Облако в кирпичах. Офисное здание. Архитектурная группа «ДНК»

Адрес: улица Вавилова, 47-а
Архитекторы: Даниил Лоренц, Наталия Сидорова, Константин Ходнев
Главный инженер: Юрий Бескровный
Заказчик: ООО «ИПК СпецЗагранКомплект ТМ»
Генподрядчик: ЗАО «Веста II»

Когда два года назад этот проект был показан на выставке «Арх-Москва», все страшно удивились. Как же так, молодые архитекторы (по тридцать с хвостиком) выступают с таким несовременным вроде бы домом? Ни стекла тебе, ни металла, ни плавных бионических форм, ни высоты – ну, ничего такого, с чем принято лезть в будущее! Хотя место – захламленный пустырь в районе метро «Академическая» - позволяло сделать все, что угодно. Когда же этот проект на выставке еще и победил, удивление сменилось недоумением: чем же это он всех так очаровал?

Теперь, когда дом построен, необходимость объясниться стала еще больше. Хотя обычно бывает ровно наоборот. Дело же в том, что дом почти не виден. С двух сторон участок преплотно зажат другими домами, с третьей стороны – школьный двор с железным забором, с четвертой – гаражи. А еще куча деревьев, оставляющих от дома лишь фрагменты. Актуален ли в этой ситуации дом-скульптура?

А здание действительно мыслилось как абстрактная скульптура. Представьте себе параллелепипед, из которого аккуратно вынимаются небольшие куски, а потом как бы складируются на крыше. Почти как в китайской игре-головоломке, только не с расчетом дотянуть башню до небес, а в соответствии с законами ритма. Это игра в «где-то убыло – где-то прибыло» составляет главный пространственный сюжет дома и отчетливо напоминает недавний хит: студенческое общежитие в Массачусетсе Стивена Холла.
Однако, у Холла здание откровенно эпатажное: на каждый этаж приходится по три окна, так что дом кажется в три раза выше, чем он есть, а перфорация фасадов контрастирует с «пещерами» холлов. Тут же планировка простая и четкая, и фасады решаются в соответствии с нею: каждому рабочему месту – по окну. Но все не так просто: это не модернистская сетка «стена – окно», а тщательно разработанная рельефная плоскость, где есть и карнизы, «отбивающие» этажи, и пилястры, членящие их по вертикали, и нестандартная кладка оконных порталов, которые отступают от пилястр на одну четверть кирпича. В результате фасады получаются одновременно и строгими, и пластичными. Что для Москвы вещь совершенно невероятная, возможная только в настоящей классической архитектуре.

Получается парадокс: фигурою дом – модернистский, платьем – классический. И тут в голову приходит уже совсем другое имя: Ханс Колхофф. Именно такими парадоксальными зданиями немецкий зодчий и прославился, и стенами наш дом похож как раз на них: небоскреб «Дебис» на Потсдамер-плац или отель «Майн-плаза» во Франкфурте. Тот же подход к стене, к детали, даже кирпич (хоть и голицынский) –  того же цвета. Точнее – трех разных оттенков, перемешанных по «системе бессистемной кладки» (строители помучились).

Но Колхоф – одна из самых спорных фигур мировой архитектуры. Здания его безусловно прекрасны, но часто отсылают к архитектуре, прямо скажем, фашистской. Сам он это признает, но отвечает так: «Считать, что классическая архитектура навеки скомпрометирована Гитлером – значит, признать его победу». Бюро «ДНК» на вопрос «почему так» отвечает похожим образом: «Хотелось сделать настоящий дом: крепкий, материальный, представительный – но не классический в общепринятом понимании этого слова».

Слово это, действительно, понимают кто как хочет. В Москве 90-х его понимали так: колонны, фронтоны, башенки. И скомпрометировали классику изрядно. Но считать, что классическая архитектура навеки скомпрометирована Лужковым – это ведь тоже означало бы признать его победу. А этого не хотел никто, включая заказчика, который строил офис не только на продажу, но и для собственной фирмы. И позволив архитекторам совершить преступление (где ж это видано, чтоб жертвовать полезными площадями ради искусства?), получил еще один парадокс: офис, на офис совсем не похожий. Эдакое клубное офисное здание.

Дом как облако ускользает от однозначной трактовки. Вроде бы скульптура – но незаметная. Классика – но такая, какой еще никогда не было. Ордер – но в качестве модуля стол с компьютером. Модные приемы – но зашиты в традиционные одежды. Среды не портит – хотя видно, что он не отсюда. Создан молодыми архитекторами – но утверждает старые ценности. А почему все это хорошо? Да потому что ни на что не похоже. Такого в Москве нигде нет. И, верно, больше не будет.