Участок реновации площадью 125 га на престижном и дорогом юго-западе Москвы объединяет четыре советских «микрорайонных квартала» 32-35, начинается от станции метро проспект Вернадского и тянется по обе стороны проспекта до улицы Лобачевского. В «сферу влияния» района входят зеленая территория МГИМО, парки имени 50-летия Октября и «Удальцовские пруды». Кроме того, в границах площадки есть собственный сквер «Юго-западных» прудов на притоке реки Самородинки.
В 1962 году, микрорайон пятиэтажек серии I-515 построили в чистом поле между деревней Никольское и усадьбой Воронцово – на видно, как город «шагнул» за границу домов «сталинской» квартальной планировки по улице Марии Ульяновой, появившихся двумя годами раньше. Проспект Вернадского в то время был только намечен и заканчивался тупиком, главными трассами служили Ленинский проспект и Боровское шоссе, которое тогда еще функционировало. Нынешняя площадка реновации занимает примерно половину микрорайона 1962-1963 годов: тогда построили 6 кварталов, сейчас рассматривают три с половиной, два за Ленинским проспектом уже снесли и застроили при мэре Юрии Лужкове.
Надо сказать, что уплотнять район начали почти сразу – 12-этажками. В 2000-2010-е появились башни вдоль прудов, стена 25-этажных домов вдоль парка, и еще несколько домов от 20 этажей и выше, причем часть из них сейчас должна обеспечить первую волну переселения.
Надо сказать, что сейчас на панорамах района контраст пятиэтажек и 25-этажных домов-гигантов заметен достаточно остро.
Главная особенность предложения Алексея Гинзбурга и Моспроекта – в том, что архитекторы относятся к существующей ситуации очень бережно, на выставке проект был одним из самых контекстуально-деликатных, – возможно, в ущерб броской подаче. Архитекторы сохраняют планировку, привязываются к контурам пятиэтажек, чтобы не вырубать деревья – согласно расчетам, на собственно участках реновации удастся сохранить 77% существующей зелени.
И жителям это понравилось. Во время общественного обсуждения одна из жительниц района, обеспокоенная деталями в проектах других авторов (планируемой дорогой под окнами ее дома), назвала проект мастерской Гинзбурга «более терапевтическим», поскольку он предусматривает бережное вмешательство в сложившуюся ситуацию. И я понимаю жителей. Потому что мне довелось два года жить на проспекте Вернадского, в пятиэтажке за кинотеатром «Звездный». Деревья там потрясающие, и доказательством служит огромное количество снегирей зимой и котов летом, которые залезали ко мне в открытые окна на первом этаже. У меня даже был рисунок художника Андрея Ягубского с этими снегирями и котами, специально сделанный для увековечивания своеобразной городской экосистемы.
Между тем архитекторы вовсе не предлагают строить только на контурах сносимых домов, их модель скорее можно назвать гибридной: там, где две пятиэтажки стояли параллельно друг другу, на их месте появляются семиэтажные дома покороче, между ними – одна перемычка той же высоты, образующая полуоткрытый урбан-блок. Расстояние между пятиэтажками было от 45 до 80 метров, длина блока – от 60 до 90 м, и авторы «добывают» из этого модуля как кварталы поменьше, с «классическими» для семиэтажной высоты дворами примерно 50х70 м, – так и более крупные, захватывающие не по две, а по четыре пятиэтажки. Причем вторые контекстуально группируются ближе к улице Марии Ульяновой, где преобладает «сталинская» планировка с крупными дворами.
На углу кварталов вырастают башни, высотой по 14-18 этажей, замыкающие контур, но не полностью. Таким образом на месте открытых, расставленных под разными углами микрорайонных «строчек» возникает застройка, привязанная к ним по направлениям, но уже квартального типа и разреженная башнями. Кварталы интерпретируют строчки пятиэтажек, башни вторят «уплотнительной» застройке, которая началась здесь, в основном по периметру, как мы помним, уже в 1970-е. Две системы накладываются друг на друга и образуют сложное соподчинение: не все башни принадлежат кварталам, и они также принадлежат строчкам вдоль улиц. Алексей Гинзбург называет полученное решение «чем-то средним» между исторической периметральной и открытой модернистской планировкой.
В северо-западной части, вдоль отрезка бывшего Боровского шоссе, архитекторы как раз выстроили ряд башен, отмечающих торцы бывших пятиэтажек. Они стоят к улице углами, создавая вместо фронта красной линии зигзаг треугольных скверов-уступов: два из них продолжаются к северо-западу небольшими пешеходными бульварами, один становится главной площадью – с ней стыкуется диагональный проезд, по нему можно будет прогуляться от метро к МГИМО, минуя напряженные автомобильные трассы. Остальные уступы тоже играют роль миниплощадей. На всех уступах намечены дуги или круги, которые отдаленно напоминают о екатерининских площадях Твери и прямо перекликаются в большим дугообразным переселенческим домом 2010 года на другой стороне бывшего Боровского шоссе.
