Состязательность на пользу

Вряд ли и в наши дни, несмотря на усиление конкуренции и децентрализацию «архитектурного заказа» с существенным перераспределением в пользу частных мастерских, кто-то возьмется отрицать лидирующую роль этой организации в формировании облика Санкт-Петербурга. Главным образом по этой причине институтский смотр воспринимается отнюдь не как некий «корпоративный междусобойчик», а в качестве одного из заметных событий архитектурной жизни города. К его результатам обычно приковано самое серьезное внимание и коллег, и критики, и публики. Итоги конкурса принято оглашать в день рождения ОАО «ЛЕНИИПРОЕКТ» перед всем его большим коллективом. Между тем, в его рядах сегодня продолжают трудиться восемь человек, переживших блокаду Ленинграда, а по календарю в точности совпадают две даты: ее окончательного снятия в 1944-м и образования института в 1925-м гг. Символично, что этот традиционный январский праздник начался с вручения букетов и подарков ветеранам.

Вообще говоря, состязательность с незапамятных времен остается обязательным и при этом весьма полезным атрибутом зодчества. В современной проектной практике она чаще всего сводится к процедурам архитектурных тендеров, когда своей исключительной привилегией выбирать нечто особо приглянувшееся из числа предложенных решений пользуется заказчик. Тем более любому автору только на пользу пойдет коллегиальная оценка уже принятой проектной идеи или ее строительного воплощения, которую post factum выставят такие же, как и он, профессионалы. Если ее к тому же дают независимые эксперты, то объективность сравнения лишь выигрывает. Понимая это, руководство института изначально решило привлекать к работе в конкурсном жюри людей не только «с именами», но и обязательно «со стороны». Вот и на этот раз его состав представлял собой целое «созвездие» петербургских практиков и теоретиков архитектуры во главе с профессором Л. П. Лавровым, статья которого публикуется в продолжение данной рубрики.

Основной специализацией института остается комплексное проектирование объектов жилого и социального назначения, причем в значительной мере ориентированное на «бюджетный заказ». Данные приоритеты нашли прямое отражение и в результатах последнего ленпроектовского конкурса, все победители и участники которого получили заслуженные награды. По числу реализаций и проектов, представленных на рассмотрение жюри в 10 номинациях, недавний творческий смотр заметно превзошел ряд предшествующих. Все 26 работ, прошедших предварительный отбор, традиционно демонстрировались в выставочном зале главного институтского корпуса. Предваряя церемонию награждения победителей, генеральный директор ОАО «ЛЕННИИПРОЕКТ» Ю. П. Груздев отметил, что на основе авторских разработок сотрудников института в Санкт-Петербурге за 2011-й год было построено 16% от общей площади нового жилья, а мастерские в полном объеме сдали проектную документацию по 19 будущим объектам. 

Номинация «Жилые дома и комплексы (постройки)» отличалась количеством представленных объектов. В ней жюри единогласно рекомендовало отметить дом на Богатырском проспекте, 22/1: жилой корпус, протянувшийся вдоль красной линии целого квартала, выделялся активным пластическим и цветовым решением, укрупненным масштабом фасадов. Рецензирует эту работу доцент СПб ГАСУ В. К. Линов

Вопрос, вынесенный в подзаголовок, звучит почти риторически. Поэтому, пытаясь ответить на него, начну с фразы, которую римский сенатор Катон Старший произносил в конце каждого своего выступления: «Кроме того, я думаю, что Карфаген необходимо разрушить».

Известно: жилая застройка в идеале должна ограничиваться восемью-девятью этажами, иначе начинает страдать здоровье жителей. К тому же плотность населения на территории квартала (микрорайона) не может, в свою очередь, быть выше 400-450 человек на гектар — в противном случае ждите резкого всплеска бытового вандализма и преступности2. Сегодня широкая осведомленность жителей европейских стран об этих и прочих негативных последствиях сверхинтенсивной жилой застройки стимулирует массовое возведение четырех-шестиэтажных зданий, равно как и устройство дворовых территорий шириной в 40–50 м с их «человеческим» масштабом. При этом катастрофического снижения плотности населения там не наблюдается — она остается средней, достигая указанных цифр. Таковы, например, жилые районы Хаммарбю Шестад в Стокгольме, Берси и Сена-Левый берег в Париже, бывшие доки в Амстердаме и Лондоне, которые известны многим коллегам по личным визитам в эти столицы или хотя бы по публикациям в специальной литературе и СМИ. Что касается дефицита территорий и стоимости их инженерной подготовки, на которые часто ссылаются в оправдание высокой плотности, то за границей они нисколько не ниже, а даже выше, нежели в Петербурге.

