Памятники иллюзиям. Саратовские дома конструктивизма – «переходные» здания, застрявшие в прошлом

Конструктивизм принято считать русским, а точнее, советским явлением, возникшим после Октябрьской революции как одно из направлений нового «пролетарского» искусства. Молодая Страна Советов всерьез намеревалась строить коммунизм, и многие искренне верили, что уже на пути к нему удастся создать не только новые общественные отношения, но даже новый быт.
Именно так – «Новый быт» – и называется одно из зданий Саратова, которые принято относить к направлению конструктивизма, – дом № 48 на проспекте Кирова. Год строительства указан на фасаде – 1927-й. Архитектором «Нового быта» был Павел Гофман, про которого саратовским исследователям известно очень мало. Сегодня «Новый быт», как и большинство домов Саратова, находится не в лучшем состоянии. Особенно, если посмотреть на здание со стороны двора.

Монументальные надежды
Более благоприятное впечатление производит другой пример конструктивизма, тоже «до боли знакомый» жителям Саратова, – открывающее проспект Кирова здание с буквами «ОАО ГипроНИИгаз» на фасаде. Архитектором его был Владимир Дыбов, построивший немало домов в Саратове совместно с другим зодчим – Дмитрием Карповым. На счету последнего – здания, без которых Саратов трудно представить. Например, Дом книги или помпезный жилой дом на Московской, напротив сквера, где установлен памятник первой учительнице.
Родившийся в 1891 году на железнодорожной станции в семье безземельного крестьянина, Карпов даже не окончил институт, но это не помешало ему в 1944-1950 годах быть главным архитектором Саратова. Он автор фасадов саратовского политеха, который специалисты тоже относят к примерам конструктивизма. К этому же стилю принадлежат и два жилых здания Карпова – «дома ИТР» на улице Некрасова. В целом они похожи – оба серые, с декоративными полосами между окон последнего этажа и шахматной мозаикой над окнами парадных подъездов. Только у дома № 19 балконы закругленные, а у его «брата» № 23 – прямоугольные.
Похожие решения, включая мозаику над подъездами, можно увидеть и в доме № 34 на улице Октябрьской. В небольшом 3-этажном здании немало примечательных элементов – большие лоджии, всевозможные выступы и углубления, «обнимающие» углы балконы.
Примером конструктивизма называют и дом № 193 на улице Чернышевского, на пересечении с Октябрьской. С первого взгляда кажется, что этот дом выстроен в форме буквы «П». Однако если приглядеться внимательнее, становится понятно, что «нога», которая ближе к «Антею», – видимо, более поздняя пристройка. Состояние старого дома плачевно. В глаза бросаются старые рамы и окна, заложенные кирпичами. Во дворе свалка, в подъездах ремонта, кажется, не было никогда, унылые коридоры с несвежим запахом …
К числу примеров конструктивизма специалисты относят и ряд других зданий Саратова. Есть мнения, что большинство из них – «отредактированный» конструктивизм. Волна его докатилась до Саратова, когда страна на всех парах мчалась к тоталитаризму. А там царствовал уже неоклассицизм. Поэтому здания в стиле конструктивизма принялись переделывать и украшать. Что получилось, видно на улицах Саратова – сплошная эклектика, которая продолжает свое победное шествие и в наши дни.
Впрочем, есть в Саратове и потрясающий пример «чистого» конструктивизма. Это небезызвестное здание №7 на улице Провиантской – Дом-коммуна. Что особенно важно – единственное подобное здание, сохранившееся за пределами Москвы.

Хотели как лучше…
Он был одним из шести «опытно-показательных домов», возведенных в 1929-1932 годах в соответствии с постановлением Стройкома РСФСР. Как и его «братья» в Москве и Свердловске (ныне – Екатеринбург), дом был спроектирован на базе новых типов «жилых ячеек». Их разработала в Секции типизации (удивительные названия, не правда ли?) группа Моисея Гинзбурга, который считается одним из идейных лидеров конструктивизма и непревзойденным теоретиком архитектуры первой половины XX века.
Саратовский комплекс состоял из нескольких блоков. Замысел его в полной мере воплощал концепцию жизни новых советских людей, в котором «буржуазный» быт должна была вытеснить «коммуна». Это жилье без кухонь – зачем они, ведь есть «фабрики-кухни». Без ванной с тазиками для стирки – есть прачечные. И так далее.
В жилом корпусе на Провиантской размещались «ячейки по типу полтора «F» и сблоченные ячейки». Планировалось, что в этом самом корпусе коммунары будут жить, спать и отдыхать. Для всех остальных нужд во дворе выстроили коммунальный корпус. В полуподвале там находилась прачечная, на первом этаже – ясли, а на втором – столовая и «кружковая» часть.
Автором этого чуда были архитектор Соломон Лисагор и инженер Евгений Попов. На момент строительства (1928-1929) это были очень молодые люди (первый родился в 1898-м, второй – в 1901-м), юность которых пришлась на годы революции. Думаю, они совершенно искренне верили, что делают важное и полезное дело.

