Важная птица

Как это сделано – понятно. Есть просто прямоугольная стеклянная башня. Это идеал модернизма 60-70-х годов, теперь такие здания, начиная с "Интуриста", сносят. Прогрессивная общественность, разумеется, против, здесь видится исток современной архитектуры, однако же в изначальном виде исток повторять не следует. Должен быть какой-то поворот, который позволяет передать наш день. И крутят. Некоторые превращают здание в веретено (как лорд Фостер в Лондоне), некоторые три раза ломают по оси (как Эрик ван Эгерат). А Александр Скокан нашел свой путь – он нарисовал зданию одну изгибающуюся стену. В своем роде архитектурная шутка, что очень важно. Потому что в прямоугольных офисных зданиях всегда была какая-то сухость, серьезность, граничащая с клерковской, если не бюрократической холодностью. А тут появилась теплота большого органического тела, например, пуза. Больше, собственно, в здании ничего интересного нет, стандартный офисный этаж, который к тому же каждая из арендующих его компаний оформляет сама как ей хочется. Но вот это большое стеклянное тело – оно впечатляет.

Когда я стоял против этого здания, я на себя злился, потому что в голову лезли всякие идиотские интерпретации и от них не получалось избавиться. Это ведь нормальная западная офисная архитектура. Конечно, такое здание трудно представить себе в центре Парижа, и даже для радикальной Вены оно, пожалуй, было бы не вполне уместно в двух шагах от их Ринга, заменяющего наше Садовое кольцо, но вот на Тайване, скажем, или в Корее, или в Сан-Паулу оно было бы очень уместным. Есть глобальный офисный стандарт, есть местная специфика. Но тот факт, что наша местная специфика выразилась в форме пингвина – в этом есть что-то провоцирующее фантазию.

Надо было думать не об этом. Надо было думать о пути Александра Скокана, который начинал как мастер средового подхода в Москве. Его лозунгом была архитектурная вежливость – входя в контекст, архитектор должен своим зданием прежде всего не нахамить соседним. Не выделяться, но и не терять достоинства. И вот прошло всего десять лет, и концепция поменялась. На Брестской улице нет никакого особенного контекста, дома, которые там стоят, разноплановы и разнообразны, и у них есть только одно общее качество – они уважают красную линию. Вот именно это Александр Скокан и решил взорвать – и привел в компанию разных, но одинаково подтянутых господ пингвина с распущенным пузом. Его дом смотрится как дородный купчина в залах офицерского собрания.

Но не получалось думать в эту сторону. Потому что пингвин в России больше, чем пингвин, в нем видится некое иносказание – вспомните Максима Горького. Есть, скажем, чайка как символ полета русского театра, и тут тоже. Он ведь какая-то тупиковая птица, ошибка эволюции. Не летает, а плавает, живет в невыносимых условиях, а яйца высиживает по сорок дней на лютом морозе. С другой стороны, есть в нем какое-то окладистое достоинство, масштабность страуса, но без неприличия формы последнего. И какая-то общая незлобивость. Мы, пингвины, хотя и ошибка эволюции, но не сетуем и ведем себя с достоинством. А офис – он же образ бизнеса. И вот русский бизнес, как он нарисован этим зданием, оказывается в системе глобальной экономики своего рода пингвином.


И вот поэтому я думаю, что это очень хороший дом. Запоминающийся. Если есть такой путь – стараться сделать русскую архитектуру максимально похожей на западный стандарт, одинаковый везде от Кореи до Боливии, а потом уже в рамках этой похожести искать свое собственное место, то тогда на этом пути достигнут максимум. Русская специфика найдена и определена. В полете разных птиц мира к новым архитектурным высотам и высотам бизнеса мы – пингвины. Шутка.