На перекрестке. Фрагмент Манхеттена в московской аранжировке

В этот же день, выступая на круглом столе, организованном в РИА «Новости», Роберт Стерн рассказал о своей работе более подробно. Тема обсуждения была сформулирована очень обобщенно – «что западные архитекторы могут привнести в контекст Москвы сегодня». Роль модератора дискуссии взял на себя Владимир Паперный – известный историк архитектуры, автор знаменитой книги «Культура два». Он уже более трех десятилетий живет и работает в Лос-Анжелесе, не теряя при этом живого контакта с московским архитектурным сообществом. 

Представляя гостя из Нью-Йорка, В.Паперный напомнил, что еще в семидесятые годы Роберт Стерн стоял у истоков архитектурного движения, поставившего понятие «контекст» во главу угла. Возглавляемое семидесятичетырехлетним мастером бюро Robert A.M. Stern Architects (RAMSA) только в последние годы спроектировало несколько очень значительных зданий и целых комплексов в разных частях планеты. Общая особенность каждого из них - очень четкая вписанность в окружающую среду. Открывшийся недавно президентский центр имени Дж. Буша (младшего) в Техасе построен в унисон с традиционалистскими историческими зданиями университета, на территории которого возведен. Башня Carpe Diem в хай-тековском парижском районе Дефанс, напротив, выглядит ультрасовременно, в полном соответствии с «духом места». В китайском городе Сямэнь тем временем завершается возведение уникального градостроительного образования с динамичными башнями, возвышающимися над плотной малоэтажной застройкой «средизимноморского» типа и парком, наследующим глубоко укорененные в культуре  Поднебесной империи традиции ландшафтного искусства. 

Более всего московский Barkli Residence перекликается с недавней работой Р.Стерна для родного Нью-Йорка. Объемная композиция и фасады завершенного в 2008 г. жилого комплекса 15 Central Park West возрождают стилистику американского  ар-деко двадцатых и тридцатых годов. Тогда, в период между двумя войнами, были построены Эмпайр Стейт Билдинг и множество других небоскребов, определивших лицо мегаполиса над Гудзоном и Ист-Ривер на десятилетия вперед, вплоть до сегодняшних дней. И именно тогда же начался тот самый диалог Нью-Йорка с Москвой, зачинателем которого, как отметил Р. Стерн в своем выступлении на круглом столе, есть все основания считать российского и советского архитектора Вячеслава Олтаржевского.

В начале XX века Вячеслав Константинович был одним из ведущих проектировщиков предреволюционной Москвы, известным как один из соавторов Киевского вокзала и дома Северного Страхового Общества на Новой площади, где ныне размещается администрация президента РФ. В 1924 г. он приехал в Нью-Йорк с советским паспортом и заданием изучить передовые строительные технологии. Получив экстерном диплом Нью-Йоркского университета, В. Олтаржевский работает в ведущей американской архитектурной фирме того времени Helmle, Corbett & Harrison, занятой строительством небоскребов. В 1933 г. он выполнил множество иллюстраций к книге одного из руководителей этой компании Харви Корбетта «Contemporary Babylon» («Современный Вавилон»). В своих рисунках Олтаржевский запечатлел десятки высотных зданий Манхэттена, названных им «мощными символами нового века в истории технической цивилизации». Еще через два года, в самом зените своей профессиональной карьеры, мастер возвращается в Москву. Здесь его ожидала сначала должность главного архитектора ВСХВ, затем ярлык «врага народа» и работа над составлением генерального плана Воркуты в статусе заключенного. За два года до окончания войны Олтаржевского неожиданно освобождают и прописывают в столице. Вскоре он становится главным консультантом при разработке общей концепции строительства московских высоток. Одну из них, гостиницу «Украина»,  Вячеслав Константинович проектирует сам в соавторстве с  недавним председателем Комитета по делам архитектуры при правительстве СССР, впоследствии президентом Академии архитектуры А. Г. Мордвиновым. 

