|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 24.12.2020 | |
|
Сергей Чобан: «Необходимо делать такую кожу зданий, которая будет прогнозируемо хорошо стареть» |
|
|
Лара Копылова |
|
| Объект: | |
| ЖК Veren Place | |
| Адрес: | |
| Россия, Санкт-Петербург. ул. 10-я Советская, 8 | |
| ЖК «Гранатный 6» | |
| Адрес: | |
| Россия, Москва. Гранатный переулок, д. 4 | |
| Мастерская: | |
| СПИЧ | |
| Авторский коллектив: | |
| С. Э. Чобан, В. П. Шалявский, В. В. Казуль, А. Р. Борисов | |
|
Говорим с Сергем Чобаном о принципах современной архитектуры в свете его теории «30:70». Разговор о ЖК Veren place в Петербруге перерос в обсуждение возможностей регулирования пространственного развития городов, об ордере и ритме, допустимости имитации, задач и возможностей современной архитектуры, отношений между интересами владельца участка и логики пространственного развития города, невозможности скатных крыш в современных зданиях выше 5 этажей. Мы вынесли эти темы в отдельное интервью.  ЖК Veren PlaceФотография © Дмитрий ЧебаненкоНа другом углу квартала 10-й Советской находится типичный доходный дом, четырехэтажный, с пятым аттиковым этажом. В середине участок был свободен и предназначался под новую застройку, и мне казалось, что дополнить существующие здания фоновым объектом было бы максимально правильно. Поэтому я выбрал простую форму, но более интересно члененную, с мелкой деталировкой фасада. В рамках этой улицы форма показала себя как действенная. Единственное, по высоте наше здание получилось на один этажбольше, чем, на мой взгляд, должно быть. Заказчик настоял на повышении дома, поскольку имел на это право. Мне кажется, если б здание имело не два рифленых этажа, которые поднимаются выше карниза соседнего доходного дома, а только один, было бы лучше. Я пишу в своей книге, что профиль улицы должен сочетаться с высотой домов, – это неотъемлемая часть концепции. Когда дома становятся слишком высокими, идеология деталированного фасада перестает работать, потому что на большой высоте человеку труднее разглядеть эти детали. Как можно описать область применения стратегии 30:70? Философия и программа, изложенные в книге, связаны с регламентацией, то есть определенным сводом законов и правил. Если смотреть с позиции заказчика, в ней есть изъян. Скажем, если ты владеешь угловым участком, ты можешь делать на нем что-то более импозантное и высокое, с большей плотностью, а владелец соседнего участка не может. Получается, кто-то один от этой программы выиграл, а остальные проиграли. В Петербурге люди воспитаны определенным образом, там есть охранная зона в центре города, так что там вопросов практически не возникает. Но если говорить о другом городе, с менее жесткими охранными характеристиками, например, о Берлине, там каждый может спросить: «А почему на моем участке нельзя построить высокий дом? Почему можно только на угловом?». Такие вопросы мне неоднократно задавали, когда я в разных странах докладывал эту стратегию. Демократический подход, связанный с защитой равноправия девелоперов, работающих на разных участках, нарушается при выстраивании такой регулятивной стратегии. Лично мне кажется, что эстетически это верный подход, и в тех случаях, когда застройка ведется по единому мастер-плану, он приемлем. Именно этой стратегии мы придерживались, скажем, в проекте района Адмиралтейской слободы в Казани. В общей пяти-шестиэтажной застройке были выделены точки расположения высоких зданий, и эти яркие по своей архитектуре доминанты работали на формирование восприятия района с дальних точек, в частности, с воды, тогда как фоновые здания имели подчеркнуто детализированные фасады, но при этом скромные форму и этажность. Но, конечно, в городе, где уже есть сложившиеся интересы владельцев участков, такую теорию внедрить не просто. Я верю в эту программу и стараюсь ее внедрять, но город – гораздо более многослойный «пирог». Не далее, как в выходные шел по Бисмарк-штрассе в Берлине, наблюдая за тем, насколько разные по архитектуре и времени постройки здания образуют ее силуэт. Здания 1960-х, 1930-х, начала ХХ века и совсем современные выстраиваются там вовсе не по принципу «два фоновых – одно не фоновое». Но «читать» эти эпохи безумно интересно, – как будто читаешь историю архитектуры! Берлин – это, конечно, один из тех городов, которые к этой архитектурной дисциплинированности привыкали и продолжают привыкать с трудом. Москва