиланде © Pasi Aalto
Архи.ру: Скандинавский дизайн все-таки меняется?
Х.Э.: Да, он меняется, в том числе и благодаря компьютерным технологиям, позволяющим работать по-новому. Есть настоящая инновация и обновление архитектурного мышления. Например, «Снохетта» использует новые технологические методы, много экспериментирует. Мы до сих пор много работаем с деревом, возможно, это главный для нас материал, и сейчас происходит его возрождение в контексте «устойчивой» архитектуры, но используется оно уже совершенно по-новому. Дереву придаются сложные формы, как, например, в оперном театре в Осло, или используется массив дерева. Это позволяет уберечь объекты от пожаров, не прибегая к химической обработке построек. Массив дерева очень долго тлеет, поэтому нет опасности быстрого возгорания и распространения огня. Все эти новшества, наряду с большим запасом этого материала, позволяют постепенно улучшать жизнь в малых городах Норвегии, где очень много построек из дерева.
TYIN tegnestue. Библиотека приюта Safe Haven в Таиланде © Pasi Aalto
Архи.ру: Как вы видите на нашей биеннале, классицизм занял здесь видное место. А как обстоят дела в Норвегии? Строят ли люди при случае себе дома «с колоннами»?
Х.Э.: Люди сейчас предпочитают модернизм, такой обновленный вариант функционализма. А для загородных, «вторых» домов наиболее типичная идея — старый норвежский бревенчатый дом. Они хотят вернуться к корням, а традиции пышности в Норвегии просто нет.
«Снохетта». Зал Национального оперного театра в Осло. Фото Нины Фроловой
Архи.ру: В Норвегии много делается для популяризации архитектуры. Работает Norsk Form, проводятся дни архитектуры, триеннале, выставки, существует большой архитектурный раздел в Национальном музее. Такая политика — это ответ на запрос общества или стратегия по воспитанию вкуса публики, ее интереса к архитектуре и дизайну?
«Снохетта». Фойе Национального оперного театра в Осло. Фото Нины Фроловой
А.Б.: Norsk Form существует уже 20 лет. Деятельность фонда основана на идее того, что государство и общественные институты должны объяснять людям важность роли архитектуры и дизайна в жизни. Необходимо улучшать вкус и способность к оценке качества. Но мы не проповедуем хороший вкус, мы проповедуем важность выбора между хорошим и плохим, по мнению каждого конкретного человека, вкусом. Люди должны понимать, на чем основывается их выбор.
Есть несколько вариантов стратегии, например, показывать лучшие образцы архитектуры и дизайна. Один из наших главных проектов — «Дизайн без границ». Мы создаем совместные проекты в странах третьего мира, где дизайн становится инструментом их развития. Публику больше всего интересует дизайн изделий, но это не так важно, важнее показать им, как методы и методология проектирования может быть частью процесса развития. В сфере архитектуры мы участвуем во многих проектах, особенно градостроительных — связанных с архитектурой и дизайном. Мы устраиваем общественные дискуссии, чтобы планировщики, муниципальные служащие, политики и даже дети лучше понимали, как создается окружающая их городская среда.
Х.Э.: С целью улучшения среды в 2009 году норвежское правительство приняло государственную архитектурную политику, задействующую 13 министерств, т. е. оно признало, что архитектура «работает» во всех общественных сферах — транспорта, культуры, здравоохранения, торговли. Эта политика определила работу правительства в этой области и уже повлияла на архитектуру как дисциплину.
«Тверрфьелльхютта» – павильон Центра диких северных оленей © Ketil Jacobsen
А.Б.: Одна из целей работы Norsk Form — включение людей в процесс планирования, обсуждения проектов застроенной среды. Люди лучше понимают, о чем идет речь, участвуют в дебатах, и в результате повышается качество проектов и качество жизни всего населения — что и является для Norsk Form главной задачей. Сейчас в Норвегии разрабатывают государственную политику по дизайну, чтобы использовать его как инструмент для обновления общества. Он часть всего экономического процесса — от производства до продажи товара. С его помощью определяют, какие туристические образы и объекты должны представлять страну, а какие — нет. Вот, например, матрешка — это единственный символ России или можно рассмотреть и иные образы? Также есть иной, крайне важный тип «дизайн-политики»: универсальный дизайн, позволяющий каждому равно пользоваться всеми элементами среды. Он включает в себя все — от стула и санузла до дома, вокзала, городской площади.
JVA. Пост весового контроля у фьорда Гуллесфьорд на севере Норвегии © Haakon Aurlien
Х.Э.: Например, архитектурная политика включает крупномасштабное планирование транспортных систем, что очень важно для городов. Но архитектура воплощается в конкретных объектах, которые должны быть качественными, в том числе на уровне фактуры поверхности, освещения и т. д. Нельзя забывать об удлинении срока службы постройки, что зависит как от ее прочности, так и от способности к трансформации. И, конечно, качественные, продуманные архитектурные объекты должны отлично выглядеть!
Jensen & Skodvin. Церковь Мортенсрюд в Осло. Фото Нины Фроловой
