Проект Дома Музыки входит в госпрограмму для одаренных детей «Сириус», которая базируется, в основном, на федеральной территории в Сочи, где построен целый комплекс зданий, постоянно прирастающий новыми проектами. В 2024 году там открылась средняя специализированная музыкальная школа. 

Дом Музыки – отдельный проект, строится не в Сочи, а намного севернее, на Валдае, и это не школа в полном смысле этого слова, а скорее музыкальный кластер. Если школа в Сочи рассчитана на постоянное, с по 10 класс, обучение 300 детей, и ее зале 300 мест – то здесь обучение будет проходить в любимом «сириусовском» формате краткосрочных интенсивов, мест для учеников всего лишь 29, зато главный концертный зал при максимальной трансформации вместит до 436 слушателей, и еще камерный зал – 172. То есть, помимо возможностей для обучения это концертный, фестивальный, гастрольный и конференц-центр; больше филармония, чем школа. 

Так что неудивительно, что проектировать здание пригласили Владимира Плоткина и ТПО «Резерв», авторов концертного зала «Зарядье» и филармонии в Якутске. 

Участок расположен в северной части города на берегу озера, в местечке с говорящим названием Затишье, при неглубокой бухте с – пока что диким – пляжем на мысу. Большую часть растущих на территории деревьев удалось сохранить – что во многом определило каплевидную форму здания. 

В то же время план продиктован не в меньшей мере функциями его составных частей – двух главных корпусов. У берега озера, на границе водоохранного отступа 50 метров, скомпонованы большой зал, малый камерный зал, буфет, гримерные. Они занимают круглящийся объем, близкий к компактной, слегка асимметричной трапеции; в южной части, отделенная двусветным атриумом-фойе – группа репетиционных. Корпус гостиницы для учеников и преподавателей соединен с главным зданием теплым навесным переходом – планируется, что свободно перемещаться по нему можно будет почти в любое время, за исключением каких-то важных концертов, на время которых двери перехода закроют. В жилом комплексе имеется спортзал, столовая, коворкинг.  

Абрис плана получается похожим на басовый ключ; для тех, кто несведущ в музыке – на крупную запятую. 

На территории также задуман двухэтажный домик на 4 апартамента для гостей и открытая летняя сцена – оба овальные в плане. Дом поставлен на внутренней площади, а сцена – у озера. 

Другая музыкальная тема, дополняющая «басовый ключ» основного объема – арфа. Натянутые диагонально струны ламелей перед стеклянным фасадом атриума-фойе планируется подсвечивать на торцах, а плавно выступающий вверх объем главной сцены снаружи отделан имитирующими дерево панелями и похож на деку струнного инструмента. 

С ночной подсветкой хорошо видно, что здание составлено, прежде всего, из множества разнонаправленных линий и точек – в противовес массе.

«Струны» тут пронизывают все: тем ламелям, что «натянуты» перед фасадом, вторят светящиеся линии внутри атриума – где-то прямые, где-то изогнутые, они парят в пространстве на полупрозрачных ламелях. Весь атриум, кажется, подчинен этим линиям, никакой они не декор, или не только декор, а визуализация главных направлений и пересечений потоков. 

Впрочем, струны это или потоки звука, надо еще разобраться. Легкий рельеф светлых стенных панелей подсказывает еще одну ассоциацию – со световым лучом. Совершенный лучизм эти панели. Хотя можно сравнить и с партитурой, которую сложили «гармошкой». И с занавесом. 

Искусственный свет перемешан с естественным, хотя не сливается с ним. Нам как будто даже говорят: вот, луч естественного света он всегда прямой, а свет искусственный может изгибаться сродни потокам музыки.

