Великий дизайн неготовых вещей

Карим Рашид (Karim Rashid) родился в 1960 году в Каире, наполовину англичанин, наполовину египтянин. Учился в Канаде и в Италии. В 199З году открыл свое бюро в Нью-Йорке. За десять лет он получил все возможные мировые награды в области дизайна, в 2001 году был признан самым продаваемым дизайнером года. Направление его дизайна называется "органометрия", в русле органометрии он трансформирует весь окружающий человека предметный ряд от пепельниц до гостиниц.

Первое впечатление от Рашида - легкое несовпадение с общепринятой реальностью. Профессор дизайна университета в Филадельфии заметно татуирован. На его теле - изобретенные им символы (крестик, солнце, пропеллер и т. д.), те же, что и в большинстве его проектов.Те же татуировки украшают и его жену, причем, надо полагать, это крепкий брак - как она сказала корреспонденту Ъ, это не рисунки, но постоянный узор. Профессор в больших кислотных очках и с такими же кислотными часами-экраном, отчасти напоминающими устройства для игры в "Тетрис". Часы показывают помимо прочего высоту над уровнем моря и относительную влажность воздуха, и возможности постоянно обладать этой важной для повседневной жизни информацией профессор радуется, как младший школьник, которого надпись на часах "водонепроницаемые" заставляет беспрерывно совать руку в воду и восхищаться, что они тикают как ни в чем не бывало.

Словом - чудак, но после общения с ним осознаешь, что это несовпадение с реальностью скорее проблема самой реальности, чем Карима. "В Москве я бы хотел спроектировать гостиницу. Потом, пожалуй, машину. Вместо 'Джигули' - их нельзя никому видеть. На них вредно смотреть. Потом стол. Стулья. Посуду. Все", - сказал он журналистам после своей лекции. Он продолжил тему в беседе с корреспондентом Ъ: "Все очень неудобно. Самолет. Туалет в самолете - это катастрофа, его делают как в квартире, он получается очень маленький. Самолетные кресла никуда не годятся. В них затекает тело. Надо срочно делать дизайн самолетов. Как только прилечу, сразу этим займусь. Стол заседаний. Где место для локтей?" И так далее. Это человек, который воспринимает мир как заготовку, сделанную довольно неумело, и постоянно его переделывает.

В общем-то в Москву он приехал потому, что у нас тоже когда-то такие были. Как и всякий прогрессивный иностранец, он отправился смотреть русский конструктивизм, дом Мельникова, дом Гинзбурга и так далее. То есть творчество людей, которые в 20-е годы тоже пришли к выводу, что мир сделан неудобно и надо срочно что-то менять. Но он решительно отличался от всех других прогрессивных иностранцев тем, что, проговорив стандартный набор модернистских догматов о новых материалах, новых технологиях, новых формах и новой социальной ответственности архитектора, далее не начинал показывать собственные опусы, тупо или тонко цитирующие авангардистов столетней давности. Он действительно придумывает что-то новое, от чего Малевич и Татлин пришли бы в состояние оторопи.

Ну, например, его проект бутика "Армани". Магазин, в котором вообще нет никакой одежды. Входишь в магазин, тебя сканируют. После чего по трем стенам магазина, представляющим собой гигантские экраны, начинаешь ходить ты в разных моделях "Армани". Пока ты не выберешь, что тебе подходит. Если посетителей несколько, они ходят по разным стенам. Или в ряд, как модели на показе,- найди себя. Экран двусторонний - фасад магазина представляет собой сплошное дефиле покупателей. Это еще нигде не построено. Но это так замечательно придумано, это настолько удобно, что совершенно очевидно - завтра это будет везде.

В сущности, Карим Рашид демонстрирует нам, как будет трансформироваться мир с наступлением эпохи компьютеров. Он делает те вещи, которые будут завтра. Когда вещь строится в компьютере, у нее гораздо больше степеней свободы. Она вообще-то может быть любой и может постоянно меняться. Сиденье есть, в сущности, дополнительная горизонталь над горизонталью пола - достаточно, чтобы сесть. Ну, еще вертикаль, чтобы спину приткнуть. Можно, кстати, сидеть на горизонтали пола, если из нее выдается вертикаль для спины. Удобно сидеть - это когда вертикали и горизонтали идут не под прямым углом, а с изгибом, потому что телу плохо в прямоугольной геометрии.

Это очень абстрактные рассуждения, но компьютер позволяет проектировать именно на этом уровне. Спроектировал обтекаемые горизонтали и вертикали - а дальше пусть живут как хотят. Среди работ Рашида есть белый ландшафт с разного рода кочками - некоторые маленькие, как грибы, некоторые побольше, как катальные горки, и все обтекаемое, как будто это занесено снегом. Поверить, что эта мебель для чего-то годится, сначала невозможно - это какие-то протоформы, недовылепленные табуретки, стулья, кресла. Но когда все это наполняется людьми, ты вдруг видишь, как им всем удобно. Кто-то сел на пенек, кто-то к нему прислонился. По разнообразию поз и тел это напоминает зал ожидания вокзала, где кто-то спит на трех креслах, кто-то сидит на полу, на газетке, кто-то спит сидя, безобразно откинув назад голову и храпя открытым ртом. И всем неудобно в линейках одинаковых кресел. Здесь - позы те же, только всем хорошо.

Вещи Рашида не приобретают окончательной определенности - и история про бутик "Армани" из той же серии. Нет окончательной одежды, нет окончательного тела и даже нет окончательного "я", которое примеривает разные готовые вещи на свое готовое тело. Есть множество "я", которые выглядят по-разному и вообще сильно меняются в зависимости от освещения, одежды, походки и настроения. И ты на все эти "я" глядишь одновременно, и это страшно интересно. Вообще говоря, это гораздо ближе к современному ощущению себя, чем кажется на первый взгляд. И это изменение самой сути вещеделания и творчества вообще - предметы перестают быть предметами. Скорее они напоминают органические образования.

В истории искусства есть такой феномен - называется "гений возрождения". Это когда человек вдруг ухватывает некое глобальное изменение в мире и начинает все под него перестраивать. Когда оказывается, что открытие самой возможности проектировать вещи вдруг приводит к тому, что менять надо и способ перспективного изображения, и принцип изжаривания быка на вертеле, и все остальное, - так получается Леонардо да Винчи. Или когда оказывается, что возможность социальной революции позволяет полностью пересмотреть все устройство культуры и цивилизации, - так получаются русские авангардисты. Рашид производит впечатление такой же фигуры эпохи компьютеров. Открывается новый принцип устройства жизни - после чего нужно все переделать в соответствии с этим принципом. Причем скорее. Приехав в Москву, тут же изменить вид "Джигули". Потом как можно скорее лететь в Нью-Йорк, чтобы срочно переделать дизайн самолетов. Он и улетел. Обещал приехать на тот же фестиваль на следующий год.