|
В ЖК «Маленькая Франция» на 20-й линии Васильевского острова Степан Липгарт собеседует с автором Нового Эрмитажа, мастерами Серебряного века и советского ар-деко на интересные профессиональные темы: дом с курдонером в историческом Петербурге, баланс стены и витража в архитектонике фасада. Перед вами результаты этой виртуальной беседы.
Под крылом ВоронихинаДом строится на Васильевском острове, в квартале, выходящем на набережную Лейтенанта Шмидта, и в плотной исторической среде, по соседству с домами XIX и начала XX веков – на месте снесенного советского здания бывшего Алюминиевого института. Главный визави – расположенный не напротив, но в зоне видимости, памятник архитектуры классицизма, Горный институт Андрея Воронихина (1806 – 1811). «Воронихин любимейший, давал фору и Росси, и Кваренги», – говорит Степан Липгарт, объясняя свою любовь к автору Казанского собора способностью того создать особое пространство красоты вокруг своих произведений.
Дом с курдонером
Название «Маленькая Франция» принадлежит заказчику Александру Завьялову и обосновывается жемчужным парижским колоритом. Светло-серый фибробетон в сочетании с изящными коваными решетками и французскими окнами до пола действительно напоминает французскую столицу. Заказчик же предложил сделать курдонер, – и это совпало с желанием архитектора. Потому что композиция дома с курдонером и системой внутренних дворов создает очень петербургский образ.
Жилой комплекс «Маленькая Франция». Общий вид с птичьего полёта с западной стороны© Липгарт АрхитектсЖилой комплекс «Маленькая Франция». План участка с благоустройством территории© Липгарт АрхитектсЖилой комплекс «Маленькая Франция». Разрез© A-Architects
И хотя курдонеры характерны не столько для Васильевского, сколько для Петроградской стороны, на 20-й линии Васильевского есть исторический дом с отступом, то есть ритм, масштаб и парцелляция исторической застройки учтены. Сам Степан Липгарт ссылается как на основной источник вдохновения на Лидваля, у которого курдонеры есть и в доме Лидваль на Каменноостровском, и в Толстовском доме на Рубинштейна. Оттуда же взят мотив торжественных пропилей.
Доходный дом, Санкт-Петербург, Фонтанка 52-54, Внутренние дворы, проект и строительства Ф И Лидваль Ежегодник ОАХ №7© Степан ЛипгартДоходный дом, Санкт-Петербург, Фонтанка 52-54, Внутренние дворы, проект и строительства Ф И Лидваль Ежегодник ОАХ №7© Степан Липгарт
У меня же первой ассоциацией был знаменитый Дом трёх Бенуа с его торжественными курдонерами. В любом случае, мне кажется, отсылка к неоклассике Каменноостровского проспекта присутствует. Эта улица, возведенная за десять лет с 1905 по 1915 – время вертикального культурного виража нашей страны – мекка и сокровищница для мастеров традиционной архитектуры, где сконцентрированы архитектурные шедевры и приемы, актуальные в том числе и для сегодняшнего дня. В принципе новый дом легко там представить и по стилю, и по масштабу, и по количеству инвенций.
Доходный дом Серебряного века как идеальное жилье
Неоклассические дома Серебряного века и советского ар-деко принято считать идеалом современного жилья. Не случайно тот же Толстовский дом или дом Левинсона на Карповке или московские высотки раскручиваются как модные места жительства в хипстерском краеведении.
«Для меня идеальными масштабом и характером городского жилого дома являются те, что присущи петербургскому доходному жилью начала XX века. Отношение застройки к уличному и внутреннему пространству, общего к приватному, по-моему, здесь также найдены наилучшим образом, за исключением серьёзного «но» – тесного и тёмного двора – особенности, возникшей из-за несовершенства градостроительного законодательства того времени».
Сегодня проблем с количеством света во дворах не существует. В «Маленькой Франции» два курдонера: парадный и внутриквартальный, плюс еще несколько небольших дворовых территорий с благоустройством. Если в предыдущем липгартовском доме «Ренессанс» контекстом был многоэтажный спальный район, и масштаб в двадцать этажей отменить было невозможно, то в проекте на Васильевском, слава Богу и регламенту, этажей ровно столько, сколько нужно в историческом городе. «Французский» дом выходит на красную линию симметричными четырехэтажными корпусами с пятым аттиковым этажом, а, отступая в глубину двора, повышается ступенями до семиэтажного главного корпуса. Уже этим дом отличается от Серебряного века, где корпуса чаще имеют одинаковую высоту. А где ступени, там террасы. Вообще террасы, ярусы и регистры, ступенчатое расположение корпусов в современном городе необходимы и хороши.
