«Кашкада армаровая против Малой Марлинской…» К проекту реставрации Фонтанного комплекса «Шахматная гора» в Петергофе

Прессы собирается не так много — главным образом, «приближенная», и даже из потенциальных победителей прибывают далеко не все. При всем том никакой «дежурности» процедура представления итогов не носит (все-таки главный и пока единственный в огромном городе конкурс проектов и построек, да еще и обязательно проходящий в преддверии федерально-международного «Зодчества»). Члены жюри, отзаседавшего за несколько минут «до того как», умно и с очевидным знанием дела хвалят лучшие работы, а также их авторов. Иногда они даже слегка приоткрывают завесу тайны над мучающим всех вопросом, почему суммарная оценка «за» была поставлена тому или иному произведению.

Ничем принципиальным, за исключением собственно персонального списка обладателей главных архитектурных регалий сезона, сценарий очередной церемонии не отличался. В один момент даже посетило легкое ощущение дежавю. Когда член судейской коллегии «Архитектон-2011» Рафаэль Даянов, сам занимающийся по преимуществу реставрационными темами, заметил, что неплохо бы на будущее сосредоточить работы этого направления в самостоятельной номинации, вспомнилось, как его коллеги говорили те же вещи и год, и два назад. Наверное, и в самом деле негоже выставлять, а потом сопоставлять в едином смотровом ряду современные объемно-планировочные решения и их строительные реализации с перспективными и воплощенными проектами в области охраны и восстановления памятников. Специфика у тех и других совершенно разная, в силу чего попытка причесать все под одну «конкурсную гребенку» всегда будет чревата опасностью обойти заслуженным вниманием весьма достойные разработки петербургских авторов. се, впрочем, произошло, как произошло. История, которая, как известно, терпеть не может сослагательного наклонения, уже успела сделать очередной «Архитектон» своим достоянием. Однако в итоге единственной из крупных работ, представлявших сферу «неотложной архитектурной помощи» шедеврам национального зодчества, осталось довольствоваться лишь специальным дипломом жюри. Речь в данном случае идет о проекте комплексного реставрационного ремонта Шахматной горы в Петергофе, который специализированная ландшафтная мастерская №9 ОАО «ЛЕННИИПРОЕКТ» взялась в свое время выполнить по заданию музейной дирекции, а минувшей осенью с подачи руководства института вынесла на общественный суд.

Этому творческому коллективу, вообще-то, не занимать ни репутации, ни официальных свидетельств ее подтверждения. Мастерская регулярно поощряется в числе лидеров ежегодного внутриинститутского конкурса. В ее наградной копилке присутствуют Госпремия РФ, медали еще ВДНХ, плюс несколько знаков профессионального отличия высшей пробы тех же «Архитектонов», «Зодчеств» и целого ряда фестивалей ландшафтно-паркового и реставрационного искусства, присужденные уже в постсоветские годы. Теперь вот к этому добавились дипломы за одну и ту же серьезную работу, показанную сначала у нас в Питере, а спустя всего месяц — в столице. Начальник девятой мастерской Т. М. Карпова, она же Главный архитектор проекта, не особенно сетует на то, что ее с коллегами проектный труд оказался в некотором смысле недооцененным, хотя в полной мере согласна с Р. М. Даяновым: реставрацию было бы целесообразно «обособить» ото всего остального, но «обособить» все-таки в рамках крупных архитекттурных форумов. Кроме того, на второй год существования Национальной премии, учрежденной для ландшафтных архитекторов, у участников и, повидимому, у организаторов, так и не появилось предельной ясности с механизмом группировки по номинациям, действующей шкалой оценок и даже по поводу формата — то ли она проходит в рамках «Зодчества», то ли представляет собой нечто самостоятельное. Все-таки ландшафтная архитектура является составной частью архитектурной среды, она как раз и объединяет все архитектурные объекты в одиное целое. Короче, путаницы хватает и в Москве.

На уже вторую по счету встречу с Татьяной Михайловной (первое интервью публиковалось в № 4 (36) 2007 г.) сподвигли как перечисленные обстоятельства, так и факт, что проект-дипломант имеет прямое отношение к Петергофу. Причем за некоторое время до нашей беседы подборка статей, посвященных этому музею-заповеднику и его ораниенбаумскому филиалу, сумела оформиться в приличный по объему раздел. Такое дополнение к нему показалось более чем уместным. Как считает сама Карпова, творческое удовлетворение от выполненного проекта у авторского коллектива осталось, но его могло быть существенно больше, если бы не несколько отрицательных моментов.