Так или иначе, а свет важен, атриум просматривается и просвечивается насквозь, а к озеру на востоке раскрывается раструбом. Чтобы добавить света, часть потолка атриума с широкой, дугообразной восточной стороны – тоже прозрачная, из стекла с подогревом, чтобы зимой не залеживался снег. Замечу, что стекло потолка не горизонтальное и не имеет наклона наружу, что могло бы придать фасаду сходство с парником; нет, стеклянная полоса наклонена внутрь – вероятно, чтобы не мешать восприятию дуги фасадного витража со «струнами» перед ним. У стеклянного восточного фасада нет ни цоколя, ни карниза, планируется, что уровень пола и внешнего мощения будет единым; стекло с ламелями должно восприниматься как мембрана, невесомая преграда между «внутри» и «снаружи». 

Амфитеатр, который работает и как дополнение к фойе, и как общественное пространство для учеников и преподавателей школы и место для камерных концертов, получит максимум дневного света, включая вечерний «на просвет» со спины, – и виды на озеро. 

Ступени амфитеатра планируется выполнить из дерева, внешние стены залов из имитирующих дерево панелей. Двусветное пространство поддерживают круглые опоры – возможно, их поверхность удастся реализовать в открытом бетоне. Два яруса пространства атриума соединяет нанизанная на одну из колонн лестница с поворотом – скульптурное украшение пространства, она обращает к озеру округлый белый «бок»; в месте поворота, к слову сказать, должны будут раскрыться отличные виды. 

Атриум вписан в перепад высот на участке, по оси запад-восток он спускается приблизительно на 3 метра. В конце концов, мы идем к озеру. 

По сторонам от ламелей-струн восточного фасада – да в общем-то и везде, где только можно – фасад распадается на «клавиши» простенков. И если «струны», натянутые перед стеклом фойе, исходят, в основном, из одной точки – то простенки все поставлены с наклоном в одну сторону и под одним углом 7°: и на внешнем фасаде, и при входе со стороны внутренней площади. 

На других частях фасада ряды простенков поддержаны решетками – к примеру, так устроена пергола открытой треугольной террасы второго яруса, расположенная рядом с гримерными и предназначенная для отдыха артистов или, как знать, может быть, даже для переговоров. 

Проницаемость и решетчатость – это одна из двух присутствующих здесь тем. Ее поддерживают и козырьки-перголы, и решетка террасы гостиничного корпуса.

В этом ряду даже, вероятно, можно упомянуть совершенно корбюзеанскую галерею под террасой на приподнятой над землей платформе. Шаг круглых опор – широкий, а в потолке галереи прорезано 4 овальных зенитных фонаря. Привлекательное решение; живо напоминает о Дворце пионеров на Ленинских горах. 

Вторая тема противоположная – скульптурные изгибы. В описании авторы подчеркивают обтекаемость всех линий. Здесь определенно преобладает овал, нежели угол. Овалы зенитных фонарей рифмуются с планом летней сцены, клумб в проекте благоустройства и с домом гостевых апартаментов. Впрочем, в последнем нижний овал вытянут продольно, а верхний поперечно, что дает форму, похожую на поворотный механизм. 

Но если бы только овалы. Здесь, кажется, впервые в портфолио Владимира Плоткина, мы видим много асимметричной нелинейности. Западный фасад концертного корпуса – тот, который гости комплекса увидят, входя на территорию, прежде всего – превращен в асимметричную волнообразную ленту: слева небольшой дополнительный вход, справа глубоко утопленный в тело здания вход основной. Правый пилон отступает, левый выступает вперед. Их объединяет козырек с изогнутым краем, хотя абсолютно ровной нижней поверхностью, покрытой блестящим черным металлом с ортогональной сеткой мелких точечных светильников. Они предваряют световые линии внутри. 

На самом крупном пилоне – название Дома Музыки в окружении абстрактных нот; не простое, светящееся. Здесь планируется использовать двухслойный фасад из стекло-фибро-бетона с подсветкой контррельефа внутреннего слоя отраженным светом. 

Выступ, углубление входа и «арка» под навесным переходом вместе зонируют пространство центральной части так, что здесь образуется мини-площадь – интуитивно очевидный центр всего комплекса. 

