Круглый стол «Деревянная архитектура России: прошлое, настоящее и будущее»

2011 год - Международный год леса и дерева. 21 марта - Международный день дерева. В этот день в Музее архитектуры состоялся круглый стол «Деревянная архитектура России: прошлое, настоящее и будущее».

Международный день дерева отмечается ежегодно в день весеннего равноденствия. В России его отметили впервые и, что символично, в рамках выставки «Уилл Прайс. Параллели. Деревянная архитектура вчера, сегодня и везде». Эта выставка – первая попытка осмыслить историю деревянной архитектуры как неразрывный процесс. Конечно, это всего лишь выставка, но в стране, где шедевры старой деревянной архитектуры гибнут, а шедевры новой – почти никому неизвестны, подобная популяризация – необходимый первый шаг.

Следующим шагом логично стал разговор всех тех, кому небезразлична судьба, как первой, так и второй, а шире – судьбы культуры, природы, страны. Какие меры необходимо принять для защиты леса? Что происходит с памятниками деревянного зодчества в нашей стране? Какая судьба ждет деревянные города? Какие перспективы у современной деревянной архитектуры? Эти темы стали предметом обсуждения на круглом столе, организованном проектом АРХИWOOD, Российским институтом  культурологии, Российским комитетом по селам и малым городам (ЕКОВАСТ) при поддержке Государственного Музея архитектуры им. А.В. Щусева, компании «Росса Ракенне Спб» (HONKA), курорта «Пирогово» и PR-агенства «Правила Общения».

В дискуссии приняли участие представители Министерства культуры РФ,  исследователи деревянных памятников и исторических городов, мастера современной деревянной архитектуры, архитектурные критики, реставраторы, историки, представители общественных и некоммерческих организаций.

Ольга Севан, модератор Круглого стола, канд. арх., зав. сектором РИК, ЕКОВАСТ привлекла внимание к насущным проблемам -  площадь российских лесов неуклонно сокращается (не последнюю роль в этом сыграли недавние лесные пожары),  деревянная архитектура сменяется более дешевой – бетонной. Нет никаких государственных программ по сохранению наследия деревянного зодчества, нет денег, специалистов. А также  в нашей стране абсолютно отсутствует соответствующее образование. И еще одна проблема - мировое сообщество не знает российской деревянной архитектуры – ни исторической, ни современной.

Андрей Иванов, архитектор и урбанист, сравнил российский и европейский опыт сохранения деревянных городов.   В России сохранение деревянной городской среды происходит почти исключительно «снизу»: это вопрос желания самих домовладельцев, которые хотят жить в деревянных домах. Но даже в таких городах как Ростов Великий, где в исторической части города до 90% домов – деревянные, в уникальном Городце и др.  повсеместна практика сохранения старого сруба, и в то же время – покрытие его сайдингом. Во всей России есть всего два заповедника с ансамблями деревянных улиц - в Ульяновске и в Елабуге. Есть внятная программа сохранения деревянного зодчества в Томске и Иркутске. Но это скорее исключения из правил. В то же время, в ряде европейских стран деревянные города считаются самыми престижными местами проживания – в Швеции, Финляндии, Норвегии… Государство вкладывает большие средства в воссоздание, поддержание этой среды.  Это является частью государственной политики.

Николай Белоусов, архитектор, руководитель мастерской «Обло», наиболее последовательно работающий с деревом, рассказал о том, как опыт и технологии традиционной деревянной архитектуры он применяет в современном строительства. Вспомнил, как при проектирования охотничьего имения в глубине костромских лесов, объездил всю область,  фотографируя и изучая аутентичные дома, чтобы потом сделать «копийную» вещь. Поделился последней утратой города Галича, в котором построил маленький деревообрабатывающий завод, – деревянный комплекс привокзальных зданий 1901 года постройки был снесен за несколько дней – архитекторы даже не успели сделать обмеры.

Игорь Пяткин, профессор МАРХИ,  вспомнил, как в 1950-е годы всех, кто занимался деревянной архитектурой, руководство презрительно называло «гнилушечниками». Сказал, что традиция эта, в целом, сохраняется. В противовес рассказал про отношение к деревянным памятникам в США – и знаменитый «Дом у водопада», и куда менее известный постройки, сохраняются не на деньги государства, а на добровольные взносы местных жителей и туристов – деньги собирают школьники или просто бросаются в ящики для пожертвований.

Елена Ополовникова, профессор архитектуры,  гневалась, что возглавляют деревянную реставрацию исключительно безграмотные люди, среди которых архитекторы – в меньшинстве. Решения принимают люди, к деревянной архитектуре имеющие отношение «по касательной». Которые считают, что Кижи нельзя раскатать, потому что потом нельзя собрать будет. Все основано на полузнании, все в этом вопросе как путешественники. Утешает только то, что есть такие энтузиасты как Николай Белоусов, который и молодежь учит, и заводик построил, и дерево правильно чувствует…

Александр Ермолаев, архитектор, профессор МАРХИ, прививший вкус к дереву целому поколению архитекторов, внес в дискуссию отрезвляющую ноту. Он напомнил, что деревянный дом никогда не стоял вечно. И церкви перебирали без конца. И покосившийся, разрушающийся дом может быть куда красивее, чем новый. А главное – уметь видеть красоту, и тут не так важно  - из дерева она или нет. И нечего плакать, что все гибнет. Были у Уилла Прайса силы – объездил весь мир, фотографируя деревянную архитектуру. Будут энтузиасты – сделают обмеры, сфотографируют, соберут материалы, создадут фонд. Наивно обучать именно деревянному зодчеству. Сегодняшнее образование должно быть современным, а не архаичным. Нужно говорить о качестве, архитектуры а не о материале. Поэтому и в МАРХИ нужно открыть, скорее,  факультет не деревянной архитектуры, а фотографии.