Во-первых, вся его подготовка велась в предельно сжатые сроки и выпала на далеко не лучший для обследований период — апрель-май 2009 г. Кое-где даже не успел стаять снег, а на закладку шурфов и прочие изыскания не было времени и особых технических возможностей. Поэтому впоследствии для расчетов пришлось руководствоваться больше визуальными оценками памятника, чем его уточненными характеристиками. Однако и те, скорректированные частично на прежний опыт, частично — на материалы, собранные предшественниками, приводили к невеселому выводу: комплекс пребывает в аварийном состоянии, препятствующем нормальной эксплуатации в роли музейного объекта. Позднее и независимо от ОАО «ЛЕННИИПРОЕКТ» заказчик подключил к этой работе еще и проектировщиков из ООО «Аллегория». Эта фирма получила несколько больше возможностей для натурного изучения рукотворной горы изнутри.

Очень уважительно отзываясь насчет его результатов, Татьяна Михайловна, убеждена: на сегодняшний день всего целесообразнее будет составить из двух разработок единое архитектурно-реставрационное задание будущим подрядчикам, взяв, например, у Аллегории «подземную» часть, а от ее мастерской — «надземную». Вопрос в том (и это уже «во-вторых»), что со сроками реализации столь актуального для Петергофа проекта не все понятно. Производство так необходимых музею, но явно недешевых реставрационных работ пока так и не началось. В нашей современной рыночной жизни материально-финансовая составляющая зачастую затеняет собой любые разумные и своевременные инициативы в деле охраны и продления жизни памятников. Не случилось бы так и с этим объектом…

В третьих, по схожей причине практикам чаще всего приходится только мечтать и надеяться, что такого рода проектные темы им будет доверено вести не фрагментарно, а комплексно. Возьмем, для иллюстрации Римские фонтаны Петергофа, которыми в мастерской гордятся не меньше, чем Шахматной горой, и которые в совокупности с ней образуют единый ансамбль. Проект этот, к всеобщему удовлетворению, уже воплощен, причем, с точки зрения авторского надзора, совсем неплохо. Вместе с тем, здравый смысл подсказывает, что результат мог получиться еще более впечатляющим, если бы у архитекторов имелась возможность рассматривать оба объекта в планировочной и исторической увязке, то есть в масштабах единой концепции. Разбить реставрацию на последовательные очереди с учетом вероятного поступления необходимых для нее средств — дело нехитрое.

В четвертых и наконец, сам музей как заказчик не всегда демонстрирует готовность предоставить имеющиеся в его распоряжении материалы стороннему проектировщику, которого он же, между прочим, и нанял на разработку интересующей темы. Когда-то ленпроектовцы безвозмездно передали в ГМЗ все архивы, имеющие отношение к прежним работам по петергофскому ансамблю, включавшую многочисленные данные историко-архитектурных исследований, иконографию, оригиналы чертежей и пр. Напомним, что совместно трудиться на ниве реставрации институт и музей-заповедник начали еще в первые послевоенные годы. Теперь же заполучить что-то из всего этого в даже кратковременное обратное пользование бывает весьма затруднительно. Хорошо еще, что в архиве ОАО «ЛЕННИИПРОЕКТ» часть материалов оказалась предусмотрительно продублирована. Всякий раз, когда уже перед современными авторами возникают задачи, связанные с памятниками Петергофа, это становится большим подспорьем в работе.

Т. Карпова:

— Именно поэтому, думаю, не стоит идеализировать нашу работу по каскаду Драконов, или «Шахматной горе», выставляя в качестве своего рода «образца для подражания». Тем не менее, она способна решить основные проблемы объекта, который остается одной из ярчайших достопримечательностей дворцово-паркового комплекса и, безусловно, заслуживает более активного использования в «музейном обороте». Выданная заказчику научно-проектная документация на реставрационный ремонт этого памятника содержит подробный анализ дефектов отдельных конструктивных, архитектурных и декоративных элементов. Их анализ позволил настаивать на необходимости полной разборки всех видимых поверхностей каскада и свода Технического грота. Частичного восполнения в новом материале или восстановления в историческом здесь также потребуют несущие конструкции. Придется воссоздать все элементы как сливных плато, так и чаши сливного бассейна (ограждающие известняковые камни и мощение дна), а кроме того, заменить деревянные стропила, окрытие из оцинкованной cтали и декоративное заполнение дверного арочного проема в Верхнем гроте, историческую кирпичную кладку свода, тумбы под скульптуры, металлическую решетку на входе в Нижний грот, деревянные лестницы по обе стороны каскада со своими бетонными фундаментами, водоподводящую систему и транзитные трубопроводы.