Однако реалии проектирования у нас таковы, что нормативы и граддокументация позволяют строить с плотностью в 500-550 чел./га при практически неограниченной этажности домов. Ситуация усугубляется отсутствием у населения объективной информации о качестве застройки и сохранением в значительной мере неудовлетворенного спроса на жилье. Этим успешно пользуются девелоперы, «выжимая» из участков максимум жилфонда. Сказанное относится как к относительно новым кварталам, спланированным после 1990-х гг., так и к продолжению строительного освоения старых спальных районов города, которое развернулось в советское время.

Итак, наш Герой (написав это слово с заглавной буквы, хотелось бы подчеркнуть, что работа авторов данного решения выходит за рамки обычной профессиональной деятельности) получает заказ на проектирование жилого здания длиной 400 м. При этом заказчиком как само собой разумеющееся формулируется требование получить на выходе максимально возможное количество «квадратных метров».

Между тем, в квартале имеется место, зарезервированное под школу, а остальное его пространство частично заполнено 10-16-этажными домами и типовыми детскими садами. Когда, как в этом случае, градостроительный проект позволяет поставить вдоль магистрали стену с максимально возможной по нормам высотной отметкой, дальнейшие архитектурные поиски очень часто сводятся к определению цвета фасада, да еще, может быть, к компоновке остекленных и открытых балконов в группы.

Такой сценарий развития событий, наверное, могли бы предпочесть для себя многие авторы, но, как оказалось, не наш Герой… Отличаясь, прежде всего, внимательным взглядом на городскую среду, окружающую будущее здание, он очень справедливо акцентирует внимание на некоторых, на первый взгляд, «вторичных» моментах. Обратите внимание, при всей своей простоте проект планировки квартала дает возможность расчленить его сетью пешеходных маршрутов, огибающих расположенную в центре школу (вдоль них расположены небольшие магазины, которые спроектированы, кстати, теми же авторами и придают внутренним «улицам» традиционный характер общественных пространств небольшого масштаба). Учет этого обстоятельства обязывает разделить сплошной 400-метровый фронт вдоль Богатырского проспекта на две части. Не забудем, что «дамоклов меч» максимального выхода площади продолжает висеть над проектировщиком, отчего тот и отдает предпочтение не разрыву корпуса, а организации значительных проходов.

Снаружи квартал окружен магистралями городского и районного значения, причем Гаккелевская улица ведет в одном направлении к метро «Старая деревня», в противоположном — к станции «Комендантский проспект». То есть большим количеством людей со значительных расстояний должны просматриваться углы нового дома. Авторы фиксируют их башнями, и таким образом складывается первый вид масштабов, положенных в основу композиции здания. Это «масштаб городского квартала», который прочитывается, прежде всего, при движении на транспорте. В нем объемное решение, как того требуют законы человеческого восприятия архитектурной формы, подчеркнуто активным и контрастным сочетанием цветов — коричневого и белого. В результате, при общем и, особенно, при беглом взгляде на постройку создается ощущение ее единства и сложности.

Второй вид масштабов исходит из условий восприятия людьми, идущими по магистральным улицам. Корпус расчленен в плане и по высоте на объемы, кажущиеся отдельными зданиями, которые в то же самое время наделены рядом общих черт. Можно представить, каково было доказывать застройщику необходимость «укоротить» объект сразу в двух местах до 9 этажей! В связи с этим интересно, что авторы еще в девяностые, на этапе разработки проекта застройки квартала продемонстрировали удивительную предусмотрительность. Жилые корпуса и детский сад внутри него были расставлены так, чтобы требования инсоляции и освещенности в конечном счете заставили заказчика согласиться с понижением части здания на Богатырском до требуемой этажности. Находчивость и изобретательность Героя в борьбе за интересы архитектуры не могут не внушать всяческого уважения.

