Свободные города Леббеуса Вудса

В начале фильма Джо (Брус Уиллис) оказывается в сюрреалистичной палате дознаний, где он проходит инструктаж перед путешествием в прошлое. Скользящее по вертикальной рельсе кресло, напоминающее стоматологическое, подымает героя под самый потолок к зависшему там мистическому шару. Этот замысловатый полу фото-робот полу детектор лжи, изобилующий находящими друг на друга линзами и мониторами мельтешит образами, которые предстоит опознать Джо во время исполнения его исторической миссии. Несколько раз в течение фильма Джо возвращается в злополучное кресло, чтобы предстать перед допросом жури ученых-инквизиторов.
 Палата дознаний, во всех ее деталях - фрагмент удивительного мира, созданного архитектором-фантастом Леббеусом Вудсом. Именно по его рисункам в фильме точно воспроизведен интерьер мрачной залы. В своих проектах и текстах архитектор призывает к радикальному изменению урбанистической среды многих современных городов. Его особенно привлекают места, претерпевшие кардинальные изменения не по воле их творцов, а в результате непредсказуемых последствий - природных катаклизмов или военных действий. Стремление использовать архитектуру в качестве инструмента по преобразованию социального устоя современного общества снискало Вудсу репутацию архитектурного пророка.
 Леббеус Вудс родился в 1940 году в штате Мичиган. Он получил инженерное и архитектурное образования и несколько лет работал в офисе Кевина Роша где координировал строительство здания Штаб-квартиры фонда Форда в Нью-Йорке. Однако в 1976 году Леббеус покинул архитектурную практику и полностью посвятил себя теории и исследовательским проектам. Вскоре он основал Научно-исследовательские институты экспериментальной архитектуры в Нью-Йорке и Берне (Швейцария), куда пригласил преподавать известных архитекторов-новаторов. Многие экспериментальные проекты Вудса принесли ему мировую известность и бесчисленные престижные награды. Его рисунки и инсталляции привлекают внимание ведущих галерей, музеев и киностудий, а ко вниманию девелоперов, похоже не стремится и сам архитектор. Он автор десятков книг (Радикальная реконструкция, Война и архитектура, Шторм и падение, Архитектура как политический акт, Новый город, Терра-Нова, Землетрясение! и другие). Вудс - профессор Венского Института прикладных искусств, Гарварда, Колумбийского университета и Купер Юнион.
 Проекты Вудса фантастичны и как будто существуют сами по себе, лишь в богатом воображении автора и его притягательных рисунках. Его урбанистические видения изобилуют странными шагающими конструкциями, парящими в воздухе громадными дирижаблями, летательными аппаратами пришельцев, залатанными полуразрушенными зданиями и скрупулезно вырисованными интерьерами, одновременно - архаичными и футуристическими.
 Вместо людей и птиц, пустынные рисунки архитектора населены математическими и физическими формулами, а также отрывками из странных философских текстов, начертанных быстрой рукой автора. Возможно, это своеобразный протест против чрезмерно рациональной современной архитектуры, а может, и против современного общества в целом.
 Придуманные Вудсом миры не утопичны и обитают в реально существующих городах. Цикл его проектов "Терра-Нова" демонстрирует архитектуру, полностью освободившуюся от физических и социальных реалий. Так, проект-сон "Воздушный Париж" изобилует свободно парящими конструкциями, напоминающими одухотворенные дельтапланы. Они выделывают сложные акробатические пируэты зрелищного воздушного балета, в котором победоносно взят последний бастион архитектуры - гравитация.
 В другом проекте цикла - "Подземный Берлин", архитектор выстроил вереницу замкнутых пространств, лишенных начала, конца, связи между собой и не выполняющих никаких функций. Бесформенные пустоты, возникшие на месте заброшенных туннелей берлинской подземки и подвалов домов образуют свободную зону, проникнуть в которую возможно лишь с помощью современной коммуникационной техники. Вудс верит в свободное раскрепощенное творчество архитектора как творца, чьи мысли не скованы реалиями физического мира. Так может быть его творчество следует отнести к чистому искусству? Причем здесь архитектура? Пожалуй, это было бы не справедливо. Ведь его искусство не изобразительное, а именно пространственное. Значит это и есть архитектура.
