Александр Бродский победил русскую архитектуру

Жюри "Арх-Москвы" формируется из критиков, что сообщает его решениям характер приятной необременительности. Это не оценка профессионалов, поэтому, хотя получать эту награду приятно, не получать - не так неприятно, как в случае работы профессионального жюри. Критерии критиков и архитекторов сходятся редко, а в этот раз совсем разошлись.

Гран-при "Арх-Москвы" получил Александр Бродский. За "Ледовый бар" - структуру из деревянных балок, обтянутых сеткой, которую в мороз поливают водой и так получают стены. Стоит это зимой на льду канала Москва-Волга в пейзаже марсианского свойства - лед вместо земли, над ним небо, к которому подходит термин "небосклон", оно заметно загибается по краям из-за бесконечности горизонта. Посреди этого - объект, не рассчитанный ни на какое использование.

Жюри проголосовало за него, не сговариваясь, а потом ужаснулось полученному результату. Вышло, что на архитектурной выставке первое место в самой престижной номинации "Лучшее здание" получает вовсе не здание, а непонятно что такое. На мой взгляд, Бродский производит в архитектуре ту же революцию, которая лет сорок назад произошла в искусстве, когда вместо картин, рисунков и статуй возникли произведения, которые ничем из перечисленного не являются, но одновременно со всей очевидностью искусству принадлежат. Эти вещи стали "арт-объектами". То, что делает Бродский, не является ни домом, ни храмом, ни павильоном, ничем из архитектурных жанров, и вместе с тем принадлежность этого дела архитектуре не вызывает сомнений. Так что можно было бы назвать его изделия "арх-объектами", но это так непонятно и путано, что жюри решило не связываться, а вместо этого, по предложению главного редактора журнала "Арт-хроника" Николая Молока, ввести номинацию "Гран-при 'Арх-Москвы'", чтобы никому не было обидно.

Нельзя сказать, что идея "Гран-при" прямо уж совсем никого не обидела. На выставке, скажем, были проекты нового вокзала в Петербурге Никиты Явейна (весьма остроумно решенный сложнейший транспортный узел) или проект президентского бункера в реконструируемой Стрельне (бюро "Витрувий и сыновья" - это уж и вовсе летающая тарелка, которая при наличии президента убирается под землю на предмет безопасности), и все это проиграло Бродскому с его сараем во льдах Подмосковья. Но с другой стороны, сердцу не прикажешь. Гран-при идеально отражал пристрастия критиков и выстроил в единую систему всех победителей во всех остальных номинациях.

В пару к Бродскому первое место в номинации "Некоммерческие проекты" просто не мог не взять Юрий Аввакумов - один лидер бумажников 80-х естественно потянул за собой другого. Тем более что Аввакумов выступил в качестве куратора персональной выставки Николая Петренко, рано умершего архитектора-художника, который в определенном смысле являлся предтечей всей бумажной архитектуры. После передвижения Бродского на гран-при первое место в "лучших постройках" взял Алексей Козырь с жилым домом в Горках-10. Этот дом напоминает огромный катушечный магнитофон с черным, я бы сказал, эбонитовым корпусом и двумя белыми катушками окон. Как дом это довольно странное сооружение, зато как арх-объект вещь замечательная: поставить среди олигархических полей Горок шестидесятнический магнитофон системы "Яуза" - жест почти дадаистский, отчасти цитирующий рассказ Владимира Сорокина "На живца".

Первое место в номинации "Проекты" взяла группа "Обледенение архитекторов", придумавшая поставить здание в стиле "желтой подводной лодки" посреди северных морей - на пересечении воображаемой линии, соединяющей Камчатку и Аляску, с воображаемой линией перемены дат. Весьма здравая, реалистическая идея. Первое место в номинации "Лучший элемент интерьера" было отдано дизайнерскому бюро "Савинкин дробь Кузьмин" за модель VIP-сортира для клуба "Кокон". Формы сортира очень модны, напоминают компьютерные построения американской группы "Асимптота" (Asymptota), кроме того, корреспондируют с функцией этой детали интерьера, напоминая естественные биоорганические образования. Но учитывая, что на выставке было множество превосходной мебели - как модернистской, например, на стенде Capellini, так и классической, скажем, на стенде фирмы "Английский интерьер",- такой выбор жюри нельзя не назвать радикальным эпатажем буржуазии.

Наконец, первое место в номинации "Лучшая экспозиция" получила "Станция Дизайн". "Станции" есть что выставить, в ее коллекции вещи только класса top of the top, но ни одной из них они на выставке не показали, а вместо этого создали стенд-аттракцион, где в узкие смотровые красные щели можно было увидеть, как надувались и сдувались сторукие резиновые перчатки. Время от времени резиновые пальцы сплетались в подобие фигуры "накося выкуси", что в коммерческой зоне, где люди смотрят, чего бы подкупить домой, оказывалось жестом, вполне созвучным радикальному настроению жюри.

Бунтарский дух жюри при этом мало соответствовал общему настроению выставки, которая в этом году приобрела черты спокойствия и респектабельности. Посему возможны два толкования итогов "Арх-Москвы". С одной стороны, респектабельное спокойствие - новая черта выставки, отражающая изменение в умах архитекторов, соответствующее общему устроению спокойствия в гражданской и политической сферах. Критики же, составляющие жюри, воспитывались в предшествующую эпоху свободолюбства и даже в самой спокойной ситуации стараются найти хоть что-нибудь возмутительное. В этой логике мы присутствуем при коллективном моральном устаревании архитектурной критики, которая не поспевает за процессом и продолжает отстаивать старые бунташные принципы.

С другой стороны, нельзя не отметить, что в духе успокоения явственно слышится обертон зубовного скрежета от скуки. Конечно, это очень модно - сейчас весь мир возвращается к 70-м годам, а у нас в 70-е годы был расцвет застоя, так что мы скучаем вместе со всем прогрессивным человечеством. Но все равно тоскливо. Открывая "Арх-Москву", мы рекомендовали архитекторам перенимать западный опыт и бороться со сплином защитой китов и народов Африки - последнее, кстати, тоже хорошо рифмуется с отечественными 70-ми. Но поведение критики создает более понятные проблемы, которые значительно ближе положения в Африке. Архитекторы могут бороться с несвоевременными, неадекватными и устаревшими пристрастиями тех, кто их критикует.