Проектом предусматривается очень приличный объем реставрации материала стен Технического грота, поскольку их внутренние поверхности изобилуют деструкциями кладки и имеют несколько мест вывала на глубину от двух кирпичей до сквозных. Конструкция Верхнего грота восстанавливается в том виде, в каком она пребывала до разборки. Ручным реставрационным расчисткам от биологических зарастаний и проникнувшей в поры грязи подлежит также наброска туфа с обязательной отбраковкой камней, непригодных к дальнейшему использованию.

В результате воплощения всех наших идей внешний облик каскада будет соответствовать тому, которым он обладал во 2-ой половине XVIII в., когда его скаты раскрашивались под шахматную доску. Чтобы воссоздать деревянные элементы сливных плато понадобится применить лиственницу — материал более долговечный, чем обычные хвойные породы. Древесина в заводских условиях подвергнется термообработке и пропитке против разрушающего воздействия влаги. Каждый фигурный элемент ограждающих конструкций будет выполняться из клееного бруса как одна единая деталь.

В силу уникальности каскада и необходимости гарантировать ему долговечную эксплуатацию было предложено использовать гидроизоляционные программы фирмы HEYDI (Германия), которые обеспечат необходимую сохранность деревянных и кирпичных поверхностей. Такие материалы активно использует на своих объектах Петербургский Водоканал, помимо этого, их успешно применили в ходе работ на храме Феодоровской иконы Божьей матери», зданиях Горного института и быв. кинотеатра «Баррикада».

После выполнения всех необходимых мероприятий по устройству плато, реставрации стен грота и выполнения дренажа вдоль стен каскада будет опять уложен туф с привязкой верхних камней медной проволокой к установленному арматурному каркасу. С обеих сторон каскада появятся обновленные и уже не деревянные лестницы. В качестве «прототипов» нами были выбраны аналогичные конструкции Большого каскада, которые были устроены по повелению Павла I в 1799 г. из «дикого камня», то есть из гранита. Теперь ступени и площадки лестниц Шахматной горы, под которые закладывается монолитная железобетонная плита на сваях, тоже станут гранитными. В том случае, если наше решение по цвету и месторождению согласует КГИОП, то, вероятнее всего, они будут серо-розового оттенка.

Конфигурация существующего у подножия каскада сливного бассейна, по нашей версии, меняется в сторону более полного соответствия историческому чертежу 1776 г. Не исключено также, что при разборке ограждающих камней удастся обнаружить его фундамент. Это, конечно же, поможет скорректировать очертания бассейна при производстве работ. Основание его дна будет представлять собой бетонную плиту с уклоном, который обеспечит сток воды через переливной колодец в центре южного полукруглого борта. Эта конструкция вместе с платформой слива у входа в Нижний грот станет единым целым и сверху должна быть выложена известняковой плиткой размером 700х700 мм со срезанными углами. Борта выполняются из известняковых камней 350х300 мм Путиловского месторождения с фаской, обращенной внутрь бассейна. По всей прилегающей поверхности на ширину от 700 мм в «художественном беспорядке» набрасывается туф, плавно переходя на слив, верхнюю грань борта и спускаясь наружу вдоль него. Вокруг, по бровке, восстанавливается газон. Обновление декоративного убранства каскада завершит установка фигур драконов на верхнем плато и мраморных скульптур вдоль лестниц на новых постаментах. Несколько тумб под статуями сложены из кирпича, вероятнее всего, это произошло в послевоенные годы, остальные, согласно анализам материала, выполнены из известняка, хотя выглядят как поверхности «каменной» штукатурки. Проектом предложено разобрать кирпичные тумбы, заменив их известняковыми. Фундаменты под всеми ними тоже необходимо разобрать. Точки размещения скульптур несколько переместятся в пространстве в связи с новым расположением лестниц и предполагаемым размещением террас склона. Думаю, что при начале работ по разборке реставраторов ждут очень интересные открытия в плане расположения окружающих каскад конструкций. К финалу воссоздания внешнего облика Шахматной горы планируется там выполнить восстановление благоустройства территории, поврежденной при реставрационных работах. Остается надеяться, что этот проект нашей мастерской долго не залежится в музейной дирекции, ожидая своей реализации. Чем быстрее процесс начнется, тем раньше этот каскад вновь станет восхищать гостей Петергофа своей уникальной красотой.

