ЖК «Реномэ», о проекте которого мы рассказывали в 2016 году, находится в глубине квартала между тремя улицами: Новослободской, Палихой и Сущевской, – и одним внутриквартальным пешеходным проходом – от выхода из метро «Менделеевская» к Сущевской улице. В данном случае проход, петляющий в конгломерате старомосковских домов, – примечательнее всех окружающих улиц, поскольку сравнительно недавно он превратился уютное тусовочное местечко с множеством баров и небольших магазинов, пестрыми вывесками и фонариками на растяжках, словом, этакий московский «Ковен-Гарден». Пешеходный путь, делая изгиб под аркой, ведет от метро мимо ресторанов БЦ «Атмосфера», офисного комплекса, реализованного ADM architects в 2011–2013 годах, ставшего результатом тщательной реконструкции фрагмента средовой застройки XIX века, невысоких корпусов бывшей ткацкой фабрики. Есть основания предполагать, что общественные первые этажи «Атмосферы», ее уютные дворики и сквозной проход через нее к Палихе стали одним из драйверов развития приятной «переулочной» среды рядом с Менделеевской. 

«Реномэ» начали проектировать через три года после завершения БЦ «Атмосфера» – те же авторы, ADM architects, и по заказу того же девелопера, компании Sminex. Одной из важных задач было подхватить и расширить успех общественных этажей и пешеходной улицы, создав в ста метрах от метро еще один «магазинный пассаж». Так что жилой комплекс состоит из двух корпусов: крупного Г-образного со светлыми фасадами из юрского камня и кирпичного корпуса поменьше, – а между ними, вдоль пешеходного пути от Новослободской улицы к Сущевской, выстроилась перемычка объема 5-метровой высоты с высоким витражом и видимыми за стеклом круглыми бетонными колоннами: его должны занять кафе и магазины.  

Корпус-перемычка ритейла замыкает двор комплекса с южной стороны и становится основой для самой интересной – как минимум, редкой для Москвы – части объемно-пространственного решения. Учитывая, что здания магазинов будут обращены во двор глухой технической стороной, «холодной стеной», вдоль которой почти постоянно будет присутствовать полоска тени, архитекторы предложили приподнять благоустройство двора по наклонной, решив его как пологую «горку» – своего рода зеленый амфитеатр, ведущий на эксплуатируемую крышу магазинов. 

Наклонная поверхность двора структурирована диагональной сеткой дорожек с небольшим уклоном, комфортным для подъема. Ее гибкая форма немного напоминает новогодние гирлянды из бумаги с прорезями. В образовавшихся между пандусами ромбах устроены клумбы и зоны отдыха – поверхность использована максимально эффективно, работает каждый фрагмент, а геометрический рисунок сада украшает виды из окон квартир. Верхняя часть вымощена деревом, летом здесь расставлены плетеные кресла и зонтики: получился небольшой курортный оазис, плавно вырастающий из сада на склоне.

Искусственный рельеф здесь оказывается чем-то более значительным и интересным, чем привычная геопластика холмов. Кроме того верхняя часть хорошо освещается лучами южного солнца, да и растениям горки свет достается сполна – нетипичный ход позволил полностью избежать «теневого кармана». И, заметим, само городское пространство оказалось деликатно, но отчетливо зонированным: с одной стороны приватный двор, с другой городской ритейл, они существуют в одном пространстве, но почти не соприкасаясь, разве что верхушки зеленых кустов на крыше могут задержать взгляд какого-нибудь прохожего. 

Типологически решение интересно еще и тем, что оно реализовано на плоском рельефе, но в нем прочитываются характерные московские черты: Москва, как известно, город местами холмистый, и подчас, особенно в центре, где-нибудь на Маросейке или в Серебряниках, встречаются покатые дворы и террасы. Но вернемся к жилым корпусам. Если вереница магазинов в корпусе-перемычке продолжает БЦ «Атмосфера» в функциональном плане, то сам жилой Г-образный корпус подхватывает его светлый оттенок и фактуру, только в более дорогом материале – камне в противовес керамическим панелям бизнес-центра. Каменные вертикали с полосатым рифлением варьируют ширину и частоту, перемежаясь с тонкими перемычками, причем перемычки снаружи светло-каменные, а со стороны двора – в основном цвета темного дерева. Панели того же оттенка «под дерево» появляются в и оформлении входных порталов, и в отделке нижней поверхности консоли над пешеходным проходом у западного торца – во всех случаях дерево добавляет «домашней», «внутренней» фактуры. 

Этажи объединены в вертикальные группы по два, пары расчерчены плоскими горизонталями фризов. Но промежуточное межэтажное перекрытие замаскировано не темным стемалитом, как это часто делается, а стеклом с шелкографией белого растрового градиента – их белизна делает дом светлее и смягчает напряженность вертикального ритма. К тому же часть окон – действительно окна, а другая часть – «застекленные лоджии» (Андрей Романов называет их зимними садами); они по-разному углублены в фасадной плоскости, отчего возникает едва заметное поверхностному взгляду колебание поверхности. Так что в ракурсе линия белого стекла образует зигзагообразную горизонталь, наподобие прошивающей фасад нити.