Cтроительство высотных зданий в послевоенной Москве должно было визуально засвидетельствовать перед всем миром новый статус советского государства как глобальной сверхдержавы. В январе 1947 г. Сталин произнес знаменательную фразу, известную по воспроизведенному в воспоминаниях Н.С. Хрущева устному пересказу тогдашнего первого секретаря МГК ВКП(б) и председателя Мосгорисполкома Г.М.Попова: «Ездят у нас в Америку, а потом приезжают и ахают – ах, какие огромные дома! Пускай ездят в Москву, также видят, какие у нас дома, пусть ахают». Сама формулировка этого директивного указания вождя очень многое объясняет в облике новых вертикальных доминант столицы. Показатели высотности тоже стали аргументом в борьбе «противоборствующих систем»: гостиница «Украина» (206 метров, включая шпиль) не случайно превзошла по высоте бывший ранее самым высоким в мире отель Waldorf Astoria (190,5 метров). 

Очевидное, хотя не только не декларировавшееся, но даже отрицавшееся сходство московских «небоскребов» времен так называемых «архитектурных излишеств» и их заокеанских предшественников неоднократно отмечалось исследователями. Теперь, шестьдесят лет спустя, давняя тема градостроительных параллелей двух мегаполисов получила довольно неожиданное продолжение. Вспоминая на ноябрьском круглом столе об Олтаржевском, Роберт Стерн рассказал, что лично он, в отличие от большинства коллег с Запада, предпочитающих конструктивизм, считает самым ценным элементом архитектурного наследия российской столицы именно памятники «сталинского стиля», прежде всего высотки и монументальные жилые дома, составляющие ансамблевую застройку  главных московских улиц и проспектов. Получив от девелоперской компании Barkli заказ на проектирование элитного жилого комплекса неподалеку от Ленинского проспекта, глава бюро RAMSA принял решение добиваться эффекта ассоциативной переклички возводимого объекта с монументальным ансамблем симметричных зданий на северной стороне Калужской площади и одновременно с обобщенными зрительными образами московской высотки и старого нью-йоркского небоскреба. Для Стерна это принципиально. «Мы должны постоянно оглядываться назад, чтобы эффективно двигаться вперед» - вот творческое кредо маститого архитектора, сформулированное им в одном из интервью российским журналистам. 

Судя по архитектурному облику здания, «оглядка» мастера действительно весьма проницательна. Стерн не стал идти по пути «лобовой» стилизации в духе «Триумф-Паласа» и не упустил случая «сделать почтительный поклон» и в сторону того самого русского авангарда, без уроков которого объемные композиции «сталинских» высоток вряд ли были бы столь разнообразны по пластике. Башни Barkli Residence будут иметь гладкие стены, облицованные светлыми каменными плитами, и довольно сложную геометрическую сетку оконных проемов. Их объемы схожи с чуть упрощенными архитектонами Казимира Малевича. В то же время столь строгий лаконизм в заведомо высококачественной отделке фасадов родственен не столько советскому, сколько подлинному ампиру. Об этом стиле отдаленной эпохи, вдохновлявшей в свое время и московско-петербургскую и американскую школы неоклассики XX века, напоминает обилие вазонов в композиции ансамбля. Внутренний двор комплекса планируется облицевать натуральным камнем – гранитом теплого песочного цвета. Оградой ансамбля станут стены с угловой башней и симметричными арками – это тоже дань многовековой архитектурной традиции, материализованной, среди прочего, в старых русских усадьбах,  а в первую очередь, конечно, в монастырях. Близость одного из них явно наложила свой отпечаток на стерновский проект.

