Праздник на Швейцарской улице

"Серебряный угольник" (l`Equerre d`argent) - ежегодная премия, которая вручается архитекторам от имени министерства культуры Франции. Вообще-то присуждение премии Херцогу и де Мерону (Jacques Herzog et Pierre de Meuron) больше говорит о присудивших ее, чем о самих архитекторах. Когда в 1997 году они выиграли конкурс на галерею Тейт (Tate Modern) в Лондоне, английские газеты писали, что это скандал - "никому не известные молодые архитекторы из Швейцарии выиграли конкурс на главную галерею современного искусства", но с тех пор их признали даже в чопорной Англии. Присуждение в прошлом году Притцкеровской премии (Pritzker Prize), архитектурной Нобелевки, сделало их едва ли не самыми известными архитекторами мира, так что присудить им сегодня местную французскую премию - все равно, что дать "Малого Букера" Солженицыну.

Для Франции это показательно. Во Франции признают иностранных архитекторов - Массимилиано Фуксаса (Massimiliano Fuksas), Ренцо Пьяно (Renzo Piano), Рикардо Бофилла (Ricardo Bofill),- но все это люди, связанные со страной длительными историческими отношениями, как правило, восходящими к 1968 году. Новые звезды 90-х во Франции практически не строят - ни Норман Фостер (Norman Foster), ни Заха Хадид (Zaha Hadid), ни Фрэнк Гери (Frank Gehry). У них есть своя суперзвезда - Жан Нувель (Jean Nouvel), есть ряд звезд поменьше - Кристиан де Портзампарк (Christian de Portzamparc), Поль Эндрю (Paul Andreu),- и чужих им не надо. Можно сказать, что Херцог и де Мерон пробили брешь в стене неартикулируемого французского изоляционизма.

Несмотря на то что они швейцарцы из Базеля, то есть от Франции их отделяет километров десять, это расстояние удалось преодолеть только благодаря сочетанию закона о свободе конкуренции в рамках единой Европы и сложных местных интересов. В соответствии с этим законом любое государственное строительство, в том числе и муниципальное жилье, может реализовываться только по конкурсу. Конкурс на застройку жилого района на Швейцарской улице в 14-м округе Парижа был объявлен в 1996 году. Если бы район назывался по-другому, конкурс, возможно, выиграли бы французы, а так появление здесь архитекторов из Швейцарии было признано уместным.

Район строился шесть лет, и за это время Херцог и де Мерон успели стать отчаянно знаменитыми. Только после этого французы обратили внимание, что у них в общем-то есть работа этих знаменитостей и решили отметить ее премией.

Район на Швейцарской улице представляет собой крайне сложное урбанистическое образование. С четырех сторон он ограничен улицами; фасады, выходящие на них, удерживают красную линию и сравнительно жесткий порядок, хотя и здесь возникает ощущение, что перед нами ряд новобранцев, из которых две трети, как на подбор, одного сложения и роста, а одну треть пришлось набрать по остаточному принципу: один очень худенький, но длинный, два совсем не вышли ростом, а у одного - явное искривление позвоночника. Но стоят все ж таки в ряд. В глубине квартала уже начинается форменная самоволка. Входы-переходы, лабиринты внутренних двориков, вздыбившиеся крыши, какие-то садики - словом, лабиринт. Правда, сквозь него проходит один прямоугольный жилой блок, который, однако, лишь подчеркивает хаотичность происходящего вокруг.

Наверное, это самая хаотичная работа Херцога и де Мерона - в родной Швейцарии они предпочитают куда больший порядок и минималистскую сухость. Но здесь, в Париже, им, как говорит в своем интервью Херцог, "пришлось уважать характер парижских улиц". Действительно, типичный парижский квартал представляет собой удивительное образование - контраст между прямизной и умопостигаемостью улиц и совершенным хаосом, который царит внутри. И в этом есть глубокий смысл. Территория внутри квартала - это приватная зона, разобраться в ней могут только те, кто живет там годами. Улицы - зона ничья, она устроена просто и рационально, так, чтобы не заблудился чужак.

Так сложилось исторически, когда каждый квартал рождался из частного владения с четкими границами наружу и приватным хаосом строений внутри. Но Херцогу и де Мерону удалось полностью воспроизвести эту избыточную морфологию исторического хаоса, не используя никакой псевдоисторической архитектуры. С точки зрения планировки их Швейцарский район - это средневековый квартал, рационализованный перепланировкой города в XIX веке, а посмотреть на детали - это самый что ни на есть современный и строгий минимализм без всяких там лужковских колонок и арочек.

В сущности, такая же концепция реконструкции исторических кварталов принята и в Москве. Главным оказывается сохранение исторической морфологии, хаотической "среды" города, как бы несущего на себе следы бесконечных исторических напластований. Такие "кварталы" теперь строятся в Замоскворечье, на Остоженке, в арбатских переулках. Наверное, поэтому Херцог и де Мерон являются кумирами российских архитекторов. Однако нашим архитекторам не удается сохранить в этом случае чистоту современного архитектурного языка, они вставляют в эту ткань исторические детальки, которые рисуют с видимым отвращением и потому крайне неудачно. Если бы Херцог и де Мерон построили этот квартал в Москве, это бы во многом поспособствовало утверждению в городе минималистских идеалов. К сожалению, пока Россия не вступила в ВТО, и закон о свободной конкуренции нам не указ. Кроме того, в Москве нет швейцарского квартала, кроме разве что многострадального Лефортова. И вообще, мы не Франция, наш архитектурный изоляционизм покрепче будет, и никаким притцкеровским лауреатам его не пробить.