Банк от Палладио. Классицизм как средовая архитектура.

Хотя Иван Владиславович, надо заметить, отработал ее честно, сделав чудовищно массивный дом более или менее любопытным именно за счет асимметрии. Чего стоит одна башенка, которая стоит "не по уставу" на дальнем углу дома, но "держит" при этом целую четверть Садового кольца! Ушлыми историками фраза была истолкована шире: мол, не только тема устала, но и архитектор утомился. И вообще - стиль. То есть оборвавшийся карниз как бы открыл дорогу асимметриям модернизма.

Но за минувшие полвека тема отдохнула, и вот уже новый зодчий строит через дом от этого новое здание в старом стиле. Но выбирает Жолтовского не усталого, а еще вполне бодрого - эпохи дома на Моховой. И движется даже дальше мэтра. Ведь тот брал за образец Лоджию дель Капитаниата в Виченце, но растянул ее раза в два, да и арку оставил всего одну. А тут Дмитрий Бархин изобразил Палладио гораздо тщательнее: те же четыре колонны, те же три арки.

Но в контексте современного города это знаточество выглядит странновато. Ведь почему послевоенные дома Жолтовского - на проспекте Мира, на Ленинском - такие длинные и громоздкие? Именно потому, что стоят не на площади, а на трассе и рассчитаны на восприятие из машины. Да и Садовое это тебе не вичентинская площадь Синьории, и нет напротив базилики Палладиано, с галереи которой так славно любоваться Лоджией. Здесь не то что базилики нет, здесь Садовое в тоннель ныряет, а потому красивым своим фасадом здание работает лишь миг. А потом открываются торцы, и дом сразу начинает казаться декорацией, налепленной на обычную коробку.

Это, конечно, здорово: прослыть знатоком, классиком, палладианцем. И сделать вид, что современность тебя не волнует. Но она настойчиво вторгается в здание. В цоколе приходится делать въезд в гараж - мрачную ржавую штору. На бока налепить рекламу банка. В погоне за полезными площадями отклячить попу во двор (но ее все равно видно). А еще аттик куда-то вглубь уехал. Почему - понятно. В Москве сейчас так полагается: хочешь ввысь расти - расти где-нибудь в глубине, чтоб видно не было. Ухищрение, конечно, не срабатывает: дом слишком хорошо читается с обоих торцов, но дело даже не в этом. Мы видим, что продиктован образ дома не столько любовью автора к классике, сколько средовым принципом. Дом крупногабаритный, монументальный, классицизирующий, потому что все Садовое кольцо такое. Он палладианский, потому что рядом Жолтовский. Он, наконец, рустован именно до того уровня, до которого дотягивается мезонин соседа справа и где кончается дореволюционная часть соседа слева. И с этой своей задачей - быть "средовой архитектурой" - справляется блестяще: большинство москвичей уверены, что он "всегда тут стоял".

То есть вроде бы грамотный дом. Так сейчас не строят, а главное - не умеют. На его фоне все новейшие поделки с арками и колоннами вроде "донстроевской" элитки прямо за ним - жалкий лепет. И огрехов вроде бы немного, но для классики - которая сама себе царь - все же многовато. И поэтому в целом здание оказывается каким-то непринципиальным. Если дом на Моховой был расценен Весниным как "гвоздь в гроб конструктивизма", а Лоджиа дель Капитаниата - Аркиным - как первый шаг в барокко, то это что за гвоздь? Что за шаг? Разве что к новой государственности, но она его вряд ли оценит.