Алексей Клименко, искусствовед, член ЭКОСа, предположил, что путь сохранения старой деревянной архитектуры – маленькие частные гостиницы, как в городе Мышкине. И заклинал архитекторов не делать муляжей и подделок типа Коломенского дворца.

Тотан Кузембаев, главный архитектор курорта «Пирогово», согласился с Александром Ермолаевым, что никакие большие общественные начинания не помогут, все зависит от устремлений конкретных людей. Была у человека мечта создать музей современной деревянной архитектуры под открытым небом – и он его создал. Так появился курорт «Пирогово». А теперь новые заказчики приезжают сюда с мыслями о традиционном доме, видят, что тут построено – и тут же меняют свои убеждения, полностью доверяются архитекторам.

Павел Климов, архитектор Мастерской ТАФ, поспорил с Тотаном Кузембаевым, поведав о том, что современный человек в той же степени хочет знать традиционную деревянную архитектуру и даже готов ее воспроизводить. Рассказал об энтузиастах, которые купили в какой-то деревне курную избу, перевезли в Подмосковье, тщательно ее отреставрировали – и используют по назначению!

Николай Лызлов, архитектор, руководитель «АМЛ», провокационно заметил, что разрушается не только деревянная архитектура. Разрушилась античная архитектура, готическая… Это естественный процесс. Несовершенное исчезнет, лучшее - сохранится. Дерево вообще - невероятно гибкий материал. Поэтому Николай Белоусов работает в одном ключе, Тотан Кузембаев – в другом, а странно только то, что дерево из народного строительного материала превратилось в эксклюзивное рукоделие наподобие швейцарских часов.

Лара Копылова, главный редактор сайта www.eca.ru, не согласилась с Николаем Лызловым, отметив, что средний слой деревянной архитектуры (помимо наследия и авангарда) есть. И что именно коттеджные поселки повсеместно становятся деревянными – при том, что еще лет 10 назад это было совсем не модно. Понятно, что это поветрие пришло с Запада: там давно уже встрепенулись и осознали, что дерево – это хорошо, хотя бы потому, что оно уже поглотило CO2, пока росло. И поэтому строят из дерева не только особняки, но и многоэтажые дома.

Марк Гурари, архитектор, поспорил с куратором выставки Николаем Малининым, который полагает, что эпоха советской власти легла пропастью между традиционной деревянной архитектурой и нынешними экспериментами. Марк напомнил о деревянных домах в поселке «Сокол», работах Щусева под Звенигородом и, конечно, о павильоне Константина Мельникова на Всемирной выставке в Париже 1925 года.

Владимир Сургучев, строитель, сильно смутил присутствующих, заявив, что современный архитектор совершенно не понимает, как работать с деревом. Закладывает такие решения, которые в реальности абсолютно не выполнимы. И беда именно в том, что нет связи между архитектором и подрядчиком. А по-настоящему успешны именно те зодчие, которые сами умеют махать топором – как Николай Белоусов. Кроме того, нужно откинуть иллюзии, что деревянный дом дешев. Дом Ошевнева в Кижах сегодня (без внутренней отделки) стоил бы 20 млн. рублей. Заключил же Сургучев свое выступление провокационным вопросом: сами-то вы готовы переехать в деревянный дом? Нет? То-то и оно!

Николай Соловьев, ведущий архитектор мастерской Николая Белоусова, согласился с предыдущим выступавшим, но предложил задуматься о парадоксе: дерево в кубах дешевле, чем бетон. Но любое изделие из дерева – дороже! Иногда в 20 раз.

Алексей Лебедев, исскусствовед, заведующий лабораторией проектирования музейных экспозиций Института культурологии, с грустью отметил, что две эти темы - современная деревянная архитектура и сохранение памятников деревянной архитектуры - живут как бы сами по себе. И если с современной все более-менее понятно, то что делать со старой? Если люди в ней не живут, она умирает. Можно по этому поводу рыдать, а можно философски относиться: пусть осыпается, как листва, и пусть из этого вырастут новые деревья и новые дома. Все понимают, что ни одна проблема не решается в том слое, в котором она возникла. Ни маленький сайт о дереве, ни большая государственная программа тут все равно не помогут.

Наталья Самовер, координатор движения «Архнадзор», пришедшая с заседания Государственной Думы, констатировала, что население упорно считает, что деревянное -  это непрочное, дешевое и недостойное настоящего пацана. Выставка же снимает ощущение, что Русь - это такая страна, которой дерево присуще, а все остальные страны не знают, как обращаться с этим высокодуховным материалом. Грустно только, что нам нужно у них учиться. Но вернуться возможно. Выставка, конференция, дискуссия о реставрации Преображенской церкви в Кижах – все свидетельствуют о том, что интерес есть. А есть и конкретные примеры подвижнической деятельности: например, группа волонтеров из разных городов, которая восстанавливает терем в Костромской области. Собрались люди, встали лагерем около него и провели первоочередные аварийные работы. Следующим летом соберутся еще раз и сделают еще что-то. Наследие может подхватить и спасти только гражданское общество. И спасибо государству, что не мешает.