Тонкие полоски рифления на камне дополнены резьбой изящных прямоугольных цветочниц, а также пластикой кованых ограждений и «балкончиков курильщика»; во всех случаях орнамент построен на одном текуче-растительном мотиве.

Небольшие открытые балконы – полукруглые в плане и, архитекторы это отдельно подчеркивают, принципиально отличаются от принятых сейчас в московском строительстве декоративных корзин без дна для кондиционеров. У них есть прочное дно из чугунной пластины толщиной примерно 5 см, которого может выдержать вес даже не одного человека. Словом, перед нами дальние родственники чугунных балконов Москвы XIX века, что неплохо перекликается с окрестным контекстом: фасад они оживляют не только округлой пластикой и кружевными тенями, но и в некотором роде функционально, поскольку предназначены для людей.

Второй корпус комплекса – красно-кирпичный, квадратный в плане и расположенный ближе к Новослободской улице, унаследован от ткацкой фабрики. В процессе работы над проектом архитекторы планировали сохранить два его сохранившихся фасада конца XIX века и докомпоновать две другие стены, обезличенные перестройками в советское время. Однако, поскольку под всем комплексом разместилась двухъярусная подземная парковка, сохранить стены здания, не имевшего, к тому же, охранного статуса, оказалось проблематичным, и в итоге авторы и заказчик пришли к идее восстановить фабричное здание по обмерам из состаренного бельгийского кирпича, напоминающего исторический. 

Что и было сделано, причем достаточно тщательно – с сохранением типов исторической кладки: ложковой на стенах и чередования ложков и тычков на лопатках, с восстановлением фигурных консолей и металлических деталей, к примеру декоративного крепления внутренних связей, по обмерам и архивным чертежам. Конструктив дома – монолитно-бетонный, он, к тому же, несет верхний этаж-пентхаус, перекликающийся по цвету со своим каменным соседом. Но кирпичные фасады соответствуют историческим с поправкой на исправление микроскопической разницы в размерах окон и небольшой кривизны линий. «На исторических чертежах неточностей не было, окна должны были быть одинаковыми. Мелкие ошибки появились в XIX веке на стройплощадке; мы их исправили. В пропорциях, в карнизах и других деталях мы были точны до щепетильности», – подчеркивает Андрей Романов.

Краснокирпичный корпус и называется – Héritage, то есть «наследие»; а Г-образный каменный дом, полностью новый, называется Nouveau, «новый» – всё, заметим, по-французски. Общее название ЖК Реномэ в буквальном переводе означает «известный» или «знаменитый», но в русском языке слово прижилось со значением «репутация». Симптоматично, Héritage и Nouveau на вывесках написаны по-французски, а Реномэ по-русски: получается, что и маркетинговая логика строится примерно на том, что беречь (или восстанавливать) старое и строить новое это составные части хорошей репутации. Любопытно, что она опирается на реалии построек, не всегда так бывает. 

Благодаря кирпичному дому новый жилой комплекс, вписанный в пространство средового московского квартала, приобретает вполне ощутимую на уровне эмоций «разновременность», разностилье, уместное в здешнем окружении и как будто даже «требуемое» им. Сложно сказать, какая фактура – белого или красного корпуса – интереснее и прихотливее: разнообразная кладка из состаренного кирпича или воздушный ансамбль из резного светлого камня. Впрочем, учитывая то, что до обоих в буквальном смысле можно дотянуться рукой, гуляя по дворику, при таком приближении дом скорее не имеет права «быть равнодушным» – обе части в равной мере откликаются на запрос тактильности и разнообразия впечатлений.

Заметим также, что восстановление исторического здания с докомпоновкой – единственный такой случай в портфолио ADM architects. Архитекторы принципиально против стилизации; они до сих пор, кажется, рефлексируют по поводу принятого решения. Действительно, можно было бы поспорить: имело ли смысл в тот момент, когда стала очевидной невозможность сохранить подлинное здание XIX века, – переделать проект, вовсе отказаться от реконструкции и соорудить взамен утраченного что-то современное? Ведь сопоставить старое и новое так, как в ЖК Wine House в Садовниках, все равно уже не могло получиться. И вмятины на кирпиче, если посмотреть внимательно, выдают принудительное состаривание. И оттенок кирпича XIX века как правило чуть более красный, здесь многовато коричневого; встречающиеся в кладке темный кирпичи тоже выдают современный подход. Но надо думать, описанная позиция отдает чрезмерным «венецианским» пуризмом. В конце концов действительная подлинность фабричного корпуса может заинтересовать одного-двух исследователей, но на то они и историки, чтобы знать историю строений.

С другой стороны, если говорить об атмосфере места, она определенно выиграла: здание интересно, контраст увлекателен. Более того, исторический кирпичный корпус стал, до некоторой степени, отправной точкой и прообразом для дальнейшего развития ансамбля: через некоторое время к нему прибавилась «пара»-противовес, другой дом, чья современная архитектура тем не менее перекликается с «фабричным» зданием и в композиционном отношении даже «вырастает» из него. Но об этом – в нашем следующем материале.