тоже, конечно, относится к этой категории. В таких городах всё живее догмы. Как говорится, интересно не само золотое сечение, но колебания вокруг него. Интересна не сама теория, а то, что в итоге складывается вокруг нее. Но, конечно, отправные точки необходимы, и именно их мы с Владимиром Седовым постарались в книге наметить. Как в вашей стратегии соотносятся традиционные и современные приемы, если мы говорим о решении стены и структуре фасада? Модернисты постановили, что гладкой стены достаточно для восприятия объема здания. Гладкая стена в сочетании с проемом – основной мотив современной модернистской архитектуры, языка, которому уже больше ста лет. Это было бы хорошо, если бы дома не старели, а оставались глянцевыми, как новенькие автомобили и холодильники. Новое всегда выглядит хорошо, а когда стареет, мы его выбрасываем и покупаем другое. Но со зданиями этот принцип не работает: здание стареет быстрее, чем мы готовы выбросить его на свалку. И даже если здание имеет интересный силуэт и необычный план, но гладкие фасады, лишенные деталей, оно стареет некрасиво и быстро, постепенно приобретая облик просто безобразный, и это, конечно, основная причина, по которой постройки 1960-1980-х стараются сегодня снести. А это плохо: на снос тратятся ресурсы, не говоря уже о ресурсах, некогда затраченных на проектирование и строительство этих домов. Вот, например, здание Лениздата на Фонтанке. Оно имеет вертикальные окна и лишенные деталей гладкие вертикальные и горизонтальные тяги, которые постарели из-за отсутствия ухода за фасадом и деталей, которые помогли бы фасаду без чистки и ремонта достойно покрываться патиной. Моя идея заключалась в том, чтобы сделать кожу здания, которое прогнозируемо хорошо будет стареть. Если встраивать фоновое здание в исторический контекст, как быть с кровлей? Я нежно отношусь к скатным крышам, но приходится признать, что пейзаж из кровель в стиле Добужинского в современном городе утрачен. Я тоже нежно отношусь к скатным крышам, но тут встают проблемы водоотведения. Сами знаете, как выглядят исторические водосточные трубы. И как они забиваются льдом в холода. И если в случае с относительно невысокими зданиями борьба с сосульками – это сложная, но все еще технически решаемая задача, то ледяные наросты на высоте 10 этажей – это потенциальная катастрофа, которую нельзя допустить. В результате, если сегодня делать кровлю наклонной, в зоне карниза необходим противоуклон для организации внутреннего водостока. На одном объекте меня даже просили сделать подогрев карнизов. И, понятно, что на фоне подобных решений простая плоская кровля становится гораздо более целесообразной с точки зрения экономики. Но над плоской кровлей, как правило, вырастают «чемоданы» техники, которые с кровельным ландшафтом Тосканы, увы, ничего общего не имеют. Назначение архитектуры – символическое выражение космологических структур. Как вы относитесь к ордеру, который в европейской архитектуре, и шире – в европейской цивилизации, эстетически и символически выражает присутствие человека и его место в мире? Мне нравятся классические здания. Но для меня ордер – застывшая латынь. Конечно, вокруг ордера можно делать много импровизаций. Но возникает ощущение, что у тебя огромное количество ингредиентов, из которых можно приготовить блюдо, а ты используешь только помидоры. Ордер очень быстро перестал быть конструктивно оправданным, – не будет большим преувеличением сказать, что он не является таковым примерно столько, сколько мы его знаем. Это просто способ измельчения поверхности. Почему на нас производит приятное впечатление фасад с пилонами? Дэвид Чипперфильд придумал для галереи Джеймса Симона в Берлине, казалось бы, простейший прием: антаблемент в форме балки и стоящие пилоны. И вот этот бесконечный ритм – этакой колоннады в Пальмире – производит на нас магическое впечатление. Столь же магическое впечатление производят на нас закругляющиеся пространства. Скажем, колоннада в Сан Суси, или колоннада собора Святого Петра, или колоннада Казанского собора. Есть мотивы, производящие магическое действие. Так и с ордером: его не надо копировать, а надо спросить себя, что именно в нем производит такое магическое впечатление? Между берниниевской, воронихинской и чипперфильдовскими колоннадами общее – ритмизация. Или возьмем потрясающий мотив сдвоенной колонны. Мне все равно, имеют эти колонны ордер или нет, но