Не будем спешить с оценками. Эстетические пристрастия москвичей действительно весьма противоречивы: очень многие из нас ценят одновременно и лучшие из «сталинских» домов, и наследие авангарда, и Архангельское князя Юсупова, и крепостное зодчество. Американский маэстро идет навстречу общественному запросу и предлагает свой вариант нового образа престижного жилища, который может нравиться или нет, но в любом случае заслуживает уважительного внимания. Спорить с такими домами вряд ли имеет смысл, а если кто-то из недовольных «иностранным нашествием» российских архитекторов «примет вызов» и наглядно докажет, что идеи Роберта Стерна о «современной классике» можно воплотить в жизнь намного лучше, чем он сам, то и тогда этого многоопытного пожилого американца придется поблагодарить еще раз.

По своим габаритам комплекс, возводимый ныне на улице Орджоникидзе, ни в малейшей степени не претендует на роль сооружения, сомасштабного Университету или зданию МИДа. Две его башни, объединенные общим массивным стилобатом, вмещают всего лишь семнадцать и восемнадцать этажей высотой 68 и 70 метров. Однако для довольно специфической местности, в контекст которой стерновской постройке предстоит вписаться, это весьма внушительные параметры. В августе 2012 г. правительство столицы приняло постановление «Об отраслевой схеме высотных ограничений на территории города Москвы (по данным визуально-ландшафтного анализа)». Согласно этому документу, на территории района Донской строительство домов свыше 12 этажей (45 метров) оказалось под запретом. 

Проект Barkli Residence был утвержден тремя месяцами раньше, в мае. В принципе, закон обратной силы иметь не может, но повод для сомнения в правильности ранее принятого решения появился, тем более, что новая московская мэрия к тому времени отменила уже множество ранее заключенных инвестиционных контрактов на реализацию объектов «точечной застройки» в пределах Третьего транспортного кольца. Движение «Архнадзор» выступило за пересмотр выданного согласования – во-первых, с тем, чтобы избежать сноса находившихся ранее на отведенной Barkli Residence территории конструктивистских Донских бань, и, во-вторых,  на том основании, что башни будут перекрывать вид на историческую доминанту территории, Большой собор Донского монастыря. 

Принесение в жертву новому строительству одного из объектов архитектурного наследия 1920-х годов – действительно самая большая «ложка дегтя» во всей этой истории. Утрата бань настроила многих москвичей против проекта Роберта Стерна, хотя справедливости ради нельзя не заметить, что публичная дискуссия в данном случае часто велась не совсем корректно: имя  очень авторитетного и заслуженного автора, как правило, даже не называлось. Компания Barkli в интерпретации оппонентов выглядела едва ли не воплощением зла, посягнувшим на святыню.  

Между тем, территория между Донским монастырем и Ленинским проспектом совсем не похожа на заповедную – там много панельного жилья, давно нарушившего исторические визуальные связи, есть и более крупные недавние новостройки.  Конечно, сохранять  малую и среднюю этажность по соседству с уникальным историческим ансамблем очень желательно, а теперь, после утверждения высотной регламентации, это даже совершенно необходимо,  но ведь и возведение высотных доминант – тоже давняя московская традиция. Расстояние между монастырем и комплексом Barkli Residence достаточно велико. Нависать над храмами и колокольней новые башни не будут. В перспективе территория, соседствующая с ними, станет еще более престижной, а это значит, что у инвесторов появится интерес к тому, чтобы создать на месте уходящих пятиэтажек современный район, к проектированию которого можно будет привлечь лучших архитекторов.

Как бы то ни было, летом 2012 г. реализация проекта была отложена. К его обсуждению вернулись в марте. Судьба комплекса на улице Орджоникидзе стала одной из тем первого заседания только что сформированного тогда Архитектурного совета при главном архитекторе Москвы. Ректор архитектурной школы МАРШ Евгений Асс и один из ведущих столичных архитекторов Юрий Григорян решительно потребовали снизить этажность башен до 45 метров – не только во имя сохранения исторического ландшафта, но и чтобы избегнуть излишней нагрузки на архаичную транспортную инфраструктуру района. Остальные 13 членов совета проект поддержали, хотя некоторые из них подчеркнули, что сделали такой выбор прежде всего потому, что отменять уже принятое решение юридически некорректно – нельзя менять правила в процессе «игры». Общее  архитектурное решение возражений почти ни у кого не вызвало, но прозвучало предложение усилить связь комплекса с городом: Сергей Чобан и знаменитый берлинский градостроитель Ханс Штимманн рекомендовали застройщику не превращать Barkli Residence в замкнутое образование и сделать угловую площадь комплекса общедоступной. 