Особая роль отводится центральной части нового жилого объекта, через которую теперь организован проход с проспекта на пешеходную улицу в глубине квартала. Этот фрагмент здания имеет в плане форму вогнутой дуги в четверть окружности. Выступ центральной трехлучевой секции дворового фасада становится в то же время и главным ориентиром на внутриквартальных улицах. Объемное членение нового строения подчеркнуто креповкой корпусов с разной высотой и композицией крупных цветовых пятен. Каждое из них — светлое или темное — имеет собственную ось симметрии, благодаря чему иллюзия расположения девяти различных домов вдоль Богатырского проспекта только усиливается.

Третий вид масштабов определяет пластическую разработку объемов. Высокое здание нуждалось в каком-либо разделении поверхностей по высоте, а неизбежная повторяемость планировки этажей заставила автора обозначить отделкой на большей части фасада трехуровневые блоки, создающие геометрические рисунки. Несмотря на явную декоративность этого приема, здесь он совсем не выглядит так называемой «суперграфикой». Последняя зачастую наносится на поверхность здания без всякой связи с его внутренней структурой, тогда как в данном случае орнамент строго привязан к границам этажей. Единственное исключение — «графическая игра» на двух 9-этажных фасадах, где цветная дуга на плоской поверхности перекликается с изгибом центральной части здания в плане. Стилевой характер графики напоминает лучшие образцы архитекторов эпохи постмодернизма — Грэйвза, Стерна, Росси... Рискну оценить это художественное решение как выполненное на том же уровне. И конечно, по законам жанра, трактовка круглых башен, симметрично стоящих по краям симметричного фасада, сделана разной.

Подробной пластической разработке подвергся силуэт всех частей здания. Закрыть часть машинных отделений лифтов и исключить унылую повторяемость надстроек над крышей, столь часто унифицирующую силуэты многоэтажных построек, удалось, разместив в некоторых местах мастерские художников или небольшие конторы над чердаком. Такое решение уже не является некоей декорацией, бельведерами на высоте 50 метров от земли, как это иногда случается. Столь же функциональны и, одновременно, пластически изящны террасы и пандусы с дворового фасада.

Четвертый вид масштабов относится к так называемой первой растровой сетке: проемам в стене. Северный модерн и Роб Крир живы! Изменение формы проемов по высоте вместе с их смещениями, противопоставление сплошного остекления и перфорации, арки и витрины в первом этаже — все это, наложенное на различные цветные фоны, создает полифонию поверхностей с несколькими сквозными темами. Честность не позволяет ответственно говорить о пятом виде масштаба, второй растровой сетке, сетке швов фасада. Фотофиксации готового здания не способны передать все это в полной мере, а непосредственно на площадке автору настоящей статьи побывать пока не удалось. Тем не менее, на предоставленных мне снимках заметны многие детали, свидетельствующие о богатстве решений: разный материал ограждающих конструкций, выявленные и спрятанные перемычки, кирпичная кладка четырех цветов, рустовка пилонов, цветные металлические профили навесов и т. д.

План здания красив. Такое короткое замечание много скажет архитектору, который ценит все аспекты профессии. Стык круглой башни на углу Гаккелевской ул. с прямолинейной частью секции через лестнично-лифтовый узел, поставленный углом, — это пример элегантного скульптурного дизайна в духе?.. В духе Сарри. Квартиры плотно упакованы в достаточной широкий корпус с оптимальным количеством креповок на фасаде. Не знаю, оценил ли застройщик экономическую выгоду от минимального расхода наружных стен на единицу площади при строительстве и при эксплуатации. Если еще нет — мы готовы вместе с авторами дать детальные разъяснения. Тем более что, судя по всему, при малейшей возможности наш Герой идет навстречу интересам своего заказчика. Об этом свидетельствует применение трехлучевых секций с большим выходом площади на лестнично-лифтовый узел в обоих случаях, где это было допустимо по условиям инсоляции.

Пожалуй, не станет особым преувеличением назвать жилой комплекс, появившийся на Богатырском проспекте, примером таланта и профессионализма. Хотя, будь дом пониже, результат получился бы еще лучше.