 Вглядитесь в удивительные проекты Вудса. Их цель не в том, чтобы нарушить кажущиеся равновесие и стабильность, а в адаптации к неминуемой трансформации всего, что нас окружает. Вудс не стремится прийти к зафиксированному видению утопической идиллии. Он постоянно экспериментирует, изображая мир таким, каким он мог существовать когда-то; существует сейчас, в виде незаметном для нас или будет существовать в будущем. Однажды мне довелось побывать в мастерской Вудса на Хадсон-стрит и прикоснуться к его волшебной графике. Разглядывая эти изобретательные рисунки возникает желание физически переместиться в их странный непредсказуемый, непрерывно смещающийся ландшафт. Они празднуют саму природу перемен и энергию, порождающую их. В этом и есть суть существования. Фантастическая морфология Вудса продолжает традицию выдающегося итальянского архитектора-фантаста 18-го века Джованни Баттиста Пиранези, который прославился своей серией гравюр "Тюрьмы" (Carceri).
 Свободные, неутилитарные пространства Вудса также как и у Пиранези завораживают своими невозможными головокружительными перспективами множащихся и гнущихся пространств. Также как и у Пиранези, придуманные видения Вудса сотканы из фрагментов, многообразие которых выстраивается в сложную виртуальную архитектуру.
 Книга Вудса "Радикальная реконструкция" наиболее полно раскрывает идеи архитектора. В самом начале текста он заявляет: "Современная культура находится в глубочайшем кризисе." Вудс подвергает критике все устои современного общества. По его убеждению "единственное, что помогает удерживать современную культуру на плаву, это творчество, которое возникает в воображении, вызванном конфронтацией с существующей реальностью". И действительно, в наше время огромные массы людей живут в постоянном ожидании получения удовольствия и тем самым общество в целом становится все более пассивным, безразличным и даже уязвимым и контролируемым. Вудс подчеркивает, что "развлечение, которое несут телевидение, киноиндустрия и мода на все - от одежды до зданий дают лишь иллюзию культурного единства." Тем временем, мы давно уже превратились в потребителей, в которых поощряется подавлять культурные различия и не сопротивляться всепоглощающей универсальности.
 Вудс же стремится построить "новое, действительно свободное, сложное, гибкое и многослойное общество, обогащенное разнообразием и выбором. Это будет сплетение зданий и открытых пространств, сотканных за многие века жизни многих поколений людей в живую ткань накопленного опыта и знаний." Другими словами, архитектура по Вудсу - это процесс накопления знаний и опыта. Процесс этот буквально бурлит в его рисунках. Все куда-то мчится, ввинчивается, извергается, расщепляется в анархичном движении, то тормозя, а то ускоряясь в своем противостоянии любому проявлению системности, иерархии или предсказуемости. Подобно речи, в которой слова почти никогда не повторяются, архитектура Вудса ведет к бесконечному калейдоскопическому многообразию форм. Иногда эти формы вытягиваются на столько, что их хрупкость ведет к саморазрушению и тогда на их месте возникают новые волны, воронки и изгибы хаотичного движения.
Тексты и рисунки Вудса воспринимаются как критика против риторики редуцивизма. Ими автор напоминает о том, что архитектура может быть сложной, комплексной и бесконечно красивой. В проектах Вудса прекрасное всегда граничит с трагичным. Они предвещают страшное апокалипсическое видение. Вот-вот произойдет какая-то неминуемая катастрофа, что-то рухнет и исчезнет навсегда. Фантастические лабиринты архитектора возникают в изуродованном войной Сараево, переживающей экономический кризис Гаване и пострадавшем от землетрясения Сан-Франциско. Почему Вудс приземляет свои проекты в зоне городов, переживших кризис? По его мнению, лишь оказавшись в экстремальных условиях, порожденных войной или силами природы, архитектор будет лучше подготовлен к условиям стабильности.
