|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 01.11.2012 | |
|
Гармония остановленного движения |
|
|
Юлия Тарабарина, Алла Павликова |
|
| Объект: | |
| Выставочно-деловой центр на острове Сахалин | |
| Адрес: | |
| Россия, Дальний Восток, | |
| Архитектор: | |
| Левон Айрапетов | |
| Валерия Преображенская | |
| Мастерская: | |
| TOTEMENT/PAPER | |
| Авторский коллектив: | |
| Левон Айрапетов, Валерия Преображенская, Егор Легков, Аделина Ривкина, Дарья Самохвалова, Евгений Косцов. | |
|
О втором варианте проекта бюро TOTEMENT / PAPER для Сахалина.  Концепция выставочно-делового комплекса в СахалинеВо втором варианте здание не ограничено ни единством геометрического модуля, ни прямоугольной рамкой, вырезающей образованную им пузырчатую «соту» из пространства. Оно прорастает, на первый взгляд совершенно свободно и даже очень энергично, преобразуя – усиливая заданные ландшафтом нерегулярные контуры. Здесь мы наблюдаем явление скорее геологического порядка: таким мог бы быть результат выветривания породы сложного состава в какой-то древней горе. Если бы вначале порода струилась, затем выветривалась, оставляя причудливые ломаных очертаний мосты, пещеры и консоли и затем, наконец, была обтесана аккуратным резцом широкими плоскостями – примерно такой процесс мог бы создать ветвящееся сооружение, которое где-то вторит линиям пейзажа, но чаще – утрирует их, заостряет, врезается, нависает, вытягивая длинные «шеи» в сторону моря.  Второй вариант проекта выставочно-делового центра в СахалинеОднако же несмотря на первое «геологическое» впечатление, смысл формотворчества здесь не в подражании природе («нам не нравится, когда нашу архитектуру определяют как «бионическую» – говорит Левон Айрапетов). Смысл – во взаимодействии архитектора с ландшафтом. Но это взаимодействие особого рода: человек перенимает язык геологических образований, выучивает его и строит свою форму по его законам, но, что важно – проявляя в этом диалоге вполне отчетливо свою волю. Которая, впрочем, наполовину состоит из того, чтобы следовать, согласно дальневосточному (и потому более чем уместному в данном случае) учению дзен-буддизма, естественному ходу вещей, возможно даже – отливать этот ход вещей в архитектурной форме.  Второй вариант проекта выставочно-делового центра в Сахалине«Основная идея состоит в том, чтобы не рисовать образ дома «из головы», а получать его с помощью необходимых условий, – рассказывает Левон Айрапетов. – Есть техническое задание, площадь, ограничения; есть окружающий пейзаж, река, завод, гора – это тоже часть технического задания. Есть необходимость развести потоки людей, чтобы они не пересекались друг с другом: выставочные залы должны быть доступны для посетителей, офисы для сотрудников. Форма получается исходя из того, как устроен весь организм здания. Это похоже на рождение детей – дети получаются сами по себе, это естественный процесс, подчиненный генетическим кодам». «Однако это ни в коем случае не «параметрическое проектирование», – тут же оговаривается архитектор – автор должен участвовать в процессе, это совершенно неправильно строить архитектуру через компьютер, вводя в него данные и получая какие-то обезличенные вычисления». Действительно, проект нарисован рукой Левона Айрапетова, а этот рисунок, в свою очередь, играл немалую роль в образе стенда бюро TOTEMENT на выставке «Сложность/сложенность» на прошедшей Арх Москве, был там почти манифестом. «Нужно подчиниться движению руки и вести линию так, как она ведет себя сама» – так описывает архитектор этот процесс. И тоже уточняет: «Линия убегает, но там есть невидимый центр и она не может далеко отойти, ты ее все время закручиваешь внутрь, следишь за тем, чтобы она не убегала слишком далеко».  Второй вариант. Эскиз Левона Айрапетова.В этом рассказе о борьбе с линией, которой надо дать свободу, но все же не дать убежать слишком далеко, есть вещь очень важная для понимания проекта (и вообще метода проектирования архитекторов TOTEMENT). Дело в том, что в состав «естественного хода вещей» и «необходимых условий» помимо пейзажа и заказа необходимым образом входит эстетическое чувство архитектора. Оно становится одним из важных слагаемых (а скорее даже множителей или знаменателей) увлекательного уравнения под названием «формирование генетического кода здания». Действительно, какой же генокод проекта без авторского взгляда? Он там должен занимать больше половины нуклеиновых цепочек – он же автор. Поэтому изысканная графика линий лишь в самых редких случаях действительно повторяет изгиб рельефа, и в основном – становится результатом авторского переосмысления многих вещей: начиная от произвольных контуров берега и заканчивая красотой рисунка как такового, заряженного кинетической энергией. Энергию приносит автор, заряжает линии и объемы движением, лишь отталкиваясь от пейзажа: склона и горы. «На плоском поле даже зацепиться не за что, говорит архитектор, а здесь легче: есть яма, холм, ручей». Ключевое слово здесь – «зацепиться», дальше пойдет само, вырастет, раскинется, линии останется только ловить и закручивать, не дать им убежать далеко от центра.  