"Вчера Кремль, сегодня мэр, потом Церетели". Заха Хадид и Норманн Фостер приехали в Москву

Комментарии к вручению премии Захе Хадид так или иначе вертелись вокруг сожалений по поводу того, что мы чужие на этом празднике жизни. Мы сожалели по поводу того, что, скорее всего, никто не воспользуется этой возможностью и не закажет ей, великому архитектору наших дней, проект для России. Как выяснилось, совершенно зря.

Вчера Заха Хадид приехала на заседание градостроительного совета Москвы. Ее, волнуясь, встречал главный архитектор Москвы Александр Кузьмин. Дело в том, что одновременно с Хадид он должен был встречать и мэра Москвы Лужкова, для чего здание Москомархитектуры обыскивали собакой. Собака как раз обнюхивала зал заседаний, Заха Хадид уже вошла в лифт, а Юрий Михайлович был на подъезде. У Александра Кузьмина была сложнейшая задача не допустить встречи Захи с собакой и одновременно познакомить архитектора с мэром. Ему можно было только посочувствовать.

Но он ничуть не растерялся. Он сразу же отвел высокую гостью в соседний зал, где стоит градостроительный макет Москвы, завел ее на высокий балкон, называемый в народе брюхомялкой (оттуда, налегая животом на поручень, наши зодчие обычно дискутируют над тем, какой быть Москве дальше), и там начал с ней обсуждать будущее города. Госпожа Хадид выразила восхищение Москвой, ее масштабом и энергетикой, сообщила, что была в Москве уже несколько раз, но давно, и за десять лет город очень изменился. Александр Кузьмин поздравил ее с получением Притцкера, выразил надежду, что она будет строить в Москве, и обещал ей всякое содействие, если такое случится. Она поблагодарила.

За это время собака донюхала зал градсовета, сбросила служебное напряжение и принялась играть в курилке с офицером-собаководом, пытаясь отобрать у него рацию. Эта мирная сцена уже не могла никого шокировать, и потому все перешли в соседний зал. Александр Кузьмин начал показывать Захе Хадид проект реконструкции аэропорта Внуково, и это получилось дольше, чем рассчитывали. "Он только начал с баскетболистами",– внятно прошептал рассказывающему Александру Кузьмину один из охранников мэра Лужкова. Господин Кузьмин тут же налег на Внуково подробнее. Дошло до решения транспортных развязок и обозначения на въезде в город из аэропорта того факта, что Москва – город-герой. "Баскетболистов, их много",– задумчиво произнес один из помощников главного архитектора. И тут главный архитектор сделал блестящий ход. "Вот так мы строим,– вдруг весело закончил он.– А теперь, быть может, у журналистов есть вопросы к нашей гостье?"

Журналистов в этот момент рядом с ними было двое – я и еще одна девушка из серьезного делового издания. Оба мы проникли туда тайком и к интервью не готовилась. Заха Хадид выжидательно посмотрела вокруг. Пришлось спросить, не собирается ли она что-нибудь строить в России. Я уже знал ответ и спрашивал с сочувствующим кислым выражением лица. И вдруг она говорит: да, собираюсь, вместе с "Капитал Груп" мы сейчас заняты проектированием большого жилого комплекса. Оказалось, что Владислав Доронин, один из владельцев "Капитал Груп", совершенно не зря все время ходил рядом, а вовсе даже был заказчиком госпожи Хадид. "После истории с Эриком ван Эгератом (комплекс 'Русский авангард' Эрика ван Эгерата был заморожен в том же зале градсовета месяц назад.– Ъ) я бы не хотел слишком афишировать это событие. Однако я могу подтвердить, что да, действительно, госпожа Хадид проектирует для нас большой жилой комплекс на Живописной улице. Уже два месяца",– сказал господин Доронин со сдержанным торжеством.

После этого Заху Хадид повели в маленькую комнату пить кофе. "Что же мэр так задержался? – спросил я у Александра Кузьмина, провожавшего пораженную Внуковом гостью довольно ироничным взглядом.– С баскетболистами?" – "Да нет, он и к ним задержался. Фостер у него пересидел". – "Как Фостер? Норманн Фостер?" – "Именно. Он сегодня у меня все утро просидел, а потом к мэру поехал и два часа там провел. Шалва Чигиринский его привез. Будет строить три небоскреба". Все это Александр Кузьмин произнес как бы небрежно, а глаза у него совсем смеялись над моей обалдевшей физиономией. "А сейчас он где?" – спросил я. "Как где? – развеселился он.– У Церетели, конечно. Церетели его кормит обедом. Его по полной программе принимают: вчера Кремль, Большой театр, сегодня мэр, потом Церетели".

Пойду, решил я, попробую уж лучше кофе попью с Захой Хадид, раз Фостер продался Церетели. Захожу, а там сидит Заха Хадид и Михаил Посохин. "Я считаю вас одной из самых инновационных архитекторов сегодняшнего дня и внимательно слежу за вашим творчеством",– весело говорил Михаил Посохин. "Я тоже много о вас слышала",– кокетливо отвечала Заха Хадид.

Раньше я много думал, каким оно будет, пришествие к нам иностранных звезд. Как они придут, и все изменится, и у нас наступит другая эпоха. Останутся в прошлом и Михаил Посохин с его кошмарным московским стилем, и Зураб Церетели с его спорным скульптурным наследием. И вот она наступила, и выглядит это очень просто. Новая эпоха – это когда Заха Хадид кокетничает с Михаилом Посохиным, а лорд Фостер решает, как бы приспособить ваяния Зураба к своим небоскребам. Звезды всегда ищут себе подобных. А подобные им у нас – это сейчас как раз господа Посохин с Церетели. А Юрий Михайлович доехал от баскетболистов. Поздравил Заху Хадид с получением Притцкера, поцокал языком над ее роскошной монографией, пригласил проектировать в Москве и пошел проводить заседание градсовета. Так сказать, дальше проводить свою политику по улучшению столицы.