последовательность «сдвоенная колонна, пауза, сдвоенная колонна» – совершенно магическая. Или мотив из палладианской базилики в Виченце – третичное членение проема с одним большим и двумя малыми пролетами… Магия ритма, как и магия измельчения поверхности стены – сильное средство. Если мы это средство выражения потеряем, мы потеряем очень многое. В любом случае поверхность фасада, на мой взгляд, должна быть измельчена: материалами, орнаментом, системой рам, уступов. Взгляд должен за что-то цепляться. Как соотносятся с исторической застройкой окна ЖК Veren Place? Какие вообще окна уместны в новой архитектуре Петербурга? В Петербурге не бывает квадратных и горизонтальных окон. Вертикальность окон в домах до 1910-х годов ХХ века предопределена. В доме Никиты Явейна горизонтальные окна, но это иконическое здание. А для рядового мы сделали вертикальные, расстояние между ними – две трети окна, чтобы соотношение окон к фасаду было примерно 50 на 50 процентов. Это связано с холодным климатом: надо сохранить тепло, но дать доступ свету. Улицы достаточно узкие, детали фасада с близкого расстояния имеют значение. Тема панорамного остекления для петербургского центра контрпродуктивна. Ленточные окна дематериализуют здание. Но в Петербурге, дематериализуя фасад, ты не получаешь вид лучше, чем если смотришь в «паспарту» окна. В решении слоев фасада в ЖК Verenplace мне видится связь с высокой модой. Когда лацкан пиджака продолжается вниз и уходит в карман, превращаясь в основную поверхность… Мне нравится аналогия с высокой модой. Когда одежда внешне скромная, но в этой одежде есть еще что-то. Не просто черный пиджак, а переход материалов, поверхностей или новаторство в крое. Это особенность нашего мира: то, что просто на первый взгляд, на самом деле сложно. В архитектуре это приводит не только к своеобразию, но и к целевому старению, когда старение происходит с уважением к зданию: например, прогнозируются места, где откладывается грязь и т.д. Возможно ли применение детализированных фасадов из фибробетона в более демократичном жилье? Да, я применяю фибробетон в очень многих домах. И, кстати, на фасаде Veren Place, в основном, из-за диктата бюджета, также применялся архитектурный бетон. Сегодня это, безусловно, один из тех материалов, которые очень часто используются в проектах бизнес-класса, наряду с кирпичом и кирпичной плиткой на подсистеме. Есть еще бетонная плитка, которая имитирует кирпич. Должен признаться, что я не в восторге от этого, но, учитывая необходимость выдерживать определенную недостаточную для более дорогих технологий стоимость строительства, не вижу проблемы в имитации. Мы же не удивляемся, что в исторических зданиях делали имитацию материалов на фасаде при помощи живописи. Вспомните гризайль, или искусственный мрамор, или имитацию штукатуркой каменного руста и других присущих каменным фасадам деталей на домах исторического Петербурга. Мне понятно стремление бюджетными средствами добиться материальности и мелкости членения фасада. Лучше добиться любыми средствами, чем не добиться вообще. В России в 2018 году принята госпрограмма «Жилье и комфортная среда», по которой до 2024 года должно быть построено 600 млн м2 жилья. Мы привыкли оценивать города по слоям: мы часто говорим о екатерининских городах, поскольку при Екатерине Великой начали создавать по альбомам образцовых строений центры исторических городов, которые мы ценим до сих пор. Речь не о памятниках, а о ткани. Также сохранилась ткань более позднего времени Александра, Николая и так далее, вплоть до Серебряного века и советской неоклассики. Это районы, которые сегодня востребованы и любимы горожанами. И только в 1960-х возникла ткань из панельных коробок, так сказать, одноразового характера, которую не сохраняют. И сейчас есть опасность, что опять воспроизведут эту одноразовую застройку, но в пять раз выше хрущевок, а через 30 лет она превратится в трущобы. Вопрос: можно ли внедрить вашу стратегию 30:70, адаптировав ее для массовой застройки? Да, опасность есть. Внедрить мою стратегию было бы можно, но, с одной стороны, такая стратегия не предполагает плотности выше чем 25 000 квадратных метров на гектар, а, с другой, ведёт к несколько более высоким расходам на строительство из-за более внимательного и детального отношения к поверхности здания. Но без этого отношения создание долговечной и хорошо стареющей городской структуры невозможно. |
|