Второй вариант проекта выставочно-делового центра в СахалинеЛинии, действительно, раскинулись далеко: архитекторы сделали акцент на крытом переходе к территории завода – это самая дальняя из «убежавших» линий, она пронизывает центр здания, проходя мимо атриума в центре и, поворачивая многократными изломами, выходит к морю окуляром двухъярусной «смотровой площадки» с панорамным окном внизу и летней террасой на втором этаже. Отсюда на юго-запад под холмом планировалось прокопать к морю туннель – таким образом, витиеватая ось прошивала бы комплекс насквозь с севера на юг, от завода – к морю. Причем это движение вначале идет по земле, затем над землей, и наконец – под землей, в холме. Надо сказать, что в первой версии проекта переход и даже туннель тоже присутствовали, будучи частью техзадания, но там они были неглавными и выглядели как дополнения к сравнительно строгому прямоугольнику здания, здесь же – превратились в один из основных элементов формообразования.  Второй вариант проекта выставочно-делового центра в Сахалине Объемы аудиторий, офисов и переговорных разбросаны по склону большой трехпалой «лапой», это три энергичных «носа» и даже головы: одна смотрит на восток, другая на юго-восток и третья на юго-запад. Столь же активно отношение к рельефу и пространству: корпуса вырастают из земли и сразу же разбрасывают вокруг глубокие консоли, соединяются между собой воздушными переходами, оставляя внизу открытые дорожки. Здание «врастает» в окружающее воздушное пространство, проникает в него, не перегораживая, но открывая множество воздушных коридоров.  Второй вариант проекта выставочно-делового центра в Сахалине. Ситуация. Второй вариант проекта выставочно-делового центра в Сахалине. Планы первого и второго этажей.Так как движение в этом проекте – главное, причем как условное, метафорическое движение форм и плоскостей, так и самое обычное – движение человека по переходам, проникновение внутрь, выход, переход, подъем и спуск. По зданию, вероятно, было бы увлекательно бродить, так как оно в значительной степени состоит из переходов (они же помогают развести потоки посетителей, о которых говорилось выше). В большинстве переходов либо одна стена, либо обе – стеклянные, что позволяет осветить их и одновременно сделать границы эфемернее, сделать тоньше разницу между «внутри» и «снаружи».   Интерьеры во втором варианте проекта выставочно-делового центра в Сахалине Интерьеры во втором варианте проекта выставочно-делового центра в Сахалине Второй вариант проекта выставочно-делового центра в СахалинеЛабиринтообразное пространство внутри снаружи похожи, а благодаря стеклянным стенам различие становится еще менее ощутимым: это здание – единый организм, состоящий из множества разных, открытых, полуоткрытых и закрытых пространств. О том, что главный фасад отсутствует, здесь даже и говорить не следует – его здесь не может быть никаким образом, это здание, по точному выражению архитекторов – сумма стоп-кадров, снятых с подвижного, почти живого организма. Основная часть здания окружена ступенями своеобразного амфитеатра, для создания которого планировалось немного срезать склон. (В первом варианте здание возвышалось на той части склона, которая во втором углублена, чтобы корпуса могли спуститься вниз). Ломаные линии амфитеатра имитируют природные очертания, хотя они вполне ощутимо огранены и превращены в крупные, покрытые травой ступени (впрочем, можно и усомниться в том, что на Сахалине долог период, когда кто-либо захочет сидеть на траве). Одна из трех «голов» здания положена прямо на ступени, отчего оно начинает напоминать усталого дракона, прилегшего отдохнуть у моря (сходство, конечно же, отдаленное и схематическое). И все же. Застывший каменный дракон – существо ощутимо местное, дальневосточное, как и получившийся образ: намеренно незаконченный, со сложной графикой иероглифа или орнамента, но особенного – такого, который никогда не будет размножаться повторяющимися рапортами. И надо признать, что если в первом варианте проекта ощутимо прочитываются где-то утрированные, переосмысленные, но все же узнаваемые черты корбюзианства, то второй вариант вдохновлен другим направлением искусства XX века – тем, которое больше века увлекалось искусством востока, его своеобразной, несколько чуждой, но свободной гармонией форм. |
|