Итак, бывшее шоссе превращено в бульвар с площадями и скверами, главное общественное пространство городского типа, располагающий к прогулкам и посиделкам в кафе. В южной части к нему примыкает узкий сквер вдоль улицы Лобачевского, его в свою очередь продолжает спортивный бульвар вокруг жилых башен вдоль проспекта Вернадского – здесь за редким строем жилых домов авторы находят место для спортивного и фитнес-центра. Получается своего рода «подкова» общественных зеленых пространств с разной специализацией. Их продолжает сквер вокруг прудов на другой стороне проспекта – самое спокойное место, почти парк. Но для того, чтобы связать весь этот функционально нюансированный каркас в единую систему, требовалось улучшить связь между двумя частями района.
Поэтому архитекторы предлагают заменить наземный пешеходный переход в южной части проспекта мостом с лифтами для подъема – он должен лучше связать спортивный бульвар с мини-парком вокруг прудов, образовав две взаимосвязанные петли пешеходных и велосипедных маршрутов.
Решить проблемы малой проницаемости района радикально пока не представляется возможным: слишком много заборов появилось за последние 20 лет, «раскрыть» их не так-то просто. В то же время, поговорив с жителями, авторы проекта пришли к выводу, что для «возрастного» населения района возможность куда-либо дойти пешком очень важна. Поэтому они акцентировали и усилили все доступные пешеходные связи, добавив, разумеется, и автомобильные проезды вокруг новых домов.
Архитектура умеренности
Архитектуру авторы называют «намеренно условной», дома нейтрально-похожи, стекла не слишком много. Базовая высота – 7 этажей, представляет собой среднее арифметическое между пятиэтажками и ближайшими 9-10-этажными «сталинскими» домами – к последним, по-видимому, отсылает и коричневатый цвет 7-этажных частей, он же неплохо коррелирует с кирпичными советскими башенками. Высота башен – треть высоты «уплотнительной» застройки последних лет, что тоже приводит контраст к некоей норме. Верхние части башен отсечены стеклянным этажом, им присвоен «заоблачный» белый цвет – психологический прием, призванный придать городскому визуально меньший масштаб. Под всеми новыми домами предусмотрен один ярус подземной парковки.
Частью требований ТЗ конкурса было рассчитать период реализации и логику переселения. Здесь запланировано семь волн. Первая волна использует уже построенные стартовые дома и «смоет» ветхий фонд в центре двух половин района, вторая – пятиэтажки около кинотеатра «Звездный» и у больницы №31 и так далее. Жителей переселяют в ближайшие дома, так, что никому не придется даже менять правую сторону проспекта на левую. Заметим, что под жилье на продажу запланированы в основном отдельностоящие башни, распределенные по району, ближе-дальше от метро, достаточно равномерно. Возможно, такое разделение объемов на переселенческие и коммерческие должно упростить продажи; башни коммерческого жилья по плану строятся в последнюю очередь.
Для советского градостроительства был остро-характерен хирургический подход к городской среде, не зря некоторые его плоды прозвали «вставными челюстями»: взрывы, разрезы, вторжения. Затем, в 1980-е, этот подход отвергли и в теории возобладал интерес контексту – желание изучать, восстанавливать, отвечать, зеркалировать, встраиваться. Более всего он привычен нам в историческом городе, здесь же применен к модернистскому наследию, в чем чувствуется некий парадокс: следы тех домов-блоков, что шагали ровными рядами по полям, архитекторы фиксируют, сохраняют память о них. Образно говоря, вместо «второй хирургии» здесь предлагается «первая терапия» пространства, застроенного всего-то 55 лет назад и пришедшего в некоторый упадок. Несложно заметить, что возникающая в этом проекте архитектура представляет собой нечто среднее между пятиэтажками и двадцатипятиэтажками, не только в планировочном, но и в объемном, высотном отношении. Она, вероятно, претендует на роль идеальной соединительной ткани, поскольку обладает рядом свойств «той» и «этой» стороны, в чем и состоит ее не сразу уловимое имманентное обаяние.
Столь же деликатно, как к деревьям и к планировочной структуре района, архитекторы относятся к его экономическим реалиям и функциям, стремясь не закладывать в проект ничего сверхъестественного, дорогого, сложного и потенциально маловостребованного.
«Все, что мы сделали вместе с архитекторами Дмитрием Александровым и Алексеем Бавыкиным в составе группы специалистов, основано на экономических и технических расчетах, – рассказывает Алексей Гинзбург. – Никаких воздушных замков, ничего фантазийного, лишь решение конкретных задач: cоздать общественное пространство, сохранить деревья и масштаб застройки, связать две части района через проспект Вернадского. Наше предложение учитывает мнение людей, живущих в районе проспекта Вернадского. Мы с этими людьми общались еще до того, как провели общественные слушания. То, что эти люди пришли на общественные слушания и сказали: «Да, вы сделали то, что нам надо», – для нас серьезная награда».