В нем, как несложно заметить, встречаются две пластические парадигмы: легкая галерея на тонких опорах, двойная связь навесного перехода, одновременно соединяющая здание и раскрывающая путь вовне – и гибкая пластика «волны» объемов. Соседи-антагонисты. Их можно сопоставить с «классическим» модернизмом – и любимой сейчас нелинейностью. Или с Корбюзье довоенного периода – и периода капеллы в Роншане. 

Главное, тут сведены и противопоставлены, впрочем довольно бесконфликтно, два подхода: один можно назвать арифметическим, другой алгебраическим; или один сетчатым, другой скульптурным. Можно представить себе, что у входа они сталкиваются, а проходя сквозь пространство атриума, выдают нечто иное – не то чтобы слияние, а некий вариант гармонизации антагонизма. Разнонаправленную световую штриховку, эффект подвижности, незаконченного, длящегося действия. Как музыка... Как будто сопричастность к ее искусству, а фойе именно что сопричастно, примыкает к концертным залам – меняет всё; выводит зрителя из сложного, напряженного, плотно, как узел, скомпонованного и разнонаправленного центра площади перед входом, по линиям ламп, к свету водной поверхности озера. Тут, очевидно, присутствует режиссура эмоций, направленная на посетителя. Ощущение от пространства при проходе по главной оси должно будет заметно изменяться: сначала мы идем вдоль легкой колоннады, затем входим в «пещеру»-святилище, и, переродившись посредством музыки, подходим к озеру.

К тому же атриум, в западном входе углубленный, на восточной стороне раскрывается широкой дугой – как будто он не столько часть здания, сколько встроенный в него самостоятельный объем, состоящий из несколько иной материи: стекла, света, пространства и конструкций – и от дуновения какого-нибудь Борея эта материя в одной части углубилась, а в другой расширилась. 

Тем не менее, если приглядеться, вся эта сложная сценография нанизана на жесткую и ясную логику осей построения плана. 

Участок с его небольшим мысом принадлежит преимущественно материку, но в силу вытянутости пятна, свободного от деревьев, образовалась главная ось запад-восток – она же ведет от подъездной дороги внутрь. Ось проходит не совсем по параллели... Достаем транспортир и выясняем, что отклонение составляет 7° – и равна чему? Правильно, углу наклона простенков на фасаде здания. 

У начала этой оси расположены въезд и парковка; по ее линии отсечена сегментовидная «долька» гостиницы и репетиционных. На нее, наконец, нанизано фойе – от выхода из него в сторону пляжа ведет прямая аллея.  

Таким образом, все комнаты гостиничного корпуса смотрят на юг и получают максимально возможную инсоляцию. 

Смотрим дальше и видим, что внешняя, юго-восточная дуга фасада – двухцентровая. Находим обе окружности и обнаруживаем, что малая, восточная дуга принадлежит совсем небольшому кругу, внутрь которого попадает и домик с апартаментами. Если соединить этот круг с «хвостом» спортивного зала – получится контур настоящего басового ключа или запятой. 

Находим у малой окружности центр и обнаруживаем три вещи. Во-первых, центры малой и большой окружности дуги фасада лежат на одной прямой. Во-вторых, центр большой окружности лежит к северу ровно на кромке воды озера. И наконец, к центру малой окружности сходятся оси, образующие сквозной прогал между концертным и гостиничным корпусом; и оси линий начала и конца светового потолка атриума. А если провести через центр того же малого круга линию от южной границы стеклянного потолка, то она придет в центр овального дома апартаментов. Ну и наконец, если провести, опять же через центр, линию от летней эстрады, то она придет к точке пересечения дуги гостиничного корпуса с самой главной осью. Если взять точку пересечения внешней дуги коридора, проходящего внутри гостиничного корпуса, с главной осью, линия приведет нас к северному краю овала эстрады.

