Блеск и пепел

Делать дизайн выставки Карла Брюллова, как нам кажется, все равно что снимать фильм про Пушкина – имя довлеет, всеобщая известность гения подогревает ожидания, а автору необходимо еще раз подступиться к тому, что много лет до него обсуждалось в академических кругах. Добавить к этому серьезность такого института как Государственный Русский музей и витающую в воздухе задачу научиться гордиться тем, что есть у нас своего – и получается вызов довольно грандиозный. Поэтому лично нам кажется большой удачей участие в проекте Андрея Воронова, который своим дерзким лазоревым цветом остудил пафос происходящего и помог зрителю сосредоточиться на сути, не умаляя общего впечатления.

Вообще же, вспоминая фанерный театр, красным клином взрезавший БДТ, хочется аплодировать тому человеку из Русского музея, который позвал на столь ответственный проект автора из объединения «Архатака». Специализация бюро, по крайней мере так декларировалось в 2020 году, – «балансировать на грани абсурда и реальности». Но Андрей Воронов умеет и взбодрить публику, и быть лиричным, а главное – яркие и выразительные решения появляются не из желания произвести wow-эффект, а как следствие размышлений о смысле и контексте. Один из наших любимых проектов архитектора – Индустриальный сквер в Альметьевске, где газовые трубы растут вместе с полевыми травами сквозь трещинки в асфальте.

Итак, Академические залы Михайловского дворца, 225 лет Карлу Брюллову, отреставрированный «Последний день Помпеи», привезенные из трех десятков музеев картины, одна из которых экспонируется впервые. Стратегия Андрея Воронова – выделить ряд фундаментальных условий и ограничений, которые необходимо учесть, и постараться их обыграть.

Андрей Воронов, Архатака

Сценография экспозиции выстраивается таким образом, что движение посетителя уподобляется одновременно путешествию и некой торжественной церемонии. Оно подчинено логике истории, которая раскрывается, как и сама композиция, последовательно.

История жизни превратилась в главную, но не единственную пространственную метафору. У нее есть фундамент – условные раскопки, где из-под слоя затвердевшего пепла приоткрылась архитектура. Подобные картины вполне мог видеть и сам художник, который побывал на раскопках в Помпеях и Геркулануме. Эта мысль неотвязно вертелась у меня в голове, после того как я наткнулся на работу кисти Пьетро Фабриса и еще несколько гравюр и картин конца XVIII начала XIX века.

Ну а холодный лазурный цвет – это в моем видении свежесть Средиземноморья. Мы в Петербурге живем между серым небом и серым гранитом, художник как никто хорошо это понимал, страдая от непогоды и скучая по Италии. Для нас такие цвета и контрасты кажутся чем-то, выходящим за рамки приличия. Но я считаю, что лазурный цвет отлично оттеняет теплые густые краски самой живописи.

Масштаб и пепел

Свежесть лазури

Линия жизни

Выставка «Великий Карл» в Государственном Русском музее, 2024

Фотографии © Алиса Гиль / предоставлены Андреем Вороновым

Выставка «Великий Карл» в Государственном Русском музее, 2024

Фотографии © Алиса Гиль / предоставлены Андреем Вороновым

Выставка «Великий Карл» в Государственном Русском музее, 2024

Таким образом, получилось цельное и даже закольцованное высказывание – в последнем зале невозможно не сравнить поздний и печальный автопортрет с первыми, где художник напоминает Апполона Бельведерского. О выбранных архитектурных приемах можно спорить, но кажется, Брюллову, который любил сильные эффекты и умел управлять эмоциями зрителей, подход понравился бы. Посмотреть «Великого Карла» рекомендуем обязательно – хотя бы ради возможности приподняться на два метра ближе к потолкам Академических залов. Выставка продлится до 12 мая 2025 года, а затем поедет в Москву. Более подробную информацию, расписание и билеты ищите здесь.