Жилой комплекс «Маленькая Франция». Вид на центральный сour d′honneur с 20-й линии© Липгарт АрхитектсЖилой комплекс «Маленькая Франция». Перспектива по 20-й линии, вид с севера© Липгарт Архитектс
От Кленце к Бурову
Архитектуре дома на Васильевском свойственны геометричность и орнаментальность, которые при этом не мешают ордеру. Здесь автор опирается на опыт предшественников. Степан Липгарт: «В «МФ» есть отсылки к неогреческому немецкому стилю Нового Эрмитажа Лео фон Кленце. Архитектура этого здания очень сильно меня впечатлила, особенно его декоративность, связанная с жесткой геометрией и повторяемостью. В моем проекте она приближена к ар-деко, больше обобщена и геометризована, от Кленце же ряд пластических элементов фасада». Действительно, некоторые детали липгартовского дома вроде акротериев в обрамлении окон пилястровыми портиками и на стыке карнизов пришли из Нового Эрмитажа: они другие, но в тех же местах. Плоскостность и орнаментальность боковых фасадов Нового Эрмитажа неожиданна для того времени, она как-то не замечается за портиком с атлантами, а ведь это почти ХХ век.
Новый Эрмитаж. Арх. Лео фон Кленце© Максим АтаянцПремацци Луиджи.Вид Нового Эрмитажа со стороны Миллионной улицы.1861 г.© Степан ЛипгартНовый Эрмитаж. Арх. Лео фон Кленце© Степан Липгарт
От плоскостно-орнаментального ордера Кленце можно прочертить линию к дому Андрея Бурова на Тверской с орнаментами в технике сграффито. Соответственно, Степан Липгарт эту линию вплетает в свое произведение, и оно начинает работать как интертекст, актуализируя разные слои неоклассической традиции.
Жилой комплекс «Маленькая Франция». Вид из двора в сторону улицы с севера© Липгарт Архитектс
Интересно, что ордерные элементы во французском доме, хотя и уплощаются орнаментом (пилястры с узором всегда более бестелесные, потому что «одетые»), но не исчезают. Когда Сергей Чобан применил орнаменты в Гранатном переулке, создал сложную свето-теневую поверхность фасада, – и это его программная позиция, выраженная в книге «30:70. Архитектура как баланс сил», – он ориентировался, скорее, на рациональный модерн. Светотень – да, а ордер – нет. Опыт Сергея Чобана Степан учитывает (сейчас делаются пробы с фибробетоном, коего заказчик «МФ» имеет собственное производство, идет работа над поверхностью, над тем, как сделать рельеф красивым и глубоким). Но у Липгарта сохраняется более подробная и традиционная артикуляция фасадов: не просто оси, но ордерное оформление, структура из ризалитов и простенков. Тема портиков (оконное обрамление высотой в два этажа пилястрами и фронтоном) на ризалите чередуется с менее насыщенной частью фасада (интермедией), где пульсация, ритм окон есть, а ордерных элементов почти нет.
Фасад центрального высокого корпуса отмечен торжественным ризалитом с ар-декошным порталом (почти как в высотке МИДа), портиком бельэтажа и венчанием по мотивам часовой башенки из Мраморного дворца. Как водится, этот фасад в глубине курдонера становится театральным задником, получает дистанцию, усиливающую эффект восприятия. Упоминавшиеся «лидвалевские» пропилеи при входе в курдонер добавляют пафоса. Все-таки курдонер – это всегда сильное пространственное переживание.
Жилой комплекс «Маленькая Франция». Общий ночной вид на сour d′honneur с юга в зимнее время года© Липгарт АрхитектсЖилой комплекс «Маленькая Франция». Общий ночной вид фасада по 20-й лини с севера© Липгарт Архитектс
Кроме того, Липгарт постарался на фасадах обозначить внутреннюю структуру дома, разделение на квартиры, отметить с помощью порталов и ордерных обрамлений входы в квартиры и вестибюли. Есть такое правило, – назовем его правилом Михаила Филиппова, потому что он его провозгласил в 1990-х, – что окна разных этажей жилого дома должны быть разными по размеру и украшениям, потому что в квартире, занимая целый этаж, живет семья. Такая структура характерна для домов 1910-х, но исчезает в стране победившего пролетариата в 1930-50-х, когда окна становятся одинаковыми. Филиппов призывал вернуться в Серебряный век. Сегодня мало таких семей, которые могут позволить себе анфилады из восьми комнат, и в целом общество более атомизированное, соответственно, и квартиры меньше. В доме на Васильевском французские окна есть во всех квартирах (даже не знаю, какой социальный вывод из этого сделать – решайте сами); по высоте они одинаковые, но разные по ширине. Некоторые группируются по три, обозначая границы квартир. В данном случае внутренняя структура показана другими способами: это ярусы и ризалиты, раскреповка карниза, ордерная композиция, нижние галереи ситихаусов и террасы пентхаусов.