Уф, кажется все, хотя на самом деле еще между центром малого круга, двумя главными осями и западной границей концертного зала образуется правильный квадрат. Разделенный в пропорциях Золотого сечения западной линией прямоугольника, очерчивающего основную часть главного корпуса и проходящей через западный угол открытой террасы 2 яруса и через плоскость правого, от входа, пилона. Вероятно, можно найти и какие-то еще линии, связанные здесь общей логикой – к примеру, дуг, а следовательно, кругов и их центров, на самом деле не два, а три или даже пять; это отражается на фасадах. Все они не особенно читаемы в объеме, но «держат» на себе всю логику композиции как главных зданий, так и всей территории. 

А следовательно, оно глубоко не случайно. Как может показаться на первый взгляд. Рассматривая хотя бы те оси, дуги и закономерности, которые удалось обнаружить, несложно предположить, что все формы здесь – не плод автоматического рисования в режиме «я так вижу», а следствие построения, обоснованного геометрически, как, впрочем, и функционально. 

Элемент, наиболее обоснованный – дуга, вот она точно двухцентровая – коридора гостиничного корпуса, продолженная навесным переходом и дальше коридором репетиционной части. Ее линия, внутренняя ось жилого и учебного пространства, приходит к узлу, соединяющему ее с частью концертной. Здесь и двери для временной изоляции жилой части, и «парадная» лестница. Отсюда же начинается, уже более широкий, чем коридор, мост второго яруса пространства фойе-атриума, ведущий ко входу на ярус балкона концертного зала. 

Внутри оба концертных зала напоминают Зарядье, хотя и в меньшем масштабе. Они рассчитаны на естественную акустику – для ее экспертизы привлекли кандидата наук, ведущего российского специалиста Анатолия Лившица. Акустические панели планируется покрыть шпоном натуральной древесины. 

Резюмируя: Дом Музыки – полномасштабный концертно-образовательный комплекс, продуманный с технической точки зрения, а с позиции архитектурных решений выстраивающий образ некоего «катарсиса», связанного с воздействием искусства музыки и основанного, вначале, на контрасте линейного и объемно-скульптурного подхода к форме и – затем – разрешаемого через некий апофеоз раскрытия пространства, прозрачности и линейности, метафорически связанной со струнами арфы. 

Все это скомпоновано и увязано, в том числе имманентной логикой осевых построений. Возможно, для посетителей комплекса красивая последовательность эмоционального воздействия будет более очевидной. А вот при первом рассмотрении объема на рендерах все это выглядит очень сложным, может быть, даже переусложненным. Здание ведет за собой, раскрывается, фасады наклоняются, линии то «текут», то перерезаются поперечным «смычком»... Оно – в некотором роде как джаз, уменьшенная версия Зарядья, но более живая и заметно более непредсказуемая. Тут настолько много всего, идей, возможных аллюзий, контрастов и переходов, что поневоле на ум приходит словечко «деконструкция», напоминающее об опытах начала 2000-х. Сейчас принята форма более лаконичная, емкая и менее «многодельная». Построенная на не раз-два-три-четыре, а на раз-два. Примерно как объем здешнего дома апартаментов, похожего на ручку запуска всей этой «музыкальной шкатулки».  

А особенно непонятен мне «язык» зеленой кровли, прикрывающей острый угол техпомещения при спортивном зале, который встречает зрителей при входе. Почему он такой? Или еще вот вопрос: почему нет пристани? И вообще выходов к воде? 

Тем не менее проект обладает одним важным положительным качеством, которое делает его, прежде всего, интересным. Он затягивает, что, вероятно, заметно и по тексту. Рассматривая его, шаг за шагом обнаруживаешь что-то новенькое, все более любопытное. Он раскрывается, как, вероятно, будет раскрываться и само здание для его обитателей и посетителей. 

Есть, знаете, такие проекты, на которые можно бросить взгляд – и сразу все станет ясно. Этот не такой.