Когда метро был мужчиной

Московское метро — одна из вершин сталинской архитектуры. Звучит, конечно, дурацки, но по сути верно.

Метрополитен, который, по Утесову, "сверкнул перилами дубовыми, сразу всех он седоков околдовал", был прекрасен с рождения. Потому что уже на первой линии 1935 года появились и эллинистический храм "Кировской" архитектора Колли, и футуристическая композиция на "Лермонтовской" архитектора Ладовского, и наивные, но не без шарма вестибюли "Красносельской" и "Сокольников" работы менее именитых тогда мастеров, и, наконец, хит первой линии "Комсомольская-радиальная" архитектора Чечулина.

Задача оказалась исключительно театральной: интерьер без фасада, вывернутые наизнанку архитектурные объемы, категорическое требование "избежать ощущения подземелья" плюс программный соцреалистический оптимизм. За такие заказы стоило бороться. И вот в атеистической стране начали появляться подземные храмы. Три нефа требовали церковной архитектуры с алтарем в глубине: велика ли беда, что по боковым нефам ходили поезда.

Разговора о сталинском аде, назначенном раем, хватило на много красивых книг и статей. Но впервые на этой выставке речь могла зайти о том, что метро было не только памятником.

Исследовательница советской архитектуры Ирина Коккинаки в отличной вступительной статье привела свидетельства старожилов о том, как "москвичи, обитавшие в тесных коммуналках, широко практиковали вечерние катания в вагоне метро, созерцая, последовательно сменявшие друг друга, станции-дворцы, калейдоскопические прекрасные виды отечественного быта".

Еще конструктивисты, пропагандировавшие дома-коммуны, пытались отобрать у советских людей не только кухни, но и всякую жизнь, кроме производственной. Кухни и половую жизнь пришлось вернуть. Но вот общественную регламентировали и заперли в кружках и домах культуры. Редким праздником стали "парки горького отдыха", где было все — и пиво, и танцы, и драка. Но прелесть парковой архитектуры, аллей, штакетников, боскетов, ее свобода была доступна только летом. Тогда большие станции метро стали аналогами парков культуры, городскими площадями без надоевшего снега и льда, хотя и отапливались они все больше теплом собравшихся.

Все советское время метро (из мужского деградировавшее в средний род) оставалось неизменным. Кроме отбитых "им. Л. М. Кагановича" и приклеенных "им. В. И. Ленина" (достанет ли ума не переправить на "А. И. Солженицына") это было то самое аутентичное метро, которым пользовались мои родители, а до того — их родители.

В шестидесятые на "Кировскую" привели и меня, и я до сих пор помню этот пятикопеечный дворец, шеренги разменных автоматов, таинственно превращавших серебро в медь, и их методичный звон, который я теперь слышу разве что у слот-машин казино.

Свидания москвичи назначали у первого вагона (в центр, из центра), или "у головы" (Маяковский на станции "Маяковская"), или "у козла" (бюст Калинина на спуске на "Библиотеку Ленина").

Появились сталкеры, которые изучили метро с практической точки зрения. Знали, где можно найти столовку-буфет и поесть, где можно в случае чего безопасно отлить, а где даже и потрахаться. Одной из нашумевших акций 70-х стал день, проведенный в метро группой "Мухоморы". Только милиция, я думаю, помешала бы им прожить в метро неделю. Именно МВД по-божески поддерживало в закрытом от солнца помещении астрономический цикл.

Так что о метро еще далеко не все сказано и показано, мы только начинаем замечать, что это такое лежит у нас под ногами. На прошлых выставках Марии Рогозиной были в основном фотографии людей. В Музее архитектуры хотелось архитектуры. На сей раз наоборот — подземелья слишком пустынны. Я, правда, не знаю, как их населить, ведь, чтобы снимать в метро, требовался "допуск". Может быть, к повести о первом метро, написанной по архивам МУАРа, я бы добавил комментарии из фотохроники ТАСС. И конечно, поскольку главный эмоциональный ресурс старой фотографии — ностальгия, к этой выставке стоит добавить разнообразные воспоминания. Так и получится книжка о том метро, которое больше не существует.

Кстати, ехать на выставку я бы рекомендовал под землей. С обязательным посещением станций "Арбатская", "Библиотека им. Ленина" и "Александровский сад" (она же "Калининская" и "Коминтерн").