Жилой комплекс «Маленькая Франция». Первый этаж секции А© A-ArchitectsЖилой комплекс «Маленькая Франция». Первый этаж секции В© A-ArchitectsЖилой комплекс «Маленькая Франция». Первый этаж секции С© A-ArchitectsЖилой комплекс «Маленькая Франция». Типовой этаж секции А© A-ArchitectsЖилой комплекс «Маленькая Франция». Типовой этаж секции В© A-ArchitectsЖилой комплекс «Маленькая Франция». Типовой этаж секции С© A-Architects
Итак, традиционная трехчастность, симметричная композиция со стороны улицы, ордерные приемы артикуляции фасадов. При этом понятно, что дом создан в XXI веке. В чем новизна?
Диалектика ордера и витража
Тут я подхожу к моей любимой теме соотношения ордера и стекла, которая будет основной в XXI веке. Соединить их можно тысячей разных способов, например, так гениально, как это сделал Самойлов в санатории «Наука» в Сочи (1938), где на стеклянных витражах, пробиваемых солнцем насквозь, чудесным образом размещались довольно чувственные ордерные элементы, колонны и портики, парящие в пространстве. Задачей Степана Липгарта, по его словам, было «добиться баланса между ордерными деталями и большими остекленными поверхностями. Витражи дают много света. Но пустота разрушает тектонику». В доме на Васильевском окна – почти без переплетов, поэтому и в самом деле фасады воспринимаются, как ордерный каркас в пространстве. Но каркас крепкий, проработанный. При всей плоскостности, в нем много слоев, и сам ордер изящного сухого рисунка убедителен и тектоничен. Это не романтическая витальность ар-нуво и ар-деко, но прозрачная стройность и рыцарственная стойкость и веселость классики среди всеобщего хаоса. Какое-то «наперекор», как говорил Гессе, название повести которого перефразировано в заголовке статьи.
«Левинсон, смягченный Лидвалем»?
Пытаясь дать формулу стиля дома на Васильевском, Степан сказал, что это «Левинсон, смягченный Лидвалем». Я не очень чувствую здесь Левинсона, в отличие от дома «Ренессанс», где его влияние очевидно. Большой масштаб и просторы там требовали мощной пластики фасадов, выразившейся в мега-ордере, сконструированном из сильно выступающих эркеров. А вот плоскостность Кленце во французском доме чувствуется. Более правильной, пожалуй, будет формула: Кленце-Лидваль-Левинсон-Липгарт. Это и есть виртуальное общение с мастерами традиционной архитектуры – вроде того, что происходит в повести Гессе «Паломничество в страну Востока», где в одном пространстве встречаются Моцарт и Ансельм Кентерберийский, Пауль Клее и сам Гессе, поэты и художники разных веков.
Лучезарный орнамент
Вообще ар-деко звучит здесь как-то под сурдинку. Больше всего – в портале главного входа и в сильно вынесенных лаконичных карнизах дворовых корпусов, а также в украшающих пропилеи и пилястры орнаментах с лучами, не столько воронихинскими, сколько перекликающимися с советской гербовой символикой. Степан Липгарт утверждает, что это мотивы диагонали и дуги, дополненные треугольниками во фризах, сначала придумались, а потом он внезапно понял, что треугольник – это циркуль. В любом случае мотив – лучезарный, выразительный, родом из станции метро «Аэропорт». Также ар-деко ощущается в люксовых форматах квартир. Террасы, например, вызывают в памяти пентхаусы Трайбеки в нью-йоркских ардекошных домах. С террас открывается вид на самый красивый город на земле.
Жилой комплекс «Маленькая Франция». Вид на террасу уличного фасада с южной стороны © Липгарт АрхитектсЖилой комплекс «Маленькая Франция». Перспектива по 20-й линии, вид с юга© Липгарт АрхитектсЖилой комплекс «Маленькая Франция». Фрагмент дворовой части, вид на выход из двухэтажной квартиры и палисадник при ней© Липгарт Архитектс
Личная галерея и личный вход
Наряду с пентхаусами в «Маленькой Франции» применен люксовый формат так называемых ситихаусов – двухэтажных квартир с отдельным входом с улицы. Ситихаусы в России встречаются не то чтобы часто в силу нашей истории, но в последнее время появились. Это как бы таунхаус, встроенный в среднеэтажный жилой дом, с общественной зоной на первом этаже и спальнями – на втором. Это предполагает дружелюбность социума, в 1990-е такое представить было невозможно. Это утверждает достоинство частного человека. В Англии входы в дом всегда отдельные с улицы – вспомните эти цветные узкие двери, часто с гербом, обрамленные портиками. В «Маленькой Франции» вход в ситихаусы осуществляется через тамбуры с узорчатой кованой оградой – оммаж Летнему саду, «где лучшая в мире стоит из оград» – там в летнее время можно оставить коляску или велосипед. Тамбуры выходят на тихую и зеленую, не туристическую 20-ю линию ВО, на которой почти нет транспорта и мало пешеходов. По сути, тамбуры – это крытые галереи в теле здания. Ситихаусы, расположенные со стороны двора, имеют небольшие палисадники, где можно посадить землянику и выпить чашечку кофе.
|