От редакции: Когда этот материал был подготовлен к печати, выяснилось, что в составе экспозиции петербургских зодчих, отправившейся на пражскую выставку ArchWeek, нашлось место нескольким презентациям авторов из ОАО «ЛЕННИИПРОЕКТ». В их числе представлен реализованный проект девятой мастерской по воссозданию части усадебного сада Дворца великого князя Алексея Александровича. Об этой работе мы рассказывали в прошлый раз, и особой нужды повторяться на ее счет нет необходимости. Зато можно предположить, что этот воплощенный проект ландшафтных архитекторов из российской Северной столицы будет по достоинству оценен коллегами из-за рубежа.

Немного истории: Летом 1721 г. Петр I собственноручно открыл течение воды из р. Каваши в новый только что оконченный водопровод. Вода дошла до Петергофа к следующему утру, к 6 часам были запущены фонтаны и каскады. Речка протекала достаточно далеко от места, откуда тянулись основные водоводы к загородной императорской резиденции, ее водами отчасти они тоже наполнялись.

По воспоминаниям современников «…Царь…сожалел даже, что начал строить Стрельнину мызу, которая только для того была задумана, что бы иметь, где нибуть много фонтанов и гротов». Также имеются свидетельства, что он при выборе места для фонтанов, лично осматривал местность, откуда предполагалось провести воду, и сам измерял расстояние от источников. Здешняя территория украшалась фонтанами и каскадами постепенно, но по общему плану, первоначально начертанному Петром. В своих распоряжениях 1721и 1723 гг., озаглавленных «…что надлежит делать в Петергофе и доделать» император выражал особую заботу об украшении своего любимого сада, подробнейшим образом указывал, как производить работы, направлять воду, где размещать статуи, какая конфигурация должна быть у чаш, и что за материалы при этом нужно использовать. Образцом будущих сооружений, Петр I избрал каскад Марли в 7 верстах от Версаля, и даже «малый грот» напротив Монплезира называл Марлинским.

Цитируем: «…Кашкаду мармаровую против малой Марлинской, с малым гротом и дикою горою против модели и дикою горою против модели. Узорчатый мост с покрытым водяным ходом. У сей горы смотреть, чтобы два старые домы или руины были о двух или трех этажах, и чтобы казались малые перед горою и делана была пропорция». Первоначальное украшение каскада было отлично от ныне существующего. В тех же записках значится: «На верху у малой Марлинской кашкады против Монплезира делать Нептунову телегу с четырьмя морскими лошадями, у которых изо ртов вода будет литься по кашкадам, и по уступам делать тритоны, яко бы играли в трубы морския и действовали бы те тритоны водою и образовывали бы разныя игры водяныя. Также делать разоренное строение или руины, которыя названы буквою R». По сторонам каскада началось возведение двух декоративных башен-руин, отчего он и стал именоваться «Руинным». Начиная с 1722 г. арх. Браунштейн, Земцов и Усов стремились воплотить в жизнь петровский замысел, однако сооружение так и осталось недостроенным.
В следующем десятилетии, на которое пришлось царствие Анны Иоанновны, к работам на каскаде приступили вновь. Земцов, а также Бланк, Давыдов и Оснер, подготовившие проект его нового декоративного убранства. По утвержденному чертежу сделали четыре деревянных щита, покрытых свинцовыми листами, сплошь устлав их поверхность камнями туфа между которыми бурлила вода, ниспадающая в бассейн у подножья. В чаше было устроено три наброски в виде небольших горок. Вокруг центральной из них поднимались струи воды, лестница с тетивой по контуру выглядели массивно (их явно предполагалась выполнить из камня). Архитекторы намеревались завершить композицию фигурами трех драконов, которые впоследствии и вырезали по восковым оснеровским моделям из дерева. С установкой этих скульптур каскад получил новое имя «Драконов» или «Драконова гора». Тогда же были сооружены и Римские фонтаны, которые составили вместе с ним единый ансамбль. Повод к переименованию каскада в «Шахматную гору» появился, когда после очередной разборки туфа, поверхность плато решили расписать черно-белыми квадратами.