В итоге ранее запроектированная высота двух башен стерновского ансамбля получила повторное согласование правительства Москвы. По информации на сегодняшний день, открытая всем москвичам и гостям столицы инфраструктура комплекса будет включать в себя торговую зону, оздоровительный комплекс, детский центр  и салон красоты. Кроме того, компания-девелопер осуществит ландшафтное благоустройство примыкающей к Barkli Residence территории. Строительные работы планируется завершить к 2016 г.

Упомянутый в начале нашей статьи круглый стол состоялся 13 ноября, почти сразу же после объявления о результатах финального этапа на проектирование парка в Зарядье. Его победителем стал проектный консорциум, возглавляемый американским бюро Diller Scofidio + Renfro. Как отметил в эксклюзивном интервью нашему журналу Владимир Паперный, лет тридцать назад ситуация, когда один архитектор из Нью-Йорка строит в Москве авторский жилой комплекс для очень богатых людей, а другим его соотечественникам предстоит создавать парк в непосредственной близости от Кремля, выглядела бы абсолютно фантастично. 

Можно добавить, что она была крайне маловероятной даже в прошлом десятилетии. Тогда проекты от западных звезд  уже не были в диковинку, но их реализация всегда наталкивалась на непреодолимые бюрократические препятствия. Заранее предполагая неудачу, некоторые признанные мастера относились к своей работе в российской столице как не более, чем шоу для прессы. К сожалению для многих, особенно ярким примером такого крайне несерьезного подхода к делу выглядит ситуация с Норманом Фостером: выступавшая на круглом столе профессор МАрХИ Наталья Олеговна Душкина рассказала, что детального проекта создания музейного квартала ГМИИ от знаменитого британца в действительности просто не было. По ее словам, вся работа под фостеровским брендом велась российским партнером в лице архитектурной мастерской Сергея Ткаченко на основе едва ли не единственного эскиза лондонского мэтра. 

Есть ли гарантия, что проект Роберта Стерна будет осуществлен без каких-либо искажений? Критик Анатолий Белов из журнала «Проект Россия» прямо спросил автора Barkli Residencе, не опасается ли он, что в конечном счете его московское детище будет выглядеть совсем не так, как задумывалось, если вообще строительство не будет свернуто. Ответ Стерна был лаконичен: «Будущее покажет…». Сама непростая история проекта Ваrkli Residence – наглядное подтверждение, что документ, подписанный сегодня, завтра легко может утратить силу. По мнению А.Белова, главное, что западные архитекторы могут принести в московский контекст – это нормы цивилизованных отношений между всеми участниками строительного процесса на всех уровнях. «Замечательным примером» в этой связи он назвал участие в работе столичного Архитектурного совета Ханса Штиммана. Добавим, что поистине образцовой можно считать работу представительного международного жюри конкурса по Зарядью (ранее эту оценку уже высказал Григорий Ревзин). Если бы компания Barkli проводила аналогичный конкурс по дому на улице Орджоникидзе, некоторых спорных проблем, скорее всего, удалось бы избежать. 

Сразу после окончания круглого стола многие его участники переместились в Музей архитектуры, где открывалась выставка, посвященная новой московской градостроительной политике, Зарядью и целой серии других конкурсов уходящего года. Сама эта экспозиция, организованная непосредственно Москомархитектурой – явная декларация о намерениях реально внедрить в столичную практику те самые цивилизованные нормы.  О московских конкурсах 2013-го мы подробно расскажем в следующем номере.