 Проект в Сараево поднимает важные вопросы о восстановлении разрушенных городов. К сожалению, в наше конфликтное время эта тема не перестает оставаться злободневной. Естественно, что люди хотят не только восстановить то, что было утрачено, но и стереть память трагедии и построить новую городскую ткань, лучше прежней. Но можно ли стереть старый город, чтобы построить новый - лучший и более гуманный?
 Драматические события, происходящие в Сараево в начале 1990-х годов Вудс знает не понаслышке. Он бывал в этом городе до и во время военных действий и поэтому в его проекте фигурируют реальные, разрушенные войной здания. Один из центральных фрагментов этого проекта почти полностью разрушенное здание Парламента, в центре города. Вудс считает, что оно недолжно быть восстановлено в своем первозданном виде. Являясь важным символом города здание подверглось особенно жестокому артобстрелу. Вудс утверждает, что бывшая бюрократическая форма пространственно и функционально не должна принять свой первичный облик. Война изменила все, включая структуру всего общества. Стирание старых городов с целью строительства новых нельзя допустить. Вудс уверен, что пострадавшие здания необходимо уважать и сохранять. Им нельзя отказать оставить след в истории. Своими деформированными формами они предсказывают новые возможности и смыслы. Такие решения вовсе не празднуют разрушение устоявшегося порядка и они не призывают к увековечиванию памяти. Скорее, они принимают на себя определенную героическую роль сотворения чего-то нового взамен чему-то утерянному.
 Наверное, бессмысленно искать в проектах Вудса рецепты по строительству более совершенного города будущего. Скорее, в его творчестве можно найти предостережения от многих неизбежных явлений современного общества - глобализации, стандартизации, универсальности, предсказуемости, обезличивания и т.д. Вудс почти в одиночку в своих работах празднует: различие, толерантность, самодостаточность и неповторимую красоту каждого по-своему уникального места. Главное же, что всегда присутствует в его видениях - спонтанность. Он считает, что рисовать нужно не думая о том будет проект реализован или нет, а строить так, будто никаких чертежей и не было, т.е. по новому - не по предначертанному плану. Строительство и проектирование должны быть спонтанными - утверждает архитектор.
Вудс был моим профессором в институте, но упоминаю я об этом вскользь. Многое в нем до сих пор остается непонятным и странным. Согласно его заданию студентам было предписано создать не подчиняющийся никаким правилам и иерархиям узор. Во всем же что придумывал я, Вудс уличал скрытые замыслы и закономерности и продолжал возвращать меня в исходную позицию, не давая начать и развить проект. Разгадку я нашел в отвлеченном тексте, соединив в нем повторяющиеся буквы пересекающимися прямыми линиями, которые и стали началом хаотичной внесистемной архитектурной формы. В конце концов профессор поверил ученику, а ученик профессору, хотя и не безоговорочно.
Однако вернемся к путешествующему во времени Джо. Удалось ли ему предотвратить почти неминуемый конец света? Для ответа на этот вопрос нужно досмотреть фильм. А вот изменят ли мир к лучшему рисунки и идеи Вудса? Любопытно, что создатели фильма "12 обезьян" забыли оповестить архитектора о том, что один из его рисунков решено было воскресить в Голливуде, нарушив тем самым закон об авторском праве. Тем лучше. Он сам напомнил продюсерам о себе и согласно постановлению суда истцу была выплачена кругленькая сумма в пять миллионов долларов! Творчество художника получило мощную поддержку. И если не сам Вудс то кто-нибудь и когда-нибудь, следуя его радикальным взглядам сумеет построить свободный город будущего, в котором как в книге можно будет прочесть сложную, запутанную и очень красивую историю человечества - счастливую, печальную и конечно же, радикальную.