…а получилось как всегда
Сегодня саратовский Дом-коммуна представляет собой унылое зрелище. Через старые ржавые ворота можно попасть во двор, где сразу бросается в глаза большой темный амбар – коллективный сарай. Весь он какой-то перекособоченный и так осел в землю, что не очень понятно, как могут открываться его многочисленные двери.
Глядя на Дом-коммуну со двора, вы насчитаете как минимум восемь этажей. И вот здесь начинается самое удивительное, поскольку в привычной системе координат этажей в здании всего… три.
Все дело в оригинальной конструкции – тех самых «жилых ячейках типа F». Как грустно шутят жители дома, если некий вор захочет залезть в квартиру в этом доме, в первый раз он не поймет, куда и как именно ему пробраться. Двери в квартиры находятся попарно рядом друг с другом. Зайдя в одну из них, вам придется сразу спускаться до жилых комнат вниз, а зайдя в другую – подниматься наверх. Попросту говоря, каждая квартира в доме – многоуровневая. В случае, к примеру, с 2-комнатными квартирами и прихожая, и обе комнаты расположены на разных уровнях. До каждого – 8 ступеней. В 3-комнатной квартире лестница до жилого пространства в два раза длиннее.
Ко всему прочему Дом-коммуна – галерейный дом. «Жилые ячейки» размещены по одну сторону галереи – коридора во всю длину здания, где одна из стен – сплошные окна. Таких галерей в доме-коммуне три – по числу уровней, на которых расположены двери в квартиры. До каждого уровня нужно пройти 6 лестничных пролетов. Каждый высотой в те самые – догадались? – 8 ступеней.
То, что жить в таких домах неудобно, стало понятно еще в 30-е годы. В наши дни неудобства становятся особенно ощутимыми. Большинство туалетов рассчитаны на две (!) квартиры. Поэтому и недостающие туалеты, и кухни жители дома за долгие годы понаделали себе сами. В ряде случаев так, что у соседей постоянно течет с потолка.

Потенциальная могила
Но, позвольте, разве готовая многоуровневая квартира-«студия», да еще рядом с центром – не то, о чем мечтают сегодня многие современные горожане? Не пора ли уже взяться за дело инвесторам, провести капитальную реконструкцию и начать продавать модные сейчас в мире квартиры саратовцам, у которых есть деньги?
Эта идея, по-видимому, неосуществима. Главная причина в том, что высокий 8-этажный Дом-коммуна по большей части… деревянный. У него деревянные перекрытия, а некоторые внутренние стены представляют собой два фанерных щита, пространство между которыми заполнено опилками.
Прибавьте к этому решетки на окнах и металлические двери, которые понаставили жильцы (в том числе, ведущие в галереи). Закрытые от бомжей и любителей возлияний в галереях двери первого этажа. И уже нет ничего удивительного в том, что здание включено в «черный список» МЧС – объектов повышенной пожарной опасности. И оно уже не раз горело.
Удивительно, но несмотря на все «прелести» дома-коммуны, квартиры в нем востребованы на рынке и в последние годы часто переходят из рук в руки. Старожилы считают, что это связно с близостью к центру города. А также с тем, что люди попросту не понимают, что они на самом деле покупают.
Власть на дом-коммуну не реагирует. Депутаты ничего даже и не обещают. Жительницы дома вспоминают, что как-то раз, среди прочих, была у них одна дама. «Пришла, посмотрела на коридор и говорит: «Это что у вас тут – «Матросская тишина» что ли?» И весь разговор», – вспоминают они. Интересно, откуда же у этой дамы были такие глубокие познания насчет «Матросской тишины»...
Впрочем, шутки – шутками, но многие обитатели дома просто боятся в нем жить. «Надо мэрию загнать в наш дом. Он очень удобен для офисов. Меньше в туалет будут бегать, больше делом заниматься», – грустно шутят «коммунары».

Исторический тупик
Конечно, жильцы дома-коммуны предпочли бы, чтобы дом расселили. Что потом? Идеи могут быть разными. К примеру, обеспечив все мыслимые и немыслимые меры безопасности, дом-коммуну можно было бы красиво сжечь. В знак прощания с несбывшимися надеждами строителей коммунизма. Представляете такое зрелище? Саратов прославился бы на весь мир.
Если серьезно, то ситуация, в которой оказался дом-коммуна, чрезвычайно сложна. С одной стороны, это уникальный памятник архитектуры. С другой – жить в нем неудобно и попросту опасно. Что делать? Вот уж действительно вопрос для «не мальчика, но мужа». Хотя, остались ли они в природе Саратова, «государственные мужи»…
Среди обитателей дома ходят слухи, что архитектор был расстрелян. Можно было бы написать – наверное, мол, жильцам, терпящим кучу неудобств из-за идей конструктивистов, очень хотелось бы, чтобы это было так. Но, увы, это правда. В жутком 1937 году Соломона Лисагора расстреляли. А через несколько десятилетий была похоронена и сама идея построения коммунизма в отдельно взятой стране.
Дом-коммуну сооружали как жилье «переходного типа». Он и другие здания саратовского конструктивизма своим примером доказывают простую истину: нет ничего более постоянного, чем временные постройки. Но, даже будучи убогими и ветхими, дома «советских надежд» создают в городе целостное историческое пространство. Из окон 4-этажки на углу Чернышевского и Октябрьской наверняка можно увидеть бывшую усадьбу князя Баратаева, редкий для Саратова памятник архитектуры конца XVIII века. Вот вам «перекличка эпох». Заменив же такие дома на совсем уж безликие современные многоэтажки, Саратов рискует стать городом без прошлого. Впрочем, там, где с полным пренебрежением относятся к капитальным зданиям, ожидать благополучной участи для «времянок» первой половины прошлого века вряд ли приходится.