Первая леди архитектуры

Никаких сомнений в том, что Заха Хадид едва ли не самый естественный кандидат на Притцкера, нет и не может быть. В прошлом году, когда она стала лауреатом премии Миса ван дер Роэ за трамвайный вокзал в Страсбурге, многие критики уже предрекали будущую "пятилетку Захи", подобно уходящей пятилетке Нормана Фостера. Дело в том, что Заха Хадид в конце 90-х выиграла массу международных конкурсов на престижные объекты. В 1996 году - конкурс на мост через Темзу под Лондоном; в 1997-м - на вокзал в Страсбурге; в 1998-м - на Музей современного искусства в Цинциннати; в 1999-м, во-первых, на Музей современного искусства в Риме, во-вторых, на Научный центр в Фольсбурге, в Германии, в-третьих, на мост в северном Лондоне; в 2001-м - на большой комплекс в Сингапуре, Музейный центр в Барселоне и Музейный центр в Швеции; в 2002-м - на Центр BMW в Лейпциге и т. д. Эти объекты сегодня заканчивают строить, и каждый из них становится архитектурным событием. Соответственно, Заха Хадид становится ньюсмейкером номер один в архитектурном мире.

Но есть специфика Притцкеровского жюри. В конце 90-х премия ориентировалась на современных европейских звезд: в 1998 году лауреатом стал Ренцо Пьяно, в 1999-м -- Норман Фостер, в 2000-м - Рем Колхас, в 2001-м - Жак Херцог и Пьер де Мерон. Все сверхраскрученные, суперизвестные имена; и казалось, что характер премии полностью определился. Вдруг в 2002 году лауреатом премии стал Глен Меркат, мастер новозеландского двухэтажного коттеджа, возглавляющий семейное бюро, куда кроме него входят двое его сыновей. Вся критика бросилась искать какие-то откровения в новозеландском образе жизни, почти неделю билась об эти коттеджи как рыба об лед, но ничего не нашла. Ну совсем обычные коттеджи, разве что из Новой Зеландии. Зато когда в 2003 году лауреатом стал Йорн Атсон, датчанин, выигравший в середине прошлого века конкурс на оперу в Сиднее и больше ни в чем таком никогда не замеченный, то уже никто не колебался. Было очевидно, что Притцкеровское жюри стало в оппозицию индустрии архитектурных звезд и специально выбирает имена никому не известные или уже забытые. В этом году можно было смело прогнозировать появление лауреата откуда-нибудь из Вьетнама, который прогремел на всю страну драконов прекрасными складами для петард и тряпичных тапочек. И все уже готовились сказать, что, несмотря на лидерство Захи Хадид, лауреатом стала не она, а кто-то еще. А тут жюри всех переиграло и само избрало ее победителем.

Заха Хадид - действительно удивительный архитектор. При всей увлеченности современной архитектуры темой новизны, никто, как правило, ничего нового не предлагает, в основном все занимаются обличением тех, кто недостаточно нов. Но этой англичанке иранского происхождения на самом деле удалось создать принципиально новую архитектуру с совсем неожиданными свойствами. Эта архитектура отрицает прямые линии, она всегда криволинейна. Она не имеет внутренней иерархии, отрицает саму возможность сказать про дом: центр здания строится так-то и так-то - в ее зданиях нет центра. Она отрицает тектонику, зрительное ощущение, что нечто на чем-то стоит. У нее всегда кажется, что здание свисает с собственного потолка, как штора. Она отрицает границу – здание растекается по поверхности земли, как вода, и останавливается в произвольном месте. Она отрицает покой - все ее композиции куда-то плывут с колоссальной энергией, кажется, что ты не в помещении, но в текущей магме. И так далее. Это - ощущение современного мира, лишенного центра, границ, устойчивости, иерархии, мира, смешавшего понятия реальности и виртуальности. Ощущение, которое сотни раз повторено критиками литературы, кино, театра, философами всех направлений и вообще всеми, кому не лень. Но достоинство Захи Хадид в том, что она смогла выстроить архитектуру этого мира, то есть не просто провозгласить эти принципы в абстрактном смысловом пространстве, а показать, как в этом мире можно физически находиться и жить. Это архитектурный прорыв, смена парадигмы, которой модернизм не знал по крайней мере с послевоенного периода. Имя Захи Хадид встанет в ряд с отцами-основателями авангарда, такими как Фрэнк-Ллойд Райт, Корбюзье, Мис ван дер Роэ.

Это тем более фантастично, что перед нами женщина, да еще и иранка по происхождению. Это не феминистская агитация, это просто факт - не только среди Притцкеровских лауреатов, а вообще среди сколько-нибудь известных архитекторов за последние сто лет (а уж дальше - тем более) нет ни одной женщины.

Архитектура - очень закрытая клановая область, и пробить убеждение инвесторов, властей, да просто граждан в том, что в таком серьезном деле, с такими финансовыми последствиями можно полагаться только на мужика, до сих пор не удавалось. Заха Хадид - первая великая женщина-архитектор.

Но если в отношении лауреата никакого сомнения быть не может, то в отношении страны, где будет вручена премия, решение жюри вызывает глубокую, хотя и благодарную оторопь. Притцкеровская премия всегда сначала объявляется в Америке, а потом - через три месяца - вручается в какой-нибудь другой стране, известной своей архитектурой. Россия сегодня с архитектурной точки зрения вроде бы представляет собой глубокую провинцию, и за что нам такая честь - непонятно. То ли западные архитекторы так впечатлились конкурсом на Мариинский театр, то ли они просто очень хотят строить в России. Так или иначе, это феноменальный случай признания заслуг архитектуры нашей страны, так сказать, авансом. Интересно, будем ли мы этот аванс оправдывать? В принципе следовало бы заказать притцкеровскому лауреату какой-нибудь проект, но вряд ли мы пойдем на такую рискованную вежливость. Все же для России Заха Хадид невероятно радикальна.