У нас была великая архитектура. Хотя о людях она думала в последнюю очередь

С другой стороны, ей при этом совершенно необязательно быть искусством. Будет крыша загибаться затейливым виражом или не будет - она все равно останется крышей. Красив дом или нет, моден или безнадежно провинциален, вписывается в среду или не вписывается, - все это категории субъективные. Поэтому и записать архитектуру в союзники той или иной идеологии затруднительно. В любой вертикали можно увидеть и символ власти, и символ Бога, и символ технического прогресса, и символ секса. Русский конструктивизм принято считать детищем революции, которая освободила и раскрепостила народный гений. Но с тем же успехом можно видеть в нем и логичное продолжение рационализма 10-х годов: оба базировались на развитии технологий. Можно рассматривать русский архитектурный авангард как чистое искусство: как материализацию кубизма, пуризма, футуризма. А значит, - как символ уже совсем не самобытности, а интернациональности (тем более, что и Веркбунд, и Баухауз были хоть чуточку, но раньше).

А можно считать, что русского конструктивизма не было вовсе. Потому что на три четверти он остался на бумаге, а все остальное было сделано столь хлипко, что или уже рассыпалось или рассыпется вот-вот. То есть, свою первоочередную задачу - дать человеку надежную крышу - он толком не выполнил.

"Сталинский ампир" тоже не так однозначен, как кажется. Это, конечно, олицетворение государственной мощи - но у него столько легкомысленных террас и балконов, что начинаешь задумываться, в каком же климате существует это государство. Это, конечно, триумф победы над Гитлером, но своими масштабами и тяжелой монументальностью он подавляет не меньше, чем любая другая имперская архитектура. Это символ государства, перечеркнувшего свое прошлое, а единственной религией избравшего атеизм, но в тех же семи высотках масса аллюзий на храмы (силуэт, ярусность, шпили, богатая пластика), да и перекличка с кремлевскими башнями очевидна. Это наш новому конкуренту - Америке, но сколько же здесь ар деко: квадрат как модуль, изысканная деталь, светлая облицовка, игра фактур, накладные барельефы на глухих стенах...

Наконец, эти здания предназначались для элиты, но с потребительской точки зрения в них куча просчетов: планировки неудачные (коридоры длинные, холлы большие и темные), потолки высокие, а окна маленькие, вентиляция хилая, мусоропроводы в квартирах, да и стоят эти дома непосредственно над проспектами, так что и окон не открыть. Архитектура 50-х и 60-х - одно слово: "хрущобы". Все опять непрочно, как и в конструктивизме, и опять по тем же причинам: поскорее дать жилье большему количеству граждан. Все опять на скорую руку, куце, тесно, неудобно.

Когда же Хрущев начал строить офисы в интернациональном стиле (Калининский проспект, СЭВ, "Гидропроект") и всё подряд облицовывали стеклом, то оказалось, что существовать в них невозможно: летом жарко, зимой - холодно. Надо было "догнать и перегнать", а потому о качестве думать было некогда. Если "Интурист", престижная гостиница на главной улице города, выстояла всего 30 лет, то страшно подумать, сколько всего - на что не обращается высочайшего внимания - должно сгнить и обрушиться в ближайшие годы!

Архитектура 70-х и 80-х, назовем ее "обкомовско-олимпийской", отличалась другим замечательным качеством. Город - по боку. Под нее сносились целые кварталы старой Москвы, вырубались парки. Жилые же массивы подавляли унылостью и однообразием. О том, что среда - это тоже качество жизни, забыли, а о таких тонких материях, как экология зрения, экология духа и экология как таковая, не задумывались вовсе.

Что же получается? Что главное отличие советской архитектуры - отсутствие потребительского качества, того, что риэлтеры сегодня называют "качеством жизни". 70 лет наша архитектура упорно игнорировала такие понятия, как комфорт, удобство, уют, прочность. Самое утилитарное из искусств было в СССР весьма и весьма неутилитарно. Это, конечно, прискорбный факт.

Но столь специфически исполняя свою основную функцию (быть крышей, стенами, полом), эта архитектура играла на самом деле метафизическую роль. Не давая человеку ни выспаться, ни расслабиться, она нервировала, будоражила и раздражала - иначе говоря, не давала закиснуть в обывательском покое. То есть, играла ту роль, к которой более изощренными путями стремится всякое другое искусство.

Пребывание в советской архитектуре - сплошное мучение: в квартирах темно и тесно, в учреждениях то жарко, то холодно, в домах культуры неуютно и неудобно. Но все это своего рода подстановка храмового пространства, в котором тоже темно, холодно и неуютно - ибо все мысли должны быть направлены на другое.

В стране, где ни одно другое искусство не подразумевало Бога, только архитектура могла вести с Ним разговор. Что она и делала, пока не стала товаром.